Сказать ему или нет, что кое-какие данные на Скунса они давно нащупали, но только их сразу забрал к себе шеф. И велел об этом молчать. По-дружески об этом можно было Андрею Кирилловичу и намекнуть. Но с другой стороны, сболтнешь вот так, а потом век будешь каяться. Или еще того хуже – даже покаяться не успеешь. У провинившихся начальников службы безопасности конец один. Хорошо, если хотя бы похоронят с оркестром.
А вечером того же дня Борис Бельды в своем офисе смотрел документальный фильм из жизни друга и корчился от смеха. Как же он раньше-то не дотумкал, что его Гарька – всего-навсего обыкновенный педик. Потому и с бабами у него происходил вечный незатык. Сторонились его бабы. А какая глупая и одновременно мечтательная была у него морда, когда он со своим хреном подходил к этому пацаненку! Как будто он собирался то ли стихи Петрарки ему читать, то ли по туристической путевке слетать вместе с ним в рай.
Кассета была куплена ровно в десять раз дешевле того, что просил этот мудила директор в записке. Бельды объяснил шантажисту-самоучке, что лично ему по фигу, есть еще в запасе копии или нет и что с ними завтра произойдет. Ему просто хочется посмотреть забавный фильм, где в главной роли один знакомый. И пять кусков – ровно та сумма, которую он готов заплатить за такое удовольствие. Ну а если господин режиссер не соблаговолит, то тогда он, конечно, весьма сожалеет, однако венок на могилу деятеля кино будет доставлен вовремя. Директор мгновенно понял, что к чему, и даже мальчика показал, намекая, что и он может им попользоваться. Но Борис – не Гарька, он чужими объедками не пользовался и на пацанов не вздрагивал.
Бельды остановил плеер и вынул кассету. Купил-то он ее, в общем, не для себя, а для Ксении, которая, живя в Париже, вдруг воспылала ностальгией по прошлой супружеской жизни. Пусть поглядит это кино, чтобы слегка остыть.
А с этим педиком – дело решенное. Он, Бельды, уже несколько раз собирался оформить заказ, да все откладывал. Теперь же, когда Гарька явно раз за разом шел на разрыв, пусть и получает, что заслужил. Из-за него пришлось нужного для японцев человечка убирать. Хорошо, что есть одна ниточка помимо полковника, и все было проделано как бы японскими руками. И кстати сказать, о чем Гарька пока не догадывается, тот проект не пропал, он, Бельды, его потихоньку перетягивает на себя. Недавно этого веселого малого из городской администрации тоже пришлось закрыть. А все потому, что дружок опять рвался затеять собственную игру. А его, Бельды, который этому педику, можно сказать, сделал жизнь, принеся на блюдечке все – большие деньги, красавицу жену, – просто в кювет, как мусор ненужный. Тот веселый малый из городской администрации был последним звонком, даже не намеком – восклицательным знаком, в их пожизненной дружбе. Но дружок опять решил нарываться: придумал свой замуденный фонд, и опять Бельды в сторону. Сколько можно быть благодарным за те шоколадки с вафлями, которые богатый пацан Гарька приносил в их нищую общагу. Борька за них расплатился давно.
Кстати, хорошо, что он направил заказ тому самому курку-бомбардиру, который решал и с японским представителем. Он хоть дорого берет, но работает правильно. Об удачном фейерверке около «Адоная» в Москве трендят до сих пор. Однако сразу нужно будет решить и с самим курком. Потому как шуму будет немало. А на курке это уже третий заказ.
Он вызвал своего полковника и дал ему нужные инструкции. А тот уже через час беседовал с быком Секой, разложив отксеренные ориентировки на Скунса, сделанные людьми Андрея Кирилловича.
Человек, которого называли Скунсом, припарковал машину на Фонтанке, около цирка, и принял сообщение. Опробовав голосовую связь, он вновь перешел на текст. По крайней мере, в городе. Береженого, как говорят….
Дорогой друг!
У меня для вас есть новый заказ. И опять от прежнего клиента из Страны восходящего солнца. Имя объекта – Беневоленский Георгий Иванович. Так сказать, «его знают многие». Я имею на него многие сотни страниц сведений. Посылаю лишь выборку. Если понадобятся уточнения – всегда к вашим услугам.
Человек, которого называли Скунсом, несколько мгновений подумал, а потом, легко касаясь клавиш, набрал ответ:
Заказ принимаю. Обещаю в этот раз обойтись без четвероногих друзей.
Посредник ответил:
Вот за это вам от меня особенное спасибо.
Нечаянная радость
Директор павловского детского дома проснулся в своей квартире от беспокоящего его желания.
Желание было неожиданным и очень даже странным. Стараясь не разбудить жену, шлепая босыми ногами по полу, директор пришел на кухню. Там он отыскал самую большую, ведерную, кастрюлю, высыпал в нее всю муку, какая была дома, – двухкилограммовый пакет и еще с полкилограмма – подогрел, сколько положено по объему, теплого молока, которое доставляли ему с детдомовской кухни, вбил яйца, всыпал сахарный песок и стал размешивать тесто.
Когда-то в юности он очень хорошо умел печь блины, и об этом знали все родственники.
Сковород в хозяйстве было только три. Директор поставил их все на газ, налил на дно каждой понемногу растительного масла.
«Жалко, что не хватит на всех, – думал он, рассчитывая, сколько может получиться блинов. – Но каждому малышу достанется! Варенья у нас тоже в доме полно».
И директор представил идиллическую картину: он сам в белом переднике и поварском колпаке обходит столы, за которыми сидят нетерпеливые детишки. И каждому на тарелку кладет по несколько ароматных блинов, а потом сбоку – столовую ложку варенья.
Эта воображаемая картина так тронула директора, что он неожиданно почувствовал, как по его щеке ползет вниз слеза.
«Кто их еще порадует, кроме меня!» – подумал с умилением он.
Искусство блинопечения с годами не растерялось. Спустя часа два на больших блюдах громоздились высокие блинные горы. И когда жена, позевывая, пошла в туалет, она с недоумением на них воззрилась.
– Это еще что за чудеса? Ты чего такое придумал?
– Детям пеку, – сказал счастливо улыбающийся директор. – Пусть полакомятся.
– Ну-ну, – проговорила жена. – «Скорую» сейчас вызывать или позже, когда закончишь?
– Ты пойми, это же дети, которых бросили родители! Кто, кроме нас, принесет им радость?
Жена молча пожала плечами и решила, что самое разумное для нее отправиться досыпать.
К восьми утра тесто закончилось. В это время позвонила сестра-хозяйка:
– Так что с сэконд-хэндом? Пусть сначала к нам завезут? Или сразу в магазин, а я подъеду с бумагами? Там, говорят, много чего хорошего.
Это была гуманитарная помощь. Обычно она, минуя детский дом, сразу переправлялась в магазины. Но в этот раз директор, мгновенно встрепенувшись, проговорил:
– Никаких магазинов, только к нам, и при этом сразу. Пусть каждый ребенок получит по красивой обновке.
– Чего-чего? – удивилась сестра-хозяйка. – Это у вас что, юмор такой с утра?
– Я говорю, пусть везут немедленно к нам. Буду принимать строго по весу, чтобы каждый ребенок получил по красивой обновке, – повторил директор.
Есть люди, которые смеются, еще не дослушав анекдот до конца. Есть и другие – они тоже смеются, но только вечером, осознав наконец смысл рассказанной спозаранку смешной истории. То же было и с воздействием, которое направлял на людей Савва. Оно не обязательно происходило тотчас же. Иногда ему требовалось вызреть, особенно если Савва действовал экономно. В душе директора воздействие Саввы стало обнаруживаться лишь через несколько дней.
Разговор мастера с магнатом
– Еще две микропайки, уважаемый Георгий Иванович, и можно принимать работу.
Мастер, как ему и положено, был немолод, но бодр. Беневоленский без раздражения слушал его болтовню. Как-никак, мастер готовил великолепный сюрприз неизвестному шпиону. По гениальному плану самого Беневоленского.
Воспользовавшись отгулом, который взял начальник его службы безопасности, Беневоленский лично, тайно от всех, созвонился с фирмой, которая и прежде выполняла кое-какие конфиденциальные заказы, и пригласил специалиста по микроэлектронной технике. Все эти дни он время от времени вспоминал про руку, любознательный владелец которой вскрыл пакет с видеокассетой. Как-то уж очень легко Андрей Кириллович перевалил все на студента. Но если это был не студент, тогда кто? Этот человек легко проникнет в его кабинет, чтобы пошарить в сейфе или перелистать на столе бумаги.
Тогда-то и осенила его эта блестящая идея. Ведь у него в кабинете стоит чучело людоеда с натянутым луком и стрелой, готовой проткнуть врага. Так пусть этот папуас поработает не просто раритетом, а еще и настоящим охранником.
Мастер появился довольно быстро после звонка. Увидев папуаса, он счастливо замер, словно перед статуей личного бога.
– Боже мой! Я и подумать не мог, что такие редкости могут стоять сегодня в наших домах!
Он мгновенно понял суть идеи, едва Беневоленский стал объяснять, и даже развил ее:
– Нет, здесь нужен лазерный луч не в видимом глазу диапазоне, а инфракрасный. Вы, может быть, читали роман Томаса Манна «Доктор Фаустус»? Там есть собака…
– Композитор Леверкюн выдает приглашенным свистки, которые посылают сигнал ультразвуком. Люди его не слышат, а собака воспринимает и пропускает гостей… – подхватил Беневоленский.
– Вот-вот! – обрадовался мастер. – Здорово, что вы тоже читали эту книгу.
С Беневоленским давно уже никто не разговаривал на равных. Все от него чего-нибудь ждали. И он истосковался по нормальному человеческому разговору. Поэтому ему и приятно было болтать с мастером.
– У вашего папуаса будет то же самое. Я вставлю инфракрасный микроизлучатель, и стрела сработает при пересечении невидимого луча. Только умоляю вас, не попадитесь сами – это ведь очень страшное оружие!
Когда работа была закончена, мастер предложил провести испытание, но у Беневоленского подступал час важных переговоров, и он со смехом проговорил:
– Пусть уж испытывает тот, кто проникнет в мой кабинет.
И как все-таки мало осталось по-настоящему интеллигентных людей, не испорченных временем. Хотя по всем повадкам было видно, что мастер не слишком богат, он отказался от второй пятидесятидолларовой купюры:
– Это лишнее, Георгий Иванович! У меня строгий тариф, и свыше я не беру. Тем более за удовольствие познакомиться с подлинным папуасом и его блистательным владельцем, который к тому же прочитал «Доктора Фаустуса» .
– Я и «Волшебную гору» одолел, – заметил слегка хвастливо Беневоленский вслед уходящему мастеру.
В то мгновение, когда мастер был уже в дверях, мелькнуло в нем что-то знакомое и чуть-чуть оцарапало сознание. Вроде бы какое-то его микродвижение Беневоленский уже наблюдал. Или просто померещилось.
Беневоленский отогнал легкую секундную тревогу и стал готовиться к важному разговору с потенциальными партнерами, которые прилетели – вот же совпадение – из Австралии, где, по его данным, жили потомки человека, который и доставил сюда этого папуаса.
Естественно, он не мог догадаться о том преображении, которое произошло с пожилым интеллигентным мастером. Забравшись в «семерку» с тонированными стеклами, мастер снял темноватую с проседью бородку, паричок, вытер несколькими салфетками грим и превратился в человека, встречи с которым Беневоленский так искал.
Тот, которого называли Скунсом, получив заказ, очень удачно сосканировал разговоры магната, а превратиться в мастера было совсем нетрудно. Правда, часа через три к глазку двери подошел молодой патлатый парень. Он тоже попробовал уверить охранника, что прибыл с заказом на работы до микроэлектронике. Но ему сразу дали от ворот поворот.
Конечно, тот, который выдавал себя за мастера, легко мог выполнить и другой, более ранний заказ: на убийство. Но убивать человека, минуту назад побеседовав с ним о Томасе Манне, было уж слишком неэстетично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
А вечером того же дня Борис Бельды в своем офисе смотрел документальный фильм из жизни друга и корчился от смеха. Как же он раньше-то не дотумкал, что его Гарька – всего-навсего обыкновенный педик. Потому и с бабами у него происходил вечный незатык. Сторонились его бабы. А какая глупая и одновременно мечтательная была у него морда, когда он со своим хреном подходил к этому пацаненку! Как будто он собирался то ли стихи Петрарки ему читать, то ли по туристической путевке слетать вместе с ним в рай.
Кассета была куплена ровно в десять раз дешевле того, что просил этот мудила директор в записке. Бельды объяснил шантажисту-самоучке, что лично ему по фигу, есть еще в запасе копии или нет и что с ними завтра произойдет. Ему просто хочется посмотреть забавный фильм, где в главной роли один знакомый. И пять кусков – ровно та сумма, которую он готов заплатить за такое удовольствие. Ну а если господин режиссер не соблаговолит, то тогда он, конечно, весьма сожалеет, однако венок на могилу деятеля кино будет доставлен вовремя. Директор мгновенно понял, что к чему, и даже мальчика показал, намекая, что и он может им попользоваться. Но Борис – не Гарька, он чужими объедками не пользовался и на пацанов не вздрагивал.
Бельды остановил плеер и вынул кассету. Купил-то он ее, в общем, не для себя, а для Ксении, которая, живя в Париже, вдруг воспылала ностальгией по прошлой супружеской жизни. Пусть поглядит это кино, чтобы слегка остыть.
А с этим педиком – дело решенное. Он, Бельды, уже несколько раз собирался оформить заказ, да все откладывал. Теперь же, когда Гарька явно раз за разом шел на разрыв, пусть и получает, что заслужил. Из-за него пришлось нужного для японцев человечка убирать. Хорошо, что есть одна ниточка помимо полковника, и все было проделано как бы японскими руками. И кстати сказать, о чем Гарька пока не догадывается, тот проект не пропал, он, Бельды, его потихоньку перетягивает на себя. Недавно этого веселого малого из городской администрации тоже пришлось закрыть. А все потому, что дружок опять рвался затеять собственную игру. А его, Бельды, который этому педику, можно сказать, сделал жизнь, принеся на блюдечке все – большие деньги, красавицу жену, – просто в кювет, как мусор ненужный. Тот веселый малый из городской администрации был последним звонком, даже не намеком – восклицательным знаком, в их пожизненной дружбе. Но дружок опять решил нарываться: придумал свой замуденный фонд, и опять Бельды в сторону. Сколько можно быть благодарным за те шоколадки с вафлями, которые богатый пацан Гарька приносил в их нищую общагу. Борька за них расплатился давно.
Кстати, хорошо, что он направил заказ тому самому курку-бомбардиру, который решал и с японским представителем. Он хоть дорого берет, но работает правильно. Об удачном фейерверке около «Адоная» в Москве трендят до сих пор. Однако сразу нужно будет решить и с самим курком. Потому как шуму будет немало. А на курке это уже третий заказ.
Он вызвал своего полковника и дал ему нужные инструкции. А тот уже через час беседовал с быком Секой, разложив отксеренные ориентировки на Скунса, сделанные людьми Андрея Кирилловича.
Человек, которого называли Скунсом, припарковал машину на Фонтанке, около цирка, и принял сообщение. Опробовав голосовую связь, он вновь перешел на текст. По крайней мере, в городе. Береженого, как говорят….
Дорогой друг!
У меня для вас есть новый заказ. И опять от прежнего клиента из Страны восходящего солнца. Имя объекта – Беневоленский Георгий Иванович. Так сказать, «его знают многие». Я имею на него многие сотни страниц сведений. Посылаю лишь выборку. Если понадобятся уточнения – всегда к вашим услугам.
Человек, которого называли Скунсом, несколько мгновений подумал, а потом, легко касаясь клавиш, набрал ответ:
Заказ принимаю. Обещаю в этот раз обойтись без четвероногих друзей.
Посредник ответил:
Вот за это вам от меня особенное спасибо.
Нечаянная радость
Директор павловского детского дома проснулся в своей квартире от беспокоящего его желания.
Желание было неожиданным и очень даже странным. Стараясь не разбудить жену, шлепая босыми ногами по полу, директор пришел на кухню. Там он отыскал самую большую, ведерную, кастрюлю, высыпал в нее всю муку, какая была дома, – двухкилограммовый пакет и еще с полкилограмма – подогрел, сколько положено по объему, теплого молока, которое доставляли ему с детдомовской кухни, вбил яйца, всыпал сахарный песок и стал размешивать тесто.
Когда-то в юности он очень хорошо умел печь блины, и об этом знали все родственники.
Сковород в хозяйстве было только три. Директор поставил их все на газ, налил на дно каждой понемногу растительного масла.
«Жалко, что не хватит на всех, – думал он, рассчитывая, сколько может получиться блинов. – Но каждому малышу достанется! Варенья у нас тоже в доме полно».
И директор представил идиллическую картину: он сам в белом переднике и поварском колпаке обходит столы, за которыми сидят нетерпеливые детишки. И каждому на тарелку кладет по несколько ароматных блинов, а потом сбоку – столовую ложку варенья.
Эта воображаемая картина так тронула директора, что он неожиданно почувствовал, как по его щеке ползет вниз слеза.
«Кто их еще порадует, кроме меня!» – подумал с умилением он.
Искусство блинопечения с годами не растерялось. Спустя часа два на больших блюдах громоздились высокие блинные горы. И когда жена, позевывая, пошла в туалет, она с недоумением на них воззрилась.
– Это еще что за чудеса? Ты чего такое придумал?
– Детям пеку, – сказал счастливо улыбающийся директор. – Пусть полакомятся.
– Ну-ну, – проговорила жена. – «Скорую» сейчас вызывать или позже, когда закончишь?
– Ты пойми, это же дети, которых бросили родители! Кто, кроме нас, принесет им радость?
Жена молча пожала плечами и решила, что самое разумное для нее отправиться досыпать.
К восьми утра тесто закончилось. В это время позвонила сестра-хозяйка:
– Так что с сэконд-хэндом? Пусть сначала к нам завезут? Или сразу в магазин, а я подъеду с бумагами? Там, говорят, много чего хорошего.
Это была гуманитарная помощь. Обычно она, минуя детский дом, сразу переправлялась в магазины. Но в этот раз директор, мгновенно встрепенувшись, проговорил:
– Никаких магазинов, только к нам, и при этом сразу. Пусть каждый ребенок получит по красивой обновке.
– Чего-чего? – удивилась сестра-хозяйка. – Это у вас что, юмор такой с утра?
– Я говорю, пусть везут немедленно к нам. Буду принимать строго по весу, чтобы каждый ребенок получил по красивой обновке, – повторил директор.
Есть люди, которые смеются, еще не дослушав анекдот до конца. Есть и другие – они тоже смеются, но только вечером, осознав наконец смысл рассказанной спозаранку смешной истории. То же было и с воздействием, которое направлял на людей Савва. Оно не обязательно происходило тотчас же. Иногда ему требовалось вызреть, особенно если Савва действовал экономно. В душе директора воздействие Саввы стало обнаруживаться лишь через несколько дней.
Разговор мастера с магнатом
– Еще две микропайки, уважаемый Георгий Иванович, и можно принимать работу.
Мастер, как ему и положено, был немолод, но бодр. Беневоленский без раздражения слушал его болтовню. Как-никак, мастер готовил великолепный сюрприз неизвестному шпиону. По гениальному плану самого Беневоленского.
Воспользовавшись отгулом, который взял начальник его службы безопасности, Беневоленский лично, тайно от всех, созвонился с фирмой, которая и прежде выполняла кое-какие конфиденциальные заказы, и пригласил специалиста по микроэлектронной технике. Все эти дни он время от времени вспоминал про руку, любознательный владелец которой вскрыл пакет с видеокассетой. Как-то уж очень легко Андрей Кириллович перевалил все на студента. Но если это был не студент, тогда кто? Этот человек легко проникнет в его кабинет, чтобы пошарить в сейфе или перелистать на столе бумаги.
Тогда-то и осенила его эта блестящая идея. Ведь у него в кабинете стоит чучело людоеда с натянутым луком и стрелой, готовой проткнуть врага. Так пусть этот папуас поработает не просто раритетом, а еще и настоящим охранником.
Мастер появился довольно быстро после звонка. Увидев папуаса, он счастливо замер, словно перед статуей личного бога.
– Боже мой! Я и подумать не мог, что такие редкости могут стоять сегодня в наших домах!
Он мгновенно понял суть идеи, едва Беневоленский стал объяснять, и даже развил ее:
– Нет, здесь нужен лазерный луч не в видимом глазу диапазоне, а инфракрасный. Вы, может быть, читали роман Томаса Манна «Доктор Фаустус»? Там есть собака…
– Композитор Леверкюн выдает приглашенным свистки, которые посылают сигнал ультразвуком. Люди его не слышат, а собака воспринимает и пропускает гостей… – подхватил Беневоленский.
– Вот-вот! – обрадовался мастер. – Здорово, что вы тоже читали эту книгу.
С Беневоленским давно уже никто не разговаривал на равных. Все от него чего-нибудь ждали. И он истосковался по нормальному человеческому разговору. Поэтому ему и приятно было болтать с мастером.
– У вашего папуаса будет то же самое. Я вставлю инфракрасный микроизлучатель, и стрела сработает при пересечении невидимого луча. Только умоляю вас, не попадитесь сами – это ведь очень страшное оружие!
Когда работа была закончена, мастер предложил провести испытание, но у Беневоленского подступал час важных переговоров, и он со смехом проговорил:
– Пусть уж испытывает тот, кто проникнет в мой кабинет.
И как все-таки мало осталось по-настоящему интеллигентных людей, не испорченных временем. Хотя по всем повадкам было видно, что мастер не слишком богат, он отказался от второй пятидесятидолларовой купюры:
– Это лишнее, Георгий Иванович! У меня строгий тариф, и свыше я не беру. Тем более за удовольствие познакомиться с подлинным папуасом и его блистательным владельцем, который к тому же прочитал «Доктора Фаустуса» .
– Я и «Волшебную гору» одолел, – заметил слегка хвастливо Беневоленский вслед уходящему мастеру.
В то мгновение, когда мастер был уже в дверях, мелькнуло в нем что-то знакомое и чуть-чуть оцарапало сознание. Вроде бы какое-то его микродвижение Беневоленский уже наблюдал. Или просто померещилось.
Беневоленский отогнал легкую секундную тревогу и стал готовиться к важному разговору с потенциальными партнерами, которые прилетели – вот же совпадение – из Австралии, где, по его данным, жили потомки человека, который и доставил сюда этого папуаса.
Естественно, он не мог догадаться о том преображении, которое произошло с пожилым интеллигентным мастером. Забравшись в «семерку» с тонированными стеклами, мастер снял темноватую с проседью бородку, паричок, вытер несколькими салфетками грим и превратился в человека, встречи с которым Беневоленский так искал.
Тот, которого называли Скунсом, получив заказ, очень удачно сосканировал разговоры магната, а превратиться в мастера было совсем нетрудно. Правда, часа через три к глазку двери подошел молодой патлатый парень. Он тоже попробовал уверить охранника, что прибыл с заказом на работы до микроэлектронике. Но ему сразу дали от ворот поворот.
Конечно, тот, который выдавал себя за мастера, легко мог выполнить и другой, более ранний заказ: на убийство. Но убивать человека, минуту назад побеседовав с ним о Томасе Манне, было уж слишком неэстетично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56