Зайдя в ванную, я заметил, что белье Сьюзен сушилось на стержне душа. Мне стало интересно, что же осталось под джинсами, но я отогнал эти мысли. Потом я взял из кухонного шкафчика рядом с телефоном пачку желтой линованной бумаги стандартного размера, маленький прозрачный пластмассовый треугольник и черную шариковую ручку, и мы с Джулией уселись за кухонный стол. В течение трех часов мы составляли план дома ее матери, указывая не только комнаты, но и то, что в них находится.
– Я там уже год не была, – заметила она.
– Я знаю, но люди обычно не передвигают большую мебель. Кровати, диваны и подобные им вещи, как правило, стоят там, где всегда стояли.
Мы сделали общий чертеж дома, а затем начертили каждую комнату на отдельном листке.
Я пронумеровал все комнаты и листы с их чертежами.
– Зачем вам подробности? Мебель и прочее?
– Всегда полезно получить максимум информации. Я даже не совсем представляю, что собираюсь предпринять. Просто собираю информацию. Я столько не могу узнать и стольких вещей не могу предвидеть, что хочу узнать как можно больше, чтобы иметь возможность сосредоточиться на непредвиденном, если оно-таки случится.
Пока мы рисовали планы, Сьюзен приготовила большую тарелку сандвичей с ветчиной, и мы съели их с кофе, сидя у камина.
– Для женщины ты неплохо управляешься с огнем, – похвалил я Сьюзен.
– Это легко, – ответила она. – Я потерла друг о друга двух сухих сексуальных маньяков.
– Замечательный сандвич, – сказала Джулия.
– Да, мистер Самец достает ветчину откуда-то с востока штата Нью-Йорк.
– Миллертон, – вставил я. – Готовится с помощью соли и черной патоки. Коптится на орешнике, и никаких нитратов.
Джулия посмотрела на Сьюзен.
– Да, а что насчет другого дела?
– "Хвост"? – уточнил я.
Она кивнула.
– Вы можете направиться домой, чтобы он вас засек, а потом я сниму его с вашей спины.
– Домой?
– Конечно. Раз уж он потерял вас и если он действительно собирается следить за вами, то будет ждать вас у дома, пока вы не покажетесь. Что еще ему остается?
– Думаю, ничего.
– Заметить его будет нетрудно, – вставила Сьюзен. – Губернатор выступал по телевидению. Шоссе перекрыли, автобусы не ходят, никаких поездов, в город никто особенно не рвется.
– Я не хочу домой, – призналась Джулия.
– Тогда вы можете спрятаться где-нибудь на время, но я хотел бы знать, как вас найти.
Она покачала головой.
– Послушайте, Джулия, – сказал я. – У вас есть выбор, но он не безграничен. Вы связаны со всем, что случилось с Рейчел Уоллес. Не знаю, как именно, но связаны, и я от вас не отстану. У меня-то большого выбора нет. Я должен иметь возможность найти вас в любой момент.
Она посмотрела на меня и на Сьюзен, которая потягивала кофе из большой черной чашки, держа ее обеими руками, наполовину опустив туда лицо и смотря в огонь. Джулия три раза качнула головой.
– Хорошо, – проговорила она. – Я живу в квартире на Тремонт-стрит, 64. Одна девушка из дома моделей уехала в Чикаго и пустила меня пожить, пока ее нет. Это на пятом этаже.
– Я вас провожу, – сказал я.
28
Погода, как всегда после сильной метели, была замечательная. Солнце светило как сумасшедшее, снег чист, машин нет, и повсюду гуляют люди с собаками, дружелюбно улыбаясь друг другу.
Мы со Сьюзен шли по Бойлстон-стрит к Массачусетс-авеню. Когда мы в ноябре ездили по Нью-Гемпширу в поисках дешевых старых вещей, она купила старую, слегка потрепанную енотовую шубку с плечиками, наряд дополняли большие сапоги на меху и шерстяная шапочка с большим помпоном.
Мы прожили вместе два с половиной дня, и если бы я знал, где Рейчел Уоллес, то все было бы прекрасно. Но я не знал, где она, и, что еще хуже, – я подозревал, где она может быть, но не мог туда попасть. Я позвонил Квирку и сообщил ему все, что знал. Но он не мог даже пальцем тронуть такого человека, как Инглиш, без весомой причины, а такой причины, по нашему совместному заключению, у нас не было. Я сказал, что не знаю, где находится Джулия Уэллс. Квирк не поверил, но весь личный состав был занят борьбой с чрезвычайным положением, сложившимся из-за снегопада, и некого было послать, чтобы под пыткой добыть у меня эти сведения.
Итак, мы со Сьюзен шли по Бойлстон-стрит и смотрели, какие магазины открыты, чтобы Сьюзен могла купить себе кое-какое белье и парочку рубашек. Все движение было прекращено, поезда стояли.
Сьюзен купила в "Саксе" какое-то очень модное белье, джинсы "Ливай'с" и две блузки. Мы шли обратно по Бойлстон, когда она спросила:
– Пойдем домой примерить белье?
– Не думаю, что оно мне подойдет, – ответил я.
– Не о тебе речь, – рассмеялась она.
– Черт возьми, – пробурчал я, – наверное, придется тащиться туда пешком!
– Куда?
– В Бельмонт.
– Только чтобы избежать примерки?
Я покачал головой:
– Сколько миль? Двенадцать-пятнадцать? Примерно по три мили в час. Через четыре-пять часов я буду там.
– Ты уверен, что она в доме?
– Нет. Но она может быть там, а если так, это отчасти моя вина. Я должен проверить.
– Другие люди виноваты гораздо больше, чем ты. Особенно те, кто ее похитил.
– Если бы я был с ней, ее бы не похитили. Сьюзен кивнула:
– А почему бы не позвонить в бельмонтскую полицию?
– Там мне скажут то же, что Квирк. Они не могут ввязываться в это дело, пока нет доказательств. Должно быть обоснованное подозрение, а этого я им предложить не могу. И... я не знаю... они могут все испортить.
– Значит, тебе придется действовать самому.
– Может быть.
– Даже если это поставит под угрозу ее жизнь?
– Я не собираюсь ставить ее жизнь под угрозу. Я доверяю себе больше, чем кому-либо еще. Ее жизнь поставлена на карту, и я хочу сам отвечать за все.
– А поскольку тебе нужно расквитаться с теми, кто ее похитил, – продолжила Сьюзен, – ты хочешь отправиться за ней в одиночку и рискнуть всем, включая и твою жизнь, и ее, потому что задета твоя честь или, по крайней мере, тебе так кажется.
Я покачал головой:
– Я не хочу втягивать в это бельмонтских полицейских, которые только тем и занимаются, что ловят школьников, доставших где-то несколько граммов "травки".
– А Квирка и Фрэнка Белсона не хочешь втягивать из-за того, что Бельмонт не в их ведении, у тебя нет гарантий и так далее?
Я кивнул.
Мы свернули на Арлингтон-стрит и пошли по середине улицы, залитой лучами яркого солнца.
– Почему бы тебе не найти Хоука и не отправиться вместе с ним?
Я покачал головой.
– Почему?
– Я иду один.
– Я думала, ты его возьмешь. А если с тобой что-то случится?
– Например?
– Например, представь, ты туда влезешь и кто-нибудь тебя подстрелит? Если ты прав, эти люди способны на все.
– Тогда ты расскажешь Квирку все что знаешь, и попросишь Хоука найти Рейчел Уоллес вместо меня.
– Я даже не знаю, где искать Хоука. Мне что, нужно будет позвонить в этот клуб здоровья где-то у порта?
– Если со мной что-нибудь случится, Хоук появится сам, чтобы узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь.
Мы стояли на углу Марлборо-стрит. Сьюзен остановилась и посмотрела на меня:
– Ты в этом уверен?
– Да.
Она покачала головой:
– У вас, как у верующих, есть свои обычаи и ритуалы, которые вы соблюдаете и которые больше никто не понимает.
– У кого это у "нас" ?
– У вас – у тебя, Хоука, Квирка, у того полицейского, с которым ты познакомился, когда похитили мальчика.
– У Хили?
– Да, у Хили. У маленького тренера из клуба здоровья "Харбор". У всех вас. Вы полностью запрограммированы, как антилопы гну, и у вас полностью отсутствует здравый смысл.
– Антилопы гну? – переспросил я.
– Или сиамские бойцовые рыбки.
– Я предпочел бы льва или, может быть, пантеру.
Мы дошли до моей квартиры.
– Я думаю, мы остановимся на быке, – сказала Сьюзен. – Не такой сильный, но такой же упрямый.
Сьюзен вошла в квартиру, а я спустился в подвал за дровами и притащил по черной лестнице целую вязанку. День перевалил только за середину. Мы пообедали, потом посмотрели новости. Движение все еще было перекрыто.
– Подожди хотя бы до утра, – попросила Сьюзен, – а завтра с утра пораньше и отправишься.
– А до тех пор?
– Мы можем почитать у огня.
– Ладно, а когда надоест, можно будет устроить на стене театр теней? Ты видела моего петуха?
– Я никогда не думала, что это так называется, – ответила Сьюзен. Я обнял ее за плечи, крепко прижал к себе, и мы начали хихикать.
Оставшуюся часть дня мы провели на кушетке у камина. В основном мы, разумеется, читали.
29
На следующее утро, в половине восьмого, я был уже в пути. В заднем кармане у меня лежал карманный фонарик, на поясе болталась фомка, в нагрудном кармане лежали планы дома и комнат. Как обычно, я захватил с собой большой складной нож и револьвер. Сьюзен, не вставая с постели, поцеловала меня на прощание, и я ушел – об антилопах гну она больше не вспоминала. До моста Массачусетс-авеню я дошел по тихой узкой дорожке шириной как раз в нож бульдозера, по сторонам ее возвышались сугробы высотой в человеческий рост. Под мостом лежала замерзшая и заснеженная Чарлз-ривер. Где начиналась и где кончалась река, определить было невозможно. На Мемориал-драйв было расчищено по одной полосе в каждом направлении. Я повернул на запад. Ходить я научился благодаря государству: некогда мне пришлось пройти от Пусана до Ялуцзяна и обратно. Я шел впереди где-то в конце первой мили нащупал верный ритм. А по спине у меня побежала струйка пота. Идти оказалось ближе, чем я думал. Я вышел на Трэпело-роуд в Бельмонте без четверти одиннадцать, а в одиннадцать ровно уже находился за два дома от усадьбы Инглишей, на другой стороне улицы. Если я найду Рейчел Уоллес, подумал я, обратно идти не придется, полиция довезет. Может быть.
Дом был трехэтажный, с обширной верандой спереди. Назад уходило длинное крыло, в конце которого располагался гараж с куполом, увенчанным шпилем. Вероятно, в гараж Мин-го ставил семейные "кадиллаки". Я увидел заднюю дверь – она, по словам Джулии, вела через прихожую в кухню. В прихожей предполагалась лестница. Веранда огибала угол и шла вдоль короткой стороны дома. Стеклянные двери открывались в библиотеку, где я когда-то беседовал с Инглишем. Вопреки всем ожиданиям, двор был не таким уж и большим. Видимо, когда в прошлом веке строили дома, вокруг хватало земли, и она никому не была нужна. Сейчас же земли стало мало, и она всем понадобилась. До соседнего дома с одной стороны – около пятидесяти футов, до улицы с другой – около десяти, а задний двор – футов сто. Территория была огорожена забором из сетки, а спереди высилась каменная стена, в которой открывался проезд для машин. Сейчас проезд был полностью засыпан, и столбики едва торчали из-под снега. Мне понадобилось около двух с половиной часов, чтобы, лазая по сугробам, осмотреть дом и усадьбу со всех сторон. Когда я наконец завершил осмотр, я был весь мокрый, а ремень от наплечной кобуры натер мне плечо. Я взял наплечную, решив, что это лучше, чем идти десять миль с кобурой, которая хлопает тебя по бедру.
На улицах показались люди. Кое-кто разгребал сугробы, другие отправлялись по магазинам за продуктами, слышался смех, приветственные возгласы – ощущение, что ты находишься в осаде, делает первого встречного добрым приятелем. Я изучал дом. Все ставни на окнах верхнего этажа были закрыты как с левой стороны, так и спереди. Я завернул за угол и прошел по боковой улице вдоль правой стены дома. Там ставни тоже были закрыты.
Я обогнул дом, чтобы проверить ставни задней половины дома.
Я уже знал, где надо искать в первую очередь, если мне все-таки удастся попасть внутрь. Оставалось решить только одну проблему. Джулия сказала, что ее мать каждый раз перед сном включает сигнализацию. Значит, нужно было попасть в дом, пока мамаша не улеглась. Это было бы вполне реально, если бы я знал, кто находится в доме. Вероятно, там был Минго: я видел нечто похожее на его рыжую колымагу, которая торчала из-под снега у гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Я там уже год не была, – заметила она.
– Я знаю, но люди обычно не передвигают большую мебель. Кровати, диваны и подобные им вещи, как правило, стоят там, где всегда стояли.
Мы сделали общий чертеж дома, а затем начертили каждую комнату на отдельном листке.
Я пронумеровал все комнаты и листы с их чертежами.
– Зачем вам подробности? Мебель и прочее?
– Всегда полезно получить максимум информации. Я даже не совсем представляю, что собираюсь предпринять. Просто собираю информацию. Я столько не могу узнать и стольких вещей не могу предвидеть, что хочу узнать как можно больше, чтобы иметь возможность сосредоточиться на непредвиденном, если оно-таки случится.
Пока мы рисовали планы, Сьюзен приготовила большую тарелку сандвичей с ветчиной, и мы съели их с кофе, сидя у камина.
– Для женщины ты неплохо управляешься с огнем, – похвалил я Сьюзен.
– Это легко, – ответила она. – Я потерла друг о друга двух сухих сексуальных маньяков.
– Замечательный сандвич, – сказала Джулия.
– Да, мистер Самец достает ветчину откуда-то с востока штата Нью-Йорк.
– Миллертон, – вставил я. – Готовится с помощью соли и черной патоки. Коптится на орешнике, и никаких нитратов.
Джулия посмотрела на Сьюзен.
– Да, а что насчет другого дела?
– "Хвост"? – уточнил я.
Она кивнула.
– Вы можете направиться домой, чтобы он вас засек, а потом я сниму его с вашей спины.
– Домой?
– Конечно. Раз уж он потерял вас и если он действительно собирается следить за вами, то будет ждать вас у дома, пока вы не покажетесь. Что еще ему остается?
– Думаю, ничего.
– Заметить его будет нетрудно, – вставила Сьюзен. – Губернатор выступал по телевидению. Шоссе перекрыли, автобусы не ходят, никаких поездов, в город никто особенно не рвется.
– Я не хочу домой, – призналась Джулия.
– Тогда вы можете спрятаться где-нибудь на время, но я хотел бы знать, как вас найти.
Она покачала головой.
– Послушайте, Джулия, – сказал я. – У вас есть выбор, но он не безграничен. Вы связаны со всем, что случилось с Рейчел Уоллес. Не знаю, как именно, но связаны, и я от вас не отстану. У меня-то большого выбора нет. Я должен иметь возможность найти вас в любой момент.
Она посмотрела на меня и на Сьюзен, которая потягивала кофе из большой черной чашки, держа ее обеими руками, наполовину опустив туда лицо и смотря в огонь. Джулия три раза качнула головой.
– Хорошо, – проговорила она. – Я живу в квартире на Тремонт-стрит, 64. Одна девушка из дома моделей уехала в Чикаго и пустила меня пожить, пока ее нет. Это на пятом этаже.
– Я вас провожу, – сказал я.
28
Погода, как всегда после сильной метели, была замечательная. Солнце светило как сумасшедшее, снег чист, машин нет, и повсюду гуляют люди с собаками, дружелюбно улыбаясь друг другу.
Мы со Сьюзен шли по Бойлстон-стрит к Массачусетс-авеню. Когда мы в ноябре ездили по Нью-Гемпширу в поисках дешевых старых вещей, она купила старую, слегка потрепанную енотовую шубку с плечиками, наряд дополняли большие сапоги на меху и шерстяная шапочка с большим помпоном.
Мы прожили вместе два с половиной дня, и если бы я знал, где Рейчел Уоллес, то все было бы прекрасно. Но я не знал, где она, и, что еще хуже, – я подозревал, где она может быть, но не мог туда попасть. Я позвонил Квирку и сообщил ему все, что знал. Но он не мог даже пальцем тронуть такого человека, как Инглиш, без весомой причины, а такой причины, по нашему совместному заключению, у нас не было. Я сказал, что не знаю, где находится Джулия Уэллс. Квирк не поверил, но весь личный состав был занят борьбой с чрезвычайным положением, сложившимся из-за снегопада, и некого было послать, чтобы под пыткой добыть у меня эти сведения.
Итак, мы со Сьюзен шли по Бойлстон-стрит и смотрели, какие магазины открыты, чтобы Сьюзен могла купить себе кое-какое белье и парочку рубашек. Все движение было прекращено, поезда стояли.
Сьюзен купила в "Саксе" какое-то очень модное белье, джинсы "Ливай'с" и две блузки. Мы шли обратно по Бойлстон, когда она спросила:
– Пойдем домой примерить белье?
– Не думаю, что оно мне подойдет, – ответил я.
– Не о тебе речь, – рассмеялась она.
– Черт возьми, – пробурчал я, – наверное, придется тащиться туда пешком!
– Куда?
– В Бельмонт.
– Только чтобы избежать примерки?
Я покачал головой:
– Сколько миль? Двенадцать-пятнадцать? Примерно по три мили в час. Через четыре-пять часов я буду там.
– Ты уверен, что она в доме?
– Нет. Но она может быть там, а если так, это отчасти моя вина. Я должен проверить.
– Другие люди виноваты гораздо больше, чем ты. Особенно те, кто ее похитил.
– Если бы я был с ней, ее бы не похитили. Сьюзен кивнула:
– А почему бы не позвонить в бельмонтскую полицию?
– Там мне скажут то же, что Квирк. Они не могут ввязываться в это дело, пока нет доказательств. Должно быть обоснованное подозрение, а этого я им предложить не могу. И... я не знаю... они могут все испортить.
– Значит, тебе придется действовать самому.
– Может быть.
– Даже если это поставит под угрозу ее жизнь?
– Я не собираюсь ставить ее жизнь под угрозу. Я доверяю себе больше, чем кому-либо еще. Ее жизнь поставлена на карту, и я хочу сам отвечать за все.
– А поскольку тебе нужно расквитаться с теми, кто ее похитил, – продолжила Сьюзен, – ты хочешь отправиться за ней в одиночку и рискнуть всем, включая и твою жизнь, и ее, потому что задета твоя честь или, по крайней мере, тебе так кажется.
Я покачал головой:
– Я не хочу втягивать в это бельмонтских полицейских, которые только тем и занимаются, что ловят школьников, доставших где-то несколько граммов "травки".
– А Квирка и Фрэнка Белсона не хочешь втягивать из-за того, что Бельмонт не в их ведении, у тебя нет гарантий и так далее?
Я кивнул.
Мы свернули на Арлингтон-стрит и пошли по середине улицы, залитой лучами яркого солнца.
– Почему бы тебе не найти Хоука и не отправиться вместе с ним?
Я покачал головой.
– Почему?
– Я иду один.
– Я думала, ты его возьмешь. А если с тобой что-то случится?
– Например?
– Например, представь, ты туда влезешь и кто-нибудь тебя подстрелит? Если ты прав, эти люди способны на все.
– Тогда ты расскажешь Квирку все что знаешь, и попросишь Хоука найти Рейчел Уоллес вместо меня.
– Я даже не знаю, где искать Хоука. Мне что, нужно будет позвонить в этот клуб здоровья где-то у порта?
– Если со мной что-нибудь случится, Хоук появится сам, чтобы узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь.
Мы стояли на углу Марлборо-стрит. Сьюзен остановилась и посмотрела на меня:
– Ты в этом уверен?
– Да.
Она покачала головой:
– У вас, как у верующих, есть свои обычаи и ритуалы, которые вы соблюдаете и которые больше никто не понимает.
– У кого это у "нас" ?
– У вас – у тебя, Хоука, Квирка, у того полицейского, с которым ты познакомился, когда похитили мальчика.
– У Хили?
– Да, у Хили. У маленького тренера из клуба здоровья "Харбор". У всех вас. Вы полностью запрограммированы, как антилопы гну, и у вас полностью отсутствует здравый смысл.
– Антилопы гну? – переспросил я.
– Или сиамские бойцовые рыбки.
– Я предпочел бы льва или, может быть, пантеру.
Мы дошли до моей квартиры.
– Я думаю, мы остановимся на быке, – сказала Сьюзен. – Не такой сильный, но такой же упрямый.
Сьюзен вошла в квартиру, а я спустился в подвал за дровами и притащил по черной лестнице целую вязанку. День перевалил только за середину. Мы пообедали, потом посмотрели новости. Движение все еще было перекрыто.
– Подожди хотя бы до утра, – попросила Сьюзен, – а завтра с утра пораньше и отправишься.
– А до тех пор?
– Мы можем почитать у огня.
– Ладно, а когда надоест, можно будет устроить на стене театр теней? Ты видела моего петуха?
– Я никогда не думала, что это так называется, – ответила Сьюзен. Я обнял ее за плечи, крепко прижал к себе, и мы начали хихикать.
Оставшуюся часть дня мы провели на кушетке у камина. В основном мы, разумеется, читали.
29
На следующее утро, в половине восьмого, я был уже в пути. В заднем кармане у меня лежал карманный фонарик, на поясе болталась фомка, в нагрудном кармане лежали планы дома и комнат. Как обычно, я захватил с собой большой складной нож и револьвер. Сьюзен, не вставая с постели, поцеловала меня на прощание, и я ушел – об антилопах гну она больше не вспоминала. До моста Массачусетс-авеню я дошел по тихой узкой дорожке шириной как раз в нож бульдозера, по сторонам ее возвышались сугробы высотой в человеческий рост. Под мостом лежала замерзшая и заснеженная Чарлз-ривер. Где начиналась и где кончалась река, определить было невозможно. На Мемориал-драйв было расчищено по одной полосе в каждом направлении. Я повернул на запад. Ходить я научился благодаря государству: некогда мне пришлось пройти от Пусана до Ялуцзяна и обратно. Я шел впереди где-то в конце первой мили нащупал верный ритм. А по спине у меня побежала струйка пота. Идти оказалось ближе, чем я думал. Я вышел на Трэпело-роуд в Бельмонте без четверти одиннадцать, а в одиннадцать ровно уже находился за два дома от усадьбы Инглишей, на другой стороне улицы. Если я найду Рейчел Уоллес, подумал я, обратно идти не придется, полиция довезет. Может быть.
Дом был трехэтажный, с обширной верандой спереди. Назад уходило длинное крыло, в конце которого располагался гараж с куполом, увенчанным шпилем. Вероятно, в гараж Мин-го ставил семейные "кадиллаки". Я увидел заднюю дверь – она, по словам Джулии, вела через прихожую в кухню. В прихожей предполагалась лестница. Веранда огибала угол и шла вдоль короткой стороны дома. Стеклянные двери открывались в библиотеку, где я когда-то беседовал с Инглишем. Вопреки всем ожиданиям, двор был не таким уж и большим. Видимо, когда в прошлом веке строили дома, вокруг хватало земли, и она никому не была нужна. Сейчас же земли стало мало, и она всем понадобилась. До соседнего дома с одной стороны – около пятидесяти футов, до улицы с другой – около десяти, а задний двор – футов сто. Территория была огорожена забором из сетки, а спереди высилась каменная стена, в которой открывался проезд для машин. Сейчас проезд был полностью засыпан, и столбики едва торчали из-под снега. Мне понадобилось около двух с половиной часов, чтобы, лазая по сугробам, осмотреть дом и усадьбу со всех сторон. Когда я наконец завершил осмотр, я был весь мокрый, а ремень от наплечной кобуры натер мне плечо. Я взял наплечную, решив, что это лучше, чем идти десять миль с кобурой, которая хлопает тебя по бедру.
На улицах показались люди. Кое-кто разгребал сугробы, другие отправлялись по магазинам за продуктами, слышался смех, приветственные возгласы – ощущение, что ты находишься в осаде, делает первого встречного добрым приятелем. Я изучал дом. Все ставни на окнах верхнего этажа были закрыты как с левой стороны, так и спереди. Я завернул за угол и прошел по боковой улице вдоль правой стены дома. Там ставни тоже были закрыты.
Я обогнул дом, чтобы проверить ставни задней половины дома.
Я уже знал, где надо искать в первую очередь, если мне все-таки удастся попасть внутрь. Оставалось решить только одну проблему. Джулия сказала, что ее мать каждый раз перед сном включает сигнализацию. Значит, нужно было попасть в дом, пока мамаша не улеглась. Это было бы вполне реально, если бы я знал, кто находится в доме. Вероятно, там был Минго: я видел нечто похожее на его рыжую колымагу, которая торчала из-под снега у гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25