Пусть даже Сонечка и проживет еще тридцать пять лет. Моя мудрая соседка послала их подальше. Но фирма «Забота» продемонстрировала глубокий психологизм и понимание человеческой сути. Они подослали к Соне врача, некую Елену Николаевну, которая, наплевав на клятву Гиппократа, продала за хорошие, по ее мнению, деньги душу и совесть бандитам из «Заботы». Соню уложили в больницу, а потом пообещали, что жить ей осталось от силы два года. Эти аферисты не особенно маскировались. Через Елену Николаевну, которая бесславно «раскололась» после первого же вопроса в лоб, я вышел на цепь других врачей, в других больницах, промышляющих тем же отвратительным бизнесом. А через врачей – и на всю банду, кстати, всего из семи человек. Эти семь человек имели в распоряжении несколько зарегистрированных предприятий, создали компьютерный банк данных на одиноких москвичей-квартировладельцев и за год успели заполучить в свое пользование – ну, цифра пока не точная – 178 квартир. Как ты понимаешь, эти квартиры были сто раз перепроданы, поэтому точно установить, где приложила свою лапу «Забота» и дочерние фирмы, быстро нельзя. Но вот достоверные факты, которыми я уже располагаю на сегодняшний день: 18 стариков, подписавшие контракты, покончили жизнь самоубийством, когда узнали о смертном приговоре (докторам, завербованным «Заботой», при нашей безалаберности и нищете в больницах, не составляло труда подтасовывать анализы и штамповать ложные диагнозы). 56 человек, оказавшиеся, очевидно, более стойкими к психологическому шантажу, бесследно исчезли. Это просто – испариться в многомиллионной Москве. Если у тебя нет родственников, которые будут обзванивать больницы и морги, достаточно выйти в ближайший магазин за кефиром, попасть под машину, и через несколько дней тебя похоронят как невостребованный труп. И все. 12 обреченных стали жертвами несчастных случаев, вернее, жертвами «Заботы». 23 человека пока еще живы, но неоднократно обращаются в милицию с просьбами оградить их от настойчивого внимания заботливых гангстеров. Все факты мне удалось собрать воедино путем кропотливой бумажной работы, бесконечного метания из одного конца города в другой и бесед с очевидцами и кандидатами в смертники.
Наша Сонечка оказалась крепким орешком. Выйдя из больницы с устрашающим диагнозом, она не бросилась звонить по телефонам, оставленным ей ребятами из фирмы, и упрашивать их максимально скрасить последние два года ее жизни. Соня, ориентируясь на собственное самочувствие, наплевала на диагнозы и собралась рвануть в Италию, не подписав контракта с «Заботой». Тогда ее обманом завлекли в пустующую квартиру, привязали к стулу и собирались держать там до победного конца, то есть до тех пор, пока Сонечка не дала бы своего согласия на сотрудничество с компанией. Соню спасла Катерина.
– Катерина?! – воскликнул Макс.
– Да. Она мчалась за увозимой Соней на автомобиле, лезла через окно… В общем, освободила Соню. И тут приехал из круиза я и всех спас. Пятеро из семерых преступников уже за решеткой, двое в розыске. Сонечка на курорте, Катерина рядом, за стенкой. И не желает со мной разговаривать.
– Вот и все.
– Ну, ты молодец. А почему Катерина…
– Кстати, квартира, где держали связанную Софью, принадлежала когда-то Татьяне Кузьминичне Афониной. 19 февраля этого года она оформила у нотариуса соглашение с фирмой «Хранитель» – одно из подразделений «Заботы», а 6 марта отправилась в магазин купить стаканчик йогурта, и больше ее никто не видел. Только случайность может теперь раскрыть тайну ее исчезновения, но это маловероятно. Вероятно, никто и никогда не узнает, что произошло с этой женщиной. Как и со многими другими.
– Да… Ты проделал грандиозную работу.
– Да, – скромно согласился Андрей. – Факты и фактики торчали из этого дела в разные стороны, как ниточки из потрепанного макраме. Чтобы связать все воедино, пришлось изрядно попотеть.
– А почему Катерина с тобой не разговаривает?
– Потому что эта девушка всегда имеет в резерве 678 причин на меня обидеться. Она надувает свои соблазнительные губки и сидит, как хомячок, насупленная и молчаливая.
– Прелестный хомячок! – с нежностью вставил Максим.
– Последний раз она надулась из-за того, что едва не отравила меня горчицей. Знаешь, у тебя нет знакомой публики в «Маргарите»?
– Что ты! – оскорбился Макс. – Что у меня общего с этими кружевницами, которые тратят журнальную площадь на советы по выщипыванию бровей и описание божественных свойств крема «Пленитюд».
– А в чем дело?
– Катерина написала статью для «Маргариты», очень приличную, мне кажется. Но статью не приняли. Конечно, там наверняка рябит в глазах от самодовольных, восхищенных своим профессионализмом баб. Девочке не протиснуться. А статья, уверяю тебя, интересная. И так забавно написана.
– Катя давала тебе читать? – ревниво спросил Макс. – Ты сыщик, а не журналист, надо было дать мне.
– Честно говоря, она мне не давала читать. Но она печатала на моем компьютере, и я не стал утруждать себя лишней щепетильностью. Да, я не журналист. Но я ведь читатель. И я могу сравнить Катино творчество с произведениями дам из «Маргариты». Я читаю их статьи с интересом, но в голове не остается абсолютно ничего. А здесь я, во-первых, пять раз принимался хохотать как ненормальный, а во-вторых, в голове еще несколько дней звучали интересные сентенции, которых я и не мог ожидать от нашей наивной малышки.
– Про что статья-то?
– О сексуальных преследованиях.
– Елки-палки! Ну Катерина! Пусть несет свою статью нам. Я составлю протекцию. «Выстрел в упор» гораздо популярнее этой снобской «Маргариты».
– Вам это не подойдет. Написано как раз в стиле журнала и как раз для женщин. Ну ладно. Пиво еще осталось. Когда состряпаешь материальчик о «Заботе», обязательно дай мне прочитать.
– Слушаюсь, мой господин.
* * *
Синьор Альберто лежал на огромном махровом полотенце и нервничал. Прямо по курсу маячила стройная загорелая девица в ярком бикини. Ее попка была, несомненно, прекрасна, но загораживала синьору Альберто обзор. Он хотел видеть море, которое катило к берегу изумрудно-синие волны и разбивалось мелкими белоснежными барашками о край золотистого берега. Он хотел видеть ослепительноголубое чистое небо и горизонт, а девица со своими круглыми формами и кричащим купальником настойчиво вносила в божественную картину природы чуждую ноту плотской вульгарности.
Синьор Альберто вскочил и направился к пункту проката водных мотоциклов. Две другие пляжные красавицы вежливо посторонились, пропуская дедушку, и улыбнулись.
Нельзя сказать, что созерцание молодых и гладких женских тел не доставляло ему удовольствия. Но в такие моменты он особо четко осознавал глубокую пропасть между собой, семидесятипятилетним морщинистым старичком, и ими – юными русалками, подставляющими свою нежную, тонкую кожу коварному ультрафиолету на солнечном итальянском пляже. Синьор Альберто чувствовал себя очень одиноким в этом пляжном царстве красоты и молодости. Начать беседу с какой-нибудь из девиц ему казалось совершенно странным и невозможным, все равно что затеять разговор с ребенком, открывшим первую страницу замысловатого, сложного, толстого учебника, в то время как синьор Альберто уже перелистнул предпоследнюю. Но и с ровесниками, которых на пляже было явное меньшинство, ему общаться не хотелось. Он не встречал в них той живости, напора, интереса к жизни, которые ощущал в себе. Они нагоняли на него тоску и грусть…
Служащий пункта проката с недоверием окинул взглядом высушенную, как осенний лист, фигурку маленького подвижного старичка и вздохнул.
– Извините, но я не могу дать вам мотоцикл! – с искренним сожалением ответил он. Правила запрещали спортсменам старше шестидесяти пяти испытывать судьбу на морских волнах, а настойчивый старичок явно перевалил за семидесятилетний рубеж.
– Но я плачу хорошие деньги, как и все! – возмутился синьор Альберто. – Пятнадцать тысяч лир за каждые пять минут. Я готов заплатить и тридцать тысяч, но дайте мне мотоцикл. Я хочу прокатиться!
Служащий молча смотрел на активного старичка и прислушивался к сложному чувству в груди. Он с тоской ощущал, что несвойственная итальянцам сдержанность сейчас покинет его и тогда, после горячего фейерверка слов и буйной жестикуляции, он наверняка лишится места.
– Я покупаю ваш пункт! – отчаянно подпрыгивал маленький синьор Альберто около крупного, мускулистого хранителя мотоциклов. – Я покупаю весь пляж! – кричал он.
Он сейчас был словно молочная пена, которая приподнимает крышку раскаленной кастрюльки – в конечной стадии негодования. На стоянке около пляжа стоял его «линкольн», в «линкольне» был установлен компьютер, позволяющий каждую секунду получать свежую информацию и контролировать состояние дел в одиннадцати компаниях синьора Альберто. Одиннадцать компаний в восьми странах мира! Могучий охранник-водитель поджидал хозяина, который на полчаса завез старые косточки на дорогой платный пляж. А хозяину, миллиардеру, бизнесмену, гражданину княжества Монако, почему-то не давали поиграть с водным мотоциклом!
Синьор Альберто махал руками, вопил проклятья, рвал в клочья прекрасную седую шевелюру, крутился вокруг собственной оси, пытался избить упорного служащего. Он был одним из самых удачливых, умных, образованных и пронырливых дельцов, но сейчас он был просто маленьким рассерженным итальяшкой. Все могло бы завершиться трагедией, но в один из моментов, когда синьор Альберто яростно топал ножкой и вертел головой в поисках, чем бы ударить собеседника, в фокус его зрения попало нечто фантастическое. Прелестное, божественное создание выходило из пены словно Афродита и искрилось синими брызгами морской воды. Удивительная, невероятная женщина была обтянута лайкровым купальником, сияла улыбкой, и ей было никак не менее семидесяти лет.
Синьор Альберто замер, втянул воздух носом, глубоко вздохнул, тут же забыл и про несчастного служащего, и про водный мотоцикл, и про свою обиду и гнев и осторожно стал пододвигаться к удивительной незнакомке. Софья Викентьевна (это была, конечно, она) весело хохотала и щебетала о чем-то на жутком итальянском языке с мокрым рельефным двадцатилетним парнем.
Синьор Альберто бестактно оттеснил юного культуриста, которому доходил до середины груди, улыбнулся Сонечке и достал из карманчика плавок непромокаемую визитную карточку.
– Позвольте представиться, – сказал он, овладевая Софьиной рукой и склоняясь в галантном поцелуе, – синьор Альберто Корриди. «Корриди продакшн», «Корриди эмпайр индастриз» и прочая не имеющая большого значения ерунда.
– Софья Викентьевна, – скромно представилась Софья Викентьевна.
Синьор Альберто ликовал. Адреналин, впрыснутый в кровь во время драки за мотоцикл, метался по организму, делая жизнь еще более напряженной и интересной. Чудесная незнакомка была окружена в его глазах ореолом неземной привлекательности. Да, ей было никак не меньше семидесяти, но она сияла весельем и радостью. Она была так красива в своем влажном канареечно-черном купальнике! Она была такой родной!
* * *
Джим лежал на боку, вытянув лапы и хвост на ковре. Лежать на животе он не мог, потому что круто переел. Он был один в квартире. Соня куролесила в Италии, Катя пошла исследовать фирму, предлагавшую «интересную, высокооплачиваемую работу».
У Джима было неспокойно на душе, но разбарабаненный желудок притуплял эмоции и не давал мыслить достаточно ясно. «Знаю я эту интересную работу, – хмуро думал Джим. – Заманят девчонку! Катерина, звезда моя, надеюсь, здравый смысл тебе не изменит».
По комнате галопом промчалась мышь – старая знакомая. Но сегодня она была как-то взлохмачена, напугана и едва переводила дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63