Уж лучше бы Хьюго задержал Неда в доме Дэрракоттов, чтобы тот выслушал его, Клода, оправдания, ведь его обвиняют напрасно. Каково же было его возмущение, когда он узнал, что его дедушка не только без всяких оснований не верит в невиновность внука, но и думает о нем худшее. Возмущенный до глубины души, Клод объявил о своем намерении уехать из усадьбы Дэрракоттов немедленно и, возможно, так бы и сделал, если бы его светлость не сказал, стукнув кулаком по столу, что, видит бог, он этого не позволит.
— Не позволю никому из своих внуков бежать поджавши хвост, пока я здесь еще хозяин! — так и заявил он. — Я не позволю удрать тебе, бездельник с пудингом вместо мозгов, даже если ты только погладил эту вертихвостку по плечику!
Что думала по этому поводу леди Аурелия, никто не знал, потому что она никогда не касалась этого вопроса, а по выражению ее лица или по манере поведения понять что-либо было невозможно. Пара издевок, брошенных лордом Дэрракоттом, была встречена таким ничего не понимающим взглядом, что даже он, похоже, был обескуражен. А миссис Дэрракотт призналась своей дочери, что она искренне сомневается, известно ли ее светлости что-нибудь об этом деле.
Прошло несколько дней, прежде чем Хьюго нанес свой второй ночной визит в Довер-Хаус: при такой дождливой погоде небо было слишком затянуто облаками, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть. Но в первый же ясный вечер около полуночи майор, зажав в зубах сигару, пошел тропинкой, ведущей к калитке, а потом — в заросли кустарника. Калитка скрипнула на своих проржавевших петлях, протоптанная тропка, ведущая к дому, была влажной, а листва на кустах — просто мокрой. Сюртук майора насквозь промок, пока он продирался через кусты.
После краткого осмотра ему стало ясно, что кустарниковые заросли пересекались несколькими тропами, которые когда-то (когда кусты еще подстригались, а под ногами шуршал гравий) обеспечивали жителям Довер-Хаус приятную прогулку в ветреные дни. Однако кусты не подстригались годами и разрослись, образовав непролазную чащобу. Майор, державший путь вдоль дома, подумал, что заросли обеспечат благополучное отступление любому привидению, попавшему в западню.
Месяц был еще на ущербе, к тому же облака время от времени закрывали его. Но все-таки можно было разглядеть дорогу и даже рассмотреть некоторые предметы, хотя и на близком расстоянии. Света не было ни в одном окне дома, следовательно, сделал вывод майор, Сперстоу либо спит в своей постели, либо закрыл окна кухни ставнями, как и во всем доме. Обойдя дом вокруг, Хьюго пошел по заросшему газону, который когда-то был подстриженной лужайкой.
Ждать пришлось совсем недолго. Звук ветра, трепавшего верхушки деревьев, напоминал скорее шепот, но покой в скором времени был нарушен уханьем совы в роще, за которым почти немедленно последовал протяжный вой, который перешел в пронзительный крик, захлебнувшийся в стоне рыданий, жутких в ночной тиши. В следующее мгновение из-за угла дома появилась туманная расплывчатая фигура и стала двигаться в направлении кустарниковых зарослей.
Майор, на которого это явление не произвело ровным счетом никакого впечатления, выбросил окурок своей сигары и зашагал в кусты. Какое-то торопливое движение позади заставило его насторожиться, быстро оглянуться и вглядеться, сощурившись, в темные тени, отбрасываемые кустами у калитки. Кто-то, кто прятался во тьме, бросился вперед. Майор заметил дуло пистолета, мелькнувшее в лунном свете, а в следующее мгновение узнал лейтенанта Оттершоу. Оттершоу, не обращая на него никакого внимания, побежал по траве с явным намерением броситься в кусты, но майор, сделав два больших шага, оказался между ним и его целью, вынудив офицера остановиться.
— Эй, парень, на вашем месте я бы этого не делал, — миролюбиво сказал Хьюго.
— Вы видели? — набросился на него Оттершоу. — После этого мерзкого, этого потустороннего крика — кто-то, завернутый в простыню! Нет, я узнаю, кто это!
— Я видел, — подтвердил Хьюго. — Но лучше бы вам позаботиться о том, ради чего вы здесь. Охотиться за привидениями в частных садах не разрешается.
— Это не привидение! — запальчиво возразил Оттершоу. — И вам это прекрасно известно, сэр. Я наблюдал за вами: вы даже не вздрогнули, когда раздался этот вой. Если бы вы верили, что это привидение, вы бы…
— О нет! Конечно я не верю.
— Не верите! А тогда зачем вы пришли сюда, если не за тем, чтобы узнать, чьи это проделки и кто так старается отпугнуть от этого места людей? Я не верю, что и вы в этом замешаны, но…
— В чем? — прервал его Хьюго. Лейтенант замялся:
— А в том! В попытке заставить меня снять посты! — ответил он дерзко. — У меня возникли подозрения насчет этого дома — с тех самых пор, как только я прибыл сюда. Этот дом — одно из главных тайных хранилищ контрабандистов!
— Нет, ни в чем подобном я не замешан, — спокойно сообщил Хьюго.
— Нет, сэр, я никогда вас и не подозревал. Но…
— На вашем месте я бы опустил этот пистолет, лейтенант, — сказал Хьюго. — Вы намеревались выстрелить в привидение? Вы же понимаете, что попали бы пальцем в небо. Я никогда не слышал, что наряжаться привидением — это преступление.
Лейтенант вернул пистолет в кобуру, но очень разозлился.
— Прекрасно, сэр, — сказал он натянуто. — Но хочу вам сказать, этот призрак — не кто иной, как мистер Ричмонд Дэрракотт.
— Вполне может быть, — согласился с ним Хьюго.
Оттершоу подозрительно всмотрелся в его лицо, стараясь разглядеть при неясном свете его выражение.
— Вы действительно так думаете? — спросил он, совершенно сбитый с толку.
— Ну конечно, — отвечал Хьюго. — Я думаю, Ричмонд пытается выставить вас первоапрельским дураком, если уж вы так хотите знать. Кроме того, я думаю, меньше всего ему хочется, чтобы вы его поймали. Эй, не будьте таким безрассудным. Не успеете глазом моргнуть, как слух об этом разнесется по всему графству. Ваш командир будет недоволен, что его подчиненный сделал из себя посмешище. Ведь если вы свяжетесь с нашим Ричмондом, шум, который вы произведете, будет лишь комариным писком по сравнению с той шумихой, что поднимет его светлость.
— В этом-то я как раз уверен, — горько отвечал Оттершоу. — Здесь я не жду никакой помощи. Особенно от членов вашего семейства, сэр. Лучше уж я рискну сделать из себя всеобщее посмешище, поймав Ричмонда Дэрракотта за его проделками. И если бы не вы, я бы это сделал.
— И какая вам была бы от этого польза? — продолжал увещевать майор. — Насколько я понимаю, вы хотите как следует проучить мальчишку, чтобы ему больше неповадно было откалывать шуточки на ваш счет, но вы пожалеете, если сделаете это. Я бы вам посоветовал не обращать на него внимания: он быстрее прекратит свои спортивные упражнения, если вы станете над ним подсмеиваться и велите своим людям делать то же самое.
— Так, значит, вы считаете, что он делает это лишь из спортивного интереса?
— Конечно же, — сказал майор. — Непослушные мальчишки всегда так поступают — особенно если думают, что вы усердствуете больше чем надо.
Оттершоу замолчал на минуту, потом резко сказал:
— Я должен распрощаться с вами, сэр. Возможно, мне не следовало говорить лишнего, но сказанного не воротишь, значит, не стоит скрывать того, о чем вы, несомненно, сами догадываетесь: я считаю, что мистер Ричмонд Дэрракотт живет душа в душу с этими завзятыми контрабандистами. У меня нет ни малейшего желания — если бы не приказ из таможенного управления — навлекать на себя неприязнь людей, находящихся под покровительством лорда Дэрракотта, но на прощанье я вынужден предупредить вас, что меня ничто не остановит — или, вернее, не может остановить — при исполнении того, что я считаю своим долгом!
— Очень правильно, — одобрил майор, но с ноткой издевки в голосе. — Но не побрезгуйте советом того, кто старше вас и, возможно, более умудрен жизненным опытом: прежде чем очертя голову предпринимать какие-то действия, как следует удостоверьтесь в том, что ваши подозрения верны. Симпатизировать контрабандистам — это одно, но участвовать в их незаконных операциях — совершенно другое, если вы это имеете в виду. Вам тут чертовски досталось и, похоже, навело на мысль, что любой, кто не помогает вам, непременно должен быть замешан в чем-то незаконном. Если вы станете продолжать в этом духе, лейтенант, то закончите тем, что будете сражаться с ветряными мельницами, — если только не сражаетесь сейчас, — не говоря уже о том, что можете оказаться на плохом счету в вашем таможенном управлении.
— Это что, угроза, сэр? — требовательно спросил Оттершоу, вытянувшись почти по стойке смирно.
— Нет, лишь дружеское предупреждение, — добродушно ответил Хьюго. — Не нужно так петушиться. До свидания.
Лейтенант щелкнул каблуками, отвесил поклон и зашагал прочь. Хьюго наблюдал за тем, как он уходит, а потом и сам пошел назад. Когда он добрался до калитки, внимательно ее рассмотрел. Перепрыгнуть через нее не доставит никакого труда, но, удостоверившись на этот счет, майор просто открыл ее и прошел, не обращая внимания на ее протестующий скрип.
Хьюго предусмотрительно оставил свечу и трутницу на столике рядом с черным ходом, через который вышел из дома, и теперь, после того как зажег свечу и запер дверь на задвижку, стал подниматься по одной из боковых лестниц, которыми изобиловала усадьба Дэрракоттов. Эта лестница вела в крыло, в котором располагались спальни — его и Ричмонда, и когда Хьюго добрался до верхней площадки, то без колебаний подошел к спальне Ричмонда и постучал. Не получив никакого ответа, он повернул дверную ручку лишь для того, чтобы удостовериться, что дверь заперта. Хьюго постучал снова, на этот раз более настойчиво, и был вознагражден, услышав, как Ричмонд отозвался:
— Кто там?
— Хьюго. Я хочу с тобой поговорить.
Последовало невнятное восклицание, выражающее досаду, за ним последовал звук колец, на которых крепился отодвигаемый балдахин, и скрип, указывающий на то, что Ричмонд поднялся с кровати. Ключ неслышно повернулся в хорошо смазанном замке, и дверь распахнулась.
— Какого дьявола вам здесь понадобилось? — грубо осведомился Ричмонд. — Я думал, вы знаете, что я ненавижу, когда меня беспокоят по ночам.
— Знаю, парень, — сказал Хьюго. — Знаю и о причинах этого. Нет, не стой тут, придерживая дверь! Я войду, и не нужно бросать на меня такие хмурые взгляды. Можешь снова залезть в постель, потому что у нас будет долгий разговор.
— В такой-то час?! — возмутился Ричмонд. — Да ни за что, чтоб мне провалиться!
— Знать ничего не хочу! Но если ты не сделаешь, что тебя просят, я сгребу тебя в охапку и брошу в постель, — ответил Хьюго, отстраняя Ричмонда от двери.
Войдя, он прикрыл за собой дверь и огляделся при свете свечи, которую прихватил с собой. Комната была просторной, с кроватью под балдахином. Хьюго мельком заметил нетронутое постельное покрывало. Недалеко от кровати стоял стул, на который был небрежно брошен сюртук. Взгляд Хьюго задержался на нем, а затем проследовал туда, где на полу в куче лежали панталоны и рубашка.
— Ты раздевался в большой спешке, разве нет? — спросил он.
Ричмонд, который к тому времени уже успел снова забраться в кровать, заложил руки за голову и сказал с зевком:
— Говорите, что вам надо, и уходите. Я теперь глаз не сомкну: не могу заснуть, если меня разбудят среди ночи.
Хьюго поставил свою свечу на столик рядом с кроватью и легонько дотронулся до свечи, которая уже стояла там.
— Нет, парень, я не думаю, что ты вообще спал, — сказал он с улыбкой. — Твоя свечка еще теплая.
— Я только что заснул. Тем хуже для меня. О господи! Вам обязательно сидеть на моей постели?
Хьюго не обратил никакого внимания на его стенания, сказав:
— Ричмонд, мой мальчик, ты вообще не спал! И одежда, которую ты только что с себя стянул, вовсе не та, в какой ты был за ужином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Не позволю никому из своих внуков бежать поджавши хвост, пока я здесь еще хозяин! — так и заявил он. — Я не позволю удрать тебе, бездельник с пудингом вместо мозгов, даже если ты только погладил эту вертихвостку по плечику!
Что думала по этому поводу леди Аурелия, никто не знал, потому что она никогда не касалась этого вопроса, а по выражению ее лица или по манере поведения понять что-либо было невозможно. Пара издевок, брошенных лордом Дэрракоттом, была встречена таким ничего не понимающим взглядом, что даже он, похоже, был обескуражен. А миссис Дэрракотт призналась своей дочери, что она искренне сомневается, известно ли ее светлости что-нибудь об этом деле.
Прошло несколько дней, прежде чем Хьюго нанес свой второй ночной визит в Довер-Хаус: при такой дождливой погоде небо было слишком затянуто облаками, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть. Но в первый же ясный вечер около полуночи майор, зажав в зубах сигару, пошел тропинкой, ведущей к калитке, а потом — в заросли кустарника. Калитка скрипнула на своих проржавевших петлях, протоптанная тропка, ведущая к дому, была влажной, а листва на кустах — просто мокрой. Сюртук майора насквозь промок, пока он продирался через кусты.
После краткого осмотра ему стало ясно, что кустарниковые заросли пересекались несколькими тропами, которые когда-то (когда кусты еще подстригались, а под ногами шуршал гравий) обеспечивали жителям Довер-Хаус приятную прогулку в ветреные дни. Однако кусты не подстригались годами и разрослись, образовав непролазную чащобу. Майор, державший путь вдоль дома, подумал, что заросли обеспечат благополучное отступление любому привидению, попавшему в западню.
Месяц был еще на ущербе, к тому же облака время от времени закрывали его. Но все-таки можно было разглядеть дорогу и даже рассмотреть некоторые предметы, хотя и на близком расстоянии. Света не было ни в одном окне дома, следовательно, сделал вывод майор, Сперстоу либо спит в своей постели, либо закрыл окна кухни ставнями, как и во всем доме. Обойдя дом вокруг, Хьюго пошел по заросшему газону, который когда-то был подстриженной лужайкой.
Ждать пришлось совсем недолго. Звук ветра, трепавшего верхушки деревьев, напоминал скорее шепот, но покой в скором времени был нарушен уханьем совы в роще, за которым почти немедленно последовал протяжный вой, который перешел в пронзительный крик, захлебнувшийся в стоне рыданий, жутких в ночной тиши. В следующее мгновение из-за угла дома появилась туманная расплывчатая фигура и стала двигаться в направлении кустарниковых зарослей.
Майор, на которого это явление не произвело ровным счетом никакого впечатления, выбросил окурок своей сигары и зашагал в кусты. Какое-то торопливое движение позади заставило его насторожиться, быстро оглянуться и вглядеться, сощурившись, в темные тени, отбрасываемые кустами у калитки. Кто-то, кто прятался во тьме, бросился вперед. Майор заметил дуло пистолета, мелькнувшее в лунном свете, а в следующее мгновение узнал лейтенанта Оттершоу. Оттершоу, не обращая на него никакого внимания, побежал по траве с явным намерением броситься в кусты, но майор, сделав два больших шага, оказался между ним и его целью, вынудив офицера остановиться.
— Эй, парень, на вашем месте я бы этого не делал, — миролюбиво сказал Хьюго.
— Вы видели? — набросился на него Оттершоу. — После этого мерзкого, этого потустороннего крика — кто-то, завернутый в простыню! Нет, я узнаю, кто это!
— Я видел, — подтвердил Хьюго. — Но лучше бы вам позаботиться о том, ради чего вы здесь. Охотиться за привидениями в частных садах не разрешается.
— Это не привидение! — запальчиво возразил Оттершоу. — И вам это прекрасно известно, сэр. Я наблюдал за вами: вы даже не вздрогнули, когда раздался этот вой. Если бы вы верили, что это привидение, вы бы…
— О нет! Конечно я не верю.
— Не верите! А тогда зачем вы пришли сюда, если не за тем, чтобы узнать, чьи это проделки и кто так старается отпугнуть от этого места людей? Я не верю, что и вы в этом замешаны, но…
— В чем? — прервал его Хьюго. Лейтенант замялся:
— А в том! В попытке заставить меня снять посты! — ответил он дерзко. — У меня возникли подозрения насчет этого дома — с тех самых пор, как только я прибыл сюда. Этот дом — одно из главных тайных хранилищ контрабандистов!
— Нет, ни в чем подобном я не замешан, — спокойно сообщил Хьюго.
— Нет, сэр, я никогда вас и не подозревал. Но…
— На вашем месте я бы опустил этот пистолет, лейтенант, — сказал Хьюго. — Вы намеревались выстрелить в привидение? Вы же понимаете, что попали бы пальцем в небо. Я никогда не слышал, что наряжаться привидением — это преступление.
Лейтенант вернул пистолет в кобуру, но очень разозлился.
— Прекрасно, сэр, — сказал он натянуто. — Но хочу вам сказать, этот призрак — не кто иной, как мистер Ричмонд Дэрракотт.
— Вполне может быть, — согласился с ним Хьюго.
Оттершоу подозрительно всмотрелся в его лицо, стараясь разглядеть при неясном свете его выражение.
— Вы действительно так думаете? — спросил он, совершенно сбитый с толку.
— Ну конечно, — отвечал Хьюго. — Я думаю, Ричмонд пытается выставить вас первоапрельским дураком, если уж вы так хотите знать. Кроме того, я думаю, меньше всего ему хочется, чтобы вы его поймали. Эй, не будьте таким безрассудным. Не успеете глазом моргнуть, как слух об этом разнесется по всему графству. Ваш командир будет недоволен, что его подчиненный сделал из себя посмешище. Ведь если вы свяжетесь с нашим Ричмондом, шум, который вы произведете, будет лишь комариным писком по сравнению с той шумихой, что поднимет его светлость.
— В этом-то я как раз уверен, — горько отвечал Оттершоу. — Здесь я не жду никакой помощи. Особенно от членов вашего семейства, сэр. Лучше уж я рискну сделать из себя всеобщее посмешище, поймав Ричмонда Дэрракотта за его проделками. И если бы не вы, я бы это сделал.
— И какая вам была бы от этого польза? — продолжал увещевать майор. — Насколько я понимаю, вы хотите как следует проучить мальчишку, чтобы ему больше неповадно было откалывать шуточки на ваш счет, но вы пожалеете, если сделаете это. Я бы вам посоветовал не обращать на него внимания: он быстрее прекратит свои спортивные упражнения, если вы станете над ним подсмеиваться и велите своим людям делать то же самое.
— Так, значит, вы считаете, что он делает это лишь из спортивного интереса?
— Конечно же, — сказал майор. — Непослушные мальчишки всегда так поступают — особенно если думают, что вы усердствуете больше чем надо.
Оттершоу замолчал на минуту, потом резко сказал:
— Я должен распрощаться с вами, сэр. Возможно, мне не следовало говорить лишнего, но сказанного не воротишь, значит, не стоит скрывать того, о чем вы, несомненно, сами догадываетесь: я считаю, что мистер Ричмонд Дэрракотт живет душа в душу с этими завзятыми контрабандистами. У меня нет ни малейшего желания — если бы не приказ из таможенного управления — навлекать на себя неприязнь людей, находящихся под покровительством лорда Дэрракотта, но на прощанье я вынужден предупредить вас, что меня ничто не остановит — или, вернее, не может остановить — при исполнении того, что я считаю своим долгом!
— Очень правильно, — одобрил майор, но с ноткой издевки в голосе. — Но не побрезгуйте советом того, кто старше вас и, возможно, более умудрен жизненным опытом: прежде чем очертя голову предпринимать какие-то действия, как следует удостоверьтесь в том, что ваши подозрения верны. Симпатизировать контрабандистам — это одно, но участвовать в их незаконных операциях — совершенно другое, если вы это имеете в виду. Вам тут чертовски досталось и, похоже, навело на мысль, что любой, кто не помогает вам, непременно должен быть замешан в чем-то незаконном. Если вы станете продолжать в этом духе, лейтенант, то закончите тем, что будете сражаться с ветряными мельницами, — если только не сражаетесь сейчас, — не говоря уже о том, что можете оказаться на плохом счету в вашем таможенном управлении.
— Это что, угроза, сэр? — требовательно спросил Оттершоу, вытянувшись почти по стойке смирно.
— Нет, лишь дружеское предупреждение, — добродушно ответил Хьюго. — Не нужно так петушиться. До свидания.
Лейтенант щелкнул каблуками, отвесил поклон и зашагал прочь. Хьюго наблюдал за тем, как он уходит, а потом и сам пошел назад. Когда он добрался до калитки, внимательно ее рассмотрел. Перепрыгнуть через нее не доставит никакого труда, но, удостоверившись на этот счет, майор просто открыл ее и прошел, не обращая внимания на ее протестующий скрип.
Хьюго предусмотрительно оставил свечу и трутницу на столике рядом с черным ходом, через который вышел из дома, и теперь, после того как зажег свечу и запер дверь на задвижку, стал подниматься по одной из боковых лестниц, которыми изобиловала усадьба Дэрракоттов. Эта лестница вела в крыло, в котором располагались спальни — его и Ричмонда, и когда Хьюго добрался до верхней площадки, то без колебаний подошел к спальне Ричмонда и постучал. Не получив никакого ответа, он повернул дверную ручку лишь для того, чтобы удостовериться, что дверь заперта. Хьюго постучал снова, на этот раз более настойчиво, и был вознагражден, услышав, как Ричмонд отозвался:
— Кто там?
— Хьюго. Я хочу с тобой поговорить.
Последовало невнятное восклицание, выражающее досаду, за ним последовал звук колец, на которых крепился отодвигаемый балдахин, и скрип, указывающий на то, что Ричмонд поднялся с кровати. Ключ неслышно повернулся в хорошо смазанном замке, и дверь распахнулась.
— Какого дьявола вам здесь понадобилось? — грубо осведомился Ричмонд. — Я думал, вы знаете, что я ненавижу, когда меня беспокоят по ночам.
— Знаю, парень, — сказал Хьюго. — Знаю и о причинах этого. Нет, не стой тут, придерживая дверь! Я войду, и не нужно бросать на меня такие хмурые взгляды. Можешь снова залезть в постель, потому что у нас будет долгий разговор.
— В такой-то час?! — возмутился Ричмонд. — Да ни за что, чтоб мне провалиться!
— Знать ничего не хочу! Но если ты не сделаешь, что тебя просят, я сгребу тебя в охапку и брошу в постель, — ответил Хьюго, отстраняя Ричмонда от двери.
Войдя, он прикрыл за собой дверь и огляделся при свете свечи, которую прихватил с собой. Комната была просторной, с кроватью под балдахином. Хьюго мельком заметил нетронутое постельное покрывало. Недалеко от кровати стоял стул, на который был небрежно брошен сюртук. Взгляд Хьюго задержался на нем, а затем проследовал туда, где на полу в куче лежали панталоны и рубашка.
— Ты раздевался в большой спешке, разве нет? — спросил он.
Ричмонд, который к тому времени уже успел снова забраться в кровать, заложил руки за голову и сказал с зевком:
— Говорите, что вам надо, и уходите. Я теперь глаз не сомкну: не могу заснуть, если меня разбудят среди ночи.
Хьюго поставил свою свечу на столик рядом с кроватью и легонько дотронулся до свечи, которая уже стояла там.
— Нет, парень, я не думаю, что ты вообще спал, — сказал он с улыбкой. — Твоя свечка еще теплая.
— Я только что заснул. Тем хуже для меня. О господи! Вам обязательно сидеть на моей постели?
Хьюго не обратил никакого внимания на его стенания, сказав:
— Ричмонд, мой мальчик, ты вообще не спал! И одежда, которую ты только что с себя стянул, вовсе не та, в какой ты был за ужином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56