— спросил я у Игоря
— Дачник один, из поселка. То ли профессор какой-то, то ли еще чего-то. За границей бывает. Отец ему три года назад дачу выстроил. В два этажа, каменную. Туалет как в городе, ванна — настоящий дом. А он наших девок английскому обучил. Обещал в институт подготовить. Они ж в этом году, в августе, сдавать будут. Мать очень хочет, чтоб они поступили, а отец боится, чтобы этот Сергей Сергеевич их по ходу дела не оттрахал. Ты не смотри, что он толстяк, это так кажется. Ему и лет-то немного — чуть-чуть за сорок.
— А ты-то как на это дело смотришь?
— Мне, честно скажу, плевать. Им зимой уже по восемнадцать будет, сами умные. Не люблю только, когда они выделываются со своим английским. Батя — тот вообще на дух не переносит «Закаркали! — скажет. — Скоро по-русски разучитесь говорить!» А ты чего, тоже, что ли, говорить умеешь?
— В школе учил — неопределенно сказал я. Это была и правда и неправда. В школе я английский учил, но выучил я его совсем в другом месте.
Как видно, донимать меня вопросами Игорю было лень, и он уткнулся носом в руки, подставив спину под лучи уже клонящегося к закату солнца.
Тем временем близняшки вылезли из воды вместе со своим Чудо-юдом. Вблизи он выглядел немного по-другому. Конечно, брюшко у него немного отвисало, но не больше, чем у штангиста-тяжеловеса. Сергей Сергеевич обладал сложением Ильи Муромца, и я был готов поручиться, что для него не проблема толкнуть 200-килограммовую штангу или перекреститься четырехпудовой гирей. Лицом он тоже напоминал незабвенного Илюшу, потому что лицо это было украшено солидной темно-русой бородой, в которую вплелась эдакая благородная проседь. Точно такая же была и на мохнатой груди, а также на пузе. Наверно, ниже тоже, но дальше были плавки. Лысина у него даже не начиналась, и густой мокрый чуб немного нависал на лоб. Ростом Сергей Сергеевич, само собой, удался, и макушки далеко не маленьких девчонок — примерно, отметка метр семьдесят — находились где-то на уровне подмышек. Кроме того, Чудо-юдо обладал могучим басом и так раскатисто хохотал, что люди оборачивались на этот хохот аж со стометровой дистанции.
Выйдя из воды, они втроем — Чудо-юдо посередине (прямо Нептун с русалочками!) — двинулись к нам. Возможно, они просто шли к своим полотенцам, разложенным чуть правее, чем наша одежка. Так или иначе они прошли мимо нас, и Лена — та, что без родинки — заметила:
— Приятного отдыха, сэр! Надеюсь, что вам здесь нравится больше, чем на Багамах? — Разумеется, все это было произнесено по-английски. То ли ей хотелось проверить, действительно ли я говорю по-английски или только выучил фразу насчет «поспешных выводов».
— Благодарю вас, — ответил я голосом, который вполне походил на тот, каким разговаривал Дик Браун, играя с Соледад в «миллионера и служанку», — на Багамы я надеюсь съездить в будущем году, а в этом году загорал на Антилах.
Чудо-юдо удивленно вскинул мохнатые брови и остановился, а затем повернулся в мою сторону.
— У вас произношение настоящего янки, — произнес он на чистом английском,
— только не припомню, из какого штата. Вы посольский ребенок?
— Надо вам заметить, сэр, что из детского возраста я вышел согласно действующему в нашем государстве законодательству… — Эту фразу я произнес почти так, как произносили ее классики британской литературы, прочтенные Брауном в юаровском госпитале.
— Чудо-юдо расхохотался и сказал по-русски:
— Давайте знакомиться! Меня зовут Сергей Сергеевич.
— А меня — Николай Иванович! — Я встал и церемонно наклонил голову. Конечно, это было не без Прикола, но Чудо-юдо и ухом не повел.
— Подходите к нам! — пригласил он. — Посидим, поболтаем… На англосаксонском диалекте!
— Во дает! — уже двигаясь следом за Чудо-юдом, услышал я реплику Толяна.
— Шпарит без запинки. Я ж говорил — спецназ.
Усевшись на полотенце рядом с Сергеем Сергеевичем и близняшками, я не очень знал, о чем следует говорить, но Чудо-юдо немедленно взял диалог на себя:
— Я очень удивился, когда Зина и Лена сказали мне, что один из друзей Игоря неплохо говорит по-английски. Причем, судя по всему, только-только вернувшись из Советской Армии. Знаете, это не часто встречается. Вы где-то учились?
— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос, — ответил я по-английски. — Считайте, что у меня врожденный дар.
— Вам, наверное, следует поступать в институт, — заметил Сергей Сергеевич. — Разговорным языком вы владеете как родным. Я понимаю, что у вас, возможно, дана подписка о неразглашении … Но все-таки вы привлекли к себе внимание. Вы еще не выбрали, куда будете поступать?
— Скорее всего вообще не буду, — ответил я по-русски.
— Желаете пополнить ряды славного и героического рабочего класса? — прищурился Чудо-юдо. — Интересно, интересно. Хотя я знаю, что есть и такие — рабочие. Правда, у них высшее инженерное образование и они выполняют разный шеф-монтаж в странах «третьего мира». Может, у вас такие планы?
— Я пока не думал, сперва хочу передохнуть и осмотреться. Я ведь только-только из армии.
— И все-таки решать придется, — улыбнулся Сергей Сергеевич. — Родители заставят.
— Меня некому заставлять, — тут я, наверно, был искренен, но не прав. Родителей, чтоб заставить куда-то поступать, у меня не было, но я как-то позабыл о том, что я — человек, от которого НИЧЕГО на зависит. Именно в этот момент опять проявила себя та непонятная сила, которая управляла мной во время драки в электричке. Правда, на сей раз она не стала подчинять себе мои мышцы. Она взяла под контроль мою речь. Я думал одно, а произносил совсем другое. Мне, только что произнесшему самонадеянную фразу, сразу дали понять: «Ты — робот. Мы можем заставить тебя делать все, что нам угодно!»
— Меня некому заставлять, — повторил я, — но если б кто-то не только заставил меня, но и поддержал, то был бы не против.
— Симпатичная мысль, — поощряюще подмигнул Чудо-юдо. — Я, знаете ли, сам придерживаюсь примерно таких взглядов. Кроме того, вам явно нужна поддержка. Время летит быстро — не успеете очухаться, как уже ничего в жизни не сможете. Большинству молодых родители обеспечивают какой-то старт, а у вас, как я понял, родителей нет. У меня тоже родители умерли рано, и пришлось быть «сам себе голова».
— Знаете, Сергей Сергеевич, насчет родителей я не согласна, — вмешалась в разговор Зина. Родинка у нее на шее при ближайшем рассмотрении оказалась похожа на сердечко или червового туза.
— С чем именно?
— Ну, с тем, что они обеспечивают, как вы говорите, «старт». Они, наоборот, иногда мешают нормально стартовать. Потому что у них для детей есть своя программа, которую они хотят выполнить…
— … и не спрашивают нас, — вставила Лена, — хотим мы исполнять их «высочайшие повеления» или нет. Знаете, кем хотел бы видеть нас наш папа? Продавщицами! Вероятно, одну в продовольственном, а другую — в промтоварном.
— А кроме того, он очень переживает от того, что у него общий уровень ниже нашего. Он стыдится этого, — заявила Зина.
— Наверно, — сказал я, — но не надо бы ему это напоминать. Про уровень. Все-таки он вас растил, кормил и так далее…
— Ты еще скажи, что мы его должны благодарить за наше зачатие, — хмыкнула Лена. — Попал двумя сперматозоидами в одну яйцеклетку. Снайпер!
Чудо-юдо испустил раскатистый хохот. Ему, видно, нравились подобные приколы.
— Сказано в Писании: «Чти отца своего…» — отсмеявшись, произнес Сергей Сергеевич. Тут я как-то непроизвольно подумал, что из него вышел бы неплохой поп.
— Вы в Бога верите? — поинтересовался я.
— Не очень, — сказал Чудо-юдо, — но Библию читаю регулярно. Очень полезно, хотя в нашем атеистическом государстве это не поощряется… Так вот, милые девицы, я в общем разделяю ваше мнение насчет культурного уровня уважаемого Ивана Михайловича. Да, у него нет высшего образования и среднего, по-моему, тоже. Но он — несомненно талант. Мастер на все руки. Прекрасный организатор, между прочим.
— Шабашек? — усмехнулась Лена.
— Ну, как назвать — это не проблема. Он — прирожденный предприниматель,
бизнесмен! Да живи он в Америке, то уже бы давным-давно был бы миллионером. Здесь он вынужден ловчить, прятаться, а там для него свобода. Но его сорок два года жизни прошли при Советской власти — и вот он, результат. Очень низкий официальный и социальный статус, необходимость укрывать доходы, невозможность расширить свое дело… Конец, как это ни печально — алкоголизм и преждевременная старость.
— Пьет он действительно много, — кивнула Лена.
— И аж загорается, когда бутылку увидит! — добавила Зина.
— Потом еще хуже будет, — сказал я, точнее, меня заставила сказать это таинственная внешняя сила. Она то проявлялась, то отступала куда-то. Иногда я говорил сам, иногда по ее указке. Иногда она вообще затыкала мне рот и не давала сказать то, что вертелось на языке. Мне почему-то не было страшно, а только противно. Они или он — черт его знает, сколько их там! — сидели у какого-нибудь пульта управления и нажимали кнопки, а может быть, в компьютере какая-нибудь программа работала.
— Увы, но это так! — подтвердил Сергей Сергеевич — Потому я и надеюсь, что вы, девочки, в этом году обязательно поступите. Кстати, Николай, вам тоже еще не поздно подать документы… Еще три недели.
— А что у вас сдают? — спросил я, хотя это меня? ничуть не интересовало еще пять секунд назад.
— Иностранный язык, историю, русский язык и литературу устно и сочинение. Вполне посильно для вас. Я бы мог оказать вам помощь…
— Да ведь сейчас лето, вы отдыхаете, наверно… — это сказал я сам, внешняя сила не мешала.
— Уверяю вас, это для меня совершенно необременительно. Я разрабатываю новые методики ускоренного обучения. Вы слышали о гипнопедии?
Ко всему, что содержало корень «пед» — я относился с большим сомнением. О гипнопедии я не слышал, и даже Браун о ней ничего не знал. Зато немало был наслышан о педерастии и заниматься ею не собирался даже под гипнозом. Хотя Чудо-юдо вроде бы не был похож на покорителя чужих задниц, но с какого хрена он навязывается мне в педагоги? Девки — понятно, но я-то ему зачем?
Однако управляющая мной сила заставила произнести:
— И за сколько вы сможете меня подготовить? Денег у меня нет, это я сразу скажу…
— У нас бесплатное образование, — ухмыльнулся Чудо-юдо. — Конечно, за репетиторство берут деньги, но для меня главное — научный результат. Зина и Лена дали мне материал о том, как мой метод применим для обучения женщин. Считается, что женщины легче поддаются внушению. А вы, Николай, с моей точки зрения, неплохой объект для исследования восприятия учебного курса волевым мужчиной. У вас, несомненно, высокая контрсуггестия, то есть противодействие внушению, и будет любопытно узнать, как вы усвоите то, что я заложу в программу обучения.
«Господи, — внутренне взвыл я, — сколько же надо мной экспериментов уже поставили?! То чужую память ввинтили и заставили делать переворот на Хайди, то сразу двоих в один череп посадили, то дистанционное управление подключили…» Но этот вой так и остался у меня внутри. А язык произнес совсем иное.
— Интересно… И что же, я буду под гипнозом учиться?
— Уверяю вас, это совсем не страшно. Вон Зина и Лена — всего год назад с превеликим трудом читали адаптированные английские тексты, хотя изучали по обычной программе английский язык с четвертого по девятый класс. Говорить вовсе не умели, а тем более — понимать речь со слуха. А сейчас болтают, как Элиза Дулитл после обучения у профессора Хиггинса.
«Пигмалиона» читал Браун, но я понял, о чем идет речь. Там над бедной цветочницей тоже ставили эксперимент. И тут вопреки тому, что меня волновало в действительности, меня заставили спросить:
— Но ведь я-то уже говорю… Неужели что-то еще нужно? Может, вам лучше проэкспериментировать на ком-то, кто не владеет языком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Дачник один, из поселка. То ли профессор какой-то, то ли еще чего-то. За границей бывает. Отец ему три года назад дачу выстроил. В два этажа, каменную. Туалет как в городе, ванна — настоящий дом. А он наших девок английскому обучил. Обещал в институт подготовить. Они ж в этом году, в августе, сдавать будут. Мать очень хочет, чтоб они поступили, а отец боится, чтобы этот Сергей Сергеевич их по ходу дела не оттрахал. Ты не смотри, что он толстяк, это так кажется. Ему и лет-то немного — чуть-чуть за сорок.
— А ты-то как на это дело смотришь?
— Мне, честно скажу, плевать. Им зимой уже по восемнадцать будет, сами умные. Не люблю только, когда они выделываются со своим английским. Батя — тот вообще на дух не переносит «Закаркали! — скажет. — Скоро по-русски разучитесь говорить!» А ты чего, тоже, что ли, говорить умеешь?
— В школе учил — неопределенно сказал я. Это была и правда и неправда. В школе я английский учил, но выучил я его совсем в другом месте.
Как видно, донимать меня вопросами Игорю было лень, и он уткнулся носом в руки, подставив спину под лучи уже клонящегося к закату солнца.
Тем временем близняшки вылезли из воды вместе со своим Чудо-юдом. Вблизи он выглядел немного по-другому. Конечно, брюшко у него немного отвисало, но не больше, чем у штангиста-тяжеловеса. Сергей Сергеевич обладал сложением Ильи Муромца, и я был готов поручиться, что для него не проблема толкнуть 200-килограммовую штангу или перекреститься четырехпудовой гирей. Лицом он тоже напоминал незабвенного Илюшу, потому что лицо это было украшено солидной темно-русой бородой, в которую вплелась эдакая благородная проседь. Точно такая же была и на мохнатой груди, а также на пузе. Наверно, ниже тоже, но дальше были плавки. Лысина у него даже не начиналась, и густой мокрый чуб немного нависал на лоб. Ростом Сергей Сергеевич, само собой, удался, и макушки далеко не маленьких девчонок — примерно, отметка метр семьдесят — находились где-то на уровне подмышек. Кроме того, Чудо-юдо обладал могучим басом и так раскатисто хохотал, что люди оборачивались на этот хохот аж со стометровой дистанции.
Выйдя из воды, они втроем — Чудо-юдо посередине (прямо Нептун с русалочками!) — двинулись к нам. Возможно, они просто шли к своим полотенцам, разложенным чуть правее, чем наша одежка. Так или иначе они прошли мимо нас, и Лена — та, что без родинки — заметила:
— Приятного отдыха, сэр! Надеюсь, что вам здесь нравится больше, чем на Багамах? — Разумеется, все это было произнесено по-английски. То ли ей хотелось проверить, действительно ли я говорю по-английски или только выучил фразу насчет «поспешных выводов».
— Благодарю вас, — ответил я голосом, который вполне походил на тот, каким разговаривал Дик Браун, играя с Соледад в «миллионера и служанку», — на Багамы я надеюсь съездить в будущем году, а в этом году загорал на Антилах.
Чудо-юдо удивленно вскинул мохнатые брови и остановился, а затем повернулся в мою сторону.
— У вас произношение настоящего янки, — произнес он на чистом английском,
— только не припомню, из какого штата. Вы посольский ребенок?
— Надо вам заметить, сэр, что из детского возраста я вышел согласно действующему в нашем государстве законодательству… — Эту фразу я произнес почти так, как произносили ее классики британской литературы, прочтенные Брауном в юаровском госпитале.
— Чудо-юдо расхохотался и сказал по-русски:
— Давайте знакомиться! Меня зовут Сергей Сергеевич.
— А меня — Николай Иванович! — Я встал и церемонно наклонил голову. Конечно, это было не без Прикола, но Чудо-юдо и ухом не повел.
— Подходите к нам! — пригласил он. — Посидим, поболтаем… На англосаксонском диалекте!
— Во дает! — уже двигаясь следом за Чудо-юдом, услышал я реплику Толяна.
— Шпарит без запинки. Я ж говорил — спецназ.
Усевшись на полотенце рядом с Сергеем Сергеевичем и близняшками, я не очень знал, о чем следует говорить, но Чудо-юдо немедленно взял диалог на себя:
— Я очень удивился, когда Зина и Лена сказали мне, что один из друзей Игоря неплохо говорит по-английски. Причем, судя по всему, только-только вернувшись из Советской Армии. Знаете, это не часто встречается. Вы где-то учились?
— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос, — ответил я по-английски. — Считайте, что у меня врожденный дар.
— Вам, наверное, следует поступать в институт, — заметил Сергей Сергеевич. — Разговорным языком вы владеете как родным. Я понимаю, что у вас, возможно, дана подписка о неразглашении … Но все-таки вы привлекли к себе внимание. Вы еще не выбрали, куда будете поступать?
— Скорее всего вообще не буду, — ответил я по-русски.
— Желаете пополнить ряды славного и героического рабочего класса? — прищурился Чудо-юдо. — Интересно, интересно. Хотя я знаю, что есть и такие — рабочие. Правда, у них высшее инженерное образование и они выполняют разный шеф-монтаж в странах «третьего мира». Может, у вас такие планы?
— Я пока не думал, сперва хочу передохнуть и осмотреться. Я ведь только-только из армии.
— И все-таки решать придется, — улыбнулся Сергей Сергеевич. — Родители заставят.
— Меня некому заставлять, — тут я, наверно, был искренен, но не прав. Родителей, чтоб заставить куда-то поступать, у меня не было, но я как-то позабыл о том, что я — человек, от которого НИЧЕГО на зависит. Именно в этот момент опять проявила себя та непонятная сила, которая управляла мной во время драки в электричке. Правда, на сей раз она не стала подчинять себе мои мышцы. Она взяла под контроль мою речь. Я думал одно, а произносил совсем другое. Мне, только что произнесшему самонадеянную фразу, сразу дали понять: «Ты — робот. Мы можем заставить тебя делать все, что нам угодно!»
— Меня некому заставлять, — повторил я, — но если б кто-то не только заставил меня, но и поддержал, то был бы не против.
— Симпатичная мысль, — поощряюще подмигнул Чудо-юдо. — Я, знаете ли, сам придерживаюсь примерно таких взглядов. Кроме того, вам явно нужна поддержка. Время летит быстро — не успеете очухаться, как уже ничего в жизни не сможете. Большинству молодых родители обеспечивают какой-то старт, а у вас, как я понял, родителей нет. У меня тоже родители умерли рано, и пришлось быть «сам себе голова».
— Знаете, Сергей Сергеевич, насчет родителей я не согласна, — вмешалась в разговор Зина. Родинка у нее на шее при ближайшем рассмотрении оказалась похожа на сердечко или червового туза.
— С чем именно?
— Ну, с тем, что они обеспечивают, как вы говорите, «старт». Они, наоборот, иногда мешают нормально стартовать. Потому что у них для детей есть своя программа, которую они хотят выполнить…
— … и не спрашивают нас, — вставила Лена, — хотим мы исполнять их «высочайшие повеления» или нет. Знаете, кем хотел бы видеть нас наш папа? Продавщицами! Вероятно, одну в продовольственном, а другую — в промтоварном.
— А кроме того, он очень переживает от того, что у него общий уровень ниже нашего. Он стыдится этого, — заявила Зина.
— Наверно, — сказал я, — но не надо бы ему это напоминать. Про уровень. Все-таки он вас растил, кормил и так далее…
— Ты еще скажи, что мы его должны благодарить за наше зачатие, — хмыкнула Лена. — Попал двумя сперматозоидами в одну яйцеклетку. Снайпер!
Чудо-юдо испустил раскатистый хохот. Ему, видно, нравились подобные приколы.
— Сказано в Писании: «Чти отца своего…» — отсмеявшись, произнес Сергей Сергеевич. Тут я как-то непроизвольно подумал, что из него вышел бы неплохой поп.
— Вы в Бога верите? — поинтересовался я.
— Не очень, — сказал Чудо-юдо, — но Библию читаю регулярно. Очень полезно, хотя в нашем атеистическом государстве это не поощряется… Так вот, милые девицы, я в общем разделяю ваше мнение насчет культурного уровня уважаемого Ивана Михайловича. Да, у него нет высшего образования и среднего, по-моему, тоже. Но он — несомненно талант. Мастер на все руки. Прекрасный организатор, между прочим.
— Шабашек? — усмехнулась Лена.
— Ну, как назвать — это не проблема. Он — прирожденный предприниматель,
бизнесмен! Да живи он в Америке, то уже бы давным-давно был бы миллионером. Здесь он вынужден ловчить, прятаться, а там для него свобода. Но его сорок два года жизни прошли при Советской власти — и вот он, результат. Очень низкий официальный и социальный статус, необходимость укрывать доходы, невозможность расширить свое дело… Конец, как это ни печально — алкоголизм и преждевременная старость.
— Пьет он действительно много, — кивнула Лена.
— И аж загорается, когда бутылку увидит! — добавила Зина.
— Потом еще хуже будет, — сказал я, точнее, меня заставила сказать это таинственная внешняя сила. Она то проявлялась, то отступала куда-то. Иногда я говорил сам, иногда по ее указке. Иногда она вообще затыкала мне рот и не давала сказать то, что вертелось на языке. Мне почему-то не было страшно, а только противно. Они или он — черт его знает, сколько их там! — сидели у какого-нибудь пульта управления и нажимали кнопки, а может быть, в компьютере какая-нибудь программа работала.
— Увы, но это так! — подтвердил Сергей Сергеевич — Потому я и надеюсь, что вы, девочки, в этом году обязательно поступите. Кстати, Николай, вам тоже еще не поздно подать документы… Еще три недели.
— А что у вас сдают? — спросил я, хотя это меня? ничуть не интересовало еще пять секунд назад.
— Иностранный язык, историю, русский язык и литературу устно и сочинение. Вполне посильно для вас. Я бы мог оказать вам помощь…
— Да ведь сейчас лето, вы отдыхаете, наверно… — это сказал я сам, внешняя сила не мешала.
— Уверяю вас, это для меня совершенно необременительно. Я разрабатываю новые методики ускоренного обучения. Вы слышали о гипнопедии?
Ко всему, что содержало корень «пед» — я относился с большим сомнением. О гипнопедии я не слышал, и даже Браун о ней ничего не знал. Зато немало был наслышан о педерастии и заниматься ею не собирался даже под гипнозом. Хотя Чудо-юдо вроде бы не был похож на покорителя чужих задниц, но с какого хрена он навязывается мне в педагоги? Девки — понятно, но я-то ему зачем?
Однако управляющая мной сила заставила произнести:
— И за сколько вы сможете меня подготовить? Денег у меня нет, это я сразу скажу…
— У нас бесплатное образование, — ухмыльнулся Чудо-юдо. — Конечно, за репетиторство берут деньги, но для меня главное — научный результат. Зина и Лена дали мне материал о том, как мой метод применим для обучения женщин. Считается, что женщины легче поддаются внушению. А вы, Николай, с моей точки зрения, неплохой объект для исследования восприятия учебного курса волевым мужчиной. У вас, несомненно, высокая контрсуггестия, то есть противодействие внушению, и будет любопытно узнать, как вы усвоите то, что я заложу в программу обучения.
«Господи, — внутренне взвыл я, — сколько же надо мной экспериментов уже поставили?! То чужую память ввинтили и заставили делать переворот на Хайди, то сразу двоих в один череп посадили, то дистанционное управление подключили…» Но этот вой так и остался у меня внутри. А язык произнес совсем иное.
— Интересно… И что же, я буду под гипнозом учиться?
— Уверяю вас, это совсем не страшно. Вон Зина и Лена — всего год назад с превеликим трудом читали адаптированные английские тексты, хотя изучали по обычной программе английский язык с четвертого по девятый класс. Говорить вовсе не умели, а тем более — понимать речь со слуха. А сейчас болтают, как Элиза Дулитл после обучения у профессора Хиггинса.
«Пигмалиона» читал Браун, но я понял, о чем идет речь. Там над бедной цветочницей тоже ставили эксперимент. И тут вопреки тому, что меня волновало в действительности, меня заставили спросить:
— Но ведь я-то уже говорю… Неужели что-то еще нужно? Может, вам лучше проэкспериментировать на ком-то, кто не владеет языком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102