Однако было тихо. Тогда я рискнул, навинтил глушитель на ствол автомата и переполз обратно на междурядье, по которому шел ближний телохранитель. Спины всех троих были прикрыты бронежилетами, и я предпочел бить им в затылок. С первым все обошлось просто прекрасно. Он даже упал почти без шума. Второй и третий, поглощенные наблюдением за Лопесом, не заметили, что остались вдвоем. Как видно, желание полюбоваться бесплатным секс-шоу у них было большое. Второй тоже мог бы в принципе уйти бесшумно, но на мою беду зацепился за корень или сломанный стебель, а потому упал не точно вдоль междурядья, как первый, а немного наискосок и свалил брюхом несколько стеблей, наделав треску. Третий, недолго думая, бросился наземь и открыл стрельбу.
Он палил веером, не целясь, но в принципе мог в меня попасть. Во всяком случае, справа от меня, дюймах в двадцати, подломился и рухнул стебель кукурузы. Это произошло точно на уровне моей головы, и не будь этих двадцати дюймов, я, вероятно, так и не узнал бы, чем все кончилось.
Я все-таки в него попал, но он так заорал, что у меня мороз пошел по коже. Он не притворялся, в этом я убедился, когда послал ему в голову еще одну пулю.
Итак, без шума не обошлось. Где-то на асиенде завыла сирена, и взлетело несколько красных ракет. Это было примерно в той стороне, куда двигались солдаты-дезертиры во главе со своим Студентом.
Вертя головой на триста шестьдесят градусов, я перебежками двинулся по междурядьям, пытаясь догнать Лопеса и его подружку.
Однако поймали их все-таки Капитан и остальные, которые на звуки стрельбы прибежали как раз вовремя. Капитан приказал мне выключить радиопищалку и идти к нему.
Через пять минут я до них добрался и увидел, что наши парни держат парочку на прицеле.
— Молодец, Капрал! — Капитан хлопнул меня по плечу. — Это то, что нужно. Хотя и неинтересно: мы только-только начали воевать, а уже взяли в плен главнокомандующего армии противника!
— Прошу прощения! — возмущенно воскликнул дон Паскуале. — Это ошибка! Я не Лопес! То есть я, конечно, Лопес, но я не тот Лопес! Я не диктатор, я его брат-близнец. Господи, как я ждал этого освобождения! Вива Хайди либре!
— Господи, — устало вздохнул Комиссар, — если окажется, что и Лопес недоволен существующим строем, то я — пас…
— А почему я должен быть доволен? — вскричал дон Паскуаль. — Я не виноват в том, что наша матушка, да будет ей земля пухом, родила близнецов! Утверждают, что Педро родился на десять минут раньше, и потому стал диктатором, ибо такова была воля отца. Но кто сейчас докажет, что нас трижды не меняли местами? Может быть, это я родился раньше… И вот теперь он диктатор, а я неизвестно кто.
— Простите, — прищурился Капитан, — но нигде не упоминалось, что у Педро Лопеса есть брат-близнец… А может быть, вы просто-напросто сам Педро Лопес?
— В том то и дело, что нет, — возмутился дон Паскуаль, — факт рождения близнецов скрывался пятьдесят три года! Никто, никогда и нигде не видел нас вместе! Но я вынужден был всю жизнь без выезда провести здесь, на асиенде, под контролем охранников, которые были убеждены, что охраняют самого Лопеса. Пятьдесят три года я томился под игом диктатуры! Вива либертад!
— Ладно, — прервал Капитан, — убежден, что мы еще продолжим нашу беседу. Думаю, что сделать это будет удобнее у вас на асиенде.
— О, но ее охраняет целый батальон! — покачал головой дон Паскуаль. — Вам не справиться с ними!
— Но ведь вы вышли не через главный вход, — испытующе произнес Капитан. — Мы знаем, что вы вышли через подземный ход, и знаем, что он где-то здесь.
— Да, да, я и забыл! — кивнул Лопес. — Тут действительно есть подземный ход, это недалеко, я покажу вам…
— Надеюсь, вы будете благоразумны, сеньор? Лопес пошел чуть впереди, за ним Капитан, готовый в любую минуту пристрелить не-диктатора, потом девушка Марсела, которая была так ошеломлена, что не могла говорить, а затем все остальные.
Брат диктатора привел нас на небольшую площадочку у берега дренажной канавы. Затем дон Паскуаль достал из-под пиджака плоскую коробочку из красной пластмассы с клавишами, как на микрокалькуляторе.
— Погодите, — остановил его Капитан, — прежде чем вы нажмете первую кнопку, мой долг вас кое о чем предупредить…
— Сеньоры, — вежливо произнес дон Паскуаль, — я не самоубийца и даже не идиот. Я понимаю: вы хотели меня предупредить о том, что я буду убит при первой попытке дать сигнал охране. Уверяю вас, я вполне здоров.
— Хорошо, — сказал Капитан, — дайте сюда ваш пульт и скажите, что надо делать.
— Договорились! Вам нужно набрать комбинацию из четырех цифр — 1492, год открытия Америки Колумбом. После этого откроется вход в шахту.
Капитан не без волнения нажал четыре кнопки. Я лично был удивлен, скажу прямо. Я предполагал, что какая-то из кочек или неровностей на этой лужайке раскроется или опустится вниз. В действительности же вся лужайка вместе с двенадцатью людьми, которые на ней стояли, плавно съехала в сторону и, словно мостик, повисла над канавой. Наверх поднялась просторная металлическая площадка, на которой стоял вместительный вертолет.
— Лететь мы никуда не собираемся? — невозмутимо произнес Лопес. — Тогда прошу всех встать рядом с вертолетом на платформу и не подходить к краю. Вот за эту белую черту заходить опасно.
Когда все сгрудились у вертолета, Лопес сказал:
— Теперь надо набрать 1776 — год основания США.
Капитан выполнил эту просьбу, и платформа опустилась на десять футов вниз, а лужайка, расположенная, как выяснилось, в неком подобии огромной стальной миски, закрыла шахту, словно крышка — кастрюлю. По сторонам мы увидели три стальных двери.
— Они нам не нужны, — сказал Лопес, — к тому же открыть их будет невозможно. Из этих дверей выходят охранники, сопровождающие меня на прогулки. Я поднимаюсь на лифте, они выходят из дверей. Когда прогулка заканчивается, они уходят в эти двери, и дальше я еду один. Нажмите еще раз 1776.
Лифт опустился на сей раз гораздо глубже — футов на шестьдесят вниз. Здесь была только одна дверь, точнее арка, закрытая стальным щитом.
— 1789, — коротко сказал Лопес. Щит поднялся, открыв проем арки, и мы вышли в облицованный мрамором туннель, нечто вроде станции метро. У небольшого перрона на рельсах стоял вагончик, рассчитанный на двадцать человек. Лопес нажал кнопку у двери, и створки ее бесшумно разошлись в стороны. Когда мы разместились в вагончике, Лопес попросил Капитана набрать 1812. Дверь тут же закрылась, а вагончик сам по себе, без машиниста покатил по туннелю. Ехал он не очень быстро, и можно было полюбоваться мозаичными картинами, выложенными из смальты через каждые десять футов. Минут через десять вагон остановился у такого же перрона. Но здесь не было никакого выхода. Только мраморные плиты.
— И как же дальше? — спросил Капитан, когда вышел из вагона.
— Набираете сначала 1814, а потом— 1861. Капитан набрал первую комбинацию, и в самой середине мраморной облицовки две большие плиты сперва немного углубились в стену, а затем плавно разошлись в стороны, открыв проход. Наши носильщики мелко закрестились… У них в Лос-Панчосе такой техники еще не водилось, и подобные трюки они видели разве что в фантастических фильмах. Один из них шагнул было к проходу, но Лопес удержал его за рукав:
— Нельзя! Нельзя пройти здесь, не набрав 1861.
— А что будет? — поинтересовался Комиссар.
— Извольте, — Лопес снял свое шикарное сомбреро и швырнул его в проход. Оно, вращаясь с большой скоростью, чем-то напоминало летающую тарелку. Вспышка! И, охваченное пламенем, сомбреро сгорело в течение нескольких секунд!
— Прошу прощения, — сказал Лопес, — но это лазеры. Можете бросить одновременно все ваши кепи и убедиться, что в каждом из них будет, по меньшей мере, одна дыра.
— Вы знаете, мы вам верим! — кивнул Капитан и поскорее набрал 1861. Даже после этого никто не решался сделать первый шаг. Слишком неприятно было входить в дом, напичканный подобной техникой. Первым пошел Лопес под руку с Капитаном, а уж затем все остальные. По лестнице из десяти мраморных ступенек мы поднялись к арке, закрытой стальным щитом, и подняли щит, набрав 1865. После этого мы оказались на лифтовой площадке немного меньшего размера, чем та, на которой мы сюда спустились.
— 1898, — объявил Лопес, и площадка стала быстро поднимать нас вверх. Щелкнуло, площадка остановилась, подняв нас не менее чем футов на триста. В окружавшей нас мраморной стене была всего одна дверь, которую открыли, набрав 1917. Пройдя еще одну короткую лестницу, мы уперлись в стальной щит. Он убрался по команде 1918, и мы очутились в уютно обставленной спальне.
Тут можно было бы вполне разместить короля какого-нибудь европейского государства. Здесь стояла просторнейшая — человек на восемь — кровать, застланная шелковым покрывалом розового цвета с золотисто-алыми драконами, розами и рыбами. Над кроватью был устроен высокий балдахин на резных столбах из черного дерева. Тумбочки, пуфики, бра, ночники, зеркала, туалетные столики… Везде позолота, инкрустации, мозаики, мрамор. Пол застлан огромным ковром с восточным орнаментом и таким ворсом, что в нем нога
утопала по щиколотку, как в траве. А мы-то пришли сюда в грязных ботинках, с которых еще не осыпалось кое-что из того, что мы подцепили в канализации.
Щит за нашей спиной закрылся. Прогулку по кукурузе можно было считать законченной. Мы были в гостях у дона Паскуаля Лопеса.
В гостях у Лопеса
— Скажите, сеньор Лопес, — позволил себе поинтересоваться Капитан, — почему вы все-таки столь гостеприимны? У меня нет особой уверенности, что, последовав за вами, мы не окажемся в плену.
— Ну, во-первых, вы сами напросились в гости, — широко и радушно ухмыльнулся Лопес. — А во-вторых, я очень хочу жить.
— В этом мы пока не сомневаемся, — согласился Капитан, — но поверьте, у нас аналогичное желание, Вы можете дать нам какие-нибудь гарантии?
— Только одну — свою жизнь. Я ведь тоже нуждаюсь в гарантиях. Там, у канавы, меня можно было просто убить и спокойно уйти, имея шанс прорваться через военных. Вы захотели пробраться на асиенду «Лопес-23» — пожалуйста. Я привел вас сюда. Вы своего добились, хотя вряд ли предполагали, что тут вас ждут с распростертыми объятиями. И только когда вы увидели лазерную защиту, у вас появились сомнения. Но там, на перроне, было уже поздно возвращаться. Так вы очутились здесь, на асиенде, а точнее — в подземном бункере, который еще мой отец соорудил в шестидесятых годах на случай мировой ядерной войны. Защиту и кое-какое дополнительное оборудование установили мы с братом. Выйти отсюда невозможно. Все комбинации цифр только у меня в голове, но и это не главное. Здесь, во внутренних помещениях, я могу обходиться, словно волшебник, только заклинаниями. Здесь установлен новейший японский компьютер, который исполняет только мои приказы. Хотите убедиться?
— Только давайте без лазеров! — поморщился Капитан.
— Вы не хотели бы вымыться, сеньоры? — спросил Лопес, втянув воздух. Пахло от нас известно чем — канализацией.
— Вообще-то надо, — кивнул Комиссар. — Но вы не устроите нам ванну из серной кислоты?
— Положитесь на мое слово.
— Маловато, — покачал головой Капитан. — Мы даже не знаем, что вы можете обрушить на наши головы, а мы можем вас только застрелить, да и то, если успеем.
Мне стало не по себе. В спальне было светло, сквозь шторы проникал из окон дневной свет, и в то, что говорил Лопес о подземном убежище, мне не верилось. Но вот сомбреро, сожженное лазерами, я хорошо помнил.
Мой тоскливый взгляд в сторону окон не укрылся от Лопеса.
— Вы можете подойти и поглядеть, что там светится, — усмехнулся он. Я подошел, приотдернул штору и увидел, что вместо окон в стене устроены ниши, подсвеченные лампами дневного света.
— Ночь! — вдруг крикнул Лопес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102