Рано или поздно, — Глеб взял микрофон рации и сбросил сообщение на диспетчера базы: — Грядку мы пропололи. Вот только овощи повыдергали ещё до нас. А фрукт сорвался…
— Оранжерея, — усмехнулся диспетчер. Обоим было понятно, о чем идёт речь. На въезде в Москву Глеб отдал приказ:
— Рассредоточиваемся по точкам. Готовность номер один к сбору.
Машины рассыпались в стороны — каждая по своему маршруту.
Глеб вышел из фургона около автомобильной стоянки. Сел за руль «Форда» и отправился на конспиративную квартиру.
Через сорок минут по прибытии на место его оторвал от невесёлых дум звонок мобильника.
— Ты на месте? — спросил Артемьев.
— На месте, — кивнул Глеб, принимая на диване вертикальное положение.
— Жди гостей.
Через пять минут в дверь позвонили. Появился Зевс собственной персоной в сопровождении Артемьева-Одиссея.
— Докладай, герой, — велел Артемьев.
Зевс был чернее тучи. Он уселся в кресло и испытующе посмотрел на Глеба. Его глаза, как и положено шефу Олимпа, метали молнии.
Глеб, который редко видел Главного оперативного координатора в таком состоянии, как можно более сжато и чётко изложил ситуацию.
— Что за схема получается, — Зевс похлопал ладонью по подлокотнику кожаного кресла. — Против нас работают чеченцы. И, как сказал пленный, по заказу депутата-чеченца. Депутатов-чеченцев много?
— Да ясно все. Это Сельмурзаев, — кивнул Глеб.
— Человек крайне мстительный. До безумия, — начал перечислять достоинства народного депутата Артемьев. — И амбициозный. Злопамятный. Мы ему испортили песню с изотопами и познакомили с Доктором. После этого депутат начинает работать против «Белого Легиона». Для этого как минимум нужно узнать о нашем существовании.
— А ещё им известно о нашем интересе к беглому программисту Гурвичу, — сдерживая ярость, начал перечислять Зевс. — Выявили сферу наших оперативных Интересов. Срисовали наших людей в коммерческих структурах и устроили на них охоту. А то, что они узнали псевдоним Глеба и получили его портрет, — это вообще песня! Они просветили нас насквозь!
Зевс перевёл дыхание, задумался на несколько секунд. Потом посмотрел на Глеба:
— Кто тебя так гостей учил встречать?
Глеб понял, что начальник перекипел. Через некоторое время на столике стоял коньяк, в блюдечке желтел тонко нарезанный лимон. И электрический чайник пыхтел рядом с банкой растворимого кофе и сахарницей.
Главный оперативный координатор треснул доброго армянского коньячку — любимый напиток этого пожилого эстета, любителя классической музыки и японской игры «Го». Зажевал лимончиком. Немножко расслабился. Буря прошла стороной.
— Вот что, товарищи ребятки. Такого палева давно не было, — покачал головой Зевс. — К нам подобрались слишком близко. Кто верит, что Сельмурзаев с его бандитами своими силами смог нас так высветить?
— Это вряд ли, — Артемьев вытащил из кармана пачку сигарет. — Тут чувствуется рука мастера. Сельмурзаеву слили информацию те, кто давно занимается нами.
— Кто, Одиссей? Кто?
— А что, «друзей» у нас мало? — Артемьев наконец отважился затянуться и пустил дым из ноздрей. — Скольким влиятельным людям дорогу перебежали. Да и «Синдикат» вовсе не до основания нами срыт.
— Вот что я вам скажу, — Зевс постучал ногтем по хрустальной рюмке, она отозвалась тонким звоном. — Если мы не разберёмся с утечкой информации и не проявим противника в ближайшие дни, придётся уходить на дно и сворачивать программы. Для локализации ситуации просите любые средства.
— У нас есть зацепки, — произнёс Глеб. — Тот же Сельмурзаев…
— Что предлагаете с ним делать? — деловито осведомился Зевс.
— Похоронить по мусульманскому обычаю, — предложил с ходу Артемьев.
— Нецелесообразно, — возразил Зевс. — Его смерть нам не выгодна. Она дестабилизирует и так неустойчивую обстановку в Москве и на Кавказе. Будет утрачен во многом контроль за процессами.
— Тогда методика отработанная — похищение и к Доктору на просвечивание мозгов, — Артемьев рубанул ладонью воздух. — Один раз Сельмурзаев уже прошёл через Доктора. Будет встреча старых друзей. Все прослезятся от умиления…
— Ты учти, что сейчас изъять депутата будет куда сложнее, — возразил Зевс. — Охрану и меры предосторожности он усилил. Акция серьёзная.
— Вы сомневаетесь, что мы её проведём? — вопросительно посмотрел Глеб на Главного координатора.
— Не сомневаюсь… Но мы перегибаем палку… Слишком много шуму производим. К нам и так уже проявляют интерес. Хотите тотальной конфронтации?
— Не хотим. Тогда остаётся шантаж, — заметил Глеб. — Сельмурзаев в лапах Доктора достаточно наговорил. Мы ему напомним об этом. Он сделается уступчивым. Если поймёт, что мы в курсе его фокусов, начнёт работать на нас.
— Для острастки грохнуть кого-нибудь из его родственников, — гнул своё Артемьев. — Пообещать кончить остальных.
— Родственников? — заинтересовался Зевс. — Есть кандидаты?
— Есть.
— Не нравится мне это, — неожиданно произнёс Глеб. — Одно дело убивать врага. Другое дело — выжигать его семьи. Мы не слишком много себе позволяем?
— Что? — В глазах Зевса опять вспыхнула ярость. — У нас завелись гуманисты? Права человека, да? Хельсинские соглашения?.. Много себе позволяем?.. Не больше, чем артиллерист, выбивающий огневую точку противника. Под развалинами тоже могут оказаться невиновные люди. Но без подавления этой огневой точки наступление выдохнется. И погибнут многие. Враг будет гулять по твоей земле, гуманист.
Глеб поморщился. Правоту слов Зевса трудно было не признать. Но от этой правоты всегда тянуло ледяным холодом.
— Решено. Выходим на связь с Сельмурзаевым, — подытожил Зевс.
— Кто переговорщики? — осведомился Артемьев.
— Найдутся, — заверил Зевс. — Не ваша забота…
— Дело нехитрое, — кивнул Глеб. — Вопрос, будет ли наш депутат благоразумен?
— Будет, — пообещал Артемьев. — Ему же не в горы бежать, а здесь жить…
— Проработать детали. И мне доложить, — Зевс поднялся.
Сельмурзаев давно был на грани срыва. Дни потянулись для него чёрной чередой. Он просыпался по ночам с мыслью — какой же он был идиот, что втянулся в эту авантюру. Но отыграть назад можно только в сказке.
После того тяжёлого разговора ночью позвонил Султан и сообщил, что на «даче» заложник сбежал, при этом порубив в капусту троих охранников.
— Аллах милосердный, — поражение прошептал Сельмурзаев. — Никого в живых?
— Твой Бадри остался. Голова слегка разбита…
— Что ты решил?
— На «даче» оставил своих людей…
— Зачем?
— Там кое-какие вещи, их нельзя оставлять без присмотра.
— А если сибиряк отправится в милицию?
— Никуда он не отправится… Мы думали, он крыса. А он оказался львом…
«Зато ты оказался крысой», — подумал Сельмурзаев, но ничего не сказал.
На следующий день Султан сообщил, что оставленные на «даче» охранники не отвечают на звонки.
— Что это значит?! — Сельмурзаеву стало холодно, будто морозом все покрылось. Он начал ощущать нечто, похожее на панику.
— Разберёмся, — заверил Султан. — Может, ложная тревога…
Тревога была не ложная. Разведчики, которых Султан послал на «дачу», сообщили: дом сгорел, людей нет. И тайник с оружием пуст.
Депутат выслушал молча новость от Султана. Отбросил телефонную трубку. И расхохотался.
Телохранители смотрели на него удивлённо. Весёлым нравом хозяин никогда не отличался. Если и было у него чувство юмора, то отдававшее мертвечиной — например, засунуть в задницу человеку ракетницу и дёрнуть. Тут он был изобретателен.
Сельмурзаев смеялся все сильнее.
«С ума схожу… Схожу с ума», — подумал он.
И замолчал, взяв себя в руки… Он уже перестал воспринимать плохие новости. Они стали для него просто фоном его чёрного существования.
А потом был ещё один вечерний звонок. Вежливый голос как будто пришёл из преисподней. Змеиные уста говорившего извергали то, чего Сельмурзаев боялся больше всего. Ему кое-что напомнили. И потом голос сделал предложение, от которого не отказываются.
— Вы думаете сломать меня? — воскликнул Сельмурзаев.
— Мы предлагаем выбор, — произнёс обладатель вкрадчивого голоса…
Депутат нашёл в себе силы оценить здраво ситуацию. И понял, что узел завязался слишком сильно. Притом на его шее. И пора его разрезать.
— Надо встретиться, — прозвонил он Султану.
— Где?
— Давай в пригородном кабачке. Вместе сеяли, вместе и жать будем… Только не приведи за собой слежку.
— Хорошо, — кивнул Султан, отметив, что голос у депутата какой-то непонятный. — А ты не тащи с собой целую свиту. Нам нельзя привлекать внимание. Хорошо?
— Неучи…
Подмосковный ресторанчик представлял из себя стилизованную русскую избу, выходящую на шоссе. Тут же дымился мангал с шашлыком, около которого шустрили двое парней кавказской наружности. На улице за избой стояли столики. Погода сегодня была хорошая, так что говорили на улице.
Со стороны могло показаться, что здесь собирается ячейка мастеров ритуальных услуг — машины все подъезжали как на подбор чёрные и тяжёлые. Из них возникали телохранители, насторожённо озирающиеся и высматривающие врагов. Потом появились охраняемые персоны. По правую руку от Сельмурзаева шёл старший его охраны Ломали. Впереди — злосчастный Бадри, так позорно опростоволосившийся на даче, — он был единственный выживший после побега новосибирского бизнесмена. Его широкий лоб украшал пластырь, но он уже оправился от удара и приступил к работе.
— Проходите, все готово, — стелился мелким бесом перед гостями пожилой азербайджанец — хозяин кафе. Крыша у ресторанчика была чеченская, и это место иногда использовалось диаспорой для различных встреч.
Сельмурзаев и Султан устроились за столиком. Быки расселись по соседству, бесцеремонно расчистив пространство от посетителей. Метрдотель завертелся, обещая обалдевшим гражданам гораздо лучшие места в здании ресторана и ещё по бутылке за счёт заведения. Хозяин же заведения гнулся подобострастно перед депутатом:
— Баранина? Шашлык?
— Принеси чего-нибудь, — махнул рукой Сельмурзаев. — Только не свинину.
— Как можно?
— И двигайся быстрее…
Хозяин улетел птицей.
— «Дачу» спалили, шайтаны, — угрюмо произнёс Султан.
— Ты мне уже говорил, — кивнул депутат. — Забыл?
— Я ничего не забываю, — Султан недобро уставился на него. — Ещё четверо моих погибли. Сельмурзаев нервно хохотнул:
— Скоро вам придётся брать людей по объявлению…
— Возьму, — зло прошипел Султан. — Усман, я работал на тебя. Выбили лучших моих людей…
— Ты хочешь, чтобы я тебе платил за каждую голову или оптом?
— Не шути! — с угрозой произнёс Султан. — Я хочу знать, когда это кончится. И во что ты нас втравил…
— А ты не воин, Султан, — покачал головой Сельмурзаев.
— Что?
— Воин должен уметь драться, когда все против него. И принимать смерть, стремиться навстречу ей. А ты просто любишь убивать, появляясь из ниоткуда. Засады. Убийства из-за угла… И ты не готов к тому, чтобы столкнуться с теми же, но в роли жертвы…
— А ты другой?
— И у меня есть такой недостаток.
— Хватит молоть языком. Что будем делать?
— Что делать? Тебе лететь в Турцию. Или в Эмираты.
— А тебе куда?
— Никуда. Попробую сгладить ситуацию.
— Сгладить?
— Будет нелегко. Но я попытаюсь.
Сельмурзаев не стал говорить о том, что вечером на него вышел на контакт человек из «Легиона» с устами змеи и напомнил об изотопном деле. О том, как депутат пел под препаратами, выкладывая все о своих друзьях. И Сельмурзаев от этих напоминаний почувствовал себя нашкодившим школьником, которого поймали за тем, что он на перемене в туалете нюхал клей.
«Легионеры» узнали, что депутат объявил на них охоту. И сразу из дичи сами стали охотниками. Они пообещали видеозаписи, на которых он продаёт друзей и родственников, пустить в оборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Оранжерея, — усмехнулся диспетчер. Обоим было понятно, о чем идёт речь. На въезде в Москву Глеб отдал приказ:
— Рассредоточиваемся по точкам. Готовность номер один к сбору.
Машины рассыпались в стороны — каждая по своему маршруту.
Глеб вышел из фургона около автомобильной стоянки. Сел за руль «Форда» и отправился на конспиративную квартиру.
Через сорок минут по прибытии на место его оторвал от невесёлых дум звонок мобильника.
— Ты на месте? — спросил Артемьев.
— На месте, — кивнул Глеб, принимая на диване вертикальное положение.
— Жди гостей.
Через пять минут в дверь позвонили. Появился Зевс собственной персоной в сопровождении Артемьева-Одиссея.
— Докладай, герой, — велел Артемьев.
Зевс был чернее тучи. Он уселся в кресло и испытующе посмотрел на Глеба. Его глаза, как и положено шефу Олимпа, метали молнии.
Глеб, который редко видел Главного оперативного координатора в таком состоянии, как можно более сжато и чётко изложил ситуацию.
— Что за схема получается, — Зевс похлопал ладонью по подлокотнику кожаного кресла. — Против нас работают чеченцы. И, как сказал пленный, по заказу депутата-чеченца. Депутатов-чеченцев много?
— Да ясно все. Это Сельмурзаев, — кивнул Глеб.
— Человек крайне мстительный. До безумия, — начал перечислять достоинства народного депутата Артемьев. — И амбициозный. Злопамятный. Мы ему испортили песню с изотопами и познакомили с Доктором. После этого депутат начинает работать против «Белого Легиона». Для этого как минимум нужно узнать о нашем существовании.
— А ещё им известно о нашем интересе к беглому программисту Гурвичу, — сдерживая ярость, начал перечислять Зевс. — Выявили сферу наших оперативных Интересов. Срисовали наших людей в коммерческих структурах и устроили на них охоту. А то, что они узнали псевдоним Глеба и получили его портрет, — это вообще песня! Они просветили нас насквозь!
Зевс перевёл дыхание, задумался на несколько секунд. Потом посмотрел на Глеба:
— Кто тебя так гостей учил встречать?
Глеб понял, что начальник перекипел. Через некоторое время на столике стоял коньяк, в блюдечке желтел тонко нарезанный лимон. И электрический чайник пыхтел рядом с банкой растворимого кофе и сахарницей.
Главный оперативный координатор треснул доброго армянского коньячку — любимый напиток этого пожилого эстета, любителя классической музыки и японской игры «Го». Зажевал лимончиком. Немножко расслабился. Буря прошла стороной.
— Вот что, товарищи ребятки. Такого палева давно не было, — покачал головой Зевс. — К нам подобрались слишком близко. Кто верит, что Сельмурзаев с его бандитами своими силами смог нас так высветить?
— Это вряд ли, — Артемьев вытащил из кармана пачку сигарет. — Тут чувствуется рука мастера. Сельмурзаеву слили информацию те, кто давно занимается нами.
— Кто, Одиссей? Кто?
— А что, «друзей» у нас мало? — Артемьев наконец отважился затянуться и пустил дым из ноздрей. — Скольким влиятельным людям дорогу перебежали. Да и «Синдикат» вовсе не до основания нами срыт.
— Вот что я вам скажу, — Зевс постучал ногтем по хрустальной рюмке, она отозвалась тонким звоном. — Если мы не разберёмся с утечкой информации и не проявим противника в ближайшие дни, придётся уходить на дно и сворачивать программы. Для локализации ситуации просите любые средства.
— У нас есть зацепки, — произнёс Глеб. — Тот же Сельмурзаев…
— Что предлагаете с ним делать? — деловито осведомился Зевс.
— Похоронить по мусульманскому обычаю, — предложил с ходу Артемьев.
— Нецелесообразно, — возразил Зевс. — Его смерть нам не выгодна. Она дестабилизирует и так неустойчивую обстановку в Москве и на Кавказе. Будет утрачен во многом контроль за процессами.
— Тогда методика отработанная — похищение и к Доктору на просвечивание мозгов, — Артемьев рубанул ладонью воздух. — Один раз Сельмурзаев уже прошёл через Доктора. Будет встреча старых друзей. Все прослезятся от умиления…
— Ты учти, что сейчас изъять депутата будет куда сложнее, — возразил Зевс. — Охрану и меры предосторожности он усилил. Акция серьёзная.
— Вы сомневаетесь, что мы её проведём? — вопросительно посмотрел Глеб на Главного координатора.
— Не сомневаюсь… Но мы перегибаем палку… Слишком много шуму производим. К нам и так уже проявляют интерес. Хотите тотальной конфронтации?
— Не хотим. Тогда остаётся шантаж, — заметил Глеб. — Сельмурзаев в лапах Доктора достаточно наговорил. Мы ему напомним об этом. Он сделается уступчивым. Если поймёт, что мы в курсе его фокусов, начнёт работать на нас.
— Для острастки грохнуть кого-нибудь из его родственников, — гнул своё Артемьев. — Пообещать кончить остальных.
— Родственников? — заинтересовался Зевс. — Есть кандидаты?
— Есть.
— Не нравится мне это, — неожиданно произнёс Глеб. — Одно дело убивать врага. Другое дело — выжигать его семьи. Мы не слишком много себе позволяем?
— Что? — В глазах Зевса опять вспыхнула ярость. — У нас завелись гуманисты? Права человека, да? Хельсинские соглашения?.. Много себе позволяем?.. Не больше, чем артиллерист, выбивающий огневую точку противника. Под развалинами тоже могут оказаться невиновные люди. Но без подавления этой огневой точки наступление выдохнется. И погибнут многие. Враг будет гулять по твоей земле, гуманист.
Глеб поморщился. Правоту слов Зевса трудно было не признать. Но от этой правоты всегда тянуло ледяным холодом.
— Решено. Выходим на связь с Сельмурзаевым, — подытожил Зевс.
— Кто переговорщики? — осведомился Артемьев.
— Найдутся, — заверил Зевс. — Не ваша забота…
— Дело нехитрое, — кивнул Глеб. — Вопрос, будет ли наш депутат благоразумен?
— Будет, — пообещал Артемьев. — Ему же не в горы бежать, а здесь жить…
— Проработать детали. И мне доложить, — Зевс поднялся.
Сельмурзаев давно был на грани срыва. Дни потянулись для него чёрной чередой. Он просыпался по ночам с мыслью — какой же он был идиот, что втянулся в эту авантюру. Но отыграть назад можно только в сказке.
После того тяжёлого разговора ночью позвонил Султан и сообщил, что на «даче» заложник сбежал, при этом порубив в капусту троих охранников.
— Аллах милосердный, — поражение прошептал Сельмурзаев. — Никого в живых?
— Твой Бадри остался. Голова слегка разбита…
— Что ты решил?
— На «даче» оставил своих людей…
— Зачем?
— Там кое-какие вещи, их нельзя оставлять без присмотра.
— А если сибиряк отправится в милицию?
— Никуда он не отправится… Мы думали, он крыса. А он оказался львом…
«Зато ты оказался крысой», — подумал Сельмурзаев, но ничего не сказал.
На следующий день Султан сообщил, что оставленные на «даче» охранники не отвечают на звонки.
— Что это значит?! — Сельмурзаеву стало холодно, будто морозом все покрылось. Он начал ощущать нечто, похожее на панику.
— Разберёмся, — заверил Султан. — Может, ложная тревога…
Тревога была не ложная. Разведчики, которых Султан послал на «дачу», сообщили: дом сгорел, людей нет. И тайник с оружием пуст.
Депутат выслушал молча новость от Султана. Отбросил телефонную трубку. И расхохотался.
Телохранители смотрели на него удивлённо. Весёлым нравом хозяин никогда не отличался. Если и было у него чувство юмора, то отдававшее мертвечиной — например, засунуть в задницу человеку ракетницу и дёрнуть. Тут он был изобретателен.
Сельмурзаев смеялся все сильнее.
«С ума схожу… Схожу с ума», — подумал он.
И замолчал, взяв себя в руки… Он уже перестал воспринимать плохие новости. Они стали для него просто фоном его чёрного существования.
А потом был ещё один вечерний звонок. Вежливый голос как будто пришёл из преисподней. Змеиные уста говорившего извергали то, чего Сельмурзаев боялся больше всего. Ему кое-что напомнили. И потом голос сделал предложение, от которого не отказываются.
— Вы думаете сломать меня? — воскликнул Сельмурзаев.
— Мы предлагаем выбор, — произнёс обладатель вкрадчивого голоса…
Депутат нашёл в себе силы оценить здраво ситуацию. И понял, что узел завязался слишком сильно. Притом на его шее. И пора его разрезать.
— Надо встретиться, — прозвонил он Султану.
— Где?
— Давай в пригородном кабачке. Вместе сеяли, вместе и жать будем… Только не приведи за собой слежку.
— Хорошо, — кивнул Султан, отметив, что голос у депутата какой-то непонятный. — А ты не тащи с собой целую свиту. Нам нельзя привлекать внимание. Хорошо?
— Неучи…
Подмосковный ресторанчик представлял из себя стилизованную русскую избу, выходящую на шоссе. Тут же дымился мангал с шашлыком, около которого шустрили двое парней кавказской наружности. На улице за избой стояли столики. Погода сегодня была хорошая, так что говорили на улице.
Со стороны могло показаться, что здесь собирается ячейка мастеров ритуальных услуг — машины все подъезжали как на подбор чёрные и тяжёлые. Из них возникали телохранители, насторожённо озирающиеся и высматривающие врагов. Потом появились охраняемые персоны. По правую руку от Сельмурзаева шёл старший его охраны Ломали. Впереди — злосчастный Бадри, так позорно опростоволосившийся на даче, — он был единственный выживший после побега новосибирского бизнесмена. Его широкий лоб украшал пластырь, но он уже оправился от удара и приступил к работе.
— Проходите, все готово, — стелился мелким бесом перед гостями пожилой азербайджанец — хозяин кафе. Крыша у ресторанчика была чеченская, и это место иногда использовалось диаспорой для различных встреч.
Сельмурзаев и Султан устроились за столиком. Быки расселись по соседству, бесцеремонно расчистив пространство от посетителей. Метрдотель завертелся, обещая обалдевшим гражданам гораздо лучшие места в здании ресторана и ещё по бутылке за счёт заведения. Хозяин же заведения гнулся подобострастно перед депутатом:
— Баранина? Шашлык?
— Принеси чего-нибудь, — махнул рукой Сельмурзаев. — Только не свинину.
— Как можно?
— И двигайся быстрее…
Хозяин улетел птицей.
— «Дачу» спалили, шайтаны, — угрюмо произнёс Султан.
— Ты мне уже говорил, — кивнул депутат. — Забыл?
— Я ничего не забываю, — Султан недобро уставился на него. — Ещё четверо моих погибли. Сельмурзаев нервно хохотнул:
— Скоро вам придётся брать людей по объявлению…
— Возьму, — зло прошипел Султан. — Усман, я работал на тебя. Выбили лучших моих людей…
— Ты хочешь, чтобы я тебе платил за каждую голову или оптом?
— Не шути! — с угрозой произнёс Султан. — Я хочу знать, когда это кончится. И во что ты нас втравил…
— А ты не воин, Султан, — покачал головой Сельмурзаев.
— Что?
— Воин должен уметь драться, когда все против него. И принимать смерть, стремиться навстречу ей. А ты просто любишь убивать, появляясь из ниоткуда. Засады. Убийства из-за угла… И ты не готов к тому, чтобы столкнуться с теми же, но в роли жертвы…
— А ты другой?
— И у меня есть такой недостаток.
— Хватит молоть языком. Что будем делать?
— Что делать? Тебе лететь в Турцию. Или в Эмираты.
— А тебе куда?
— Никуда. Попробую сгладить ситуацию.
— Сгладить?
— Будет нелегко. Но я попытаюсь.
Сельмурзаев не стал говорить о том, что вечером на него вышел на контакт человек из «Легиона» с устами змеи и напомнил об изотопном деле. О том, как депутат пел под препаратами, выкладывая все о своих друзьях. И Сельмурзаев от этих напоминаний почувствовал себя нашкодившим школьником, которого поймали за тем, что он на перемене в туалете нюхал клей.
«Легионеры» узнали, что депутат объявил на них охоту. И сразу из дичи сами стали охотниками. Они пообещали видеозаписи, на которых он продаёт друзей и родственников, пустить в оборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53