— Вива Гагарин!
Как известно, Советы послали своего первого астронавта на Кубу спустя несколько лет после революции. Здешние ребята подумали, что им такое шоу покажут еще раньше. Правда, меня удивило, что они, при такой любви к Гагарину, не знают, что он уже давным-давно разбился. Впрочем, очень может быть, для них слова «Гагарин» и «астронавт» были синонимами.
Киска, подняв кверху руку и мягко помотав кистью в воздухе, остановила взрыв народного ликования. Стало тихо, и Киска объявила:
— Компаньерос! У меня сегодня еще одна очень радостная встреча — после успешного выполнения боевого задания Революции вернулся живым мой старый друг и гражданский муж — Анхель Рамос! Вива!
— Вива-а-а! — многие десятки голосов подхватили этот клич. Мне пришлось уклоняться от рванувшихся ко мне идиотов, мечтавших пожать мне руку или похлопать по плечу. Охрана Киски, слава Богу, отсекла большую часть толпы. Тем не менее я получил не менее трех десятков хлопков по обеим плечам, а от рукопожатий кисть правой руки даже покраснела, словно ее ошпарили кипятком. По-моему, эти идиоты были убеждены, что боевое задание Революции я выполнял в космосе. Охрана Киски все-таки распихала моих и ее восторженных поклонников, после чего благополучно провела к резиновой лодке. На ней нас довезли до «Дороти», куда я ступил с тем же чувством, с каким человек, долго не бывший дома, возвращается туда и застает там грабителей.
На всех палубах расхаживали с автоматами разных систем, опоясанные пулеметными лентами, хайдийские революционные матросы. Каждый из них был готов разогнать хоть двадцать учредительных собраний и не делал этого только потому, что на Хайди никаких учредительных собраний никто не собирал. Они, разумеется, презирали всю буржуазию и помещиков, вместе взятых, и только ждали сигнала, чтобы начать их топить. При этом они хищно поглядывали по сторонам, будто ожидали, что какой-нибудь буржуй вынырнет из лагуны, но совершенно не обращали внимания на Синди, Джерри, Соледад и Марселу, восседающих в шезлонгах под тентом и пивших кока-колу, — символ американского империализма. За отдельным столиком сидели еще трое — три дамы. Одеты они были точно так же, как и прочие пленники, — то есть в купальные костюмы. Первая была ослепительная высокорослая блондинка датского или шведского типа, вторая — миниатюрная, коротко стриженная азиаточка, круглолицая и раскосая, третья — массивная, хотя и довольно стройная негритянка, но не шоколадная, а совершенно черная. Я сразу припомнил, что подобный набор наложниц имел дон Педро Лопес, который вроде бы перед бегством с острова собирался их оставить Хорсфилду. По идее, они должны были сейчас находиться в субмарине, лежащей на глубине в триста футов под водой. Я даже вспомнил их имена: Сан, Мун и Стар.
Едва мы поднялись наверх, и матросы перестали орать: «Вива!"» в честь Киски, лидер Хайдийской революции нежно обняла меня за талию своей железной лапкой и представила публике еще раз. Я посмотрел на лица Марселы и Соледад. У обеих креолок они сильно вытянулись. Когда Киска повторила свое представление по-английски, то лица вытянулись и у всех остальных.
Матросы еще раз грянули «вива!», но Киска подняла руку вверх и велела им убираться с палубы. Остались только охранники.
— Через двадцать минут, — посмотрев на часы, объявила Киска, — сюда прилетит вертолет «Чинук» республиканских ВВС. На Хайди я отправлю мистера Купера, Марселу, Соледад, Сан, Мун и Стар. Все вы будете поселены в надежном месте, где за вами будут присматривать и хорошо с вами обращаться. Мисс Уайт и мисс Грин будут участвовать в подъеме золота с затонувших судов. Компаньеро Рамос, разумеется, останется со мной.
— Послушайте, сеньора, — явно выходя из себя, произнесла Соледад, — не слишком ли много вы на себе берете?
— Я беру ровно столько, сколько мне позволяет революционная совесть, — железно отчеканила Киска, — если у вас есть какие-то претензии к моему мужу, то изложите их письменно и отдайте моему адъютанту. Я рассмотрю их в установленный срок и приму решение.
Да, новая супруга была похлеще старой! Хотя Киску я знал давно, но такой важной еще не видел. Можно подумать, что ее специально готовили в качестве диктатора Хайди.
— Прошу улетающих на Хайди никаких вещей с собой не брать, — предупредила Киска. — Полет недолгий, в кабине достаточно тепло, и вы не успеете замерзнуть, поэтому летите как есть.
— Я не хочу на Акулью отмель! — завизжала Соледад.
— Не надо истерик, сеньора, — наставительно заметила Киска, — не судите о других по себе. Коммунисты людьми не разбрасываются, тем более не швыряют их на съедение акулам, как некоторые. Ваш опыт партизанской войны на море — слово «пиратство» мы оставим в стороне — может быть весьма полезен, точно так же, как ваши сведения о работе тайной полиции Хорхе дель Браво. Уверяю вас, все вы спокойно долетите до Хайди и найдете себе применение в новой жизни. Конечно, если вы не захотите с нами сотрудничать, то придется применить к вам меры принуждения. Кто не работает — тот не ест!
— Вива! — заорал я совершенно непроизвольно. Меня поддержали только Кискины охранники, а все прочие поглядели с жалостью, как смотрят на безнадежных идиотов.
— Пойдем, — нежная пятерня Киски, которой ей случалось расшибать по пятнадцать черепиц, легонько хлопнула меня по боку, и я последовал за ней беспрекословно. Конечно, она привела меня все в ту же каюту. Впрочем, постель была застелена свежим бельем, а кондиционер был пущен на полную мощность.
— Здесь все провоняло бабами, — проворчала Киска, расстегивая ремень и бросая его вместе с пистолетом на кресло.
— Я никак не предполагал, что тебе взбредет в голову сделать меня своим мужем, — пожал я плечами, — в конце концов, обручения у меня с тобой не было.
— Мы еще сыграем с тобой революционную свадьбу, — Киска ловко, словно змея из кожи, выскользнула из комбинезона и осталась в купальничке, весьма легкомысленном для леди такого ранга.
Надо сказать, что прошлые наши отношения были лишены особых эмоций — Капитан, царствие ему небесное, говорил, что мы «сбрасываем давление в баках». Поэтому, снимая с себя оранжевую вертолетную шкуру, я, честно говоря, плохо представлял себе, чем буду заниматься с Киской. Значительно больше мне хотелось просто выспаться.
— По-моему, ты похудела, — сказал я, поглаживая очень рельефную мускулатуру на Кискиной спине.
— Да, наверно, — сказала она, — жирок мне сейчас не нужен. Ты тоже сбросил порядочно, но, как я догадываюсь, от слишком усердного общения со всеми четырьмя шлюхами. Но это ничего. Тебя, правда, надо отмыть. От тебя пахнет этой пираткой, наверно, она у тебя была последней. В ванну!
Она оттирала меня так, что это было похоже на пытку. Временами казалось, что кожа у меня вот-вот задымится.
— Киса, не мучь меня, — молил я, но компаньера президент была неутомима. Более того, от ее интенсивного массажа я пришел в более-менее готовое состояние и смог приступить к исполнению служебных обязанностей. Я уже позабыл, что именно так нравилось Киске при начале полового акта, но тем не менее и на сей раз это получилось как-то спонтанно, от чего ее лицо озарила скупая улыбка.
— Боже мой, — сказала Киска, — это все-таки приятнее, чем делать революции. Представь себе, с момента вылета на Хайди у меня не было ни одного мужчины. Я занималась исключительно политикой и военными действиями. Конечно, это помогает подавить физиологию, но после победы революции меня так припекло, что я была готова лечь под танк — у него все-таки есть пушка.
— Ничего себе, — не поверил я и даже прервал свои движения, — в окружении нескольких тысяч мужиков — и не найти партнера?
— Ну, пока мы наступали на столицу, — Киска крепенько сжала меня своими стальными ножками, — об этом не могло быть и речи. Массам нужна вера в
святость, а я не могла себя компрометировать. Первое время, конечно, удерживаться было трудно, но потом меня вообще перестали считать за женщину. Все поняли, что я гениальный полководец и политик, а потому в ночь, когда мы взяли Сан-Исидро и началась революционная фиеста и весь мой штаб отправился трахать городских шлюх, на меня даже не обратили внимания. Мне пришлось испортить им праздник и закатить речь на восемь часов, которая транслировалась всеми радиостанциями. Все солдаты и прочие народные массы плясали и тискали девчонок, а мой штаб прел в Доме Республики, где проходило торжественное собрание. Ну а потом я подумала, что выбрать себе кавалера из среды боевых товарищей дело очень хитрое, возможен раскол в партии, групповщина и даже переворот. Поэтому я не хочу делать политических ошибок и сделаю мужем тебя, как второго ветерана партии. Ну, а чтобы у тебя был какой-то официальный статус, будешь министром социального обеспечения.
— Черт меня побери, если я хоть что-нибудь в этом понимаю!
— Во-первых, не волнуйся и не задумывайся об этом, а то у тебя член слабеет. Во-вторых, у тебя будет пять заместителей, которые все за тебя сделают. В-третьих, работай ножками, а не задавай вопросов.
Так я и сделал. Киска закрыла глаза и перестала молоть языком, блаженно урча и вздыхая… Некоторое время она просто наслаждалась, а потом активно взялась за работу, действуя, словно отлично отлаженная машина. Разрядившись три раза подряд, она очень вовремя приказала мне надеть средства защиты, легла снова и в дальнейших событиях принимала такое же участие, как надувная секс-кукла. Потом, после легкого омовения, я вернулся в постель и с удовольствием захрапел, а Киска ушла заниматься государственными делами.
Опять Хайди
Как и следовало ожидать, проспал я почти до вечера. Наверно, я проспал бы и дольше, но меня подняла Киска. Она приказала мне идти обедать на верхнюю палубу.
— Я еще не проснулся, — проворчал я, точнее, проныл.
— Тогда идем купаться.
Киска, затянутая в два явно узковатых куска черно-красного цвета ткани, ласточкой вспорхнула с верхней палубы и, пролетев по воздуху добрых двадцать футов, вонзилась в воду. Я вздохнул и прыгнул следом, сумел спросонок не свернуть себе шею и даже вынырнул всего в трех футах от компаньеры. Она
неторопливо плыла прочь от яхты, стремясь держаться на середине лагуны.
— Если моя проклятая секретная служба, — тихонько проворчала Киска, — не сумела спрятать микрофон мне в задницу, то, по-моему, нас не смогут подслушать.
— Ничего себе! — посочувствовал я, плывя бок о бок с ней. — Ты боишься своих!
— Идиот, — прошипела она, — ты что, считаешь, что я действительно сделалась коммунисткой! Слава Богу, у меня еще все мозги на месте. Конечно, раз уж я стала диктатором, то мне надо максимум выжать из этого обстоятельства. Все равно, рано или поздно меня отправят, как говорится, к праотцам, если, конечно, вовремя не смыться. Все, что я говорила тебе до этого купания, так же, как и все, что я говорила другим, — сущая ахинея, ложь во спасение и фантастика. За исключением одного — «коммунизм — это выгодный бизнес». Правда, я, добропорядочная американка, всегда не уважала тех, кто много зарабатывает и не платит налоги как следует, но теперь я нашла в этом некий шарм. В общем, мой план, если уж быть совсем откровенной: надергать репы из грядок и быстро убежать. Пока ты спал, я сделала Мэри и Синди укол препарата «Зомби-7», который мы захватили в ведомстве Хорхе дель Браво. Девочки стали на трое суток такими послушными, что просто загляденье. Аквалангисты с помощью немецких торпед из подземного склада взорвали лодку, которая лежала на дне подземной гавани, а твои добрые подружки привели сюда «Аквамарин»… По-моему, именно так называется ваш подводный таракан? Теперь он снова под брюхом у «Дороти», а ночью мы начнем работать. К месту, где лежит «Санта-Фернанда», подошел сухогруз «Генерал Альберто Вердуго».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102