Он был по-нормандски чисто выбрит, и ничто не скрывало его широких скул и твердой линии рта с чуть вздернутыми уголками. Стройность его фигуры и грацию его движений отчасти нарушало то обстоятельство, что одно его плечо было несколько выше другого. Не то чтобы это сильно бросалось в глаза, но не ускользнуло от внимания гостей графа, которые никогда его раньше не видели.
— Милорд шериф и вы, почтенные господа! — промолвил граф. — Если Робин верно изложил мне цель вашего визита, то приехали вы очень кстати, поскольку, должен признать, у меня появилось сильное искушение поднять крышку и посмотреть, что такое мне привезли из Уллесторпа. Было бы очень жаль ломать эти красивые печати. И я рад, что удержал свою руку.
Хью подумал, что лично он тоже весьма рад этому обстоятельству, равно как порадовался бы и Кадфаэль. Голос у графа приятный для слуха, низкий и глубокий, но еще более приятны его речи. Приор Роберт так и расплылся в улыбке и сделался сразу предельно учтивым и разговорчивым. В присутствии столь могущественного и достойного нормандского лорда норманн Роберт, хоть и избрал своим призванием монашеское служение, вспомнил о своем собственном происхождении и расцвел, словно увидел себя в зеркале.
— Милорд! — промолвил он. — Если мне будет позволено говорить от имени Шрусбери, я имею в виду и обитель и город, то мне трудно выразить вам, сколь велика наша благодарность за то, что святая Уинифред попала в такие благородные руки, как ваши. Можно подумать, что даже в столь страшных обстоятельствах она чудесным образом позаботилась сама о себе и о своих почитателях.
— И впрямь так можно подумать, — согласился граф Роберт. Его чувственный рот изобразил слабую, задумчивую улыбку. — Если святые и впрямь способны сами, по своему желанию, позаботиться о своей безопасности, то мне кажется, что святая Уинифред сочла необходимым отправиться ко мне. Для меня это великая честь. Однако пойдемте, посмотрите, как ей живется у меня, удостоверьтесь, что здесь ей не причинили никакого вреда и относятся к ней со всем почтением. Я провожу вас. Так или иначе, вам придется заночевать у меня, и можете оставаться сколько пожелаете. После ужина вы подробно расскажете мне всю эту историю, а потом посмотрим, что должно предпринять во благо святой Уинифред.
Стол за ужином ломился от яств, щедрый хозяин оказался весьма гостеприимным, так что после всех своих тревог гости едва ли где-либо еще могли рассчитывать на более радушный прием. Тем не менее на протяжении всей трапезы Хью, не отдавая себе отчета почему, держал ухо востро, словно в любой момент ожидал, что случится нечто неожиданное и дело обернется самым непредсказуемым образом, хотя приор Роберт, очевидно, уже посчитал, что все тревоги остались позади. Это ощущение не причиняло беспокойства, скорее было каким-то почти приятным предвкушением. Хью пытался сообразить, что же может теперь осложнить их положение?
Свита графа в Ханкоте была весьма немногочисленна, но при всем при том за главным столом их сидело десять человек, все мужчины, ибо графиня со своей свитой осталась в Лестере. Приор Роберт сидел по правую руку от графа, а Хью с Герлуином — по левую. Никол занял надлежащее ему место среди слуг, а Тутило, молчавший и присмиревший в столь высоком обществе, сидел в конце стола среди церковных служек, не рискуя разговаривать даже с ними. И то сказать, подчас бывает лучше послушать, да повнимательнее.
— Воистину удивительная история, — промолвил граф, с неослабным вниманием выслушав рассказ приора Роберта о том, как святая Уинифред оказалась в Шрусбери, начиная с торжественного перенесения ее мощей из Гвитерина на алтарь в монастырском храме и кончая ее таинственным исчезновением во время наводнения. — Складывается такое впечатление, что она покинула свой алтарь без помощи рук человеческих. По крайней мере, вы никого не нашли. Ведь вы говорите, что она не раз творила чудеса. А быть может, преследуя какие-то свои благие цели, она чудесным образом сама перенесла себя из одного места в другое? — вопросил граф, обращаясь к приору Роберту и как бы признавая за ним более глубокое знание в области, относящейся к вопросам святости и духовности. — Может, она посчитала, что пришла пора осуществить свою благую миссию где-нибудь в другом месте? Может, она почувствовала некую неприязнь к тому месту, где находилась до сих пор? — При этих словах графа приор Роберт весь как-то напрягся и несколько побледнел, хотя эти вопросы никак нельзя было назвать непочтительными или оскорбительными. — Если я слишком самонадеянно вторгаюсь в вашу духовную область, поправьте меня, — промолвил граф с подчеркнутым смирением молодого послушника.
Слушая и с удовольствием наблюдая за происходящим, Хью подумал, что вот он и сюрприз! Это напоминало шерифу его давние и весьма жаркие схватки с братом Кадфаэлем, когда они отвечали друг другу ударом на удар, хитростью на хитрость. И как все это в итоге вылилось в их крепкую дружбу. Приор Роберт человек далеко не глупый и наверняка почувствовал, что ему поставили ловушку, но едва ли он мог позволить себе бросить открытый вызов такому могущественному вельможе, как Роберт Бомон. Ко всему прочему, второму бенедиктинцу явно была брошена приманка. Судя по выражению лица Герлуина, до него потихоньку это дошло, и он задумался.
— Милорд, — сказал субприор, усилием воли устранив со своего лица малейшие признаки торжества, — даже мирянину дано изрекать пророческие слова. Мой брат приор только что засвидетельствовал нам чудотворные способности святой Уинифред, а также то обстоятельство, что в Шрусбери не нашли никого, чтобы можно было утверждать, что именно этот человек унес с алтаря ковчег со святыми мощами. Так не будет ли слишком дерзким предположить, что святая Уинифред сама перенесла свои мощи в повозку, которая отправлялась в Рамсей? Да, в Рамсей, который столь бесцеремонно и безжалостно опустошен подлыми злодеями. Где еще в ней нуждаются более? Где еще ей творить свои чудеса, как не в разрушенном монастыре? Теперь совершенно ясно, что она покинула Шрусбери на повозке, которая везла пожертвования добрых людей в нашу оскверненную обитель. И если она сама собиралась в Рамсей, то осмелимся ли мы поступить против ее воли?
Сейчас граф столкнет их, рога в рога, словно двух оленей-самцов, напрягших мускулы для решающего натиска, дабы заставить соперника отступить. Сам же граф отвел себе роль примиряющей стороны, не показывая вида, что знает о надвигающемся столкновении.
— Я и не мыслил выдвигать какие-либо требования, — сказал он. — Как могу я разрешить эту загадку? Что ни говорите, но именно в Шрусбери привезли святую Уинифред из Уэльса, и именно в Шрусбери она творила свои чудеса и всегда была почитаема. Я не смею судить о таких вещах, но просто ищу выхода. Мои вопросы чисто риторические. Если святую Уинифред переместили руки человеческие, а я склоняюсь именно в этому, то тогда все ясно. Однако насколько нам известно…
— У нас есть все основания полагать, что эта святая избрала своим домом именно нашу обитель, — вмешался приор Роберт, закипая от возмущения. — Мы всегда относились к ней со всем почтением. Ее день — наш самый великий праздник, который отмечается ежегодно, равно как и особо благословен нами день внесения ее мощей в храм. Она излечила от хромоты нашего самого ревностного и набожного брата. С тех пор он стал ее особым почитателем и верным слугой. Я не верю в то, что по своей воле она покинула нас.
— И в мыслях моих не было лишать вас ее, — возразил Герлуин. — Однако, быть может, из сострадания к разрушенному монастырю она захотела помочь нам? Быть может, видя ваше изобилие и нашу нужду, она решила добавить к вашим пожертвованиям свою чудесную силу? Ведь она покинула вашу обитель вместе с моими людьми и отправилась с ними в Рамсей. Если она не собиралась уходить от вас, зачем бы это ей понадобилось, как не для того, чтобы обосноваться у нас?
— Может, оно и так, — промолвил приор Роберт, опускаясь с небес на землю. — Но следует еще доказать, что ни один человек не приложил к этому свою руку. Причем человек греховный, ибо если воровство имело место, то это святотатственное воровство! Наш аббат распорядился разыскать в Шрусбери всех, кто помогал нам, когда река вышла из берегов. Пока мы еще не знаем, что дали розыски и какие получены свидетельства. Возможно, истина уже открылась и в Шрусбери уже известно то, чего мы здесь пока не знаем.
Граф Роберт, сидевший между двух огней, отодвинулся несколько от стола, как бы снимая в этом деле с себя всякую ответственность, кроме обязанности хозяина сохранить мир и спокойствие в этих стенах. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он поддерживает обе стороны, которые явно признаются в том, чтобы их рассудили по справедливости, чем граф и не преминул заняться.
— Почтенные отцы, — ласково промолвил он, — насколько я понимаю, вы оба намерены ехать в Шрусбери. Не будет ли благоразумным отложить до времени все споры и на месте узнать, что там выяснилось за время вашего отсутствия? Возможно, все уже ясно. А если нет, если человека, причастного к исчезновению святой Уинифред, так и не нашли, тогда есть смысл искать какое-либо разумное решение. Но не сейчас и не здесь!
С некоторым облегчением, однако без особого энтузиазма, спорящие согласились с этим, как бы заключив перемирие.
— Верно! — сказал приор Роберт, все еще с некоторым холодком. — Мы не можем гадать. Несомненно, в Шрусбери сделали все возможное, дабы выяснить истину. Давайте подождем.
— Еще будучи у вас, я молился святой Уинифред, прося ее помочь нам в нашей беде, — не унимался Герлуин. — Это же так ясно! Она услышала мои молитвы и пожалела нас… Но вы правы, всем нам требуется терпение, покуда мы не узнали новостей из Шрусбери.
Хью рассудил, что граф Роберт действовал наверняка. Он взял роль стороннего наблюдателя и держал нити игры в своих руках, ничем не рискуя. В отсутствие своих женщин он просто забавлялся в эту скучную пору года, но столь же искусно успокоил бурю, сколь искусно вызвал ее. Интересно, что еще он предпримет нынче вечером, дабы развлечься самому и занять своих гостей? Как бы то ни было, одного из них он весьма озаботил, ибо ему предстояло довезти до Шрусбери двоих грозных монахов и при этом как-то избежать кровопролития.
— Вообще говоря, мы упустили одну мелочь, — сказал граф почти извиняющимся тоном. — Я никоим образом не намерен осложнять дело, но привык доводить рассуждения до их логического конца. Если святая Уинифред и в самом деле сама задумала и осуществила свой отъезд из Шрусбери в повозке, следовавшей в Рамсей, и если смертный не может помешать намерениям святых, то придется признать, что в планы святой Уинифред входило все случившееся после отъезда повозки из обители, то есть нападение разбойников, кража повозки и лошадей, а также то обстоятельство, что бревна с повозки сбросили, а вместе с ними и ковчежец, который нашли мои люди и привезли ко мне. Таким образом, круг замкнулся, не так ли? В конечном итоге ее привезли туда, где она находится теперь. Ведь, желай святая оказаться в Рамсее, не было бы никакой засады и святая Уинифред добралась бы туда без всяких приключений. Но она оказалась здесь, на моем попечении. Невозможно посылке, применимой к началу событий, отказать в применении к тому, как они развивались далее, поскольку иначе логика будет нарушена.
Оба соседа графа по столу встревоженно уставились на него, совершенно сбитые с толку, что само по себе было уже большим достижением. Граф Роберт переводил взгляд с одного своего соседа на другого, обезоруживающе улыбаясь.
— Все ясно, не правда ли? — промолвил он. — Если ваши братья в Шрусбери отыскали злоумышленников или, скажем, недоумков, которые по глупости своей положили ковчежец не туда, куда следовало, то у нас нет никаких разногласий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Милорд шериф и вы, почтенные господа! — промолвил граф. — Если Робин верно изложил мне цель вашего визита, то приехали вы очень кстати, поскольку, должен признать, у меня появилось сильное искушение поднять крышку и посмотреть, что такое мне привезли из Уллесторпа. Было бы очень жаль ломать эти красивые печати. И я рад, что удержал свою руку.
Хью подумал, что лично он тоже весьма рад этому обстоятельству, равно как порадовался бы и Кадфаэль. Голос у графа приятный для слуха, низкий и глубокий, но еще более приятны его речи. Приор Роберт так и расплылся в улыбке и сделался сразу предельно учтивым и разговорчивым. В присутствии столь могущественного и достойного нормандского лорда норманн Роберт, хоть и избрал своим призванием монашеское служение, вспомнил о своем собственном происхождении и расцвел, словно увидел себя в зеркале.
— Милорд! — промолвил он. — Если мне будет позволено говорить от имени Шрусбери, я имею в виду и обитель и город, то мне трудно выразить вам, сколь велика наша благодарность за то, что святая Уинифред попала в такие благородные руки, как ваши. Можно подумать, что даже в столь страшных обстоятельствах она чудесным образом позаботилась сама о себе и о своих почитателях.
— И впрямь так можно подумать, — согласился граф Роберт. Его чувственный рот изобразил слабую, задумчивую улыбку. — Если святые и впрямь способны сами, по своему желанию, позаботиться о своей безопасности, то мне кажется, что святая Уинифред сочла необходимым отправиться ко мне. Для меня это великая честь. Однако пойдемте, посмотрите, как ей живется у меня, удостоверьтесь, что здесь ей не причинили никакого вреда и относятся к ней со всем почтением. Я провожу вас. Так или иначе, вам придется заночевать у меня, и можете оставаться сколько пожелаете. После ужина вы подробно расскажете мне всю эту историю, а потом посмотрим, что должно предпринять во благо святой Уинифред.
Стол за ужином ломился от яств, щедрый хозяин оказался весьма гостеприимным, так что после всех своих тревог гости едва ли где-либо еще могли рассчитывать на более радушный прием. Тем не менее на протяжении всей трапезы Хью, не отдавая себе отчета почему, держал ухо востро, словно в любой момент ожидал, что случится нечто неожиданное и дело обернется самым непредсказуемым образом, хотя приор Роберт, очевидно, уже посчитал, что все тревоги остались позади. Это ощущение не причиняло беспокойства, скорее было каким-то почти приятным предвкушением. Хью пытался сообразить, что же может теперь осложнить их положение?
Свита графа в Ханкоте была весьма немногочисленна, но при всем при том за главным столом их сидело десять человек, все мужчины, ибо графиня со своей свитой осталась в Лестере. Приор Роберт сидел по правую руку от графа, а Хью с Герлуином — по левую. Никол занял надлежащее ему место среди слуг, а Тутило, молчавший и присмиревший в столь высоком обществе, сидел в конце стола среди церковных служек, не рискуя разговаривать даже с ними. И то сказать, подчас бывает лучше послушать, да повнимательнее.
— Воистину удивительная история, — промолвил граф, с неослабным вниманием выслушав рассказ приора Роберта о том, как святая Уинифред оказалась в Шрусбери, начиная с торжественного перенесения ее мощей из Гвитерина на алтарь в монастырском храме и кончая ее таинственным исчезновением во время наводнения. — Складывается такое впечатление, что она покинула свой алтарь без помощи рук человеческих. По крайней мере, вы никого не нашли. Ведь вы говорите, что она не раз творила чудеса. А быть может, преследуя какие-то свои благие цели, она чудесным образом сама перенесла себя из одного места в другое? — вопросил граф, обращаясь к приору Роберту и как бы признавая за ним более глубокое знание в области, относящейся к вопросам святости и духовности. — Может, она посчитала, что пришла пора осуществить свою благую миссию где-нибудь в другом месте? Может, она почувствовала некую неприязнь к тому месту, где находилась до сих пор? — При этих словах графа приор Роберт весь как-то напрягся и несколько побледнел, хотя эти вопросы никак нельзя было назвать непочтительными или оскорбительными. — Если я слишком самонадеянно вторгаюсь в вашу духовную область, поправьте меня, — промолвил граф с подчеркнутым смирением молодого послушника.
Слушая и с удовольствием наблюдая за происходящим, Хью подумал, что вот он и сюрприз! Это напоминало шерифу его давние и весьма жаркие схватки с братом Кадфаэлем, когда они отвечали друг другу ударом на удар, хитростью на хитрость. И как все это в итоге вылилось в их крепкую дружбу. Приор Роберт человек далеко не глупый и наверняка почувствовал, что ему поставили ловушку, но едва ли он мог позволить себе бросить открытый вызов такому могущественному вельможе, как Роберт Бомон. Ко всему прочему, второму бенедиктинцу явно была брошена приманка. Судя по выражению лица Герлуина, до него потихоньку это дошло, и он задумался.
— Милорд, — сказал субприор, усилием воли устранив со своего лица малейшие признаки торжества, — даже мирянину дано изрекать пророческие слова. Мой брат приор только что засвидетельствовал нам чудотворные способности святой Уинифред, а также то обстоятельство, что в Шрусбери не нашли никого, чтобы можно было утверждать, что именно этот человек унес с алтаря ковчег со святыми мощами. Так не будет ли слишком дерзким предположить, что святая Уинифред сама перенесла свои мощи в повозку, которая отправлялась в Рамсей? Да, в Рамсей, который столь бесцеремонно и безжалостно опустошен подлыми злодеями. Где еще в ней нуждаются более? Где еще ей творить свои чудеса, как не в разрушенном монастыре? Теперь совершенно ясно, что она покинула Шрусбери на повозке, которая везла пожертвования добрых людей в нашу оскверненную обитель. И если она сама собиралась в Рамсей, то осмелимся ли мы поступить против ее воли?
Сейчас граф столкнет их, рога в рога, словно двух оленей-самцов, напрягших мускулы для решающего натиска, дабы заставить соперника отступить. Сам же граф отвел себе роль примиряющей стороны, не показывая вида, что знает о надвигающемся столкновении.
— Я и не мыслил выдвигать какие-либо требования, — сказал он. — Как могу я разрешить эту загадку? Что ни говорите, но именно в Шрусбери привезли святую Уинифред из Уэльса, и именно в Шрусбери она творила свои чудеса и всегда была почитаема. Я не смею судить о таких вещах, но просто ищу выхода. Мои вопросы чисто риторические. Если святую Уинифред переместили руки человеческие, а я склоняюсь именно в этому, то тогда все ясно. Однако насколько нам известно…
— У нас есть все основания полагать, что эта святая избрала своим домом именно нашу обитель, — вмешался приор Роберт, закипая от возмущения. — Мы всегда относились к ней со всем почтением. Ее день — наш самый великий праздник, который отмечается ежегодно, равно как и особо благословен нами день внесения ее мощей в храм. Она излечила от хромоты нашего самого ревностного и набожного брата. С тех пор он стал ее особым почитателем и верным слугой. Я не верю в то, что по своей воле она покинула нас.
— И в мыслях моих не было лишать вас ее, — возразил Герлуин. — Однако, быть может, из сострадания к разрушенному монастырю она захотела помочь нам? Быть может, видя ваше изобилие и нашу нужду, она решила добавить к вашим пожертвованиям свою чудесную силу? Ведь она покинула вашу обитель вместе с моими людьми и отправилась с ними в Рамсей. Если она не собиралась уходить от вас, зачем бы это ей понадобилось, как не для того, чтобы обосноваться у нас?
— Может, оно и так, — промолвил приор Роберт, опускаясь с небес на землю. — Но следует еще доказать, что ни один человек не приложил к этому свою руку. Причем человек греховный, ибо если воровство имело место, то это святотатственное воровство! Наш аббат распорядился разыскать в Шрусбери всех, кто помогал нам, когда река вышла из берегов. Пока мы еще не знаем, что дали розыски и какие получены свидетельства. Возможно, истина уже открылась и в Шрусбери уже известно то, чего мы здесь пока не знаем.
Граф Роберт, сидевший между двух огней, отодвинулся несколько от стола, как бы снимая в этом деле с себя всякую ответственность, кроме обязанности хозяина сохранить мир и спокойствие в этих стенах. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он поддерживает обе стороны, которые явно признаются в том, чтобы их рассудили по справедливости, чем граф и не преминул заняться.
— Почтенные отцы, — ласково промолвил он, — насколько я понимаю, вы оба намерены ехать в Шрусбери. Не будет ли благоразумным отложить до времени все споры и на месте узнать, что там выяснилось за время вашего отсутствия? Возможно, все уже ясно. А если нет, если человека, причастного к исчезновению святой Уинифред, так и не нашли, тогда есть смысл искать какое-либо разумное решение. Но не сейчас и не здесь!
С некоторым облегчением, однако без особого энтузиазма, спорящие согласились с этим, как бы заключив перемирие.
— Верно! — сказал приор Роберт, все еще с некоторым холодком. — Мы не можем гадать. Несомненно, в Шрусбери сделали все возможное, дабы выяснить истину. Давайте подождем.
— Еще будучи у вас, я молился святой Уинифред, прося ее помочь нам в нашей беде, — не унимался Герлуин. — Это же так ясно! Она услышала мои молитвы и пожалела нас… Но вы правы, всем нам требуется терпение, покуда мы не узнали новостей из Шрусбери.
Хью рассудил, что граф Роберт действовал наверняка. Он взял роль стороннего наблюдателя и держал нити игры в своих руках, ничем не рискуя. В отсутствие своих женщин он просто забавлялся в эту скучную пору года, но столь же искусно успокоил бурю, сколь искусно вызвал ее. Интересно, что еще он предпримет нынче вечером, дабы развлечься самому и занять своих гостей? Как бы то ни было, одного из них он весьма озаботил, ибо ему предстояло довезти до Шрусбери двоих грозных монахов и при этом как-то избежать кровопролития.
— Вообще говоря, мы упустили одну мелочь, — сказал граф почти извиняющимся тоном. — Я никоим образом не намерен осложнять дело, но привык доводить рассуждения до их логического конца. Если святая Уинифред и в самом деле сама задумала и осуществила свой отъезд из Шрусбери в повозке, следовавшей в Рамсей, и если смертный не может помешать намерениям святых, то придется признать, что в планы святой Уинифред входило все случившееся после отъезда повозки из обители, то есть нападение разбойников, кража повозки и лошадей, а также то обстоятельство, что бревна с повозки сбросили, а вместе с ними и ковчежец, который нашли мои люди и привезли ко мне. Таким образом, круг замкнулся, не так ли? В конечном итоге ее привезли туда, где она находится теперь. Ведь, желай святая оказаться в Рамсее, не было бы никакой засады и святая Уинифред добралась бы туда без всяких приключений. Но она оказалась здесь, на моем попечении. Невозможно посылке, применимой к началу событий, отказать в применении к тому, как они развивались далее, поскольку иначе логика будет нарушена.
Оба соседа графа по столу встревоженно уставились на него, совершенно сбитые с толку, что само по себе было уже большим достижением. Граф Роберт переводил взгляд с одного своего соседа на другого, обезоруживающе улыбаясь.
— Все ясно, не правда ли? — промолвил он. — Если ваши братья в Шрусбери отыскали злоумышленников или, скажем, недоумков, которые по глупости своей положили ковчежец не туда, куда следовало, то у нас нет никаких разногласий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39