Что у тебя уже стоит?
– Нам было по одиннадцать лет. Им было любопытно посмотреть, и они упросили выйти без плавок.
– Полагаю, именно поэтому они начали кричать и звать родителей. Мне пришлось раскошелиться, чтобы история не вышла наружу и тебя не исключили из клуба. Тебя вышвырнули из школы за то, что ты голый вошел в душевую девочек.
– Так все делали, – возразил Стэн.
– Но поймали только тебя, что говорит о полном отсутствии самоконтроля.
– Вы собираетесь вспомнить все мои детские провинности? Если так, то я закажу себе выпить.
– У меня нет времени перебирать твои прегрешения. – Дядя посмотрел на часы. – Я скоро улетаю. Я приказал пилоту быть готовым к шести часам.
«Чтобы ты сгорел в воздухе», – от души пожелал про себя Стэн.
– От тебя мне нужно следующее, – продолжал Уилкинс. – Ты должен доказать, что не ты звонил вечером на программу этой женщины.
– Зачем бы я стал это делать?
– Ты больной на голову. Я заплатил целое состояние психиатру, чтобы он рассказал мне то, что мне и без него было известно. Твои родители породили чудовище – тебя. И оставили меня разбираться с тобой. Я радуюсь только одному, что пока объектом твоих игр остаются женщины.
– Прекратите, – прошипел Стэн.
Как бы ему хотелось, чтобы у него хватило смелости перегнуться через столик, схватить дядюшку за короткую толстую шею и давить до тех пор, пока его лягушачьи глазки не вылезут из орбит, а поганый язык не вывалится наружу. Стэн был бы счастлив увидеть Уилкинса мертвым. Это должна была быть гротескная, мучительная, неотвратимая смерть.
– Я не звонил Пэрис, – твердо сказал Стэн. – Как я мог? Я был в здании вместе с ней, когда этот псих звонил из телефона-автомата на другом конце города.
– Я проверил. Можно переадресовать звонки, и все будет выглядеть так, будто они поступают с другого телефона. Обычно для этого используют сотовый, в большинстве случаев краденый. Тогда практически невозможно установить, откуда звонили.
Стэн застыл от изумления.
– Вы заранее проверили, как это можно сделать, даже не поговорив со мной?
– Я никогда не достиг бы нынешнего положения, если бы был таким же глупым и безответственным, как ты. Я не хотел, чтобы твой очередной «промах» оказался в газетах.
Я не желаю выглядеть идиотом только потому, что поверил твоим обещаниям держать свой член в узде. Мне и так пришлось отвечать перед советом директоров, за что я плачу тебе зарплату, если ты не в состоянии сменить даже электрическую лампочку.
Уилкинс, не моргая, смотрел на племянника, пока тот не вымолвил:
– Я не звонил Пэрис.
– Ты знаешь толк только в электронике.
– Я не звонил Пэрис, – упрямо повторил Стэн. Уилкинс пристально разглядывал его, потихоньку отпивая бурбон.
– Эта Пэрис… Она тебе нравится?
Стэн сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Да, она ничего.
Взгляд дяди стал еще более тяжелым, угрожающим, и Стэн, как всегда, сдался. Он каждый раз пасовал и ненавидел себя за это. Он и в самом деле был сопливым плаксой.
Стэн затеребил влажную салфетку под своим стаканом с содовой.
– Если вы спрашиваете о том, думал ли я о сексе с ней, то я отвечу утвердительно. Иногда думал. Пэрис Гибсон привлекательная женщина, у нее удивительный голос, и по ночам мы на несколько часов остаемся одни в здании.
– Ты пытался с ней заигрывать? – Уилкинс желал выяснить все до конца.
Стэн покачал головой: – Пэрис ясно дала мне понять, что ее это не интересует.
– Значит, ты попытался, а она тебя отвергла.
– Нет, я никогда не пытался. Пэрис живет, как монашка.
– Почему?
– Пэрис была помолвлена с одним парнем, Джеком Доннером. – Стэн говорил, но по его тону было понятно, что он считает этот разговор бессмысленным. – Доннер находился в частной клинике в Джорджтауне, к северу отсюда. Пэрис навещала его каждый день. Ребята на радиостанции говорили мне, что это продолжается несколько лет. Недавно он умер. Она тяжело переживала его смерть и до сих пор не оправилась. И потом, Пэрис не из тех женщин, которых… Ну, вы знаете.
– Нет, я не знаю. Так что это за тип женщин?
– Таких невозможно соблазнить.
Уилкинс томительно долго смотрел на племянника, потом достал из бумажника несколько купюр, чтобы оплатить счет. Он положил их под свой пустой стакан и встал. Потянувшись за внушительным кейсом, с которым он не расставался, Уилкинс покосился на Стэна.
– Соблазнить означает уговорить женщину заняться с тобой сексом. Это не внушает большой уверенности, Стэнли.
Когда Уилкинс отошел подальше, Стэн пробормотал себе под нос:
– Я хотя бы не настолько уродлив, чтобы за это платить. И в ту же секунду он понял, что у дяди отличный слух.
Дом-трейлер давно уже перестал быть средством передвижения. Он так давно простоял на одном месте, что успел врасти в землю. Низкая изгородь окружала небольшой дворик, заросший сорняками. Единственной уступкой ландшафтному дизайну были два глиняных горшка, из которых свешивались выцветшие бархатцы из дешевой пластмассы.
Какой-то соседский ребенок закинул во дворик футбольный мяч и забыл о нем. Из баллона вышел воздух, и он казался обрывком тряпки. Двуногий гриль с прогнившим Днищем, купленный на распродаже старья, был прислонен к стене дома. Телевизионная антенна на крыше стояла почти под прямым углом.
Настоящая дыра, но здесь был его дом.
Дом для трех заброшенных и совершенно безумных кошек и для неряхи, не мыслившей своей жизни без кофе и сигарет, несмотря на то что дышала она кислородом из баллона, к которому была подсоединена трубка.
Она тяжело, с хрипом вдыхала, когда со скрипом распахнулась дверь и луч света упал на экран телевизора.
– Мама?
– Закрой эту чертову дверь. Я ничего не вижу, когда падает свет, а я смотрю сериал.
– Сериалы для тебя всегда на первом месте.
Лэнси Рэй Фишер, он же Марвин Паттерсон, переступил порог и закрыл за собой дверь. В комнате снова установилась полутьма. Черно-белая картинка стала четче, но не намного.
Он сразу же подошел к холодильнику и заглянул внутрь.
– У тебя нечего есть.
– Здесь тебе не кафе, и тебя никто не приглашал.
Лэнси все-таки нашел кусок копченой колбасы. На холодильнике лежал батон белого хлеба. Он отогнал кошку, отломил кусок, положил сверху колбасу. Ничего, и это сойдет.
Его мать не произнесла ни слова до тех пор, пока сериал не прервался рекламой.
– Что ты опять затеял, Лэнси?
– А почему ты думаешь, что я что-то затеял? Кейт Фишер фыркнула и зажгла сигарету.
– Ты взлетишь на воздух, если не перестанешь курить рядом с кислородным баллоном. Надеюсь, меня не будет рядом в этот момент.
– Сделай-ка и мне сандвич.
Лэнси сделал бутерброд и протянул матери.
– Ты появляешься только тогда, когда у тебя неприятности. Что ты натворил на этот раз?
– Ничего. Хозяин делает ремонт в моей квартире. Мне нужно где-то переждать несколько дней.
– Я думала, ты с девчонкой. Почему ты один?
– Мы расстались.
– Понятно. Она узнала, что ты уголовник?
– Я больше не уголовник, а достойный гражданин.
– А я царица Савская, – ответила мать. Она дышала со свистом.
– Я расплатился по моим счетам, мама, неужели ты не видишь?
Лэнси опустил руки по швам и выпрямился. Кейт Фишер оглядела сына с ног до головы.
– Я вижу новую одежду, но человек под ней остался прежним.
– Нет, я изменился.
– Ты до сих пор снимаешься в грязных фильмах?
– Это было домашнее видео, мама. И я снялся всего в двух, чтобы сделать одолжение моему другу.
Тот друг расплачивался с ним кокаином. Лэнси нюхал столько, что потом без стеснения раздевался и трахался перед камерой. Но когда Лэнси принялся обхаживать актрису не только в кадре, но и за кадром, ревнивый режиссер стал жаловаться на размеры его «хозяйства». Средние размеры в этом бизнесе никого не устраивали. Как ему потом сказали, в этом не было ничего личного.
Разумеется, Лэнси принял это близко к сердцу. Они разошлись с режиссером, правда, только после того, как Лэнси до крови избил его, заставив умолять, чтобы «причиндалы» режиссера остались в целости и сохранности.
Но это было очень давно. Теперь Лэнси не употреблял сильных наркотиков. Он не снимался в порнографических видеофильмах. Он стал лучше во многих смыслах.
Только его мать так не думала.
– Ты точно как твой отец, – объявила она, звучно жуя сандвич. – Он вечно вертелся как уж на сковородке, и ты такой же скользкий. Ты даже говоришь как-то неестественно. Откуда у тебя вдруг взялся этот модный выговор?
– Я работаю на радиостанции и слушаю, как говорят дикторы. Я научился у них некоторым оборотам.
– Обороты, мать вашу. Я тебе никогда не верила.
Кейт снова уткнулась в телевизор. Лэнси прошел по узкому коридору, переступил через кошачье дерьмо и протиснулся в узенькую комнату, где он спал между отсидками или в то время, когда ему требовалось ненадолго скрыться. Это было его последнее убежище.
Лэнси знал, что всякий раз после его ухода мать обыскивает комнату, поэтому, когда он достал из-под кровати пластиковый пакет, он мог предположить, что увидит. Вернее, чего не увидит.
Но наличные, бумажки по сотне долларов, лежали нетронутыми в железной коробке, куда он их убирал. Половина по праву принадлежала его бывшему партнеру Арни, который теперь отбывал наказание за другое преступление. Когда Арни выйдет на свободу, то станет искать Мар-ти Бентона и свою часть добычи. Но об этом Лэнси подумает, когда придет время.
Сумма значительно уменьшилась с тех пор, как он спрятал деньги здесь. Он взял достаточно, чтобы купить новый автомобиль и одежду. Он снял квартиру… Вернее, две. Он вложил деньги в компьютер, который теперь лежал в багажнике его машины.
Мать станет выговаривать ему за то, что он швыряет деньги на ветер. Зачем этакое баловство, как компьютер, если она до сих пор смотрит черно-белый телевизор? Кейт Фишер не понимала простой истины: чтобы преуспеть на любом поприще, легальном или нелегальном, у человека должен быть компьютер. Лэнси отлично научился с ним управляться. Чтобы избежать нытья старой ведьмы, он пронесет свое электронное сокровище в дом, когда она заснет, а к Интернету станет подключаться через свой сотовый.
Лэнси пересчитал наличные, сунул несколько купюр в карман, а остальное снова спрятал в тайнике под кроватью. Это был неприкосновенный запас Лэнси Рэя Фишера, и ему не доставляло радости то обстоятельство, что в заначку пришлось залезть. Хотя ситуация и в самом деле была критической.
Когда Лэнси отсидел последний срок и его выпустили из тюрьмы, он нашел отличную работу, но был слишком глуп, чтобы оценить это. Он совершил идиотский поступок: обокрал компанию. Сам Лэнси не считал это воровством, но его начальник придерживался именно такого мнения.
Если бы он попросил разрешения приобрести списанное оборудование по остаточной цене, босс наверняка бы только обрадовался и с радостью согласился на это. Но Лэнси не попросил. Он действовал по принципу: «Хватай, что плохо лежит». Как-то вечером перед уходом с работы он вынес старое оборудование, полагая, что никто не заметит пропажи.
Но кто-то заметил. Лэнси Рэй Фишер, всего лишь уголовник, недавно выпущенный на свободу, сразу же попал под подозрение. Когда его обвинили, Лэнси во всем признался и попросил дать ему еще один шанс. Напрасно. Его уволили, и он избежал суда только потому, что вернул все, что взял.
Это его многому научило. Лэнси решил никогда больше не говорить правду при приеме на работу. Поэтому, когда Марвин Паттерсон нанимался уборщиком на радиостанцию, на вопрос о судимости он ответил «нет».
Если не считать необходимости убирать сортиры за всеми этими людьми, работа ему нравилась. Когда Лэнси получил ее, он был уверен, что судьба или крестная мать – фея заставили его украсть оборудование на старом месте работы. Если бы он этого не сделал, то никогда бы не попал на радиостанцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Нам было по одиннадцать лет. Им было любопытно посмотреть, и они упросили выйти без плавок.
– Полагаю, именно поэтому они начали кричать и звать родителей. Мне пришлось раскошелиться, чтобы история не вышла наружу и тебя не исключили из клуба. Тебя вышвырнули из школы за то, что ты голый вошел в душевую девочек.
– Так все делали, – возразил Стэн.
– Но поймали только тебя, что говорит о полном отсутствии самоконтроля.
– Вы собираетесь вспомнить все мои детские провинности? Если так, то я закажу себе выпить.
– У меня нет времени перебирать твои прегрешения. – Дядя посмотрел на часы. – Я скоро улетаю. Я приказал пилоту быть готовым к шести часам.
«Чтобы ты сгорел в воздухе», – от души пожелал про себя Стэн.
– От тебя мне нужно следующее, – продолжал Уилкинс. – Ты должен доказать, что не ты звонил вечером на программу этой женщины.
– Зачем бы я стал это делать?
– Ты больной на голову. Я заплатил целое состояние психиатру, чтобы он рассказал мне то, что мне и без него было известно. Твои родители породили чудовище – тебя. И оставили меня разбираться с тобой. Я радуюсь только одному, что пока объектом твоих игр остаются женщины.
– Прекратите, – прошипел Стэн.
Как бы ему хотелось, чтобы у него хватило смелости перегнуться через столик, схватить дядюшку за короткую толстую шею и давить до тех пор, пока его лягушачьи глазки не вылезут из орбит, а поганый язык не вывалится наружу. Стэн был бы счастлив увидеть Уилкинса мертвым. Это должна была быть гротескная, мучительная, неотвратимая смерть.
– Я не звонил Пэрис, – твердо сказал Стэн. – Как я мог? Я был в здании вместе с ней, когда этот псих звонил из телефона-автомата на другом конце города.
– Я проверил. Можно переадресовать звонки, и все будет выглядеть так, будто они поступают с другого телефона. Обычно для этого используют сотовый, в большинстве случаев краденый. Тогда практически невозможно установить, откуда звонили.
Стэн застыл от изумления.
– Вы заранее проверили, как это можно сделать, даже не поговорив со мной?
– Я никогда не достиг бы нынешнего положения, если бы был таким же глупым и безответственным, как ты. Я не хотел, чтобы твой очередной «промах» оказался в газетах.
Я не желаю выглядеть идиотом только потому, что поверил твоим обещаниям держать свой член в узде. Мне и так пришлось отвечать перед советом директоров, за что я плачу тебе зарплату, если ты не в состоянии сменить даже электрическую лампочку.
Уилкинс, не моргая, смотрел на племянника, пока тот не вымолвил:
– Я не звонил Пэрис.
– Ты знаешь толк только в электронике.
– Я не звонил Пэрис, – упрямо повторил Стэн. Уилкинс пристально разглядывал его, потихоньку отпивая бурбон.
– Эта Пэрис… Она тебе нравится?
Стэн сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Да, она ничего.
Взгляд дяди стал еще более тяжелым, угрожающим, и Стэн, как всегда, сдался. Он каждый раз пасовал и ненавидел себя за это. Он и в самом деле был сопливым плаксой.
Стэн затеребил влажную салфетку под своим стаканом с содовой.
– Если вы спрашиваете о том, думал ли я о сексе с ней, то я отвечу утвердительно. Иногда думал. Пэрис Гибсон привлекательная женщина, у нее удивительный голос, и по ночам мы на несколько часов остаемся одни в здании.
– Ты пытался с ней заигрывать? – Уилкинс желал выяснить все до конца.
Стэн покачал головой: – Пэрис ясно дала мне понять, что ее это не интересует.
– Значит, ты попытался, а она тебя отвергла.
– Нет, я никогда не пытался. Пэрис живет, как монашка.
– Почему?
– Пэрис была помолвлена с одним парнем, Джеком Доннером. – Стэн говорил, но по его тону было понятно, что он считает этот разговор бессмысленным. – Доннер находился в частной клинике в Джорджтауне, к северу отсюда. Пэрис навещала его каждый день. Ребята на радиостанции говорили мне, что это продолжается несколько лет. Недавно он умер. Она тяжело переживала его смерть и до сих пор не оправилась. И потом, Пэрис не из тех женщин, которых… Ну, вы знаете.
– Нет, я не знаю. Так что это за тип женщин?
– Таких невозможно соблазнить.
Уилкинс томительно долго смотрел на племянника, потом достал из бумажника несколько купюр, чтобы оплатить счет. Он положил их под свой пустой стакан и встал. Потянувшись за внушительным кейсом, с которым он не расставался, Уилкинс покосился на Стэна.
– Соблазнить означает уговорить женщину заняться с тобой сексом. Это не внушает большой уверенности, Стэнли.
Когда Уилкинс отошел подальше, Стэн пробормотал себе под нос:
– Я хотя бы не настолько уродлив, чтобы за это платить. И в ту же секунду он понял, что у дяди отличный слух.
Дом-трейлер давно уже перестал быть средством передвижения. Он так давно простоял на одном месте, что успел врасти в землю. Низкая изгородь окружала небольшой дворик, заросший сорняками. Единственной уступкой ландшафтному дизайну были два глиняных горшка, из которых свешивались выцветшие бархатцы из дешевой пластмассы.
Какой-то соседский ребенок закинул во дворик футбольный мяч и забыл о нем. Из баллона вышел воздух, и он казался обрывком тряпки. Двуногий гриль с прогнившим Днищем, купленный на распродаже старья, был прислонен к стене дома. Телевизионная антенна на крыше стояла почти под прямым углом.
Настоящая дыра, но здесь был его дом.
Дом для трех заброшенных и совершенно безумных кошек и для неряхи, не мыслившей своей жизни без кофе и сигарет, несмотря на то что дышала она кислородом из баллона, к которому была подсоединена трубка.
Она тяжело, с хрипом вдыхала, когда со скрипом распахнулась дверь и луч света упал на экран телевизора.
– Мама?
– Закрой эту чертову дверь. Я ничего не вижу, когда падает свет, а я смотрю сериал.
– Сериалы для тебя всегда на первом месте.
Лэнси Рэй Фишер, он же Марвин Паттерсон, переступил порог и закрыл за собой дверь. В комнате снова установилась полутьма. Черно-белая картинка стала четче, но не намного.
Он сразу же подошел к холодильнику и заглянул внутрь.
– У тебя нечего есть.
– Здесь тебе не кафе, и тебя никто не приглашал.
Лэнси все-таки нашел кусок копченой колбасы. На холодильнике лежал батон белого хлеба. Он отогнал кошку, отломил кусок, положил сверху колбасу. Ничего, и это сойдет.
Его мать не произнесла ни слова до тех пор, пока сериал не прервался рекламой.
– Что ты опять затеял, Лэнси?
– А почему ты думаешь, что я что-то затеял? Кейт Фишер фыркнула и зажгла сигарету.
– Ты взлетишь на воздух, если не перестанешь курить рядом с кислородным баллоном. Надеюсь, меня не будет рядом в этот момент.
– Сделай-ка и мне сандвич.
Лэнси сделал бутерброд и протянул матери.
– Ты появляешься только тогда, когда у тебя неприятности. Что ты натворил на этот раз?
– Ничего. Хозяин делает ремонт в моей квартире. Мне нужно где-то переждать несколько дней.
– Я думала, ты с девчонкой. Почему ты один?
– Мы расстались.
– Понятно. Она узнала, что ты уголовник?
– Я больше не уголовник, а достойный гражданин.
– А я царица Савская, – ответила мать. Она дышала со свистом.
– Я расплатился по моим счетам, мама, неужели ты не видишь?
Лэнси опустил руки по швам и выпрямился. Кейт Фишер оглядела сына с ног до головы.
– Я вижу новую одежду, но человек под ней остался прежним.
– Нет, я изменился.
– Ты до сих пор снимаешься в грязных фильмах?
– Это было домашнее видео, мама. И я снялся всего в двух, чтобы сделать одолжение моему другу.
Тот друг расплачивался с ним кокаином. Лэнси нюхал столько, что потом без стеснения раздевался и трахался перед камерой. Но когда Лэнси принялся обхаживать актрису не только в кадре, но и за кадром, ревнивый режиссер стал жаловаться на размеры его «хозяйства». Средние размеры в этом бизнесе никого не устраивали. Как ему потом сказали, в этом не было ничего личного.
Разумеется, Лэнси принял это близко к сердцу. Они разошлись с режиссером, правда, только после того, как Лэнси до крови избил его, заставив умолять, чтобы «причиндалы» режиссера остались в целости и сохранности.
Но это было очень давно. Теперь Лэнси не употреблял сильных наркотиков. Он не снимался в порнографических видеофильмах. Он стал лучше во многих смыслах.
Только его мать так не думала.
– Ты точно как твой отец, – объявила она, звучно жуя сандвич. – Он вечно вертелся как уж на сковородке, и ты такой же скользкий. Ты даже говоришь как-то неестественно. Откуда у тебя вдруг взялся этот модный выговор?
– Я работаю на радиостанции и слушаю, как говорят дикторы. Я научился у них некоторым оборотам.
– Обороты, мать вашу. Я тебе никогда не верила.
Кейт снова уткнулась в телевизор. Лэнси прошел по узкому коридору, переступил через кошачье дерьмо и протиснулся в узенькую комнату, где он спал между отсидками или в то время, когда ему требовалось ненадолго скрыться. Это было его последнее убежище.
Лэнси знал, что всякий раз после его ухода мать обыскивает комнату, поэтому, когда он достал из-под кровати пластиковый пакет, он мог предположить, что увидит. Вернее, чего не увидит.
Но наличные, бумажки по сотне долларов, лежали нетронутыми в железной коробке, куда он их убирал. Половина по праву принадлежала его бывшему партнеру Арни, который теперь отбывал наказание за другое преступление. Когда Арни выйдет на свободу, то станет искать Мар-ти Бентона и свою часть добычи. Но об этом Лэнси подумает, когда придет время.
Сумма значительно уменьшилась с тех пор, как он спрятал деньги здесь. Он взял достаточно, чтобы купить новый автомобиль и одежду. Он снял квартиру… Вернее, две. Он вложил деньги в компьютер, который теперь лежал в багажнике его машины.
Мать станет выговаривать ему за то, что он швыряет деньги на ветер. Зачем этакое баловство, как компьютер, если она до сих пор смотрит черно-белый телевизор? Кейт Фишер не понимала простой истины: чтобы преуспеть на любом поприще, легальном или нелегальном, у человека должен быть компьютер. Лэнси отлично научился с ним управляться. Чтобы избежать нытья старой ведьмы, он пронесет свое электронное сокровище в дом, когда она заснет, а к Интернету станет подключаться через свой сотовый.
Лэнси пересчитал наличные, сунул несколько купюр в карман, а остальное снова спрятал в тайнике под кроватью. Это был неприкосновенный запас Лэнси Рэя Фишера, и ему не доставляло радости то обстоятельство, что в заначку пришлось залезть. Хотя ситуация и в самом деле была критической.
Когда Лэнси отсидел последний срок и его выпустили из тюрьмы, он нашел отличную работу, но был слишком глуп, чтобы оценить это. Он совершил идиотский поступок: обокрал компанию. Сам Лэнси не считал это воровством, но его начальник придерживался именно такого мнения.
Если бы он попросил разрешения приобрести списанное оборудование по остаточной цене, босс наверняка бы только обрадовался и с радостью согласился на это. Но Лэнси не попросил. Он действовал по принципу: «Хватай, что плохо лежит». Как-то вечером перед уходом с работы он вынес старое оборудование, полагая, что никто не заметит пропажи.
Но кто-то заметил. Лэнси Рэй Фишер, всего лишь уголовник, недавно выпущенный на свободу, сразу же попал под подозрение. Когда его обвинили, Лэнси во всем признался и попросил дать ему еще один шанс. Напрасно. Его уволили, и он избежал суда только потому, что вернул все, что взял.
Это его многому научило. Лэнси решил никогда больше не говорить правду при приеме на работу. Поэтому, когда Марвин Паттерсон нанимался уборщиком на радиостанцию, на вопрос о судимости он ответил «нет».
Если не считать необходимости убирать сортиры за всеми этими людьми, работа ему нравилась. Когда Лэнси получил ее, он был уверен, что судьба или крестная мать – фея заставили его украсть оборудование на старом месте работы. Если бы он этого не сделал, то никогда бы не попал на радиостанцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62