– Это уже лучше, – сказал адвокат, – потому что тебе придется не только играть некоторую роль, но я должен быть абсолютно уверен, что ты будешь следовать моим инструкциям до последней запятой.
– До последней запятой, – эхом отозвалась Донна.
– Прежде всего, – потребовал Креплах, – нужно убрать в сейф все твои украшения.
– Но может быть... – слабо попыталась возразить Донна.
– Я сказал все, – перебил ее адвокат, – кроме старого обручального кольца.
– Но его даже нельзя назвать симпатичным, – надула губы она.
– Обручальное кольцо, – с нажимом повторил он.
– Хорошо, – вздохнула Донна.
– Затем оденешь старое черное платье с ...
– У меня вообще нет ни одного черного платья, – быстро протараторила она.
– Тогда пошли свою подругу Джейн, и она купит его для тебя, – не принимая ее возражений, настаивал Креплах. – Обязательно с белым воротничком и манжетами.
– Это еще зачем? – возмутилась Донна.
– Кроме того никаких париков, твои волосы должны быть собраны в пучок, – проигнорировал ее возражения адвокат.
– Меня могут увидеть миллионы людей...
– Именно! – перебил ее он. – Наконец-то ты начинаешь понимать мою мысль.
В дверь постучали, и в комнату вошла Джейн.
– Мой крест будет готов вовремя?
– Не сомневаюсь в этом, – улыбнулась она.
– Ты только послушай, что хочет на меня напялить этот Кристиан Диор, – фыркнула Донна. – Я нанимала адвоката, а получила консультанта по вопросам моды.
– Это очень важно, мисс Плейн. С ее историей про домохозяйку из Нью-Джерси она и выглядеть должна соответствующим образом.
– Естественно, – согласилась Джейн.
– Никакой модной одежды, бриллиантов и яркой косметики, – перечислял адвокат.
– И никаких ответов, если я правильно поняла, не так ли?
– Верно, но даже если потребуется сказать хоть одно слово, нужно будет произвести на них соответствующее впечатление. Необходимо привлечь их на свою сторону.
– Кого, – возмутилась Донна, – этих фермеров?
– Всех присутствующих в зале и каждого, кто увидит это заседание или прочитает о нем в газетах, – сказал Креплах и повернулся к Джейн. – Нужно купить для нее простое черное платье с закрытой грудью, белым воротничком и манжетами.
– С белым воротничком? – озадаченно повторила она.
– Это создаст самый невинный вид на всем белом свете, – провозгласил Креплах. – Стандартная форма одежды для обманутых жен на бракоразводных процессах, незамужних матерей при установлении отцовства и так далее. Мне кажется, что это просто очевидно.
– Белый воротничок с манжетами, – не могла успокоиться Донна.
– Это придаст тебе сходство с монахиней.
– А можно будет взять с собой бриллиантовые четки?
– Четки не помешают, но причем здесь бриллианты? – возразил Креплах.
– Я дала обет Мадонне, – томно сказала она и закатила к небу глаза.
– Неужели для нее в этом будет хоть какая-то разница?
– Будет, – решительно возразила Донна.
– Тогда спрячь бриллиантовые четки под платье, а в руки возьми обычные, – твердо предложила Джейн.
– Великолепно! – просиял Креплах и начал довольно потирать руки. – Мне нравится твоя прозорливость.
Но сама Донна была довольна вдвойне. Приятно, когда тебя окружают умные люди, но почему из ее детей никогда не вырастут хорошие адвокаты или известные журналисты? Ну, ладно, не стоит гневить судьбу, по крайней мере приятно иметь таких людей в своем лагере, а это уже кое-чего стоит.
После окончания импровизированного совещания Донна поинтересовалась мнением Джейн.
– Похоже, этот человек рассчитывает свои действия на два шага вперед, – заметила та.
– А ты не находишь его привлекательным?
– Причем здесь это? – заметила Джейн.
– Адвокат еще не женат, – пояснила Донна, – хотя, конечно, он не сицилиец.
– Я это заметила.
– К тому же Креплах неплохо одевается.
– На те деньги, которые ты ему платишь, он может себе это позволить, – возразила Джейн.
– Ладно, посмотрим, как он будет выглядеть после слушания.
– У тебя такие неприятности, а ты беспокоишься о всякой ерунде.
– За те деньги что я ему плачу, – сказала Донна, – пусть беспокоится он сам. Неужели ты думаешь, что я очень расстраиваюсь из-за всего этого?
– А разве не так? – удивилась Джейн.
– Ни капельки! Если мне еще и волноваться по всякому поводу, то зачем мне тогда адвокат? Он подскажет, как я должна себя вести, что отвечать, и пусть сам переживает из-за своих ошибок.
– Но, если Креплах ошибется, тебе придется плохо.
– Это ему будет плохо, поверь мне, – возразила Донна, – но он никогда не делает ошибок, именно поэтому мой муж всегда пользовался его услугами. В своей жизни ему не приходилось волноваться только за две вещи, – рассмеялась Донна.
– И что же это такое?
– Ветряная оспа и Креплах. Надо сказать, что ему не мешало бы подумать о ветрянке, но по поводу адвоката он не ошибался. Здесь все в порядке.
Джейн и сама вскоре смогла убедиться в этом. Все время до предстоящего слушания этот человек буквально излучал уверенность и спокойствие. Сама Донна удивила ее не намного меньше. С каждым днем она под влиянием Креплаха менялась все больше и больше. Теперь ее спокойствие, манеры, выдержка наводили на мысль, что она принадлежит к тому слою общества, который сколотил свое состояние еще в прошлом веке и не имел никакого отношения к рэкету, грабежам и торговле наркотиками. Казалось, что в понедельник ей предстоит отправиться не на слушание в сенатскую подкомиссию, а поехать отдохнуть на недельку в Ньюпорт. Теперь с ее лица не сходила простодушная улыбка, которая предназначалась главе подкомиссии, сенатору Покателло от Айдахо.
Когда Донна впервые услышала его фамилию, то была приятно удивлена.
– Должно быть он настоящий сицилиец! – радостно воскликнула она.
– Если бы так, – вздохнул проницательный Креплах. – Его дед был конокрадом, и ему пришлось поменять свою фамилию. В припадке патриотизма он назвал себя по имени города, в котором ему в то время приходилось скрываться. И сенатор всю свою жизнь старался обелить себя, сосредоточив все усилия на борьбе с криминальными элементами в обществе.
– Ему следовало бы начать с собственного деда, – презрительно хмыкнула Донна.
– Если бы это было возможно, он несомненно занялся этим вопросом, – бесстрастно заметил адвокат.
– А что известно о других сенаторах? – спросила она. – Вероятнее всего, их предки запятнали свое имя убийствами и насилием.
– Ну, про сенатора Коркери этого сказать нельзя, – вклинилась в их беседу Джейн. – Я немного была знакома с ним и его семьей еще в Массачусетсе.
– И чем занимался его дед?
– Понятия не имею, – улыбнулась она, – но тебе интересно будет узнать, что его отец занимался контрабандой виски.
– Ну, и это совсем неплохо, – заметила Донна, – по крайней мере у нас есть что-то общее.
– Ошибаешься, – охладил ее пыл Креплах. – Он сколотил на этом состояние, но семья уже давным-давно отмыла эти деньги.
– Кто там еще? – вздохнула Донна.
– Сенатор Элиберд от Луизианы, – процедила Джейн. – Его дед приобрел популярность, проповедуя суд Линча и терроризируя беззащитных людей.
– Знакомое занятие, – заметила Донна.
– Не рассчитывай получить единомышленника в его лице, – сказал адвокат. – Сенатор не доверяет ни одному человеку, родившемуся севернее Алабамы.
– Разве Палермо находится севернее Алабамы? – обратилась она к Джейн.
– Нужно сказать, что он гораздо восточнее этого штата, – угрюмо сказал Креплах. – Элиберд терпеть не может Нью-Йорк и его адвокатов, особенно, если они евреи. Переправа через Гудзон так же трудна для него, как для некоторых переправа через Иордан.
– Ну, по крайней мере, я хоть живу на той стороне, где нужно, – провозгласила Донна.
– Но твои деньги пришли из Нью-Йорка, дорогая, – сказал единственный мужчина, которому было позволено так к ней обращаться, – а он считает север Нью-Джерси прибежищем порока.
– Мой покойный супруг часто любил говаривать про таких людей, – заметила Донна, – "с ними меня связывают бетонные узы". Всем понятно, что он имел в виду, – подмигнула она Креплаху.
Донна заметила, что с течением времени ей все чаще вспоминались высказывания крестного отца. Многие из них сослужили ей хорошую службу, и она стала задумываться, может быть покойный и не был таким уж плохим человеком. Ты будешь гордиться мной, каро мио, мысленно пообещала она ему. Впервые ей пришло в голову, чем она ему обязана в этой жизни. Тебе пришлось умереть, чтобы я смогла оценить тебя по заслугам, подумала Донна. Она смахнула набежавшую слезу и повернулась к адвокату.
– А как насчет остальных сенаторов?
– Они не слишком меня беспокоят, – признался Креплах. – Их основным занятием будут туманные рассуждения о необходимости соблюдения закона. Ничего хорошего от них ждать не приходится, но основную угрозу представляют Покателло, Коркери и Элиберд, – тут он повернулся к Джейн. – Как близко ты знакома с Коркери?
– Просто случайное знакомство.
– А он может узнать тебя при встрече?
– Скорее всего да. Всем известно, что у политиков прекрасная память на лица, это их вторая натура.
– А как ты с ним познакомилась?
– Мои друзья были друзьями его знакомых. Этого достаточно?
– Вполне. Ведь ты не будешь возражать против того, чтобы появиться на слушании?
– Ни за что! – запротестовала Донна.
– На вопросы ей отвечать не придется, – пояснил адвокат. – Она просто будет сидеть рядом с тобой.
– Для Донны я готова на все, – объявила экс-журналистка.
Глаза Донны засияли от радости.
– Ты будешь лучше смотреться на ее фоне, – пояснил Креплах.
– А как она будет смотреться на моем фоне? – возразила Донна. Я не хочу впутывать ее в эти дела. Ей нужно будет заниматься моим легальным бизнесом, и до этого времени нужно оставить ее в покое.
– Я могу просто посидеть рядом с тобой, – сказала Джейн. – Не думаю, что это может мне повредить.
– Ты должна выглядеть более пристойно, чем твои ответы, – настаивал адвокат. – Всем известно, что люди судят о других по внешнему виду.
– Тебе и так удалось превратить меня в монахиню, – запротестовала Донна. – Причем здесь Джейн?
– У нее очень невинный вид, – вставил Креплах.
– Ну хорошо, – уступила Донна. В конце концов невинность сродни благочестию, никто с этим спорить не может.
Джейн была в восторге. Наконец-то она сама окажется в центре событий, а не будет делать о них свои репортажи. Хотя ее участие в этом деле ожидается очень скромным, но это только начало.
К тому же Донна сможет оценить ее лояльность, и она готова была ради нее пойти на любой риск. Донна стала ей второй матерью или скорее крестной матерью, а это значило для нее очень много.
– А как насчет трех оставшихся сенаторов, – обратилась Джейн к адвокату, – может быть нам стоит узнать о них получше?
– Неплохая идея, – оживился Креплах. – Мне нравится твоя дотошность.
Донне хотелось, чтобы он заметил и оценил какие-нибудь другие ее качества, но до тех пор пока она не займется своим телом и не поправится, такому близорукому мужчине ее просто не заметить. Ладно, все в свое время, решила она. Я сделаю из нее настоящую женщину. По крайней мере мне есть над чем поработать, кости у нее есть, а остальное приложится.
– Трех остальных сенаторов зовут Снеллинг, Снайдли и Снид, – объявил адвокат. – Всем троим на следующий год предстоят перевыборы, так что они постараются на этом слушании набрать побольше очков и порисоваться на публике.
– Какое дерьмо! – поморщилась Донна.
– Ну, это на твой взгляд, – пояснил Креплах, – а для них это все равно, что блистать на Бродвее, получить Оскара, выиграть Гран-при и снимать сливки еще шесть лет подряд.
– Если они будут чересчур агрессивно настроены, – спросила Донна, – что мы сможем предпринять?
– Ничего, – развел руками адвокат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25