Уилсон заглянул в спальню и в ванную, потом заметил покоящуюся в стакане с «полидентом» вставную челюсть, слил жидкость в раковину, открыл окно и выбросил челюсть на улицу.
Хок едва не воскликнул: «Какую еще девчонку?!» Но вдруг понял, о ком идет речь. Сьюзен Уэггонер. Теперь Хок знал, кто отправил его на больничную койку. Он не понимал, почему с ним так поступили, не знал, зачем ему прислали деньги, — но он твердо решил все выяснить.
Уилсон вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь.
Хок минут двадцать ползал под окнами отеля, прежде чем обнаружил свою вставную челюсть в зарослях кустарника. Слава Богу, челюсть не пострадала. Хок вновь наполнил стакан «полидентом», опустил туда многострадальные искусственные зубы и стал думать о том, что же ему теперь делать, черт подери?!
Глава 17
Бабулю-таксистку звали миссис Фримен. Она показала Фредди Колинз-авеню, потом остановилась на Линкольн-роуд, чтобы Френгер взглянул на некогда знаменитый, а ныне запущенный торговый комплекс. Фредди предложил миссис Фримен заехать куда-нибудь перекусить.
— Вы никогда не обедали в «Мэнни»? — спросила миссис Фримен. — Там подают крабовый омлет с горячими булочками, маслом и медом. И это единственное место в Майами-Бич, где кофе доливают бесплатно.
Кафе «Мэнни» было зажато между четырехэтажным кошерным санаторием и двухэтажным складом. Миссис Фримен припарковалась возле склада, и они вошли в кафе, в котором пахло морем и рыбой. Миссис Фримен заказала крабовый омлет, а Фредди вдруг передумал.
— Принесите-ка мне лучше омлет по-денверски, — попросил он официантку.
— А что это за блюдо? — спросила она.
— Омлет, в который добавлена ветчина, зеленый перец и лук.
— Милая, принесите ему омлет по-западному, — выручила официантку миссис Фримен.
— Да, омлет по-западному у нас есть, — подтвердила официантка и отправилась на кухню.
— В Калифорнии это блюдо называют омлетом по-денверски, — сказал Фредди.
— Значит, вы из Калифорнии? — спросила миссис Фримен.
— С чего вы взяли?
— Вы же только что сказали: "В Калифорнии... "
— То, что я был в Калифорнии, еще не означает, что я из Калифорнии, не так ли? Что за манера у всех делать поспешные выводы? Так ведь недолго и превратное мнение составить о человеке.
— Значит, вы живете в Майами? — невозмутимо предположила миссис Фримен и тряхнула седыми кудряшками. Взгляд у нее был необыкновенно ясный, а сероватые зубы казались полупрозрачными.
— Ага, — кивнул Фредди. — Кстати, ездим мы с вами по Майами-Бич потому, что я хочу купить или снять небольшой домик. Но пока из всего виденного мне ничего не приглянулось. Если поехать на север, то можно что-нибудь подыскать?
— Если поехать сейчас на север, то мы сперва минуем Бел-Харбор — район, где живут исключительно белые, потом сплошняком пойдут гостиницы и туристические комплексы — «Тандерберд», «Ацтека», ну и так далее... В этих местах обычно отдыхают не слишком богатые туристы из Канады и Британии, а также американские семьи из Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании... Но если вам нужен небольшой домик, то, миновав отели, мы попадем в Дэнию, где таких домов как раз полно. Городок чистый и тихий. Единственная достопримечательность — стадион для хай-алай.
— Давайте туда съездим.
— Там полно магазинов, торгующих антикварной мебелью. Они стоят вдоль шоссе номер 1. Весь антиквариат почти поддельный, но современная мебель, выдаваемая за антиквариат, даже крепче подлинных вещей.
— Мне нравится современная мебель.
— Ну, тогда Дэния — то, что вам нужно. Купите там новодельную обстановку.
Фредди понравилось в Дэнии. Небольшие оштукатуренные дома напомнили ему юго-западные пригороды Лос-Анджелеса. К тому же шоссе номер 1 вело прямо в Майами, где плавно переходило в Бискейн-бульвар. Фредди попросил миссис Фримен ехать помедленнее, и стал пристально вглядываться в утопающие в зелени окрестности в поисках табличек «Сдается» и «Продается». Первые несколько домов, предлагавшихся внаем, Фредди не понравились, но потом он велел миссис Фримен остановиться возле небольшого белого домика, обнесенного белым же штакетником. Перед домом росли два манговых дерева, а вдоль всего фасада была посажена герань. К дому прилегал гараж.
Фредди постучался и переговорил с хозяйкой. Она недавно овдовела, и теперь хотела, продав дом перебраться в Цинциннати к дочери и зятю. Продать или сдать дом она вынуждена, чтобы хватило денег на переезд.
— Я пока не знаю наверняка, куплю ли я ваш дом, но могу вам предложить вот что: я сниму у вас дом на пару месяцев, и если мне тут понравится, то я его куплю. Если же я откажусь от покупки, то у вас, по крайней мере, останутся деньги, которые я вам заплачу за аренду. Но жилье мне нужно срочно. Сколько вы просите за аренду? И когда сможете выехать в Цинциннати?
— Я плохо ориентируюсь в ценах, — призналась вдова. — Надеюсь, цифра в двести пятьдесят долларов в месяц не покажется вам слишком большой?
— Двести пятьдесят долларов — это мизер. Я буду платить вам по пятьсот долларов в месяц, причем аванс могу внести прямо сейчас. Но только вы должны уехать в Цинциннати сегодня же вечером. Мебель вы, естественно, оставляете.
— Вряд ли я сумею собраться так быстро... — замялась вдова.
Тогда Фредди выложил на каменную скамью из поддельного мрамора тысячу долларов.
— ...но я постараюсь уложиться к вечеру, — поспешно добавила женщина, хватая деньги.
Фредди получил от нее расписку, и вдова заверила его, что к десяти вечера уже выедет из дома. Ей всего-то надо позвонить в пару мест. Ключи она оставит у соседки.
Фредди вернулся в такси и сообщил миссис Фримен, что снял домик.
— С обстановкой или без? — поинтересовалась бабу ля Фримен.
— С обстановкой.
— Сколько спален?
— Одна, наверное. Не знаю. Я ведь внутрь не заходил. Но веранда с обратной стороны точно есть.
— Не подумайте, что я сую нос в чужие дела, мистер, просто мне не хочется, чтобы вас надули. Вы выглядите таким наивным... Сколько она запросила?
— Вам-то какое дело? — осадил таксистку Фредди. — А вы, оказывается, старая любопытная крыса, миссис Фримен. Вам это никто еще не говорил?
— Тыщу раз... Надо было мне поприсутствовать при ваших переговорах с хозяйкой. Городишко ведь назван так потому, что его основали датчане. А перехитрить потомка датчан может только еврейка. Вот что я имела в виду.
— Я никогда не торгуюсь. В Майами очень легко раздобыть много денег, поэтому тут и цены высокие.
— Раз вы не любите торговаться, мистер, то я ловлю вас на слове, — тряхнула седыми кудряшками миссис Фримен. — С вас десять долларов на чай.
Когда такси подъехало, наконец, к отелю «Омни», Фредди вручил бабуле Фримен 10 долларов чаевых и сказал:
— Небось думаете, что перехитрили меня? А ведь я собирался дать вам на чай двадцатку.
Миссис Фримен разразилась оглушительным хохотом.
Когда Фредди открыл дверь в номер своим ключом и вошел в комнату, Сьюзен обедала. В одной руке у нее был сэндвич с тунцом, в другой — бутылка газировки. Окна были зашторены, постель убрана, а в комнате царила приятная прохлада.
— Ты почему не смотришь телевизор? — поинтересовался Фредди.
— Я смотрела. Даже позанималась утренней гимнастикой и аэробикой. Ричард Симмонс вел урок аэробики по телевизору. А больше смотреть было нечего. Я отправила твою голубую рубашку и брюки с теннисными ракетками в чистку. Посыльный сказал, что вернет почищенные вещи в три часа.
— Очень хорошо. Я покатался по окрестностям и присмотрел нам с тобой домик в Дании.
— Возле стадиона для хай-алай?
— В восьми кварталах от него. Может, как-нибудь и сходим на матч. Я еще никогда не видел, как играют в хай-алай. В Калифорнии про эту игру, по-моему, никто не знает.
— В первый раз игра кажется очень интересной, хотя на самом деле хай-алай довольно скучное зрелище. Не интереснее собачьих бегов.
— Понятно... Но разок-то все равно нужно посмотреть... Можно мне хлебнуть газировки из твоей бутылки? На улице просто сумасшедшая жара. Вот о чем я хотел у тебя спросить, Сьюзи, — Фредди допил газировку и утер губы: — помнишь, ты говорила, что почти все твои подружки из Окичоби только и мечтали о том, чтобы выйти замуж?
— Помню. И многие уже осуществили свою мечту. Остальные либо уехали из Окичоби, либо смирились с участью старых дев. Сидят по домам, занимаются хозяйством. Выбор невелик. В Окичоби трудно найти работу.
— А что делают те, кто вышли замуж?
— То же, что и все остальные женщины: ведут хозяйство, ходят по магазинам, готовят... У моей бывшей одноклассницы Сью-Эллен уже трое детей.
— А ты хочешь иметь детей?
— Уже нет. Раньше очень хотела, но после аборта у меня нет никакого желания заводить ребенка. Я принимаю противозачаточные пилюли и пользуюсь спермицидиновой пенкой, если только клиенты не против. Может, ты хочешь, чтобы я перестала пить таблетки и применять пенку?
— Нет. Я тоже не желаю иметь детей. Просто меня интересовало твое мнение. Если бы тебе хотелось завести ребенка, я возражать не стал бы. Хотя меня вполне устраивает анальный секс. У тебя это стало хорошо получаться.
Сьюзен зарделась:
— Хочешь доесть сэндвич? А то я уже наелась.
— Нет, спасибо. Я недавно пообедал. Съел омлет по-западному. А что еще делают твои замужние подруги в Окичоби?
— Даже не знаю. На работу их не пускают мужья, поскольку считается несолидным, если мужчина не в состоянии содержать семью в одиночку. Так что деньги зарабатывают только те девчонки, у кого есть свое дело, или которые владеют каким-нибудь бизнесом на пару с мужем. Остальные ходят в гости, по магазинам, иногда катаются на роликовых коньках. По выходным жарят перед домом мясо на вертеле. Мне кажется, замужние женщины моего возраста делают все то же самое, что делали в старших классах. Только трахаются не со всеми парнями, а с одним. Причем нынешние мужья как раз одни из тех, кто трахал их в старших классах. Есть, правда, у замужних женщин одно огромное преимущество — им не нужно жить с родителями. И можно спать допоздна. Если бы не Марта, я, наверное, тоже была бы сейчас замужем.
— Ты и так замужем. Мы же с тобой живем в браке — пусть в гражданском, но в браке. Значит, ты хотела бы вести жизнь домохозяйки? Прибираться в доме, готовить, ходить по магазинам? Готовишь ты хорошо. Мне очень понравились свиные отбивные.
Сьюзен улыбнулась и опустила глаза.
— Я все время готовила отцу и Мартину. Ты еще не знаешь, как я готовлю баранью лопатку! Я тушу ее в кастрюльке с луком, молодым картофелем, добавляю туда мелко нарезанный сельдерей, пастернак, потом заправляю все соусом, добавляю хереса и щепотку сухого молотого карри. Эта щепотка придает неповторимую пикантность бараньей лопатке.
— Звучит неплохо!
— А вкус у этого блюда — еще лучше!
— Я никогда еще не был женат. — Фредди снял пиджак и разулся. — Однажды я на пару месяцев сошелся с женщиной — уже не помню, как ее звали. Готовить она совершенно не умела, в доме не прибиралась — в общем, не делала ничего. Но мне было все равно приятно осознавать, что вот сейчас вернешься домой, и тебя там ждут. Но в один прекрасный день ее и след простыл. А вместе с ней исчезли и пятьсот долларов, которые мы вместе прятали под ковер. Сначала я хотел разыскать ее и проучить, но потом сообразил: да мне радоваться надо тому, что от нее удалось избавиться малой кровью. Она ведь, ко всему прочему, была наркоманка. После нее я некоторое время жил с филлипинским мальчиком, но он оказался жутко ревнивым и любопытным. Все время задавал мне вопросы. А я не люблю, когда мне задают вопросы.
— Знаю.
— Мне бы хотелось, Сьюзи, жить нормальной человеческой жизнью. Хочу утром — или ночью — уходить на работу, а потом возвращаться в уютный дом, угощаться вкусным обедом, заниматься сексом с любимой женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33