Исчезни они, и ниточка к депутату Государственной думы будет обрублена. И он тогда совершенно чист… Причин жалеть Султана у Сельмурзаева нет. В прошлом слишком много чёрных кошек пробежало между ними.
Султан насторожился, поймав на себе недобрый взгляд. Внимательно посмотрел на Сельмурзаева, будто уловив его мысли. Спросил:
— Чего смотришь так, Усман?
— Да думаю… У тебя есть дела в Москве, которые ты не можешь переложить на своих людей?
— Плох тот хозяин, который не может переложить дела на своих людей, — покачал головой Султан. — Дело хозяина — держать в руке кнут и умело управляться им.
— Тебе нужно уезжать из города.
— Зачем?
— Ты ничего не понимаешь?! — взорвался депутат. — Наш враг уже знает, что вы объявили ему войну. Он придёт за вами…
Султан не стал хорохориться, бить себя в грудь и кричать, что готов встретить любого врага лицом к лицу. Он должен был признать справедливость слов депутата. Только спросил:
— Надолго?
— Пока не решится проблема.
— У меня есть братья. Есть деньги. Значит, весь этот мир мой. Мне есть куда бежать. Но я не буду бежать.
— Почему?
— Я отступлю на шаг. Но вернусь. Только перед этим нужно завершить дела…
— Завершай быстрее. Да, что с тем земляным червём, который у тебя на даче пригрелся?
— Это с бизнесменом новосибирским? Пока ничего.
— Ничего? — Сельмурзаев придал голосу побольше язвительности.
— Он согласен на все. И ведёт переговоры с друзьями, чтобы те собрали деньги. Те собирают деньги медленно.
— Султан, ты совсем ослаб. Не можешь выбить деньги у какой-то мокрицы…Так убей его!
— Не сейчас. Убью, взяв деньги.
— Ну так встряхни его!.. Эх, Султан, даже земляные черви не боятся тебя!
— Усман, ты не должен говорить так, — Султан с вызовом посмотрел на депутата.
И тот сдал назад. Обуздал раздражение. Сейчас не стоит сталкиваться лбами. Тяжёлое время, надо выстоять.
Депутат сухо распрощался с гостем.
Султан уселся на заднее сиденье своего «Мерседеса».
— Куда едем? — спросил водитель-телохранитель, выехав за пределы охраняемого посёлка на правительственную трассу.
— На «дачу», — приказал Султан.
Его душила злость. И на врагов. И на так называемых друзей. И даже на себя. Напоминание о новосибирском бизнесмене прибавило ему решимости. Кто-то должен сегодня ответить Султану за его унижения. Сладостно сдавило грудь, когда он представил, как отрежет сейчас заложнику палец. Или ухо. И как тот будет визжать. И визг этот зазвучит сладостной музыкой. Потому что это визг ужаса, а Султан — тот, кто сеет ужас…
До «дачи» добрались за час двадцать — по московским улицам, по раздолбанным подмосковным дорогам.
То, что Султан увидел там, вогнало его в ступор…
Бадри принёс пленному еду. Последнее время это дело он не доверял никому.
Новосибирский бизнесмен сидел на раскладушке, прикрытой влажным свалявшимся матрасом. В подвале было довольно прохладно, но, судя по всему, пленник давно смирился с неудобствами.
Бадри поставил поднос на деревянный ящик, заменявший Анатолию Алексеевичу стол. Разогнулся и посмотрел в лицо пленного.
— Здравствуй, мой брат… Ты ведь брат мой, — заговорил мягко заложник.
— Да, я твой брат, — жестянно ответил Бадри.
Этими словами начинался каждый их разговор. Если бы другие бандиты посмотрели на эту сцену со стороны, то оторопели бы. А потом от греха подальше пристрелили бы пленного. Но посторонних глаз не было. И эти двое могли говорить друг с другом спокойно.
— Ты чувствовал себя одиноко, когда не мог слышать мой голос, — пленник встал, приблизился, положил обе руки на плечи Бадри и внимательно смотрел ему в глаза.
— Да, я чувствовал себя одиноко.
— Ты хотел слышать мой голос. Мой ровный, наполняющий силой голос.
— Да…
— Расскажи мне о том, брат мой, что происходит вокруг?
— Муслим сменил Надиршаха на воротах.
— Хорошо, мой брат.
— Георгий проиграл деньги в казино. Много денег. Он обещал убить этих обманщиков.
— Правильно. Обманщиков надо убивать, мой брат.
— Сейчас звонил Султан. Он сказал, что едет сюда. И что отрежет заложнику палец, чтобы образумить его неразумных друзей.
— Зачем?
— Чтобы те заплатили выкуп.
— Ты понимаешь, что он собирается отрезать палец мне, твоему брату?
— Я понимаю это.
— Сколько сейчас человек в доме, кроме тебя?
— Ещё четверо. Муслим. Надиршах. Георгий. И Расул — он только вчера из Ичкерии.
— Почему столько народу сторожат меня, безопасного и доброго человека?
— Они не просто сторожат. Они живут здесь. Муслим скрывается от кровных врагов. Надиршах бежал от милиции. Расула ищут чекисты. Георгий присматривает за тобой. И за ними. Я присматриваю за всеми. Я — глаза Сельмурзаева.
— Это несправедливо — отрезать мне палец. Ты должен вывести меня отсюда, мой брат.
— Я не могу. Сельмурзаев будет зол.
— Ты можешь.
— Я не могу. Мне приказали сторожить тебя.
— Мы же братья. Мы не можем сторожить друг друга. Тебе приказали неверные. Они обманули Сельмурзаева. Они чужие.
Бадри встряхнул головой.
— Они чужие. Чужие… чужие… Мы свои… Свои…
Как сомнамбула, грузный боевик шагнул к лестнице. Постучал в люк.
— Открывай, — произнёс он неживым языком. Высокий крепкий чеченец с узловатыми мощными руками открыл люк. Отступил на пару шагов.
— Ну, чего там, Бадри? Выходи. Из люка показался заложник.
— Ты чего? — не испугался, а удивился охранник по имени Георгий. И приготовился ударить наглеца.
И получил удар пальцами в глаза. Вскрикнул. Потом перочинный нож, который заложник позаимствовал у Бадри, распорол Георгию сонную артерию.
Заложник усмехнулся, обернулся к своему сопровождавшему.
— Пошл и дальше…
Они поднялись по узкой лестнице на первый этаж и очутились в маленьком коридорчике. В комнате грохотал пистолетными выстрелами телевизор. Двое горцев смотрели боевик.
Бадри как зомби застыл посреди коридора. Заложник напряжённо огляделся, прислушался. Взял забытую около ступенек, ведущих в подвал, совковую лопату, на которой ещё были следы земли — кто-то из обитателей дома оказался человеком хозяйственным и копался в огороде.
Мирный новосибирский бизнесмен шагнул в комнату… Удары и короткие вскрики глушил грохот американского боевика. Теперь в комнате лежало два трупа — один с разрубленным горлом, другой с раскроенным черепом.
— Где ещё один? — спросил заложник.
— Во дворе, — ответил Бадри. Заложник взял пистолет. Прошёл через коридор. Осторожно выглянул на улицу. Спиной к нему стоял человек в резиновых сапогах и возился с электрическим насосом.
Почуяв неладное, человек оглянулся и оторопел.
— Ты… — выдавил он.
И получил в живот пулю.
Потом заложник вернулся в дом. Бадри сидел на полу, обхватив голову руками. Он слабо стонал, пытаясь найти в мутной пучине чувств и обрывков мыслей своё потерянное «Я». Бадри поднял на заложника глаза, с трудом пытаясь осмыслить происходящее. В них мелькнул испуг.
— Убивать не буду. Мы же братья, — усмехнулся заложник и ударом рукоятки пистолета — аккуратно выверенным — отключил его.
Оставалось только взять ключи от машины и отчалить восвояси.
— Вот оно, их логово, — сказал Глеб. На жидкокристаллическом экране возник дом, окружённый высоким дощатым забором. Рядом — заброшенный свинарник усохшего совхоза. В трехстах метpax в сторону шоссе — пустеющий участок, огороженный столбами с колючей проволокой, — эта земля выкуплена под коттеджный посёлок, но пока работы не ведутся, тишина. Хорошее место, чтобы хорониться от чужих глаз.
— Подойти ближе? — послышался шёпот разведчика, который подобрался на безопасное расстояние с видеокамерой и теперь сбрасывал изображение в штабной фургон.
— Не спеши, — произнёс Глеб в микрофон.
— Одного человека срисовал наверняка. Ещё двое или трое в доме, — продолжал обрисовывать ситуацию разведчик.
— Осмотрись, вокруг ничего?
— Не похоже…
— Ну что, принимаем? — покосился Атаман на Глеба.
— Поехали…
В «Белом Легионе» собралось немало людей, которых учили без шума и пыли брать натовские военные базы. Не то что загородную избушку. И с тех времён форму они не потеряли.
Тени скользнули вперёд, охватывая объект — манёвр «удав».
— Блокировано, — послышалось донесение.
Все, теперь ни один человек не вырвется с оцепленной территории. Все сектора просматриваются и простреливаются.
Разведчик оставался на месте, так что с его видеокамеры можно было видеть в инфракрасном диапазоне, что творится на территории объекта.
Через забор перемахнули фигуры — один подставляет руки, другой, упираясь в них, преодолевает препятствие. Бесшумно. Мягко. Как призраки. И, главное, в мёртвой зоне, которая не просматривается со стороны дома. Манёвр занял секунды.
Часовой, который курил на пороге дома, был отключён, не издав ни единого писка, — минус один. Призраки просочились в дом. Они начали своё смертоносное движение по помещениям.
Глеб косился то на экран, то на часы. Переключил изображение. У двоих бойцов на плечах прилеплены миниатюрные видеокамеры. На экране возникали мутные, как в аквариуме, помещения с очертаниями мебели, окон, лестница, зеленые тени — так выглядят люди в инфракрасном свете. Удары. Распластывающиеся на полу тела. Никто и пикнуть не успел. Наконец долгожданный доклад:
— Разложены. В доме — три бревна…
— Все проверили?
— Больше никого.
Глеб кивнул водителю. Штабной микроавтобус «Форд» тронулся с места. И затормозил у зачищенного по всем правилам ведения активных силовых действий дома.
Внутри царил мрак. Атаман зажёг свет. Лампочка под потолком высветила небольшое, отделанное деревянными панелями помещение с несколькими стульями, дощатым столом, диванчиком и телевизором «Сони» в углу. Пленные распластались на полу.
Атаман пнул ногой мелкого бородатого чеченца. Поднял его и осведомился:
— Где заложник?
— Пошёл на …. козлиный сын, — гордо изрёк горец.
Атаман понимающе кивнул и выстрелил ему в грудь из бесшумного пистолета.
— Теперь ты. — Ствол пистолета остановился на следующем горце.
— Он убежал, — чеченец сглотнул и очумело косился на своего только что бывшего живым, а теперь превратившимся в безжизненную массу мяса и костей товарища.
— Как сбежал?
— Никто не понимает. Султан приехал, увидел, что тут все вырезаны.
— Как?
— Двое лопатой убиты.
— Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой, — хмыкнул Глеб.
— Я правду говорю…
— Остальные? — Атаман допрашивал в резком, наступательном стиле, не давая времени на обдумывание ответов.
— Одному пропороли шею и выкололи глаза. А Бадри лежал без сознания.
— Бадри?
— Он не из наших. Он на какого-то депутата работает…
— Депутата?
— Вроде тоже чеченца… Мы люди маленькие, нам ничего не говорят…
— Уже интереснее, — кивнул Атаман. — Значит, выжил один. Чего хотели от заложника?
— Выкуп просили. Сто тысяч… Он бизнесмен… Плохо, когда деньги пропадают. Хотели получить деньги, а потом убить.
— Это был приятель Саши Кандагарского?
— Да.
— Вас зачем здесь оставили?
— Султан трупы с собой забрал. А нам сказал дом сторожить.
— Ты хорошо подумал?
— Тут у Султана что-то запрятано.
— Что?
— Оружие!
— Где?
— Где-то в подвале… Не убивай… Не убивай, да…
Атаман обернулся к бойцам:
— Пятнадцать минут, чтобы найти оружие.
В указанное время уложились — выудили ящик с автоматами. Дальше искать не стали. Полили бензином дом и подожгли.
В начавшем движение по бездорожью штабном микроавтобусе Атаман с досадой воскликнул:
— Надо же! Немного опоздали… Сейчас бы «Вервольф» в руках у нас был…
— Красиво он ушёл, — покачал головой Глеб. — Слишком красиво…
— Профессионал.
— Штучный экземпляр. Большая редкость.
— Познакомиться бы, — улыбнулся мечтательно Атаман.
— Да. Подержать за хвост гремучую змею… Познакомимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Султан насторожился, поймав на себе недобрый взгляд. Внимательно посмотрел на Сельмурзаева, будто уловив его мысли. Спросил:
— Чего смотришь так, Усман?
— Да думаю… У тебя есть дела в Москве, которые ты не можешь переложить на своих людей?
— Плох тот хозяин, который не может переложить дела на своих людей, — покачал головой Султан. — Дело хозяина — держать в руке кнут и умело управляться им.
— Тебе нужно уезжать из города.
— Зачем?
— Ты ничего не понимаешь?! — взорвался депутат. — Наш враг уже знает, что вы объявили ему войну. Он придёт за вами…
Султан не стал хорохориться, бить себя в грудь и кричать, что готов встретить любого врага лицом к лицу. Он должен был признать справедливость слов депутата. Только спросил:
— Надолго?
— Пока не решится проблема.
— У меня есть братья. Есть деньги. Значит, весь этот мир мой. Мне есть куда бежать. Но я не буду бежать.
— Почему?
— Я отступлю на шаг. Но вернусь. Только перед этим нужно завершить дела…
— Завершай быстрее. Да, что с тем земляным червём, который у тебя на даче пригрелся?
— Это с бизнесменом новосибирским? Пока ничего.
— Ничего? — Сельмурзаев придал голосу побольше язвительности.
— Он согласен на все. И ведёт переговоры с друзьями, чтобы те собрали деньги. Те собирают деньги медленно.
— Султан, ты совсем ослаб. Не можешь выбить деньги у какой-то мокрицы…Так убей его!
— Не сейчас. Убью, взяв деньги.
— Ну так встряхни его!.. Эх, Султан, даже земляные черви не боятся тебя!
— Усман, ты не должен говорить так, — Султан с вызовом посмотрел на депутата.
И тот сдал назад. Обуздал раздражение. Сейчас не стоит сталкиваться лбами. Тяжёлое время, надо выстоять.
Депутат сухо распрощался с гостем.
Султан уселся на заднее сиденье своего «Мерседеса».
— Куда едем? — спросил водитель-телохранитель, выехав за пределы охраняемого посёлка на правительственную трассу.
— На «дачу», — приказал Султан.
Его душила злость. И на врагов. И на так называемых друзей. И даже на себя. Напоминание о новосибирском бизнесмене прибавило ему решимости. Кто-то должен сегодня ответить Султану за его унижения. Сладостно сдавило грудь, когда он представил, как отрежет сейчас заложнику палец. Или ухо. И как тот будет визжать. И визг этот зазвучит сладостной музыкой. Потому что это визг ужаса, а Султан — тот, кто сеет ужас…
До «дачи» добрались за час двадцать — по московским улицам, по раздолбанным подмосковным дорогам.
То, что Султан увидел там, вогнало его в ступор…
Бадри принёс пленному еду. Последнее время это дело он не доверял никому.
Новосибирский бизнесмен сидел на раскладушке, прикрытой влажным свалявшимся матрасом. В подвале было довольно прохладно, но, судя по всему, пленник давно смирился с неудобствами.
Бадри поставил поднос на деревянный ящик, заменявший Анатолию Алексеевичу стол. Разогнулся и посмотрел в лицо пленного.
— Здравствуй, мой брат… Ты ведь брат мой, — заговорил мягко заложник.
— Да, я твой брат, — жестянно ответил Бадри.
Этими словами начинался каждый их разговор. Если бы другие бандиты посмотрели на эту сцену со стороны, то оторопели бы. А потом от греха подальше пристрелили бы пленного. Но посторонних глаз не было. И эти двое могли говорить друг с другом спокойно.
— Ты чувствовал себя одиноко, когда не мог слышать мой голос, — пленник встал, приблизился, положил обе руки на плечи Бадри и внимательно смотрел ему в глаза.
— Да, я чувствовал себя одиноко.
— Ты хотел слышать мой голос. Мой ровный, наполняющий силой голос.
— Да…
— Расскажи мне о том, брат мой, что происходит вокруг?
— Муслим сменил Надиршаха на воротах.
— Хорошо, мой брат.
— Георгий проиграл деньги в казино. Много денег. Он обещал убить этих обманщиков.
— Правильно. Обманщиков надо убивать, мой брат.
— Сейчас звонил Султан. Он сказал, что едет сюда. И что отрежет заложнику палец, чтобы образумить его неразумных друзей.
— Зачем?
— Чтобы те заплатили выкуп.
— Ты понимаешь, что он собирается отрезать палец мне, твоему брату?
— Я понимаю это.
— Сколько сейчас человек в доме, кроме тебя?
— Ещё четверо. Муслим. Надиршах. Георгий. И Расул — он только вчера из Ичкерии.
— Почему столько народу сторожат меня, безопасного и доброго человека?
— Они не просто сторожат. Они живут здесь. Муслим скрывается от кровных врагов. Надиршах бежал от милиции. Расула ищут чекисты. Георгий присматривает за тобой. И за ними. Я присматриваю за всеми. Я — глаза Сельмурзаева.
— Это несправедливо — отрезать мне палец. Ты должен вывести меня отсюда, мой брат.
— Я не могу. Сельмурзаев будет зол.
— Ты можешь.
— Я не могу. Мне приказали сторожить тебя.
— Мы же братья. Мы не можем сторожить друг друга. Тебе приказали неверные. Они обманули Сельмурзаева. Они чужие.
Бадри встряхнул головой.
— Они чужие. Чужие… чужие… Мы свои… Свои…
Как сомнамбула, грузный боевик шагнул к лестнице. Постучал в люк.
— Открывай, — произнёс он неживым языком. Высокий крепкий чеченец с узловатыми мощными руками открыл люк. Отступил на пару шагов.
— Ну, чего там, Бадри? Выходи. Из люка показался заложник.
— Ты чего? — не испугался, а удивился охранник по имени Георгий. И приготовился ударить наглеца.
И получил удар пальцами в глаза. Вскрикнул. Потом перочинный нож, который заложник позаимствовал у Бадри, распорол Георгию сонную артерию.
Заложник усмехнулся, обернулся к своему сопровождавшему.
— Пошл и дальше…
Они поднялись по узкой лестнице на первый этаж и очутились в маленьком коридорчике. В комнате грохотал пистолетными выстрелами телевизор. Двое горцев смотрели боевик.
Бадри как зомби застыл посреди коридора. Заложник напряжённо огляделся, прислушался. Взял забытую около ступенек, ведущих в подвал, совковую лопату, на которой ещё были следы земли — кто-то из обитателей дома оказался человеком хозяйственным и копался в огороде.
Мирный новосибирский бизнесмен шагнул в комнату… Удары и короткие вскрики глушил грохот американского боевика. Теперь в комнате лежало два трупа — один с разрубленным горлом, другой с раскроенным черепом.
— Где ещё один? — спросил заложник.
— Во дворе, — ответил Бадри. Заложник взял пистолет. Прошёл через коридор. Осторожно выглянул на улицу. Спиной к нему стоял человек в резиновых сапогах и возился с электрическим насосом.
Почуяв неладное, человек оглянулся и оторопел.
— Ты… — выдавил он.
И получил в живот пулю.
Потом заложник вернулся в дом. Бадри сидел на полу, обхватив голову руками. Он слабо стонал, пытаясь найти в мутной пучине чувств и обрывков мыслей своё потерянное «Я». Бадри поднял на заложника глаза, с трудом пытаясь осмыслить происходящее. В них мелькнул испуг.
— Убивать не буду. Мы же братья, — усмехнулся заложник и ударом рукоятки пистолета — аккуратно выверенным — отключил его.
Оставалось только взять ключи от машины и отчалить восвояси.
— Вот оно, их логово, — сказал Глеб. На жидкокристаллическом экране возник дом, окружённый высоким дощатым забором. Рядом — заброшенный свинарник усохшего совхоза. В трехстах метpax в сторону шоссе — пустеющий участок, огороженный столбами с колючей проволокой, — эта земля выкуплена под коттеджный посёлок, но пока работы не ведутся, тишина. Хорошее место, чтобы хорониться от чужих глаз.
— Подойти ближе? — послышался шёпот разведчика, который подобрался на безопасное расстояние с видеокамерой и теперь сбрасывал изображение в штабной фургон.
— Не спеши, — произнёс Глеб в микрофон.
— Одного человека срисовал наверняка. Ещё двое или трое в доме, — продолжал обрисовывать ситуацию разведчик.
— Осмотрись, вокруг ничего?
— Не похоже…
— Ну что, принимаем? — покосился Атаман на Глеба.
— Поехали…
В «Белом Легионе» собралось немало людей, которых учили без шума и пыли брать натовские военные базы. Не то что загородную избушку. И с тех времён форму они не потеряли.
Тени скользнули вперёд, охватывая объект — манёвр «удав».
— Блокировано, — послышалось донесение.
Все, теперь ни один человек не вырвется с оцепленной территории. Все сектора просматриваются и простреливаются.
Разведчик оставался на месте, так что с его видеокамеры можно было видеть в инфракрасном диапазоне, что творится на территории объекта.
Через забор перемахнули фигуры — один подставляет руки, другой, упираясь в них, преодолевает препятствие. Бесшумно. Мягко. Как призраки. И, главное, в мёртвой зоне, которая не просматривается со стороны дома. Манёвр занял секунды.
Часовой, который курил на пороге дома, был отключён, не издав ни единого писка, — минус один. Призраки просочились в дом. Они начали своё смертоносное движение по помещениям.
Глеб косился то на экран, то на часы. Переключил изображение. У двоих бойцов на плечах прилеплены миниатюрные видеокамеры. На экране возникали мутные, как в аквариуме, помещения с очертаниями мебели, окон, лестница, зеленые тени — так выглядят люди в инфракрасном свете. Удары. Распластывающиеся на полу тела. Никто и пикнуть не успел. Наконец долгожданный доклад:
— Разложены. В доме — три бревна…
— Все проверили?
— Больше никого.
Глеб кивнул водителю. Штабной микроавтобус «Форд» тронулся с места. И затормозил у зачищенного по всем правилам ведения активных силовых действий дома.
Внутри царил мрак. Атаман зажёг свет. Лампочка под потолком высветила небольшое, отделанное деревянными панелями помещение с несколькими стульями, дощатым столом, диванчиком и телевизором «Сони» в углу. Пленные распластались на полу.
Атаман пнул ногой мелкого бородатого чеченца. Поднял его и осведомился:
— Где заложник?
— Пошёл на …. козлиный сын, — гордо изрёк горец.
Атаман понимающе кивнул и выстрелил ему в грудь из бесшумного пистолета.
— Теперь ты. — Ствол пистолета остановился на следующем горце.
— Он убежал, — чеченец сглотнул и очумело косился на своего только что бывшего живым, а теперь превратившимся в безжизненную массу мяса и костей товарища.
— Как сбежал?
— Никто не понимает. Султан приехал, увидел, что тут все вырезаны.
— Как?
— Двое лопатой убиты.
— Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой, — хмыкнул Глеб.
— Я правду говорю…
— Остальные? — Атаман допрашивал в резком, наступательном стиле, не давая времени на обдумывание ответов.
— Одному пропороли шею и выкололи глаза. А Бадри лежал без сознания.
— Бадри?
— Он не из наших. Он на какого-то депутата работает…
— Депутата?
— Вроде тоже чеченца… Мы люди маленькие, нам ничего не говорят…
— Уже интереснее, — кивнул Атаман. — Значит, выжил один. Чего хотели от заложника?
— Выкуп просили. Сто тысяч… Он бизнесмен… Плохо, когда деньги пропадают. Хотели получить деньги, а потом убить.
— Это был приятель Саши Кандагарского?
— Да.
— Вас зачем здесь оставили?
— Султан трупы с собой забрал. А нам сказал дом сторожить.
— Ты хорошо подумал?
— Тут у Султана что-то запрятано.
— Что?
— Оружие!
— Где?
— Где-то в подвале… Не убивай… Не убивай, да…
Атаман обернулся к бойцам:
— Пятнадцать минут, чтобы найти оружие.
В указанное время уложились — выудили ящик с автоматами. Дальше искать не стали. Полили бензином дом и подожгли.
В начавшем движение по бездорожью штабном микроавтобусе Атаман с досадой воскликнул:
— Надо же! Немного опоздали… Сейчас бы «Вервольф» в руках у нас был…
— Красиво он ушёл, — покачал головой Глеб. — Слишком красиво…
— Профессионал.
— Штучный экземпляр. Большая редкость.
— Познакомиться бы, — улыбнулся мечтательно Атаман.
— Да. Подержать за хвост гремучую змею… Познакомимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53