Их отец умер, имея в своем владении Лестер в Англии, Бомон, Брион и Понтодемер в Нормандии, а также графство Мелан во Франции. Один его сын, Валеран, унаследовал владения в Нормандии и Франции, а другой — в Англии.
— Разумеется, граф Лестерский не тот человек, который станет терпеть на своей земле воров и разбойников, — согласился аббат. — Как знать, быть может, он уже поймал их и хоть что-то нам удастся вернуть. Учитывая это обстоятельство, скажите, мастер Джеймс, что сталось с остальными вашими товарищами? Ведь, по вашим словам, все они живы. Где же они теперь?
— Милорд, когда мы остались одни — а я уверен, если бы разбойники не спешили убраться, никого бы из нас в живых не осталось и некому было бы рассказать о случившемся, — так вот, мы сперва перевязали, как могли, свои раны, а потом устроили совет и решили, что нужно известить обо всем Рамсейскую обитель и вашу, в Шрусбери. Никол же, зная, что субприор Герлуин собирался в Бустер, сказал, мол, отправится туда и все ему расскажет. Роджеру надлежало идти в Рамсей, а с ним вызвался и молодой Пейн. Мартин вот тоже хотел, да передумал, потому что еле держался на ногах, и он не желал отпускать в Шрусбери меня одного. Сижу я тут с вами, милорд, и вот что вам скажу. Сыт я по горло этими поездками, хватит с меня! Никуда больше не поеду!
— Не расстраивайтесь так, вашей вины тут нет, — успокоил его аббат Радульфус. — Итак, насколько я понимаю, все эти новости теперь уже известны и в Рамсее, и в Вустере, если в дороге, упаси, конечно, господи, обошлось без новых нападений. Даже если все потеряно, то самое ценное — жизни шестерых человек, — слава богу, в целости и сохранности.
До сих пор Кадфаэль помалкивал, понимая, что новости, принесенные этими людьми из Лестерширских лесов, куда важнее, нежели его собственные, добытые в Лонгнере. Однако теперь он посчитал, что наступило время и для них.
— Отец аббат, ничего особенного в Лонгнере я не узнал. Оба возчика почти ничего не видели и не знают. И все-таки я почти уверен, что нечто весьма ценное покинуло Шрусбери вместе с той повозкой. Я просто не вижу иного пути, как ковчежец святой Уинифред мог исчезнуть из нашей обители.
Аббат пристально посмотрел на Кадфаэля и, помолчав, наконец вымолвил:
— Я доверяю тебе и понимаю, что тобой движет. Но всех ли ты расспросил из тех людей, что помогали нам в тот вечер?
— Нет, отец. Остался еще один молодой человек, он живет по соседству с Лонгнером и помогал тем двоим возчикам перегружать бревна. А они утверждают, что под самый конец кто-то из наших братьев снова позвал их помощника в церковь, чтобы тот помог перенести еще что-то. Потом этот брат вышел вместе с тем человеком из церкви, поблагодарил всех троих за помощь и пожелал им доброй ночи. Правда, возчики не заметили, чтобы те двое погрузили что-либо еще на повозку, предназначенную для Рамсея. Но они были заняты разгрузкой и не смотрели по сторонам. Так что не исключено, что нечто незаметно перекочевало в ту повозку. Темно ведь было. Я говорю так, ибо не вижу другого решения.
— И ты можешь доказать это?
— Если будет на то ваше дозволение, отец, я пойду туда снова и отыщу этого парня. Его зовут Альдхельм.
— Разумеется, — согласился аббат Радульфус. — Один из наших братьев, говоришь, позвал того парня в церковь, а потом вышел вместе с ним? Они назвали его имя?
— Нет, не назвали. И не узнали бы его в лицо. Было темно, шел дождь, и тот был в капюшоне. Более того, он, наверное, ни в чем и не повинен. И все же я должен дойти до конца и расспросить того парня.
— Нам следует сделать все возможное, дабы вернуть все, что нами утрачено, — твердо сказал аббат Радульфус. — Не выйдет так не выйдет, но попытаться мы просто обязаны. — Аббат повернулся к тем двоим, что вернулись из Лестершира. — Укажите точно место, где была устроена засада.
— У деревни под названием Уллесторп, в нескольких милях от Лестера, — ответил мастер Джеймс Беттон.
После долгой и утомительной дороги домой эти двое уже поклевывали носом, да и вино, поданное за ужином, делало свое дело — их клонило в сон. Что и говорить, аббат Радульфус знал, когда нужно заканчивать разговор.
— А теперь ступайте и хорошенько отдохните, вы заслужили это. И положитесь во всем на господа и святых мучеников, которые никогда не отвращают от нас своего лика.
Если бы Хью Берингар и приор Роберт не поехали верхом на свежих лошадях и если бы уже пожилой, но весьма упорный бывший управляющий Рамсейской обители не был вынужден идти в Вустер пешком, они ни за что не успели бы добраться до Вустерского монастыря раньше Никола. После ужасного нападения разбойников близ деревушки Уллесторп Никол целых пять дней добирался в Вустер, дабы доложить о случившемся субприору Герлуину. Человек он был мужественный, даже упрямый, которого не испугаешь несколькими синяками. Он не собирался сдаваться без борьбы. Если было еще не поздно, Никол намеревался требовать поимки разбойников от любых властей, имевших место в тех краях.
Хью Берингар и приор Роберт прибыли в монастырь уже поздно вечером с визитом вежливости местному приору, отстояли вечерню, дабы почтить местных святых — святого Освальда и святого Вулстана, после чего уединились с Герлуином и его спутниками, собираясь рассказать ему об утрате или, по крайней мере, таинственном исчезновении ковчега святой Уинифред, и внимательно следили (в первую очередь это относится к шерифу) за тем, как отреагирует Герлуин на известие.
Однако в реакции Герлуина Хью не обнаружил ничего подозрительного. Тот был искренне огорчен и озабочен, правда не слишком сильно. Излишне громкие протесты и крики возмущения могли бы вызвать сомнение в его искренности, однако Герлуин выразил твердую уверенность в том, что все это просто какая-то глупость и недоразумение, каких случается немало, когда слишком много помощников и когда все делается в спешке и панике, а также уверенность в том, что все утерянное отыщется, как только все немного успокоятся и хорошенько подумают, где искать пропажу. Единственно что показалось шерифу неожиданным, так это решение субприора немедленно вернуться в Шрусбери, дабы лично содействовать выяснению ситуации, однако было совершенно ясно, что ничего конкретного он предложить не может и рассчитывает лишь на собственные силы и решительный характер. Но и подозревать Герлуина было никак нельзя. В тот суматошный вечер он не пошел помогать в церкви, но со всеми удобствами просидел наверху в покоях аббата, куда не достигали удары стихии. Нет, он явно ничего не знал о том, кто похитил святую Уинифред. А в последний раз он видел ее ковчежец во время утренней мессы.
Испуганный и притихший Тутило отрицательно качал головой, потряхивая своими отросшими кудрями. Едва услышав ужасную новость, он широко распахнул свои янтарно-желтые глаза. Когда субприор позволил ему говорить, он признал, что ходил помогать в церкви и исполнил несколько поручений — только то, о чем его просили, но он понятия не имеет, где находится сейчас ковчежец святой Уинифред.
— Этого нельзя так оставить, — твердо заявил Герлуин. — Завтра мы возвращаемся с вами в Шрусбери. Должно быть, святая Уинифред где-то неподалеку, мы должны отыскать ее.
— Уезжаем завтра после утренней мессы, — не менее твердо и властно заявил приор Роберт, перехватывая инициативу как полномочный представитель Шрусберийской обители.
Так бы тому и быть, если бы не пришел Никол.
Оседланные лошади уже ждали у ворот отъезжающих. Монахи попрощались с местным приором и братьями, Хью Берингар уже взялся за повод, когда у ворот появился еле передвигавший ноги Никол. Он был весь перепачкан, избит и опирался на палку, которую вырезал себе в лесу. Увидев его, Герлуин испустил тихий вопль, в коем слышалась скорее досада, нежели удивление и тревога, ибо об эту пору управляющему давным-давно полагалось быть в Рамсее вместе со всем отправленным с ним добром. Как бы то ни было, его неожиданное появление в Вустере не сулило ничего хорошего.
— Никол! — вымолвил наконец Герлуин, подавив в себе первый приступ разочарования. — Что ты тут делаешь? Почему ты не поехал в Рамсей? Я полагал, что вполне могу доверить тебе такое ответственное поручение. Что случилось? Где ты оставил повозку? И где все твои спутники?
— Святой отец, — тяжело сказал Никол, глубоко вздохнув. — На нас напали разбойники. Это случилось в лесу, чуть южнее Лестера. Нас было пятеро, а их втрое больше, да с дубинками и кинжалами, да еще двое лучников. Им нужны были лошади и повозка. Мы сопротивлялись как могли, но у нас все отобрали. Спасибо еще, они очень спешили, а иначе поубивали бы нас всех до единого. Но среди них есть, по крайней мере, один раненый, и им надо было спешить. Они напали на нас из засады и уехали в лес вместе с нашей повозкой, лошадьми и грузом, предоставив нам ковылять пешком на все четыре стороны. Вот и вся история, — заключил свой рассказ Никол, стоя перед Герлуином, лицо которого окаменело.
Еще бы! Все пропало! Повозка, лошади, лес из Лонгнера и, что самое ужасное, пропал ларец с драгоценностями и пожертвованиями на восстановление обители. Все добро досталось шайке каких-то разбойников с большой дороги! Приор Роберт глубоко задышал, с присвистом. Субприор Герлуин испустил страшный вопль горького отчаяния и с возмущением принялся отчитывать Никола:
— Неужели нельзя было им помешать? Все мои труды пошли прахом! А я-то считал, что могу положиться на тебя, что Рамсейская обитель…
Хью Берингар положил свою тяжелую руку на плечо субприора и бесцеремонно остановил его причитания.
— Кто-нибудь из ваших людей серьезно ранен? — спросил он.
— Нет, на ногах все держатся. Я пешком прошел много миль, чтобы поскорее сообщить о случившемся, — устало ответил Никол.
— И правильно сделал, — сказал Хью. — Слава богу, что никого не убили. А куда пошли твои товарищи, раз сюда ты явился один?
— Роджер с молодым каменщиком двинулись в Рамсей, а плотник со вторым парнем пошли обратно в Шрусбери. Наверное, они уже там, если ничего не случилось по дороге.
— А где была засада? Говоришь, южнее Лестера? Можешь показать? А впрочем… — Хью окинул взглядом Никола: уже пожилой, лет за пятьдесят, измученный долгой дорогой, которую проделал пешком. — Нет, тебе надо сперва отдохнуть. Скажи только, возле какой деревни это случилось, мы сами найдем место по следам. Мы как раз собирались уезжать. Не в Шрусбери, так в Лестер.
— Засада была в лесу, недалеко от деревни Уллесторп, — уточнил Никол. — Но их там давным-давно нет. Я же говорил, им нужны были лошади и повозка, они, похоже, спешили убраться подальше.
— Раз уж у них такая нужда в лошадях и в повозке, то бревна им совсем ни к чему, это лишняя обуза, — заметил Хью. — Отъехав в сторону, они, несомненно, избавились от груза. Чего проще — переверни повозку и свали бревна на обочину. Так что если ваш ларец с ценностями был хорошо запрятан среди бревен, то, отец Герлуин, возможно, мы еще найдем его.
Хью подумал, что если в последнюю минуту на повозку погрузили еще кое-что, то, кто знает, может, они обнаружат и это!
При одной мысли о том, что потерянное еще может быть найдено, лицо Герлуина просияло и к субприору чудесным образом вернулось все его достоинство. Заметно повеселел и Никол, но его согрела мысль о том, что появилась надежда отомстить тем негодяям, которые сбросили его с повозки на землю и угрожали убить его товарищей кинжалами и стрелами.
— Назад, в Шрусбери, вы поедете через Вустер? — спросил просиявший Никол. — Тогда, милорд, я с радостью присоединюсь к вам. Я сразу покажу то место, и искать не надо будет. Как я посмотрю, отец Герлуин прибыл из Шрусбери с тремя лошадьми. Пусть один из его людей подождет здесь, а я поеду с вами на его лошади. Я и провожу вас до Уллесторпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Разумеется, граф Лестерский не тот человек, который станет терпеть на своей земле воров и разбойников, — согласился аббат. — Как знать, быть может, он уже поймал их и хоть что-то нам удастся вернуть. Учитывая это обстоятельство, скажите, мастер Джеймс, что сталось с остальными вашими товарищами? Ведь, по вашим словам, все они живы. Где же они теперь?
— Милорд, когда мы остались одни — а я уверен, если бы разбойники не спешили убраться, никого бы из нас в живых не осталось и некому было бы рассказать о случившемся, — так вот, мы сперва перевязали, как могли, свои раны, а потом устроили совет и решили, что нужно известить обо всем Рамсейскую обитель и вашу, в Шрусбери. Никол же, зная, что субприор Герлуин собирался в Бустер, сказал, мол, отправится туда и все ему расскажет. Роджеру надлежало идти в Рамсей, а с ним вызвался и молодой Пейн. Мартин вот тоже хотел, да передумал, потому что еле держался на ногах, и он не желал отпускать в Шрусбери меня одного. Сижу я тут с вами, милорд, и вот что вам скажу. Сыт я по горло этими поездками, хватит с меня! Никуда больше не поеду!
— Не расстраивайтесь так, вашей вины тут нет, — успокоил его аббат Радульфус. — Итак, насколько я понимаю, все эти новости теперь уже известны и в Рамсее, и в Вустере, если в дороге, упаси, конечно, господи, обошлось без новых нападений. Даже если все потеряно, то самое ценное — жизни шестерых человек, — слава богу, в целости и сохранности.
До сих пор Кадфаэль помалкивал, понимая, что новости, принесенные этими людьми из Лестерширских лесов, куда важнее, нежели его собственные, добытые в Лонгнере. Однако теперь он посчитал, что наступило время и для них.
— Отец аббат, ничего особенного в Лонгнере я не узнал. Оба возчика почти ничего не видели и не знают. И все-таки я почти уверен, что нечто весьма ценное покинуло Шрусбери вместе с той повозкой. Я просто не вижу иного пути, как ковчежец святой Уинифред мог исчезнуть из нашей обители.
Аббат пристально посмотрел на Кадфаэля и, помолчав, наконец вымолвил:
— Я доверяю тебе и понимаю, что тобой движет. Но всех ли ты расспросил из тех людей, что помогали нам в тот вечер?
— Нет, отец. Остался еще один молодой человек, он живет по соседству с Лонгнером и помогал тем двоим возчикам перегружать бревна. А они утверждают, что под самый конец кто-то из наших братьев снова позвал их помощника в церковь, чтобы тот помог перенести еще что-то. Потом этот брат вышел вместе с тем человеком из церкви, поблагодарил всех троих за помощь и пожелал им доброй ночи. Правда, возчики не заметили, чтобы те двое погрузили что-либо еще на повозку, предназначенную для Рамсея. Но они были заняты разгрузкой и не смотрели по сторонам. Так что не исключено, что нечто незаметно перекочевало в ту повозку. Темно ведь было. Я говорю так, ибо не вижу другого решения.
— И ты можешь доказать это?
— Если будет на то ваше дозволение, отец, я пойду туда снова и отыщу этого парня. Его зовут Альдхельм.
— Разумеется, — согласился аббат Радульфус. — Один из наших братьев, говоришь, позвал того парня в церковь, а потом вышел вместе с ним? Они назвали его имя?
— Нет, не назвали. И не узнали бы его в лицо. Было темно, шел дождь, и тот был в капюшоне. Более того, он, наверное, ни в чем и не повинен. И все же я должен дойти до конца и расспросить того парня.
— Нам следует сделать все возможное, дабы вернуть все, что нами утрачено, — твердо сказал аббат Радульфус. — Не выйдет так не выйдет, но попытаться мы просто обязаны. — Аббат повернулся к тем двоим, что вернулись из Лестершира. — Укажите точно место, где была устроена засада.
— У деревни под названием Уллесторп, в нескольких милях от Лестера, — ответил мастер Джеймс Беттон.
После долгой и утомительной дороги домой эти двое уже поклевывали носом, да и вино, поданное за ужином, делало свое дело — их клонило в сон. Что и говорить, аббат Радульфус знал, когда нужно заканчивать разговор.
— А теперь ступайте и хорошенько отдохните, вы заслужили это. И положитесь во всем на господа и святых мучеников, которые никогда не отвращают от нас своего лика.
Если бы Хью Берингар и приор Роберт не поехали верхом на свежих лошадях и если бы уже пожилой, но весьма упорный бывший управляющий Рамсейской обители не был вынужден идти в Вустер пешком, они ни за что не успели бы добраться до Вустерского монастыря раньше Никола. После ужасного нападения разбойников близ деревушки Уллесторп Никол целых пять дней добирался в Вустер, дабы доложить о случившемся субприору Герлуину. Человек он был мужественный, даже упрямый, которого не испугаешь несколькими синяками. Он не собирался сдаваться без борьбы. Если было еще не поздно, Никол намеревался требовать поимки разбойников от любых властей, имевших место в тех краях.
Хью Берингар и приор Роберт прибыли в монастырь уже поздно вечером с визитом вежливости местному приору, отстояли вечерню, дабы почтить местных святых — святого Освальда и святого Вулстана, после чего уединились с Герлуином и его спутниками, собираясь рассказать ему об утрате или, по крайней мере, таинственном исчезновении ковчега святой Уинифред, и внимательно следили (в первую очередь это относится к шерифу) за тем, как отреагирует Герлуин на известие.
Однако в реакции Герлуина Хью не обнаружил ничего подозрительного. Тот был искренне огорчен и озабочен, правда не слишком сильно. Излишне громкие протесты и крики возмущения могли бы вызвать сомнение в его искренности, однако Герлуин выразил твердую уверенность в том, что все это просто какая-то глупость и недоразумение, каких случается немало, когда слишком много помощников и когда все делается в спешке и панике, а также уверенность в том, что все утерянное отыщется, как только все немного успокоятся и хорошенько подумают, где искать пропажу. Единственно что показалось шерифу неожиданным, так это решение субприора немедленно вернуться в Шрусбери, дабы лично содействовать выяснению ситуации, однако было совершенно ясно, что ничего конкретного он предложить не может и рассчитывает лишь на собственные силы и решительный характер. Но и подозревать Герлуина было никак нельзя. В тот суматошный вечер он не пошел помогать в церкви, но со всеми удобствами просидел наверху в покоях аббата, куда не достигали удары стихии. Нет, он явно ничего не знал о том, кто похитил святую Уинифред. А в последний раз он видел ее ковчежец во время утренней мессы.
Испуганный и притихший Тутило отрицательно качал головой, потряхивая своими отросшими кудрями. Едва услышав ужасную новость, он широко распахнул свои янтарно-желтые глаза. Когда субприор позволил ему говорить, он признал, что ходил помогать в церкви и исполнил несколько поручений — только то, о чем его просили, но он понятия не имеет, где находится сейчас ковчежец святой Уинифред.
— Этого нельзя так оставить, — твердо заявил Герлуин. — Завтра мы возвращаемся с вами в Шрусбери. Должно быть, святая Уинифред где-то неподалеку, мы должны отыскать ее.
— Уезжаем завтра после утренней мессы, — не менее твердо и властно заявил приор Роберт, перехватывая инициативу как полномочный представитель Шрусберийской обители.
Так бы тому и быть, если бы не пришел Никол.
Оседланные лошади уже ждали у ворот отъезжающих. Монахи попрощались с местным приором и братьями, Хью Берингар уже взялся за повод, когда у ворот появился еле передвигавший ноги Никол. Он был весь перепачкан, избит и опирался на палку, которую вырезал себе в лесу. Увидев его, Герлуин испустил тихий вопль, в коем слышалась скорее досада, нежели удивление и тревога, ибо об эту пору управляющему давным-давно полагалось быть в Рамсее вместе со всем отправленным с ним добром. Как бы то ни было, его неожиданное появление в Вустере не сулило ничего хорошего.
— Никол! — вымолвил наконец Герлуин, подавив в себе первый приступ разочарования. — Что ты тут делаешь? Почему ты не поехал в Рамсей? Я полагал, что вполне могу доверить тебе такое ответственное поручение. Что случилось? Где ты оставил повозку? И где все твои спутники?
— Святой отец, — тяжело сказал Никол, глубоко вздохнув. — На нас напали разбойники. Это случилось в лесу, чуть южнее Лестера. Нас было пятеро, а их втрое больше, да с дубинками и кинжалами, да еще двое лучников. Им нужны были лошади и повозка. Мы сопротивлялись как могли, но у нас все отобрали. Спасибо еще, они очень спешили, а иначе поубивали бы нас всех до единого. Но среди них есть, по крайней мере, один раненый, и им надо было спешить. Они напали на нас из засады и уехали в лес вместе с нашей повозкой, лошадьми и грузом, предоставив нам ковылять пешком на все четыре стороны. Вот и вся история, — заключил свой рассказ Никол, стоя перед Герлуином, лицо которого окаменело.
Еще бы! Все пропало! Повозка, лошади, лес из Лонгнера и, что самое ужасное, пропал ларец с драгоценностями и пожертвованиями на восстановление обители. Все добро досталось шайке каких-то разбойников с большой дороги! Приор Роберт глубоко задышал, с присвистом. Субприор Герлуин испустил страшный вопль горького отчаяния и с возмущением принялся отчитывать Никола:
— Неужели нельзя было им помешать? Все мои труды пошли прахом! А я-то считал, что могу положиться на тебя, что Рамсейская обитель…
Хью Берингар положил свою тяжелую руку на плечо субприора и бесцеремонно остановил его причитания.
— Кто-нибудь из ваших людей серьезно ранен? — спросил он.
— Нет, на ногах все держатся. Я пешком прошел много миль, чтобы поскорее сообщить о случившемся, — устало ответил Никол.
— И правильно сделал, — сказал Хью. — Слава богу, что никого не убили. А куда пошли твои товарищи, раз сюда ты явился один?
— Роджер с молодым каменщиком двинулись в Рамсей, а плотник со вторым парнем пошли обратно в Шрусбери. Наверное, они уже там, если ничего не случилось по дороге.
— А где была засада? Говоришь, южнее Лестера? Можешь показать? А впрочем… — Хью окинул взглядом Никола: уже пожилой, лет за пятьдесят, измученный долгой дорогой, которую проделал пешком. — Нет, тебе надо сперва отдохнуть. Скажи только, возле какой деревни это случилось, мы сами найдем место по следам. Мы как раз собирались уезжать. Не в Шрусбери, так в Лестер.
— Засада была в лесу, недалеко от деревни Уллесторп, — уточнил Никол. — Но их там давным-давно нет. Я же говорил, им нужны были лошади и повозка, они, похоже, спешили убраться подальше.
— Раз уж у них такая нужда в лошадях и в повозке, то бревна им совсем ни к чему, это лишняя обуза, — заметил Хью. — Отъехав в сторону, они, несомненно, избавились от груза. Чего проще — переверни повозку и свали бревна на обочину. Так что если ваш ларец с ценностями был хорошо запрятан среди бревен, то, отец Герлуин, возможно, мы еще найдем его.
Хью подумал, что если в последнюю минуту на повозку погрузили еще кое-что, то, кто знает, может, они обнаружат и это!
При одной мысли о том, что потерянное еще может быть найдено, лицо Герлуина просияло и к субприору чудесным образом вернулось все его достоинство. Заметно повеселел и Никол, но его согрела мысль о том, что появилась надежда отомстить тем негодяям, которые сбросили его с повозки на землю и угрожали убить его товарищей кинжалами и стрелами.
— Назад, в Шрусбери, вы поедете через Вустер? — спросил просиявший Никол. — Тогда, милорд, я с радостью присоединюсь к вам. Я сразу покажу то место, и искать не надо будет. Как я посмотрю, отец Герлуин прибыл из Шрусбери с тремя лошадьми. Пусть один из его людей подождет здесь, а я поеду с вами на его лошади. Я и провожу вас до Уллесторпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39