Катя изумленно молчала. Кажется, она попала не в страховую фирму, а в колонию усиленного режима.
– А можно, – наконец робко выдохнула она, – а можно иногда отлучиться в туалет?
– Конечно, – снисходительно кивнула Кира Васильевна. – Туалет и женская комната гигиены находятся в конце коридора…
* * *
Орыся Железновская знала цену себе и мужчинам. Пять лет назад она, как и Катерина, приехала в Москву, поступила в институт иностранных языков, пять лет напряженно трудилась над произношением и внешностью, и в результате из девочки-альбиноса с белыми волосами, бровями, ресницами превратилась в яркую, заметную девицу, свободно изъясняющуюся на английском, немецком, испанском, итальянском и французском языках.
Польская кровь, преобладавшая в ней, заставляла иногда ее взгляд светиться голубиной кротостью, что привлекало многих мужчин. Но Орыся не разменивалась по мелочам, она оставляла воздыхателей, плененных обманчивой беззащитностью нежной польки, на обочине своего пути. К двадцати двум годам она уже имела надежного спонсора, прописку в Москве, однокомнатную квартиру и престижную работу переводчика в солидной страховой фирме. Ни на секунду не задумываясь, она синхронно переводила с французского на немецкий и с русского на испанский, благодарила содержателя за его щедрость способом, который доставлял немалое удовольствие не только мужчине, но и ей самой, и была уверена в себе и в своем безоблачном будущем.
Орыся Железновская произвела сильное впечатление на Катюшу в ее первый рабочий день. Она появилась в кабинете сразу за Кирой Васильевной, и если строгую даму можно было сравнить с тремя литрами лимонного сока, то Орыся больше напоминала конфету из белого шоколада с ликерной начинкой.
На девушке были ярко-желтый пиджак и маленькая черная юбка. Те самые «два пальца выше колена», о которых заявила Кира Васильевна, были смело проигнорированы – юбочка Орыси заканчивалась в трех миллиметрах от края пиджака. Зато ее лицо полностью соответствовало инструкциям «Шелтера»: черные атласные брови разлетались стрелами, темносерые глаза светились в обрамлении густых ресниц под слоем туши, губы были накрашены ярко-вишневой помадой. Светлые волосы слагались в замысловатую бабетту, несколько длинных прядей закручивались спиралью и золотыми лентами падали на плечи, доставляя, очевидно, массу неудобств владелице.
Орыся сияла. Ее улыбка была так щедра, словно она встретилась со своей фронтовой подругой.
– Здравствуй, Катя! – воскликнула она. – Еле дождалась окончания праздников, чтобы познакомиться с тобой!
Удивленная Катерина не знала, что сказать.
– Леонид прожужжал мне все уши в новогодние дни. Помнишь его? Вице-президента фирмы. Полагаю, он еще на конкурсе приклеивался взглядом к твоим коленкам. Он такой! Подлец. Ой, я же не представилась! Орыся. Орыся Железновская. Имя, конечно, непривычное, польское. Но ты не смущайся. Леонид зовет меня Крысенышем. Орыся-Рыся-Крыся-Крысеныш. Гениальная семантическая цепочка. Я переводчик. Перевожу в день две тонны документов с русского на все остальные языки мира, получаю шестьсот пятьдесят долларов в месяц и не умираю с голода лишь потому, что знаю – голодать полезно для фигуры. Эта мысль меня поддерживает. У тебя зарплата еще меньше, я знаю. Но ничего, что-нибудь придумаем. Как тебе фирмочка?
– Здесь красиво…
– Фирма «Шелтер». По-английски «shelter» – «убежище». Образовалась в 1990 году и на сегодняшний день является лидером страхового бизнеса. Страховки на все случаи жизни: машина, самолет, теплоход, дача, оргтехника, строение, здоровье и многое-многое другое. Только в 1994 году наша фирма выплатила 18 миллиардов рублей страховых сумм и возмещений, сведениями за 1995-й я пока не располагаю. Вы дорожите собой? Правильно делаете! Вы и ваше имущество бесценны. Приходите в «Шелтер», мы позаботимся обо всем! – Орыся закончила свой пламенный монолог и стала изучающе разглядывать Катино лицо. – Слушай… – нерешительно начала она, – тебе Кирка еще ничего не сказала? Ну, насчет вот этого? – Орыся обмахнулась ладонью. – Насчет лица? Ты совсем не пользуешься косметикой?
– Да, – кивнула Катерина, – она сказала, что приходить на работу ненакрашенной – чудовищный грех.
– И ты до сих пор сидишь тут, милая и умытая?
– А что же делать? – растерялась Катя. – Я ничего не взяла с собой.
– Andiamo, пойдем! Я спасу тебя от Киры Васильевны. Ее должность, кстати, называется «менеджер персонала». Раньше было более скромно – «отдел кадров».
Орыся вытянула Катю из-за стола и увлекла за собой.
В кабинете Орыси царил идеальный порядок, на столе высились стопки с контрактами, а стенной шкаф был заставлен иностранными словарями. Девушка достала из тумбочки пластмассовый сундучок и распахнула его перед Катей.
– Сейчас я тебя накрашу. Хотя можно было бы этого и не делать. Ты яркая. Бывают же у людей такие лица, – вздохнула Орыся, орудуя кистью для румян.
– Почему ты вздыхаешь? – удивилась Катерина. – А еще, сделай мне такую же прическу?
– Я вздыхаю, потому что… Видела бы ты меня без косметики. Леонид, когда увидел впервые, полчаса хватал воздух ртом – потерял дар речи. Я ведь абсолютно белая. Ресницы белые, брови белые, кожа бледная. Ну и ладно. Для женщины важно не то, какова она на самом деле, а то, что она может с собой сделать. Когда я накрашена, я не могу налюбоваться своим отражением. И это здорово. Ну, смотри. Ты настоящая красавица.
* * *
– Хороший город Воронеж, но какая ужасная дорога! – пробурчал Максим Колотов, до отказа выворачивая руль, чтобы «Жигули» не угодили в глубокую колдобину.
– Ты увязался за мной, чтобы всю дорогу ныть и мешать мне думать? – возмутился Андрей.
Они ехали в Воронеж, где была найдена первая жертва серийного убийцы.
– Тоже мне мыслитель, – огрызнулся Максим. – Развалился тут на сиденье, как Даная, еще чем-то недоволен. Я еду в Воронеж по своим личным делам, это ты за мной увязался.
Андрей не ответил. Вчера, стоило ему обмолвиться, что он едет в кассу за билетами, как Макс тут же предложил его подбросить на своем автомобиле. Близорукие глазки друга хитро блеснули за стеклами очков, и Андрей понял, что Макса наверняка обуревает желание выведать информацию о маньяке и быстро накропать статью в свою газету «Выстрел в упор». Но ехать на машине было все же интереснее.
– Ну хотя бы думай вслух, – примирительно и вкрадчиво произнес Максим. – Какие у тебя соображения насчет этого дела?
Да не знаю, – разочарованно махнул рукой Андрей. – Человек-фантом. Появляется из воздуха чтобы убить очередную жертву, и растворяется в воздухе. Никто его не видит, никто его не знает…
Тут Андрей заметил, что правое ухо Максима заметно увеличилось в размерах, превратилось в огромный локационный пельмень, а сам хозяин выросшего уха притаился, замер. Андрей резко замолчал.
– Продолжай, продолжай… – ободряюще подтолкнул Макс.
– Опять выведываешь! – возмутился Андрей. – Ничего тебе не скажу.
Макс шумно вздохнул, расслабился, ухо приобрело нормальные очертания.
– Ну и не говори. Подумаешь, какой конспиратор!
* * *
У Кати было несколько костюмов (тех, которые подарила ей Оксана), и формально она выполняла требование Киры Васильевны, комбинируя пиджаки и блузки. Но этот маневр все же не мог скрыть очевидную бедность гардероба. Чтобы думать о новых вещах, надо было хотя бы дождаться первой зарплаты. К тому же она отдала шестьсот долларов вперед за четыре месяца аренды (Катя нашла однокомнатную квартирку, довольно убогую, но невдалеке от здания «Шелтера»). Шестьсот долларов – это были почти все деньги, которые остались от лучших времен, тех времен, когда она была блестящей невестой бизнесмена, завтракала бисквитами с шампанским и не могла самостоятельно надеть чулки, так как они цеплялись за бриллиантовые кольца на ее руках.
Теперь Катя вставала в шесть утра, натыкалась в темноте на углы незнакомой квартиры, натягивала дешевые колготки, которые ни за что не цеплялись, но все равно имели пагубную склонность к продырявливанию, выпивала безвкусный чай и выскальзывала из зловеще-мрачного подъезда.
В напряженном графике работы не было пауз, чтобы предаваться тоскливым мыслям о недавней любви. Катерина вскрывала конверты, сортировала почту, печатала документы, подшивала приказы, составляла письма, наливала в день сорок чашек кофе для шефа и его гостей, отвечала на звонки и сдерживала в себе желание нагрубить Кире Васильевне. Менеджер персонала не упускала ни единой возможности и ежедневно вонзала в новую секретаршу пару-тройку отточенных, пропитанных ядом сарказма стрел. У нее было множество претензий к девушке: то цвет губной помады плохо сочетается с блузкой, то каблуки ее туфель были недостаточно высоки, то она допустила одну опечатку в стостраничном документе.
За головокружительным ритмом «Шелтера» Катя успевала с трудом, но испытывала удовольствие от своей занятости. Она не делала ни одного лишнего движения: заправляла бумагу в принтер, передавала факс в Германию и копировала документы – все одновременно. Она становилась таким же чудесным прибором, как японский автоответчик или процессор «Пентиум», она превращалась в безукоризненно функционирующую приставку к оргтехнике, в такую же необходимую принадлежность офиса, как компьютер. Но в отличие от компьютера, Катя еще умела мило улыбаться клиентам и услаждала их взор изящными линиями бедер, талии, груди.
За стеной, в соседнем кабинете, напряженно трудилась переводчица Орыся. Ей тоже приходилось несладко: страховая фирма никому не платила денег даром. Но Орыся все-таки имела за спиной надежное прикрытие в лице вице-президента «Шелтера» Леонида Кочеткова, ее покровителя, спонсора, содержателя, любовника. А Катя могла рассчитывать только на себя.
В обед они шли в экспресс-кафе, где в обмен на талоны получали огромное количество вкусной еды – фирма подстраховывалась от гастритов и язв своих служащих, предпочитая платить за питание, чем за больничные листы.
– Да, если бы не Кирка, в «Шелтере» было бы здорово, – говорила Орыся, с удовольствием поглощая еду. – И если бы Витя не был таким козлом. Приятно чувствовать, что о тебе заботятся. У кого есть семья – им еще и на детей дают талоны. А какие подарки были на Новый год! Incredible, невероятные! С нетерпением жду Восьмого марта.
– А почему ты называешь Виктора Сергеевича козлом? – спросила Катя. Она тоже препарировала куриную ногу. Лишенная материнской заботы Татьяны Васильевны и ее пирогов, Катюша теперь постоянно испытывала легкое чувство голода и с нетерпением ждала обеда в экспресс-кафе.
– А ты еще не ощутила на себе могучие позывные его беспокойного, озабоченного поиском удовольствия тела? Давай возьмем по второй порции? Мы такие худые, что нельзя смотреть без слез.
Катя согласилась. Орыся упорхнула, обменялась репликами с парнем в белом колпаке и вернулась с двумя тарелками, на которых возлежали великанские куриные ноги, золотистые и дымящиеся, политые соусом и посыпанные свежей зеленью.
– Наш повар Владислав не мог тебя не заметить. Передает привет новому сотруднику «Шелтера» и желает приятного аппетита. Сказал, что такой красавице место не в экспресс-кафе, а в флорентийском ресторане рядом с каким-нибудь итальянским графом. Представляешь? Ну, посмотри же на него, или он сейчас от отчаяния сделает себе харакири поварешкой!
Катя помахала рукой высокому парню и сдержанно улыбнулась.
– Ну так вот, насчет Виктора Сергеевича. Я должна тебя предупредить. В этой фирме я проработала год, а ты уже четвертая секретарша на моей памяти. То есть менеджер офиса. И так исторически сложилось, что все предыдущие девчонки, которых я видела, были любовницами Витюши. А потом он их выбрасывал на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63