– Да ты, оказывается, даже знаешь, с какой стороны нужно класть нож и вилку, – удивился я.
– Конечно. Я же работал уборщиком посуды в ресторане. Я кучу всяких работ перепробовал.
– Так сколько, говоришь, тебе лет?
– Четырнадцать. Ну, почти четырнадцать. Будет в октябре.
Он уселся и так проворно заработал вилкой, что я понял: он действительно голоден, как я и предполагал. Увидев, что его порция маловата, я подбросил ему на тарелку часть своей яичницы и добавил ломоть тоста. Парень – первоклассный едок. Это мне тоже в нем понравилось.
Когда он подобрал остатки джема последним кусочком тоста, я подошел к двери и выглянул на улицу. Работник из гаража уже копался в моей машине. Он увидел меня и помахал рукой, дав понять, что все в порядке. Я помахал ему в ответ и вернулся допить кофе.
– Ну как, наелся? – спросил я.
–Да, спасибо.
– Уверен, что не отказался бы еще от кусочка бекона или ломтика-другого тоста?
– Мне не часто случается так завтракать, – улыбнулся он.
Собравшись уходить, я попытался расплатиться с Бифштексом.
– Деньги? От тебя? Нет, Бампер.
– Ну, тогда за парнишку, – попытался я всунуть ему пару долларов.
– Нет, Бампер. Ты ничего не должен платить.
– Спасибо, Бифштекс. Еще увидимся, – сказал я. Он приветливо поднял огромную руку, заросшую черными волосами, и улыбнулся золотом и серебром. И я едва не спросил его о той серебряной коронке, потому что вряд ли я его еще раз увижу.
– Опять нацепишь мне браслетики? – спросил парнишка, когда я закурил сигару, похлопал себя по животу и сделал глубокий вдох.
– Обещаешь не убегать?
– Клянусь. Ненавижу, когда у меня на руках эти чертовы штуки. Становишься совсем беспомощным – как младенец.
– Ладно, давай садись в машину, – сказал я, неторопливо шагая рядом с ним к перекрестку.
– И сколько раз ты приезжал в пригород за наркотиками? – спросил я, заводя мотор.
– Никогда еще не был в пригороде один. Клянусь. И даже ехал сюда не на попутных, а на автобусе. И обратно в Эхо-Парк собирался ехать на автобусе. Я вовсе не собирался наткнуться на копов с таблетками в кармане.
– И давно ты глотаешь бенни?
– Месяца три. Пару раз попробовал. Один знакомый парень сказал, что здесь в пригороде почти каждый встречный поможет их купить. Сам не знаю, зачем я это сделал.
– Ты сколько тюбиков за день вынюхиваешь?
– Ты что, клей не нюхаю. От этого свихнуться можно. И краску тоже никогда не нюхал.
Тут я начал присматриваться к нему, по-настоящему присматриваться. Обычно в моей голове откладывается лишь самое главное об арестованных, но сейчас я поймал себя на том, что смотрю на парня действительно внимательно и вслушиваюсь, не соврет ли он. Есть нечто такое, о чем судьям просто не расскажешь, и свою интуицию я без колебаний поставлю против показаний детектора лжи. Я знал, что парень не врет. Тогда, выходит, я ошибался в нем с самого начала.
– Я тебя зарегистрирую и отпущу к сестре. Годится?
– И не отправишь в подростковую кутузку?
– Нет. Хочешь туда попасть?
– Господи, нет. Я хочу быть свободным. Я так испугался, когда ты сковал мне руки, Спасибо. Большое спасибо. Я хочу быть свободным. Я просто не вынесу, если попаду в такое место, где всякий станет мне указывать.
– Если я еще раз увижу тебя в пригороде в поисках таблеток, будь уверен – тут же посажу.
Парень глубоко вздохнул.
– Больше ты меня не увидишь, клянусь. Разве только в Эхо-Парке.
– Вообще-то я живу неподалеку оттуда.
– Да ну? У меня были клиенты в Силверлейке и во всем Эхо-Парке. Ты где живешь?
– Недалеко от мастерской Бобби. Знаешь, где это? Вокруг нее вечно вертятся мальчишки.
– Конечно, знаю. Я работаю с тем самым стариканом, у которого грузовичок и всякое оборудование. Почему бы нам не привести тебе в порядок двор? Мы обрабатываем фасадные и задние дворы, сгребаем, обрезаем, пропалываем – и все за восемь долларов.
– Неплохо. А сколько из них достается тебе?
– Четыре. Я один делаю всю работу. Сам старикан только дрыхнет где-нибудь в тенечке и ждет, пока я закончу. Но он мне нужен, потому что у него грузовик и всякие железки.
Парень меня настолько заинтересовал, что я лишь сейчас спохватился, что мы так и не тронулись с места. Я сунул в зубы сигару и повернул ключ. Машина завелась сразу, и я влился в поток транспорта, но мысли о мальчишке не покидали меня.
– А как ты развлекаешься? Играешь в мяч? Или что?
– Нет, я плавать люблю. Я лучший пловец в моем классе, но за команду не выступаю.
– Что так?
– Слишком занят девочками. Посмотри. – Он достал бумажник и показал мне фотографии. Я взглянул на них, поворачивая на Пико, и увидел три улыбающиеся мордашки, которые мне показались одинаковыми.
– Вполне симпатичные, – сказал я, протягивая ему фотографии.
– Оченьсимпатичные, – подмигнул парнишка.
– Ты вообще крепкого сложения. Почему в бейсбол не играешь? Это моя любимая игра.
– Мне нравятся те виды спорта, где я все делаю сам.
– У тебя разве нет приятелей?
– Нет, я скорее дамский угодник.
– Я понял, что ты имеешь в виду, но нельзя ведь прожить всю жизнь в одиночку. Несколько друзей человеку всегда нужны.
– Я ни в ком не нуждаюсь.
– Ты в каком классе?
– В восьмом. И уверен, что буду чертовски рад разделаться со средней школой. Гнусное заведение.
– Как же ты сдашь экзамены, если будешь так сачковать?
– Я мало прогуливаю, к тому же, хочешь верь, хочешь нет, но в школе здорово соображаю. Мне просто стало паршиво вчера вечером. Иногда, когда ты совсем один, появляется такое чувство, и хочется пойти туда, где есть люди. Я прикинул, где всегда бывает много людей. В пригороде, верно? Потому и приехал сюда. А когда сегодня утром мне опять стало паршиво после ночевки в паршивой киношке, я осмотрелся, увидел тех двух парней и спросил, где можно достать несколько бенни, вот они мне их и продали. Мне действительно хотелось забалдеть, но, клянусь богом, до этого я глотал бенни всего два раза. И еще один раз, когда мне было паршиво, я принял с несколькими парнями в школе красненькие вместе с радугой, вот и все наркотики, что я за всю жизнь глотал. Я так по-настоящему и не понимаю, что в них такого. Иногда я выпиваю немного пива.
– Я тоже люблю пиво. Кстати, можешь называть меня Бампер.
– Слушай, Бампер, я тебе серьезно предлагал привести в порядок двор. Я здорово умею работать. От старика толку мало, но я просто запихну его куда-нибудь в уголок, и тогда увидишь, что я могу. Если нас наймешь – не пожалеешь.
– Знаешь, у меня самого вообще-то двора нет. Я живу в многоквартирном доме, но в какой-то степени помогаю управляющему, а он вечно запускает двор перед домом до безобразия. Он в основном засажен плющом, ледяной травой и можжевельником. За ним никто не ухаживает, и он разросся черт знает как. А травяных лужаек мало – только несколько квадратиков перед квартирами нижнего этажа.
– Надо будет тебе посмотреть, как я выпалываю сорняки, Бампер. Я знаю, как надо заботиться и о можжевельнике – их надо немного подрезать и придать форму, и тогда он будет выглядеть мягким и пушистым, как котенок. Как насчет того, чтобы нанять нас на работенку? Может, я смогу сделать и скидку на пару долларов.
– Может быть, я так и сделаю.
– Конечно. Приедем в участок, я напишу тебе имя и телефон старика. Захочешь – просто позвони ему. Когда-нибудь я заведу себе визитные карточки. Очень многих людей здорово впечатляет, когда даешь им карточку. Я думаю, мы увеличим бизнес вдвое, если добавим немного рекламы и визитные карточки.
– Не удивлюсь.
– Приехали? – Парень взглянул на выстроенное из красного кирпича старое здание участка. Я остановил машину у заднего входа.
– Приехали, – ответил я. – Мрачное заведение, верно?
– Уже перепугался.
– Офис наверху, – сказал я, выводя его из машины и поднимаясь вместе с ним по лестнице. В офисе сидел один из офицеров Отдела и жевал ленч.
– Привет, Бампер, – сказал он.
– Дело вот какое, – ответил я, так и не вспомнив его имени. – Тут у меня парнишка с несколькими бенни в кармане. Я его зарегистрирую и нацарапаю протокол краткосрочного задержания.
– Может, мне самому с ним потолковать?
– Не стоит, он начинающий. Говорит, в первый раз. Я его сам оформлю. Когда его снова сюда вызвать?
– Во вторник, мы и так по уши в повторных вызовах.
– Годится, – сказал я и кивнул другому офицеру в штатском, который зашел.
– Подожди здесь, – сказал я парню и подошел к торговому автомату – купил себе и парню по банке кока-колы. Когда я ему протянул банку, он как-то странно на меня посмотрел.
– Держи коку, – сказал я. Мы перешли в другую комнату, где никого не было, я вытащил регистрационный бланк и протокол ареста и приготовился писать.
Он продолжал поглядывать на меня с легкой улыбкой.
– В чем дело? – спросил я.
– Ни в чем.
– А чему ты улыбаешься?
– Что, я улыбался? Просто вспомнил о том, что сказали те два копа в другой комнате, когда ты вышел.
– И что же они сказали?
– Что ты какой-то особенный коп.
– Верно, – буркнул я и написал свои инициалы на паре пачек бензедрина, чтобы опознать их на тот случай, если дело пойдет в суд, хотя и знал, что до этого не дойдет. Я намеревался попросить следователя отпустить его на поруки.
– Во вторник тебе с сестрой нужно будет приехать сюда и поговорить со следователем.
– О чем?
– Чтобы он смог решить, применить к тебе «П и О» или отослать дело в суд.
– А что такое «П и О»? «Прибить и отлупить»?
– Гм, неплохая догадка, – хмыкнул я. Храбрая бестия, подумал я, и даже ощутил за него что-то вроде гордости. – «П и О» означают «Поруки и Освобождение». На первый раз малолеток почти всегда освобождают на поруки, а не передают в суд по делам несовершеннолетних.
– Я же тебе говорил, меня уже дважды арестовывали за побег. У меня это не первый привод.
– На этот счет не волнуйся. В суд тебя не пошлют.
– Откуда ты знаешь?
– Они сделают так, как я попрошу.
– Те мужики сказали, что ты действительно особый коп. Неудивительно, что ты так быстро меня сцапал.
– Ну, ты ведь не был для меня крепким орешком, – заметил я, запечатывая конверт для вещественных доказательств с таблетками внутри.
– Наверное. Не забудь напомнить, чтобы я дал тебе имя и телефон старого хрыча – мы приведем тебе в порядок двор. Ты с кем живешь? С женой и детьми?
– Я живу один.
– Совсем?
– Совсем.
– Я мог бы обработать твой двор за особую цену. Сделать скидку за то, что ты полицейский и все прочее.
– Спасибо, но цену назначь полную, сынок.
– Бампер, ты говорил, что бейсбол – твоя любимая игра?
– Да, верно. – Я на минуту перестал писать – мальчишка разволновался и слишком много говорил.
– Тебе нравятся «Доджерсы»?
– Да, конечно.
– Всегда хотел побольше узнать про бейсбол. Маури Уиллс тоже играет за «Доджерсов», так ведь?
– Да.
– Хотел бы я как-нибудь сходить на игру «Доджерсов» и посмотреть на Маури Уиллса.
– Ты что, никогда не был на игре большой лиги?
– Никогда. Знаешь что? На моей улице есть один мужик. Такой старый пердун, может, еще старше тебя, а уж толще – так точно. Он приводит своего сына на школьный двор по субботам и воскресеньям, и целыми днями подает ему мячи, а тот отбивает. И так они играют практически каждую неделю весь бейсбольный сезон.
– Ну и что?
– А знаешь, что в этом самое хорошее?
– Что же?
– А то, что эти упражнения оказали старику большую пользу. Парень делал ему одолжение, играя с ним в мяч.
– Позвоню я лучше твоей сестре, – сказал я, неожиданно ощутив внутри одновременно и газовый пузырь, и боль. К тому же у меня немного закружилась голова от жары и от мыслей. Парень назвал мне номер, и я набрал его.
– Не отвечают, приятель, – сказал я, положив трубку.
– Господи, если ты ее не найдешь, то отправишь меня в подростковую тюрьму?
– Да, придется.
– А просто привезти меня домой не можешь?
– Не могу.
– Проклятье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48