Даже воспоминание о том, что он почти оскорбил ее сегодня, не вызывало негодования. «Ну и пусть, – думала Катерина, – пусть он считает меня кем угодно. Сейчас искупаюсь, возьму книгу и буду есть шоколад. Сколько захочу – столько и съем. Вот так вот! Какой же бессовестный! Как он смеет думать про меня всякие гадости? Нет, моя любовь уже кончилась. Теперь он меня раздражает. Действительно, время лечит. Но что-то слишком оперативно. И месяца не прошло! Но если он еще пару раз появится в нашей фирме и заподозрит меня в чем-нибудь мерзком, мое раздражение сменится ненавистью. Как быстро, однако, кончилась моя любовь. А была ли она?..» Катя собиралась страдать по крайней мере год.
Сзади послышалось дыхание, и кто-то схватил Катю за локоть. Катя вскрикнула и резко обернулась.
«Маньяк! Убийца! – пронеслось в голове. – Он меня задушит!»
Высокий парень, лица которого она не увидела в темноте, отпрянул назад, за Катину спину, схватил ее сзади за воротник шубы, а другой рукой попытался вырвать сумку. Когда Катерина осознала, что покушаются не на ее жизнь, а на ее магазинные трофеи, силы вернулись к ней, и она гневно закричала:
– Сумку мою захотел?! Не отдам! Ты, кретин! Урод!
Мысль о том, что у нее сейчас отберут ее маленькое вечернее счастье, купленное на последние деньги, и дезодорант, и шампунь – о нет, только не это! – и коробку шоколадных конфет, привела Катерину в ярость.
– Сволочь! – вопила она, вырываясь из рук бандита. – Ничего не получишь, ничего!
Никогда еще в жизни Катя не испытывала столь яркого чувства гнева и освобождения. Законы поведения, страх, благовоспитанность – все осталось гдето позади. Только лютый собственнический инстинкт управлял сейчас ею. Она была готова драться насмерть, кусаться и царапаться, как первобытная женщина, отстаивающая добытую ногу мамонта.
Внезапно совсем рядом на дорожке показалась небольшая компания. Парень бросил Катю и оживленным галопом умчался прочь по сугробам.
– Девушка, что с вами? – спросил кто-то.
Катя сидела на снегу.
– Все нормально, – ответила Катя срывающимся голосом, – у меня пытались сумку отобрать..
– Да у тебя кровь, – сказала одна из женщин, приглядываясь. Катерину извлекли из сугроба.
– Хорошо, что ножом не пырнули, – сказал мужчина. – Шуба-то дорогая.
– Нет, он только сумку хотел.
– Дойдешь сама до дому? Тебе далеко?
– Нет, не далеко.
Катя махнула рукой за деревья, откуда выглядывал ее дом, и побежала.
Всю ночь она носилась по саванне, преследуя антилопу. Она была сильной, быстрой львицей, и ей хотелось вонзить острые когти в теплую глупую добычу, рвать зубами ее кожу, орошать сухую землю ручьями вскипающей крови. Катя проснулась среди ночи. Лоб покрылся испариной, в груди тяжело билось сердце. «Что со мной? – лихорадочно думала она. – Я готова была убить его. За гигиенические прокладки и коробку конфет! Я готова была зубами вцепиться в его горло! Неужели это я? Почему я такая агрессивная, злая?! Костюм испорчен, Виктор Сергеевич пристает, Олег терроризирует своей любовью, бандит покушается на мои драгоценные вещички! Почему все так враждебно?! Почему я все время должна сражаться? – Катя уткнулась головой в подушку и попыталась зареветь. – Я хочу домой, к маме!»
Попытка всласть поплакать с треском провалилась. Вместо этого Катерина перевернулась на спину и гордо улыбнулась в темноте. По крайней мере, в битве с грабителем она вышла победительницей.
* * *
– Наша задача: за один час задушить как можно большее количество девочек, – объяснял Андрей Максиму.
Они сидели в автомобиле и смотрели сквозь стекла на плотный поток людей, идущих мимо них по зимней улице. Максим то и дело взглядом выхватывал из толпы привлекательное женское лицо.
– Для этого ты прикупил такой заманчивый шарфик? – скептическим тоном осведомился Макс. – Будешь завлекать жертву?
Андрей сегодня действительно надел яркий шарф, который, по его мнению, мило сочетался с дорогим черным пальто.
– А что? Плохо? – с подозрением спросил он.
– Да нет. Просто сейчас у тебя вид опытного жиголо. А это не твоя стезя.
– Шарф мне подарила Софья Викентьевна. Я полагал, что выгляжу в нем неплохо.
– Так оно и есть, – кротко согласился Макс. – Ты выглядел бы неплохо даже в лаптях и со страусиным пером на голове.
– Но ты меня отвлек! – возмутился Андрей. – У меня мало времени. Давай, двигаемся. Знакомься с девушкой и по возможности пытайся ее задушить.
– Но чтобы потом ни одна душа не смогла тебя опознать, чтобы на девице не было синяков, ссадин и ее взгляд, желательно, оставался умиротворенным.
– На что ты меня толкаешь?
– Это следственный эксперимент. Я пытаюсь понять, почему жертвы не сопротивляются.
– А если я снова напорюсь на садистку? Типа воронежской Алисы? Мне страшно, Эндрю!
– Давай-давай, выходи, нечего дрожать. Встречаемся здесь через час.
Андрей пробирался сквозь толпу, высматривая симпатичных девочек. «Я жиголо, – убеждал он себя. – Как принято знакомиться с женщинами? Вот эта, в синей шапочке? Нет, слишком деловая, не остановится. Вот хорошенькая, в зеленом пуховике…»
– Девушка! – окликнул Андрей, поражаясь, как нерешительно и робко звучит его голос.
Девушка с готовностью притормозила.
– Э… Который час?
Девушка выдернула из толстого рукава белое запястье и четко сообщила:
– Четырнадцать восемнадцать. Пожалуйста.
В следующее мгновение зеленый пуховик уже растворился в толпе.
«Черт!»
– Девушка!
Красотка в песцовом полушубке и норковом берете настороженно окинула взглядом неудачливого альфонса.
– Я вас слушаю.
– Не подскажете, который час?
Девушка смерила Андрея с ног до головы оценивающим взглядом и, видимо, осталась довольна.
– А почему это вас интересует? – настороженно спросила она.
Андрей растерялся. Все было при нем – и рост, и фигура, и красивый нос, и твердый подбородок… Он был привлекателен и импозантен в своем ярком шарфике, но совершенно не умел манипулировать девушками. Начиная с пятнадцати лет девицы шли на него плотными рядами, как солдаты, Андрею оставалось только или протянуть руку и взять или отказаться. Сейчас он стоял, ошарашенный поворотом диалога, и не мог ничего ответить.
– Если хотите познакомиться с женщиной, – назидательно произнесла песцовая девица, – глупее вопроса, чем «который час?», не придумаешь. Спросили бы, например, где здесь можно купить маринованные лапки ящериц или не знаю ли я, какую на завтра обещали погоду в Риме. А вы «сколько времени?». Нельзя же быть таким банальным! К тому же ваш будильник сияет, будто медный таз, и его стук сейчас слышен, наверное, и на Красной площади.
Андрей растерянно глянул вниз и увидел, что действительно, из-под рукава черного пальто предательски выглядывают и блестят швейцарские часы, подаренные ему недавно отцом.
Песцовая девушка тоже исчезла. Андрей вздохнул и помотал головой. «Как это у других все просто получается?»
– Девушка… – вновь нерешительно позвал он, – постойте.
На этот раз ему достался тинейджер в неуклюжих замшевых ботинках и кожаной куртке.
– Чего? – недовольно бросила девчонка. – Я спешу.
– Не подскажете, где здесь можно купить маринованные лапки динозавров, то есть ящериц? И какая завтра будет погода в Риме?
Малютка секунду раздумывала, потом тихо спросила у себя:
– И почему такие идиоты не лечатся? И пошла дальше.
– Действительно идиот, – резюмировал Андрей свое бесславное поражение.
Через час бесплодных попыток сыщик вернулся к автомобилю. Довольный Макс уже сидел внутри, Андрей окинул друга новым взглядом.
«Глаза маленькие, – подумал он, изучая Максима, – волосы светлые, пять штук на череп. Нос – „здравствуй, ужас“. Сутулится. А ведь сейчас он мне ь скажет, что подцепил не менее двух девиц!»
– Ну что, сыщик? С победой? У меня пять штук.
– Пять! – с благоговением воскликнул Андрей.
– Пять, – спокойно подтвердил Макс. – В среднем по двенадцать минут на девочку. Рассказывать? Рассказываю. Первая бросилась на меня, как только я, простившись с тобою, завернул за угол.
– Сама? – не поверил Андрей.
– А что? Не оскорбляй меня своим наивным удивлением. Я не урод, мальчишка что надо. Конечно, не такой роскошный мен, как ты, но все же парень обаятельный. Короче, мы побеседовали несколько минут, увлек я ее в подворотню, чтобы спрятаться от ветра, провел ладонью по розовой щеке, сказал, какая ты теплая там внутри, и сунул руки под шарф, к шее. А она смеется и говорит: «Максимушка, ты такой страстный!» Один труп готов.
– Не понимаю. Через две минуты знакомства она уже называет тебя «Максимушкой»?
– Что ж, называть «товарищ Колотов»? Подхожу ко второй. Говорю ей тихо и напряженно: «Девушка, пожалуйста, не двигайтесь. Вы на мушке. Шубу, что на вас, выследило вооруженное подразделение „Гринписа“. Но я готов спасти и вас, и шубу». Шеи у них тонкие, горячие. Гад, который их душит, несомненно получает от этого кайф. Подлый импотент. А ты, Эндрю, я знаю, можешь сломать противнику шею одним движением руки. Айкидист. Научи меня.
– Зачем?
– Вдруг маньяк бисексуален? И переключится в скором времени на мужские шеи? Я не хочу стать его новой жертвой.
– Не болтай ерунду. Подбрось меня до управления, Макс. Я тебе благодарен, ты мне помог.
– О'кей. Знаешь, эти девицы сами лезут в руки.
– Никакой осмотрительности. Почему они такие доверчивые? Не читают газет? Не смотрят криминальную хронику?
– Молодые, глупые.
– Эх, проворонил я когда-то Катерину! – вздохнул Максим.
– Что это ты вдруг вспомнил о ней? – удивился Андрей.
– По аналогии. Вот Катерина, я думаю, не стала бы знакомиться на улице с кем попало. Такая девочка! Заноза в сердце. Жаль, досталась не мне.
– Я ее недавно видел.
– Да ты что? Как она?
– Еще лучше, чем прежде. Думаю, каждый прожитый день прибавляет ей обворожительности и шарма. Такой возраст – восемнадцать лет.
– Не скажи. Я в восемнадцать лет был на грани самоубийства из-за прыщей, которые преследовали меня, как татаро-монгольские захватчики. Да, Катюшу мы потеряли. Наверное, она сейчас где-нибудь в Анталье, лежит на резиновом матрасе, потягивает через трубочку охлажденный апельсиновый сок, а отвратительный спонсор смазывает ей спинку маслом для загара.
– Наверное, – кивнул Андрей.
* * *
Орыся и Леонид лежали на кровати поверх одеяла, а между ними в роли демаркационной линии растянулся Джим. Орыся была в блузке и юбке, а Леня – при полном параде: в темно-зеленом костюме, галстуке.
Они смотрели в потолок. Потолок был примечателен лишь своим звукоизоляционным покрытием.
– Леня… – слабо позвала Орыся, – мне надо с тобой поговорить.
Они только что энергично освободили от продуктов две полочки холодильника и теперь прислушивались к внутрижелудочным диалогам сосисок и пюре.
– Леня, почему ты всегда выжимаешь лимон? Послеобеденная умиротворенность была несвойственна Орысе.
– А что, – вяло спросил Леня, – какие проблемы?
Какие-какие! Трудно тебе взять нож и отрезать? Нет, обязательно надо сжать его в кулаке и давить, давить, пока не вытечет весь сок, а мне остаются какие-то лохмотья! – Орыся глухо раздражалась по мере приближения к восклицательному знаку. – Надоело!
– Бери новый, – предложил Леонид. Он протянул руку с миролюбивым намерением нащупать Орысину грудь и погладить ее, но демаркационная линия недовольно заворчала. – Давай поженимся? У нас уже вполне супружеские разговоры. Про лимоны. Про носки.
– Про носки я ничего не говорила.
– Говорила. Что я их разбрасываю.
– Конечно! Накидал! Последний раз я вытащила носок из чемодана с косметикой! Специально подкладываешь? Чтобы я о тебе ни на секунду не забывала?
– Из чемодана?
– Да. Отвратительный носок с фиолетовой галкой сбоку.
– Боже мой, а я метался, не мог найти! Опоздал на встречу, надел другую пару, не в тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63