Бронзовые щеки Эмерсона, только что заалевшие от смущения, теперь побагровели от подозрений.
– Какое еще такое дело?
– Я скоро вернусь.
– Пибоди, я категорически запрещаю... – Моя гримаса подсказала Эмерсону, что он выбрал негодный тон. – Я требую, чтобы ты воздержалась от вмешательства в дела, которые тебя не касаются. Уже поздно! Нельзя будить людей среди ночи, дабы прочесть им лекцию об их личной жизни!
– Раньше я собиралась побеседовать с мисс Дебенхэм с утра. Но ты ведь сам решил уехать из Каира так поспешно и даже не посоветовался со мной. Поэтому я и вынуждена поторопиться.
Не дав ему ответить, я выскользнула из номера.
Коридорный, дежуривший перед номером мисс Дебенхэм, сообщил, что она еще не вернулась, поэтому я решила поискать ее в вестибюле и на террасе.
Было еще не так поздно, как я опасалась, просто вечер оказался чересчур насыщен интересными событиями. Постояльцы отеля потягивали на террасе коктейли и наблюдали за акробатами, заклинателями змей и прочими жуликами, старавшимися изо всех сил. Однако мисс Дебенхэм там не было. Мне показалось, что в толпе «актеров» мелькнул оранжевый тюрбан, но разглядеть молодого англичанина мне не удалось. В конце концов, в грязном оранжевом тюрбане может разгуливать кто угодно.
В глубоком унынии я решила отложить поиски. Откуда мне было знать, когда вернутся мисс Дебенхэм и Каленищефф и вернутся ли вообще. Во время нашей стычки, о которой я уже вскользь упоминала, Каленищефф похвастался, будто у него в Каире собственное жилище. Вдруг он потащил мисс Дебенхэм туда?
Но раз так, мой долг и подавно заключался в том, чтобы предупредить юную особу об опасностях, грозящих ее репутации. Да и с Каленищеффым не мешает побеседовать. Я не сомневалась, что, призвав на помощь здравый смысл, угрозы и зонтик, заставлю его выложить правду. После похищения Рамсеса мой материнский долг – выяснить, кто же скрывается за этим фальшивым князем и чего хочет его таинственный хозяин. В прошлом году я уезжала из Египта, полная решимости вывести этого мерзавца на чистую воду. А его наглая попытка похитить нашего сына наглядно показала, что он не уймется, пока не отомстит мне и моей семье. Так что речь шла не только о справедливости, но и просто о самозащите. Непонятно, как Эмерсон умудряется этого не замечать.
Я устроилась в салоне и написала два письма. Первое, адресованное Каленищеффу, получилось коротким. Сообщив, что хочу как можно скорее переговорить с ним, в конце записки я пригрозила пустить в ход зонтик, если Каленищефф вздумает увильнуть от встречи. Достану негодяя хоть из-под земли. Письмо мисс Дебенхэм отняло больше времени: пришлось объяснить, кто я такая и почему к ней обращаюсь. Объяснение я сопроводила коротким, но убийственным описанием истинной личины Каленищеффа и уверениями, что мы с Эмерсоном стремимся ей помочь. В завершение я призвала молодую особу взяться за ум и сойти с опасной дорожки, в конце которой ее ждет один позор. Чужое безумие всегда заметнее собственного.
Оставив письма портье, я с чувством выполненного долга отправилась к себе. Я сделала все, что смогла, – по крайней мере, на тот момент.
В номере горел ночник. Мы завели эту привычку, чтобы отпугивать повадившихся к нам грабителей и убийц. Мой супруг лежал на спине и дышал так размеренно, что я сразу догадалась: он лишь притворяется спящим. Даже когда я заняла свое место на супружеском ложе, Эмерсон не удостоил меня ни разговором, ни иными знаками внимания. Я поняла, что впала в немилость, но нисколько не огорчилась: при малейшем шорохе из нашей комнаты Рамсес сразу забыл бы про сон.
Вернувшись в отель и прочтя мое письмо, мисс Дебенхэм непременно попытается переговорить со мной до нашего отъезда. Возможность урезонить ее была не потеряна, а только отложена. Предвкушение предстоящей нотации убаюкало меня лучше всякой колыбельной.
Увы, ожиданиям не было суждено сбыться. На заре нас разбудили отчаянные вопли слуг. В постели мисс Дебенхэм, на окровавленных простынях, был найден труп Каленищеффа. Он был убит ударом кинжала в сердце. Самой мисс Дебенхэм не оказалось ни в номере, ни в гостинице.

Глава третья
I
Солнце уже стояло почти в зените, когда мы сели в поезд, проходивший через Дахшур. Эмерсон кипел, как вулкан перед извержением, однако обвинить в задержке меня он не мог при всем желании. Случившееся смешало планы всех постояльцев отеля. Многих, в том числе и нас, допрашивала полиция.
– Напрасно ты согласилась разговаривать с этими остолопами! – бурчал Эмерсон. – Полицейские могли бы оставить гостей в покое, убийца все равно испарился из отеля задолго до того, как обнаружили тело.
– Если ты намекаешь на мисс Дебенхэм, то напрасно: она ни при чем. Я сочла своим долгом втолковать эту истину полицейскому.
– И зачем, скажи на милость, невиновной прятаться?
– Господи, ну и недогадлив же ты! Бедняжку похитили убийцы Каленищеффа!
Эмерсон устроился поудобнее на потертом кожаном сиденье вагона. Справа высились пирамиды, но в данный момент ему было не до них. Мой ненаглядный супруг всегда делает вид, что ему очень досаждают убийства и прочие мелкие помехи, то и дело прерывающие нашу работу, но я-то знаю, что у него чутье настоящего сыщика. После отправления поезда у нас впервые появилась возможность обсудить убийство. В синих глазах Эмерсона светился жгучий интерес.
– Если согласиться с твоей теорией, Пибоди, то Каленищефф погиб, защищая свою пассию. Нет уж, геройство – это совсем не то, чего я от него ожидал.
Я кивнула:
– Да, есть тут небольшое противоречие. Каленищефф был кем угодно, только не героем.
– Этот господин сам мог быть участником заговора, направленного против молодой леди, – подсказал Рамсес в своей витиеватой манере. – Предположим, целью заговорщиков были деньги, но Каленищефф предал своих сообщников и решил жениться на мисс Дебенхэм. Так он избежал бы необходимости делиться с...
– Я как раз собиралась предложить ту же версию, – перебила я недовольно. – А ты, Рамсес, лучше смотри в окно. Видишь ступенчатую пирамиду Саккары?
– Смотрю и вижу. Бастет тоже положительно оценивает открывающийся из окна вид, однако это нисколько не мешает мне участвовать в ваших...
Я повысила голос:
– Наверное, мисс Дебенхэм увели силой! Воспитанная англичанка никогда бы не сбежала.
– Ага, вот только ее поведение доказывает, что воспитания ей как раз и не хватает, – брякнул Эмерсон.
Я предпочла пропустить эти слова мимо ушей.
– Будь ее воля, несчастная девушка набралась бы храбрости и осталась. Уверена, что она пришла бы ко мне. Наверняка мисс Дебенхэм прочла мое письмо: оно лежало раскрытым на ее туалетном столике.
– Это свидетельствует не в ее пользу, – упорствовал Эмерсон. – Получается, что вечером она побывала в номере, то есть на месте преступления, а потом исчезла. Полиция утверждает, что девица нашла время переодеться.
– Откуда им знать, что исчезло из ее шкафа, а? Представь, что ее уволокли прямо в ночной рубашке... Ужас!
– И протащили в таком виде по коридору, по лестнице, по вестибюлю, вниз с крыльца? – Эмерсон усмехнулся и покачал головой. – Нет, Амелия. Даже твой хваленый Гений Преступлений...
Он осекся.
– Вот видишь! – вскричала я. – Ты стремишься обвинить мисс Дебенхэм в преступлении, которого она не совершала, потому что не желаешь посмотреть правде в глаза. Откуда такое упрямство, когда ты сам сталкивался с этим человеком...
– Поберегись, Пибоди! – тихо пригрозил он.
– И не подумаю! Кто напал на нас в прошлом году в Мазгунахе? Кто сколотил из жалких могильных воришек засекреченную профессиональную банду? Кто достиг совершенства в изменении своей внешности, представ в роли отца Гиргиса, священника церкви в Мазгунахе?
Эмерсон отделался гневным сопением.
– Гений Преступлений! – пискнул Рамсес.
Эмерсон едва не испепелил родного сына негодующим взглядом, однако тот продолжил как ни в чем не бывало:
– Полностью разделяю твое неодобрение по поводу этого громкого прозвища, папа, но вынужден согласиться с мамой: трудно назвать его как-то иначе. У нас есть все основания предполагать, что князь Каленищефф порвал со своим хозяином: на это указывает его решение внезапно и тайком покинуть Египет. Я склонен согласиться с мамой и в том, что за попыткой похитить меня стоит все тот же загадочный персонаж. Преступный ум – интереснейший объект для изучения. Не исключено, что этот человек затаил на меня злобу за то, что я – с вашей помощью, конечно, – помешал ему похитить дахшурское сокровище...
Эмерсон чертыхнулся – в знак согласия с Рамсесом. Пока сын не обрушил на наши головы очередную тираду, я быстро заговорила:
– Да, Рамсес прав! Его провожатые сказали, что их отпустил американец. Вчера на вершине пирамиды находилось немало туристов. Вполне возможно, что я даже разговаривала с этим американцем! Кто это был, если не сообщник Гения Преступлений?
– Почему не сам Гений? – Эмерсон собирался съязвить, но перед моей логикой он был бессилен: на лице его отчетливо проступила растерянность.
– Потому что сам Гений Преступлений притаился у подножия Великой пирамиды! Я даже знаю, кто это. Мы давно решили, что он англичанин...
– Это уж слишком, Амелия! Даже от тебя я такого не ожидал! – взорвался Эмерсон. – Объясни, зачем ему было устраивать похищение мальчика, а потом его спасать?
– Не забывай, что Рамсеса спасло мое вмешательство. И мое первое впечатление, что этот человек куда-то его тащит, было правильным. Но, даже будучи поверженным (о своем непобедимом оружии я предпочла умолчать), он нашел убедительную отговорку, проявив недюжинный ум. А вот тебе и главное доказательство, Эмерсон: твой протеже не сдержал обещание и не появился утром!
Отсутствие таинственного мистера Немо испортило Эмерсону настроение даже сильнее, чем убийство в гостинице. Привычка помыкать окружающими давно превратилась в его вторую натуру. Я вела с ней упорную борьбу, твердо помня, что именно в борьбе обретается счастье.
– Наверное, его спугнула полиция. При его-то биографии...
– Дорогой мой Эмерсон, – сказала я снисходительно, – где твоя хваленая логика? Разве ты не видишь, что все факты указывают на мою правоту?
Супруг мой не нашелся что ответить. Не то что Рамсес. Тот откашлялся и заявил:
– Прошу прощения, мама, но это не совсем верно. Некоторые факты противоречат твоим утверждениям, а один с ними вообще несовместим...
Эмерсон с надеждой вскинул голову:
– Так-так, сынок. Ты что-то заметил, пока находился с тем человеком наедине?
– Вы с мамой тоже это заметили. Не буду говорить о драке мистера Немо с похитителями – она вполне могла быть разыграна, хотя, должен признать, выглядела очень убедительно, так что если эти люди притворялись, то они талантливые актеры. Могу предложить на выбор несколько причин, зачем Гений Преступлений стал бы устраивать такое представление...
– Рамсес! – не выдержала я.
– Хорошо, мама. Как ни занятна твоя версия, ее перечеркивает внешний облик моего спасителя. На человека, известного нам как отец Гиргис, он совершенно не похож...
– Не забывай, что это непревзойденный мастер менять свою личину, – сказала я. – Достаточно избавиться от черной бороды и парика, чтобы...
– Но как быть с цветом глаз? – возразил Рамсес. – По-моему, цвет глаз вчерашнего англичанина – вернее, как справедливо уточнил папа, шотландца – не вызывает у нас ни малейшего сомнения. Они у него синие.
Удар был жесток. Я, правда, попыталась его парировать:
– Профессиональные преступники добились успехов, какие не снились самым дерзким ученым. Способ менять цвет радужной оболочки...
– ...существует, боюсь, только в книжках, – закончил за меня неумолимый сын. – Я специально исследовал этот вопрос и не знаю, как можно перекрасить радужную оболочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46