— С Ли Линем наверняка расправился Фэн дай. У него были и причина и возможность совершить это преступление. И я теперь полностью согласен с твоими знакомцами Крабом и Креветкой насчет того, что Ли Линь — не из тех, кто убивает себя от неразделенной любви. да, видимо, его убил Фэн. Мало того что у него были мотив и возможность, — Фэн еще и знал способ безнаказанно осуществить этот замысел, поскольку уже опробовал его тридцать лет назад. Жаль, что у нас нет других версий — Фэн произвел на меня самое благоприятное впечатление. Но если он убийца, волей-неволей придется действовать по закону.
— Тогда, возможно, Фэн согласится помочь нам в расследовании обстоятельств смерти Осенней Луны, мой господин!
— Да, помощь мне бы тут очень пригодилась! Все, что мы выяснили по поводу убийства Тао Куаня и Ли Линя, ни на шаг не приближает нас к разгадке гибели Владычицы Цветов. При этом я убежден, что между всеми тремя смертями существует какая-то связь. Но какая — нот вопрос! И я понятия не имею, где искать на него ответ.
— Вы сказали, мой господин, что поверили словам старого негодяя Вэня о Ли Лине и Нефритовом Перстне. А что вы думаете об остальных его бреднях?
— Я заметил, что Вэнь, рассказав нам о совете, данном им ученому, немного пришел в себя. Боюсь, именно в этот момент мошенник сообразил, что я беру его на испуг. Разумеется, он не мог отказаться от собственных слов, но явно решил в остальном держать рот на замке. Я почти уверен, что Вэнь говорил с молодым Ли и о других вещах, но почел за благо нам этого не выкладывать. Что ж, когда-нибудь мы во всех его плутнях разберемся. Я еще не закончил с Вэнь Юанем!
Ма Жун кивнул. Остаток дороги судья Ди и его помощник прошли молча. Тао Паньтэ ждал их у входа в винную лавку, и все трое отправились к дому Серебряной Феи. дверь открыла она сама.
— Госпоже Линь было стыдно принимать вас в жалкой хижине, мой господин, — тихо сказала девушка судье, — и, несмотря на болезнь, она настояла, чтобы я привела ее сюда. Я тайком провела старушку в зал — там сейчас никого нет.
У колонны, рядом с окном, прорубленным в глубине зала, откинувшись на подушки кресла, сидела тощая старуха в застиранном платье из коричневой хлопчатобумажной ткани. Ее седые волосы космами свисали на плечи, руки со вздувшимися венами покойно лежали на коленях. Уловив звук шагов, слепая приподнялась с подушек и повернула голову к пришедшим.
Свет из окна упал на обезображенное болезнью лицо. Впалые щеки покрывали глубокие шрамы оспин и красные пятна. Взгляд мутных глаз оставался неподвижен.
Серебряная Фея вместе с Ди и Ма Жуном быстро подошла к старухе.
— Господин судья здесь, госпожа Линь! — негромко сказала танцовщица, склонившись к креслу.
Слепая хотела встать, но судья Ди предупредительно положил руку на ее костлявое плечо.
— Пожалуйста, сидите, — мягко проговорил он. — Мне жаль, что я причинил столько беспокойства, попросив вас о встрече.
— Я полностью в вашем распоряжении, почтенный господин судья, — сказала слепая.
Судья, не веря собственным ушам, вздрогнул — никогда в жизни не доводилось ему слышать столь сочного, глубокого и теплого, поистине прекрасного голоса, но в устах безобразной старухи он звучал жестокой насмешкой. И Ди невольно несколько раз сглотнул, прежде чем продолжать разговор.
— Каково было ваше прозвище, госпожа Линь?
— Меня звали Золотистой Яшмой, мой господин. Люди восхищались моим пением и… красотой. Мне было девятнадцать лет, когда я заболела и… — Женщина умолкла.
— В то время, — заметил Ди, — Владычицей Цветов выбрали танцовщицу по имени Зеленый Нефрит. Вы хорошо ее знали?
— Да, но она умерла тридцать лет назад, во время эпидемии. Я заразилась одной из первых, а о смерти Зеленого Нефрита узнала лишь через несколько недель, когда… выздоровела. Она слегла через несколько дней после меня.
— Полагаю, у нее было много поклонников?
— Да, много. Большинство из них я не знала. Я водила знакомство только с двумя. Оба они — Фэн дай и Тао Куань — были уроженцами острова. Когда мне стало лучше, и Тао, и Зеленый Нефрит уже умерли.
— А Вэнь Юань, торговец древностями, не добивался ее благосклонности?
— Вэнь Юань? Да, его я тоже знала. Мы его избегали — он любил причинять женщинам боль. Помнится, он преподносил Зеленому Нефриту множество дорогих подарков, но она на них даже не смотрела. А Вэнь еще
жив? Если да, то теперь ему должно быть за шестьдесят. Как летит время!
Мимо окна прошла группа весело болтающих смешливых певичек.
— Как вы думаете, — спросил судья Ди, — соответствовали ли истине слухи о том, что Фэн дай был любовником Зеленого Нефрита?
— Фэн, насколько я помню, был хором собой, честен и надежен. думаю, Зеленый Нефрит почти наверняка отдала бы предпочтение ему. Хотя Тао Куань тоже был красив, добр и честен. И тоже очень ее любил.
— Говорят, Тао Куань покончил с собой из-за того, что Зеленый Нефрит выбрала Фэн Дая. Вы знали Тао Куаня, почтенная Линь. Как вы считаете, он мог так поступить?
Старая женщина ответила не сразу. Запрокинув голову, она довольно долго прислушивалась к звукам лютни, доносившимся из комнаты наверху. Мелодия повторялась снова и снова.
— Надо было получше настроить инструмент, — пробормотала наконец Линь. — Да, Тао Куань очень любил Зеленый Нефрит. думаю, из-за нее он мог наложить на себя руки.
Тао Паньтэ, стоявший рядом, шумно вдохнул.
— Кто еще пришел с вами, господин судья? — осведомилась старуха.
— Всего лишь один из моих помощников.
— Вы говорите неправду. Я слышала, как он вздохнул. должно быть, он тоже хорошо знал Тао Куаня. Этот человек может рассказать вам о нем больше моего, господин судья.
Внезапно тощее тело старухи затряслось в приступе кашля. Вынув из рукава смятый платок, Линь промокнула им губы. Когда она убирала тряпицу обратно, судья заметил на нем пятна крови и понял, что женщина и вправду смертельно больна.
— Ходили слухи, что Тао Куань не совершал самоубийства и что на самом деле его убил Фэн дай. Это правда? — поспешно спросил Ди, подождав, когда приступ кашля окончательно утихнет.
Старуха отрицательно покачала головой:
— Разумеется, это ложь, почтенный господин судья. Тао Куань был лучшим другом Фэна. Я слышала, как они говорили между собой о Зеленом Нефрите, и знаю, что, выбери она кого-то из них, другой подчинился бы этому решению и не стал мешать счастью более счастливого соперника. Но я думаю, она так и не сделала выбора.
Судья Ди вопросительно посмотрел на Тао Паньтэ. Тот покачал головой. По всей видимости, расспрашивать старуху дальше не имело смысла. Однако ее чудесный голос вдруг зазвучал вновь:
— Я думаю, Зеленый Нефрит искала мужчину, который был бы не только хорош собой, предан ей и богат. Ей хотелось большего. Она грезила о мужчине, который помимо этих достоинств обладал бы еще буйным, неуемным нравом и был способен ради любимой женщины, не раздумывая, отказаться от всего — богатства, положения в обществе, доброго имени…
Линь опять замолчала. Судья устремил взгляд в окно. Назойливое повторение одной и той же мелодии действовало на нервы, и Ди стоило немалых усилий не выказать раздражения.
— Я очень признателен вам, почтенная Линь. Вы, должно быть, устали. Я вызову для вас носильщиков, — сказал он.
— Позднорожденная (унизительная форма упоминания о себе в древнем Китае — Примечание) благодарит вас, мой господин, и глубоко ценит вашу любезность.
Несмотря на скромность и даже некоторое подобострастие этих слов, произнесены они были тоном великой танцовщицы, отвергающей поклонника. И это, неизвестно почему, причинило судье Ди острую душевную боль. Он сделал знак спутникам, и они вместе покинули зал.
От нее остался один только голос, — пробормотал Тао Паньтэ, выйдя на улицу. — Странно… Как будто встретился с тенью из прошлого. Мне надо обдумать услышанное, почтенный господин судья. Позвольте мне удалиться и примите мои извинения.
Судья Ди кивнул.
— Раздобудь для Линь паланкин, Ма Жун, — приказал он помощнику. — Пусть его подадут к черному ходу, и помоги Серебряной Фее усадить Линь не привлекая внимания. А я нанесу еще один визит и вернусь в Красную беседку. Ты найдешь меня там через час или около того.
Глава 13
Ма Жун отправился в торговые ряды и нанял там четырех носильщиков с небольшим паланкином. Расплатился он сразу, добавив к оговоренной сумме щедрое вознаграждение, и носильщики бодрой трусцой последовали за нанимателем к черному ходу дома, где судья Ди беседовал с той, что некогда звалась Золотистой Яшмой. Серебряная Фея и Линь ждали во дворе.
Девушка помогла старухе сесть в паланкин и провожала носильщиков грустным взглядом, пока те не скрылись за углом. Заметив огорчение девушки, Ма Жун решил ее подбодрить.
— Веселее, милая! — с вымученной улыбкой проговорил он. — Тебе не надо ни о чем волноваться. Можешь смело возложить решение всех своих проблем на моего господина. Я всегда так делаю!
— Это заметно! — бросила Серебряная Фея и вошла в дом, захлопнув дверь перед самым носом помощника судьи.
Ма Жун почесал затылок. Что же, наверное, девушка по-своему права… Погруженный в раздумья, он зашагал к главной улице.
Вскоре Ма поверх голов обывателей увидел внушительные ворота конторы, где принимали посетителей владельцы зеленых теремов. Помощник судьи остановился и стал наблюдать, как толпы гостей входят и выходят оттуда с сосредоточенным видом. Затем Ма Жун снова двинулся в путь, напряженно обдумывая, как поступить. Внезапно молодой человек развернулся и, прокладывая себе дорогу локтями, пошел обратно. Вскоре он, подобно многим другим, проскользнул в высокие ворота.
Внутри большого зала вдоль длинного прилавка толпились потные мужчины, размахивая клочками красной бумаги. По другую сторону расположились писцы, которым из-за чудовищного шума и гама приходилось кричать вовсе горло. Посетителями были сводники и посыльные из харчевен и чайных домиков, а на красных бумажках значились имена танцовщиц и певичек разных категорий, с которыми хотели встретиться гости. Как только кто-нибудь умудрялся сунуть писцу листок, тот быстро перелистывал лежащий перед ним том. Если оказывалось, что требуемая женщина свободна, писец указывал на странице время и название места, откуда поступил вызов, ставил на бумажке печать и вручал записку одному из мальчишек-посыльных, слонявшихся у двери. Мальчишка спешил к дому, где жила та или иная певичка, и женщина отправлялась туда, где ее хотели видеть.
Му Жун бесцеремонно оттолкнул стражника, охранявшего вход за прилавок, и проследовал в комнату, где за огромным столом расположился старший писец — невероятно тучный мужчина с круглым гладким лицом. Он окинул помощника судьи высокомерным и ленивым взглядом утопавших в складках жира глаз.
Ма Жун вынул из сапога верительный документ и бросил его на стол. Тщательно изучив бумагу, толстяк растянул губы в улыбке.
— Что я могу для вас сделать, господин Ма? — вежливо осведомился он.
— Помочь мне заключить сделку — вот что. Я хочу выкупить танцовщицу второй категории по имени Серебряная Фея.
Толстяк, поджав губы, окинул Ма Жуна оценивающим взглядом, вынул из ящика стола толстый том и долго листал, пока не нашел искомое. Потом, внимательно изучив запись, он с важным видом откашлялся:
— Мы купили эту девушку всего за полтора золотых слитка, но она пользуется спросом и хорошо поет. Кроме того, мы покупали ей дорогие наряды — здесь все указано, и затраты придется приплюсовать… — Старший писец потянулся за расчетами.
— Хватит болтать! — оборвал его Ма Жун. — Вы, конечно, израсходовали на Серебряную Фею кое-какие деньги, зато принесенные ею барыши раз в пятьдесят больше затрат. Поэтому я дам за нее изначальную цену. Плачу золотом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Тогда, возможно, Фэн согласится помочь нам в расследовании обстоятельств смерти Осенней Луны, мой господин!
— Да, помощь мне бы тут очень пригодилась! Все, что мы выяснили по поводу убийства Тао Куаня и Ли Линя, ни на шаг не приближает нас к разгадке гибели Владычицы Цветов. При этом я убежден, что между всеми тремя смертями существует какая-то связь. Но какая — нот вопрос! И я понятия не имею, где искать на него ответ.
— Вы сказали, мой господин, что поверили словам старого негодяя Вэня о Ли Лине и Нефритовом Перстне. А что вы думаете об остальных его бреднях?
— Я заметил, что Вэнь, рассказав нам о совете, данном им ученому, немного пришел в себя. Боюсь, именно в этот момент мошенник сообразил, что я беру его на испуг. Разумеется, он не мог отказаться от собственных слов, но явно решил в остальном держать рот на замке. Я почти уверен, что Вэнь говорил с молодым Ли и о других вещах, но почел за благо нам этого не выкладывать. Что ж, когда-нибудь мы во всех его плутнях разберемся. Я еще не закончил с Вэнь Юанем!
Ма Жун кивнул. Остаток дороги судья Ди и его помощник прошли молча. Тао Паньтэ ждал их у входа в винную лавку, и все трое отправились к дому Серебряной Феи. дверь открыла она сама.
— Госпоже Линь было стыдно принимать вас в жалкой хижине, мой господин, — тихо сказала девушка судье, — и, несмотря на болезнь, она настояла, чтобы я привела ее сюда. Я тайком провела старушку в зал — там сейчас никого нет.
У колонны, рядом с окном, прорубленным в глубине зала, откинувшись на подушки кресла, сидела тощая старуха в застиранном платье из коричневой хлопчатобумажной ткани. Ее седые волосы космами свисали на плечи, руки со вздувшимися венами покойно лежали на коленях. Уловив звук шагов, слепая приподнялась с подушек и повернула голову к пришедшим.
Свет из окна упал на обезображенное болезнью лицо. Впалые щеки покрывали глубокие шрамы оспин и красные пятна. Взгляд мутных глаз оставался неподвижен.
Серебряная Фея вместе с Ди и Ма Жуном быстро подошла к старухе.
— Господин судья здесь, госпожа Линь! — негромко сказала танцовщица, склонившись к креслу.
Слепая хотела встать, но судья Ди предупредительно положил руку на ее костлявое плечо.
— Пожалуйста, сидите, — мягко проговорил он. — Мне жаль, что я причинил столько беспокойства, попросив вас о встрече.
— Я полностью в вашем распоряжении, почтенный господин судья, — сказала слепая.
Судья, не веря собственным ушам, вздрогнул — никогда в жизни не доводилось ему слышать столь сочного, глубокого и теплого, поистине прекрасного голоса, но в устах безобразной старухи он звучал жестокой насмешкой. И Ди невольно несколько раз сглотнул, прежде чем продолжать разговор.
— Каково было ваше прозвище, госпожа Линь?
— Меня звали Золотистой Яшмой, мой господин. Люди восхищались моим пением и… красотой. Мне было девятнадцать лет, когда я заболела и… — Женщина умолкла.
— В то время, — заметил Ди, — Владычицей Цветов выбрали танцовщицу по имени Зеленый Нефрит. Вы хорошо ее знали?
— Да, но она умерла тридцать лет назад, во время эпидемии. Я заразилась одной из первых, а о смерти Зеленого Нефрита узнала лишь через несколько недель, когда… выздоровела. Она слегла через несколько дней после меня.
— Полагаю, у нее было много поклонников?
— Да, много. Большинство из них я не знала. Я водила знакомство только с двумя. Оба они — Фэн дай и Тао Куань — были уроженцами острова. Когда мне стало лучше, и Тао, и Зеленый Нефрит уже умерли.
— А Вэнь Юань, торговец древностями, не добивался ее благосклонности?
— Вэнь Юань? Да, его я тоже знала. Мы его избегали — он любил причинять женщинам боль. Помнится, он преподносил Зеленому Нефриту множество дорогих подарков, но она на них даже не смотрела. А Вэнь еще
жив? Если да, то теперь ему должно быть за шестьдесят. Как летит время!
Мимо окна прошла группа весело болтающих смешливых певичек.
— Как вы думаете, — спросил судья Ди, — соответствовали ли истине слухи о том, что Фэн дай был любовником Зеленого Нефрита?
— Фэн, насколько я помню, был хором собой, честен и надежен. думаю, Зеленый Нефрит почти наверняка отдала бы предпочтение ему. Хотя Тао Куань тоже был красив, добр и честен. И тоже очень ее любил.
— Говорят, Тао Куань покончил с собой из-за того, что Зеленый Нефрит выбрала Фэн Дая. Вы знали Тао Куаня, почтенная Линь. Как вы считаете, он мог так поступить?
Старая женщина ответила не сразу. Запрокинув голову, она довольно долго прислушивалась к звукам лютни, доносившимся из комнаты наверху. Мелодия повторялась снова и снова.
— Надо было получше настроить инструмент, — пробормотала наконец Линь. — Да, Тао Куань очень любил Зеленый Нефрит. думаю, из-за нее он мог наложить на себя руки.
Тао Паньтэ, стоявший рядом, шумно вдохнул.
— Кто еще пришел с вами, господин судья? — осведомилась старуха.
— Всего лишь один из моих помощников.
— Вы говорите неправду. Я слышала, как он вздохнул. должно быть, он тоже хорошо знал Тао Куаня. Этот человек может рассказать вам о нем больше моего, господин судья.
Внезапно тощее тело старухи затряслось в приступе кашля. Вынув из рукава смятый платок, Линь промокнула им губы. Когда она убирала тряпицу обратно, судья заметил на нем пятна крови и понял, что женщина и вправду смертельно больна.
— Ходили слухи, что Тао Куань не совершал самоубийства и что на самом деле его убил Фэн дай. Это правда? — поспешно спросил Ди, подождав, когда приступ кашля окончательно утихнет.
Старуха отрицательно покачала головой:
— Разумеется, это ложь, почтенный господин судья. Тао Куань был лучшим другом Фэна. Я слышала, как они говорили между собой о Зеленом Нефрите, и знаю, что, выбери она кого-то из них, другой подчинился бы этому решению и не стал мешать счастью более счастливого соперника. Но я думаю, она так и не сделала выбора.
Судья Ди вопросительно посмотрел на Тао Паньтэ. Тот покачал головой. По всей видимости, расспрашивать старуху дальше не имело смысла. Однако ее чудесный голос вдруг зазвучал вновь:
— Я думаю, Зеленый Нефрит искала мужчину, который был бы не только хорош собой, предан ей и богат. Ей хотелось большего. Она грезила о мужчине, который помимо этих достоинств обладал бы еще буйным, неуемным нравом и был способен ради любимой женщины, не раздумывая, отказаться от всего — богатства, положения в обществе, доброго имени…
Линь опять замолчала. Судья устремил взгляд в окно. Назойливое повторение одной и той же мелодии действовало на нервы, и Ди стоило немалых усилий не выказать раздражения.
— Я очень признателен вам, почтенная Линь. Вы, должно быть, устали. Я вызову для вас носильщиков, — сказал он.
— Позднорожденная (унизительная форма упоминания о себе в древнем Китае — Примечание) благодарит вас, мой господин, и глубоко ценит вашу любезность.
Несмотря на скромность и даже некоторое подобострастие этих слов, произнесены они были тоном великой танцовщицы, отвергающей поклонника. И это, неизвестно почему, причинило судье Ди острую душевную боль. Он сделал знак спутникам, и они вместе покинули зал.
От нее остался один только голос, — пробормотал Тао Паньтэ, выйдя на улицу. — Странно… Как будто встретился с тенью из прошлого. Мне надо обдумать услышанное, почтенный господин судья. Позвольте мне удалиться и примите мои извинения.
Судья Ди кивнул.
— Раздобудь для Линь паланкин, Ма Жун, — приказал он помощнику. — Пусть его подадут к черному ходу, и помоги Серебряной Фее усадить Линь не привлекая внимания. А я нанесу еще один визит и вернусь в Красную беседку. Ты найдешь меня там через час или около того.
Глава 13
Ма Жун отправился в торговые ряды и нанял там четырех носильщиков с небольшим паланкином. Расплатился он сразу, добавив к оговоренной сумме щедрое вознаграждение, и носильщики бодрой трусцой последовали за нанимателем к черному ходу дома, где судья Ди беседовал с той, что некогда звалась Золотистой Яшмой. Серебряная Фея и Линь ждали во дворе.
Девушка помогла старухе сесть в паланкин и провожала носильщиков грустным взглядом, пока те не скрылись за углом. Заметив огорчение девушки, Ма Жун решил ее подбодрить.
— Веселее, милая! — с вымученной улыбкой проговорил он. — Тебе не надо ни о чем волноваться. Можешь смело возложить решение всех своих проблем на моего господина. Я всегда так делаю!
— Это заметно! — бросила Серебряная Фея и вошла в дом, захлопнув дверь перед самым носом помощника судьи.
Ма Жун почесал затылок. Что же, наверное, девушка по-своему права… Погруженный в раздумья, он зашагал к главной улице.
Вскоре Ма поверх голов обывателей увидел внушительные ворота конторы, где принимали посетителей владельцы зеленых теремов. Помощник судьи остановился и стал наблюдать, как толпы гостей входят и выходят оттуда с сосредоточенным видом. Затем Ма Жун снова двинулся в путь, напряженно обдумывая, как поступить. Внезапно молодой человек развернулся и, прокладывая себе дорогу локтями, пошел обратно. Вскоре он, подобно многим другим, проскользнул в высокие ворота.
Внутри большого зала вдоль длинного прилавка толпились потные мужчины, размахивая клочками красной бумаги. По другую сторону расположились писцы, которым из-за чудовищного шума и гама приходилось кричать вовсе горло. Посетителями были сводники и посыльные из харчевен и чайных домиков, а на красных бумажках значились имена танцовщиц и певичек разных категорий, с которыми хотели встретиться гости. Как только кто-нибудь умудрялся сунуть писцу листок, тот быстро перелистывал лежащий перед ним том. Если оказывалось, что требуемая женщина свободна, писец указывал на странице время и название места, откуда поступил вызов, ставил на бумажке печать и вручал записку одному из мальчишек-посыльных, слонявшихся у двери. Мальчишка спешил к дому, где жила та или иная певичка, и женщина отправлялась туда, где ее хотели видеть.
Му Жун бесцеремонно оттолкнул стражника, охранявшего вход за прилавок, и проследовал в комнату, где за огромным столом расположился старший писец — невероятно тучный мужчина с круглым гладким лицом. Он окинул помощника судьи высокомерным и ленивым взглядом утопавших в складках жира глаз.
Ма Жун вынул из сапога верительный документ и бросил его на стол. Тщательно изучив бумагу, толстяк растянул губы в улыбке.
— Что я могу для вас сделать, господин Ма? — вежливо осведомился он.
— Помочь мне заключить сделку — вот что. Я хочу выкупить танцовщицу второй категории по имени Серебряная Фея.
Толстяк, поджав губы, окинул Ма Жуна оценивающим взглядом, вынул из ящика стола толстый том и долго листал, пока не нашел искомое. Потом, внимательно изучив запись, он с важным видом откашлялся:
— Мы купили эту девушку всего за полтора золотых слитка, но она пользуется спросом и хорошо поет. Кроме того, мы покупали ей дорогие наряды — здесь все указано, и затраты придется приплюсовать… — Старший писец потянулся за расчетами.
— Хватит болтать! — оборвал его Ма Жун. — Вы, конечно, израсходовали на Серебряную Фею кое-какие деньги, зато принесенные ею барыши раз в пятьдесят больше затрат. Поэтому я дам за нее изначальную цену. Плачу золотом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27