– спросил незнакомец.
– Предполагаю.
На мой ответ он покрутил головой и тихо хмыкнул.
– Говоришь, ученый?
В его голосе сквозили насмешка и недоверие. Мне это не понравилось.
– Вот что, – сказал я ему. – Хочешь – вези, не хочешь – расстанемся. У меня нет желания трепать с тобой языком.
– Ладно, не горячись, – ответил незнакомец, попыхивая сигаретой. – Я с тобой не на каталки собираюсь, а в пасть к дьяволу.
Меня уже достал этот термин, словно взятый из дешевого американского боевика или из сленга какого-нибудь дикого племени папуасов. Я опустил голову, ожидая конкретного предложения.
– Ладно, – произнес незнакомец. – Будем считать, что договорились. Мои условия: деньги вперед. Это первое. И второе: если у острова что случится, я пальцем не пошевелю, чтобы спасти ваши жизни. Будем жить по закону шакалов – каждый за себя. Понял?
– Понял, шакал, – ответил я и, повернувшись, пошел в обратную сторону.
– Где ваши шмотки, ученый? – крикнул мне в спину незнакомец.
– У сто девяносто первой стоянки!
* * *
«Фарис», яхта незнакомца, который представился Луисом, представляла собой двухмачтовый кэч, сделанный из многослойного пластика, достигающий в длину почти семнадцати метров. Внутри, симметрично вдоль бортов, находились две жилые каюты, разделенные коридором, который с одной стороны упирался в носовой гальюн, а с другой – в кают-компанию с обустроенным в ее углу камбузом.
Прежде чем мы начали погрузку провианта, Луис потребовал, чтобы я с ним рассчитался. Мы спустились с ним в кают-компанию, и я при свете дежурного освещения отслюнявил ему тридцать стодолларовых купюр. Луис недоверчиво косился на деньги, несколько раз пересчитал их, а затем каждую проверил на свет.
– Влажные они какие-то, – недовольным голосом буркнул он.
– Просушишь на солнце, – ответил я.
– Не фальшивые? – зачем-то спросил Луис.
Мы загружались молча и торопливо, привлекая ночных патрульных, которые несколько раз проверили наши паспорта, а у капитана – удостоверение на яхту. Ника, угадывая приближение полицейских, таяла в темноте, а потом снова появлялась рядом с нами и тотчас принималась помогать нам.
– Иди домой, – говорил я ей, но разве существо, которое допустили к себе и накормили, может так просто уйти?
– Дожидаться рассвета не будем, – сказал Луис, стоя на корме и глядя в ночь. – Отправимся сразу же, как загрузитесь. Ночью фарватер свободнее.
– Все, девочка, прощай! – сказал Дик, хватаясь за последний ящик с бутылками. – Жди нашего возвращения, ладно? У меня на душе спокойнее будет от мысли, что меня кто-то ждет на берегу.
– Возьмите меня с собой, – шепнула мне Ника и дернула за рукав майки.
– Уходи, – ответил я ей. – Тебе еще жить и жить. Иди к подругам!
Я даже не заметил, как она растаяла в темноте.
Дик отвязал от причального кнехта швартовы и закинул их на палубу. Капитан запустил оба мотора, и вода между кормой яхты и причалом забулькала, задымилась, словно вскипела. «Фарис» медленно отчалил, мягко проскользнул между другими яхтами и вышел на ровную и гладкую поверхность бухты. На грот-мачте вспыхнули зеленая и красная лампочки. Нос яхты медленно поворачивался в сторону, устремляясь в узкий канал, соединяющий бухту с рекой Гуаяс. Подул прохладный ветер. Дорога к острову Комайо началась.
Капитан медленно вращал штурвал и, чувствуя наши с Диком взгляды, вовсю старался казаться этаким морским волком, который в море провел большую часть своей жизни.
– Если будем делать в сутки по сто шестьдесят узлов, – громко сказал он, – то через пять дней подойдем к острову… Правда, «Фарис» иногда любит шалить и дает большой крен, к тому же он неважно уравновешен… Я предупреждаю, чтобы вы знали: при сильных порывах ветра яхту трудно удерживать на курсе, и, чтобы ее вернуть, нам всем придется упираться в кокпит и ногами нажимать на румпель…
– Чего? – переспросил Дик.
Когда-то у меня была яхта, доставшаяся мне после развала феодосийского яхт-клуба. Маленькое суденышко с косым парусом и стакселем вынудило меня засесть за морские науки. Потому, в отличие от Дика, я понял, что сказал Луис, но тоже сделал вид, что знаю в яхте только мачту, зад и перед. Знание – сила, а силу до поры до времени лучше не демонстрировать.
– Понятно, – скривился в ухмылке Луис, бросив взгляд на наши недоуменные физиономии. – Первый раз выходите на яхте в море?
– Да! – кивнул я. – Первый!
– Это заметно… В общем, ничего руками не трогать, если что нужно – спрашивать меня.
– Где тут сортир? – тотчас воспользовался советом Дик.
– Иди вниз и по коридору в самый конец, – ответил Луис и перевел взгляд на меня. – А тебе что непонятно?
– Какую каюту ты нам дашь?
– Выбирайте любую, какая понравится. Но только спать будете оба в одной.
– Договорились, – согласился я. – Только мне непонятна еще одна вещь: ты собираешься крутить штурвал все пять суток? Или все-таки доверишь вахту нам?
– Как-нибудь без вас обойдусь, – после небольшой паузы ответил Луис.
На палубу поднялся Дик. По выражению на его лице я понял, что с ним произошел какой-то конфуз.
– Дверь никак не открывается, – произнес он и развел руками.
Луис вздохнул и покачал головой.
– На ручке есть кнопочка, – стал терпеливо объяснять он. – Сначала нажимаешь на ручку, а потом большим пальцем давишь на кнопочку. Понятно, ковбой? Не описался еще?
Вакуэро передернуло от такой фамильярности. Он вежливо постучал капитана по плечу и многообещающим тоном произнес:
– Так нехорошо говорить. Больше так не делай.
И снова спустился вниз. Я пошел следом за ним.
– Все я нажимал, – бормотал Дик, переходя через темную кают-компанию, в углах которой, словно спящие животные, стояли дутые кожаные диваны. – А если он собирается пять дней так с нами разговаривать, то все пять дней я буду бить его по физиономии.
На этот раз дверь в гальюн открылась. Прежде чем зайти, вакуэро заглянул внутрь, скользнул взглядом по унитазу, рукомойнику.
– Жить можно, – резюмировал он и закрылся.
Я остановился посреди коридора, между двух дверей, раздумывая, какую каюту выбрать. Как раз в этот момент яхта слегка накренилась влево, и я оперся рукой о левую дверь.
Судьба подсказывает, подумал я, заходя внутрь. Крохотный иллюминатор, через который едва пролезет голова, встроенный шкаф с полками, двухъярусная кровать со шторками, съемный пластиковый столик-откидушка, кресло и пара складных стульчиков – вот вся обстановка.
Я прикрыл за собой дверь, зажег над кроватью маленький светильник, кинул под ноги сумку и опустился в кресло, чувствуя себя если не дома, то, во всяком случае, в уютном месте, вдалеке от амбициозного Влада, вдалеке от загадочной Анны, где целых пять суток можно бить баклуши, отсыпаться и не отравлять свое сознание тяжелыми мыслями.
В этом кресле я и заснул. Дик перетащил меня на кровать, снял с меня кроссовки и задернул шторку, но я этого не видел и не слышал.
Глава 33
Скрип канатов, всплеск волн, бьющихся о борт яхты, хлопки парусов, с которыми играл мягкий ветер, и плавное покачивание действовали не просто убаюкивающе. Все это должно было придавать сну коньячную крепость, но я уже находился на пороге между сном и бодрствованием и быстро выходил из райской ауры. Я уже отчетливо слышал все звуки и чувствовал солнечный свет, падающий мне на лицо. Что-то меня разбудило. Не шум, не голоса, а почти незаметное изменение ритма, которое почти не поддается объяснению.
Я открыл глаза, приподнял голову с подушки и отдернул шторку. По полу и стенам каюты скользили солнечные блики, отраженные от воды. Опустив ноги на пол, я встал и, почесывая грудь, подошел к иллюминатору. Голубая вода, пенясь и брызгаясь, тонким гребнем проносилась под иллюминатором, омывая его, словно ветровое стекло автомобиля в автомойке. Яхта поднялась на волну, и я увидел ровную полосу горизонта, ограничивающую пустынное пространство океана.
Я зевнул и хотел было вернуться на кровать, чтобы подремать до тех пор, пока Дик не встанет и не приготовит кофе, как вдруг застыл, превратившись в слух.
Сверху, с палубы, доносился тихий ритмичный звон. Так звенеть могли только раксы – дюралевые кольца, связывающие кромку паруса с мачтой. Значит, Луис убирал паруса. Прошла минута, и я услышал резкое шипение. Прислонившись к стеклу иллюминатора лбом, я увидел, как в небо взвилась сигнальная ракета, оставляя за собой дымный шлейф, затем вспыхнула зеленым огнем, сделала дугу и погасла.
Скорость резко упала. Слегка накренившись, яхта медленно пошла по окружности. Прошла еще минута-вторая, и в иллюминатор вплыл залитый солнцем белый силуэт небольшого моторного катера. Не веря своим глазам, я увидел стоящую на скошенной крыше каюты Элизу Дориа. Она махала руками, подавая сигналы Луису.
Я отшатнулся от иллюминатора, машинально похлопал себя по бокам в поисках револьвера и, согнувшись, словно находился под обстрелом, метнулся к кровати.
– Дик! – шепотом позвал я. – Проснись!
Вакуэро невнятно забормотал, чмокнул губами и приоткрыл один глаз.
– Револьвер где? – шепнул я. – Где мой револьвер?
– Под матрацем, – пробормотал Дик. – И ради этого надо было будить?
Я хлопнул его ладонью по спине.
– Быстро вставай! Кажется, мы уже приплыли.
– Как приплыли? – возмутился Дик и вскочил так резво, что ударился головой о потолок. Раздался глухой удар. И словно в ответ до нас долетел голос Луиса:
– Доброе утро, синьора! Ваш товар доставлен в целости и сохранности! Кидайте швартовы, только не упадите в воду, здесь полно акул!
Дик сунул руку под матрац и один за другим вытащил оттуда два револьвера, спрыгнул с кровати, осторожно приблизился к иллюминатору, встал перед ним на колени и прошептал:
– Видит бог, мое терпение лопнет… Надо же, как она в тебя вцепилась!
– Я жалею, что еще в порту не посадил Луиса под замок, – произнес я, откидывая барабан и проверяя патроны. – Интуиции всегда надо доверять, этот шакал мне сразу не понравился.
Моторная лодка медленно приближалась к яхте. Элиза, держась рукой за леер, кинула моток швартовочной веревки, но та упала в воду. Луис по этому поводу пробормотал что-то насчет своего ранчо, где Элизе стоило бы потренироваться на необъезженных мустангах.
Я подошел к двери, прижал палец к губам и шепнул Дику:
– Я попробую обойтись без оружия и связать его. Если с катера начнут стрелять, тогда прикроешь.
– Хорошо, – кивнул Дик. – Не беспокойся.
Я взялся за ручку и потянул на себя. Дверь не открылась.
– Проклятие! – крикнул я и ударил по двери кулаком. – Это надо было предвидеть! Он нас запер!
– Есть! Отлично! – донесся сверху голос Луиса. Он поймал швартовы; было видно, как веревка повисла между катером и яхтой, прогнувшись до поверхности воды.
– Тяните швартовы на себя! – донесся мужской голос с катера.
– Секундочку! – отозвался Луис. – Сначала я хотел бы получить причитающееся мне вознаграждение.
– Вы хотите, чтобы мы кинули вам деньги?
– Вы правы!
– А чем вы докажете, что русский у вас на борту?
– Спуститесь в каюту и увидите… Не волнуйтесь, я все равно никуда не денусь со своим парусом от ваших пятидесяти узлов.
Я разбежался, насколько позволяла площадь каюты, и бросил свой вес на дверь. Она мягко спружинила и даже не треснула. Я кинулся на нее еще раз. Пластиковая дверь стояла словно стальная.
– Слышите? – крикнул Луис. – Это мои пассажиры буянят… Хорошенько заверните в полиэтилен, чтобы не промокли, если упадут в воду. Кидайте, я готов!
– Интересно, – произнес Дик. – За сколько эта сволочь нас продала?
Я ходил по каюте, как лев по клетке, и в моих движениях было столько сконцентрированной энергии, что Дик на всякий случай прижался к перегородке, чтобы не угодить мне под ноги.
– Эй!! – крикнул я и постучал кулаком по потолку. – Шакал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Предполагаю.
На мой ответ он покрутил головой и тихо хмыкнул.
– Говоришь, ученый?
В его голосе сквозили насмешка и недоверие. Мне это не понравилось.
– Вот что, – сказал я ему. – Хочешь – вези, не хочешь – расстанемся. У меня нет желания трепать с тобой языком.
– Ладно, не горячись, – ответил незнакомец, попыхивая сигаретой. – Я с тобой не на каталки собираюсь, а в пасть к дьяволу.
Меня уже достал этот термин, словно взятый из дешевого американского боевика или из сленга какого-нибудь дикого племени папуасов. Я опустил голову, ожидая конкретного предложения.
– Ладно, – произнес незнакомец. – Будем считать, что договорились. Мои условия: деньги вперед. Это первое. И второе: если у острова что случится, я пальцем не пошевелю, чтобы спасти ваши жизни. Будем жить по закону шакалов – каждый за себя. Понял?
– Понял, шакал, – ответил я и, повернувшись, пошел в обратную сторону.
– Где ваши шмотки, ученый? – крикнул мне в спину незнакомец.
– У сто девяносто первой стоянки!
* * *
«Фарис», яхта незнакомца, который представился Луисом, представляла собой двухмачтовый кэч, сделанный из многослойного пластика, достигающий в длину почти семнадцати метров. Внутри, симметрично вдоль бортов, находились две жилые каюты, разделенные коридором, который с одной стороны упирался в носовой гальюн, а с другой – в кают-компанию с обустроенным в ее углу камбузом.
Прежде чем мы начали погрузку провианта, Луис потребовал, чтобы я с ним рассчитался. Мы спустились с ним в кают-компанию, и я при свете дежурного освещения отслюнявил ему тридцать стодолларовых купюр. Луис недоверчиво косился на деньги, несколько раз пересчитал их, а затем каждую проверил на свет.
– Влажные они какие-то, – недовольным голосом буркнул он.
– Просушишь на солнце, – ответил я.
– Не фальшивые? – зачем-то спросил Луис.
Мы загружались молча и торопливо, привлекая ночных патрульных, которые несколько раз проверили наши паспорта, а у капитана – удостоверение на яхту. Ника, угадывая приближение полицейских, таяла в темноте, а потом снова появлялась рядом с нами и тотчас принималась помогать нам.
– Иди домой, – говорил я ей, но разве существо, которое допустили к себе и накормили, может так просто уйти?
– Дожидаться рассвета не будем, – сказал Луис, стоя на корме и глядя в ночь. – Отправимся сразу же, как загрузитесь. Ночью фарватер свободнее.
– Все, девочка, прощай! – сказал Дик, хватаясь за последний ящик с бутылками. – Жди нашего возвращения, ладно? У меня на душе спокойнее будет от мысли, что меня кто-то ждет на берегу.
– Возьмите меня с собой, – шепнула мне Ника и дернула за рукав майки.
– Уходи, – ответил я ей. – Тебе еще жить и жить. Иди к подругам!
Я даже не заметил, как она растаяла в темноте.
Дик отвязал от причального кнехта швартовы и закинул их на палубу. Капитан запустил оба мотора, и вода между кормой яхты и причалом забулькала, задымилась, словно вскипела. «Фарис» медленно отчалил, мягко проскользнул между другими яхтами и вышел на ровную и гладкую поверхность бухты. На грот-мачте вспыхнули зеленая и красная лампочки. Нос яхты медленно поворачивался в сторону, устремляясь в узкий канал, соединяющий бухту с рекой Гуаяс. Подул прохладный ветер. Дорога к острову Комайо началась.
Капитан медленно вращал штурвал и, чувствуя наши с Диком взгляды, вовсю старался казаться этаким морским волком, который в море провел большую часть своей жизни.
– Если будем делать в сутки по сто шестьдесят узлов, – громко сказал он, – то через пять дней подойдем к острову… Правда, «Фарис» иногда любит шалить и дает большой крен, к тому же он неважно уравновешен… Я предупреждаю, чтобы вы знали: при сильных порывах ветра яхту трудно удерживать на курсе, и, чтобы ее вернуть, нам всем придется упираться в кокпит и ногами нажимать на румпель…
– Чего? – переспросил Дик.
Когда-то у меня была яхта, доставшаяся мне после развала феодосийского яхт-клуба. Маленькое суденышко с косым парусом и стакселем вынудило меня засесть за морские науки. Потому, в отличие от Дика, я понял, что сказал Луис, но тоже сделал вид, что знаю в яхте только мачту, зад и перед. Знание – сила, а силу до поры до времени лучше не демонстрировать.
– Понятно, – скривился в ухмылке Луис, бросив взгляд на наши недоуменные физиономии. – Первый раз выходите на яхте в море?
– Да! – кивнул я. – Первый!
– Это заметно… В общем, ничего руками не трогать, если что нужно – спрашивать меня.
– Где тут сортир? – тотчас воспользовался советом Дик.
– Иди вниз и по коридору в самый конец, – ответил Луис и перевел взгляд на меня. – А тебе что непонятно?
– Какую каюту ты нам дашь?
– Выбирайте любую, какая понравится. Но только спать будете оба в одной.
– Договорились, – согласился я. – Только мне непонятна еще одна вещь: ты собираешься крутить штурвал все пять суток? Или все-таки доверишь вахту нам?
– Как-нибудь без вас обойдусь, – после небольшой паузы ответил Луис.
На палубу поднялся Дик. По выражению на его лице я понял, что с ним произошел какой-то конфуз.
– Дверь никак не открывается, – произнес он и развел руками.
Луис вздохнул и покачал головой.
– На ручке есть кнопочка, – стал терпеливо объяснять он. – Сначала нажимаешь на ручку, а потом большим пальцем давишь на кнопочку. Понятно, ковбой? Не описался еще?
Вакуэро передернуло от такой фамильярности. Он вежливо постучал капитана по плечу и многообещающим тоном произнес:
– Так нехорошо говорить. Больше так не делай.
И снова спустился вниз. Я пошел следом за ним.
– Все я нажимал, – бормотал Дик, переходя через темную кают-компанию, в углах которой, словно спящие животные, стояли дутые кожаные диваны. – А если он собирается пять дней так с нами разговаривать, то все пять дней я буду бить его по физиономии.
На этот раз дверь в гальюн открылась. Прежде чем зайти, вакуэро заглянул внутрь, скользнул взглядом по унитазу, рукомойнику.
– Жить можно, – резюмировал он и закрылся.
Я остановился посреди коридора, между двух дверей, раздумывая, какую каюту выбрать. Как раз в этот момент яхта слегка накренилась влево, и я оперся рукой о левую дверь.
Судьба подсказывает, подумал я, заходя внутрь. Крохотный иллюминатор, через который едва пролезет голова, встроенный шкаф с полками, двухъярусная кровать со шторками, съемный пластиковый столик-откидушка, кресло и пара складных стульчиков – вот вся обстановка.
Я прикрыл за собой дверь, зажег над кроватью маленький светильник, кинул под ноги сумку и опустился в кресло, чувствуя себя если не дома, то, во всяком случае, в уютном месте, вдалеке от амбициозного Влада, вдалеке от загадочной Анны, где целых пять суток можно бить баклуши, отсыпаться и не отравлять свое сознание тяжелыми мыслями.
В этом кресле я и заснул. Дик перетащил меня на кровать, снял с меня кроссовки и задернул шторку, но я этого не видел и не слышал.
Глава 33
Скрип канатов, всплеск волн, бьющихся о борт яхты, хлопки парусов, с которыми играл мягкий ветер, и плавное покачивание действовали не просто убаюкивающе. Все это должно было придавать сну коньячную крепость, но я уже находился на пороге между сном и бодрствованием и быстро выходил из райской ауры. Я уже отчетливо слышал все звуки и чувствовал солнечный свет, падающий мне на лицо. Что-то меня разбудило. Не шум, не голоса, а почти незаметное изменение ритма, которое почти не поддается объяснению.
Я открыл глаза, приподнял голову с подушки и отдернул шторку. По полу и стенам каюты скользили солнечные блики, отраженные от воды. Опустив ноги на пол, я встал и, почесывая грудь, подошел к иллюминатору. Голубая вода, пенясь и брызгаясь, тонким гребнем проносилась под иллюминатором, омывая его, словно ветровое стекло автомобиля в автомойке. Яхта поднялась на волну, и я увидел ровную полосу горизонта, ограничивающую пустынное пространство океана.
Я зевнул и хотел было вернуться на кровать, чтобы подремать до тех пор, пока Дик не встанет и не приготовит кофе, как вдруг застыл, превратившись в слух.
Сверху, с палубы, доносился тихий ритмичный звон. Так звенеть могли только раксы – дюралевые кольца, связывающие кромку паруса с мачтой. Значит, Луис убирал паруса. Прошла минута, и я услышал резкое шипение. Прислонившись к стеклу иллюминатора лбом, я увидел, как в небо взвилась сигнальная ракета, оставляя за собой дымный шлейф, затем вспыхнула зеленым огнем, сделала дугу и погасла.
Скорость резко упала. Слегка накренившись, яхта медленно пошла по окружности. Прошла еще минута-вторая, и в иллюминатор вплыл залитый солнцем белый силуэт небольшого моторного катера. Не веря своим глазам, я увидел стоящую на скошенной крыше каюты Элизу Дориа. Она махала руками, подавая сигналы Луису.
Я отшатнулся от иллюминатора, машинально похлопал себя по бокам в поисках револьвера и, согнувшись, словно находился под обстрелом, метнулся к кровати.
– Дик! – шепотом позвал я. – Проснись!
Вакуэро невнятно забормотал, чмокнул губами и приоткрыл один глаз.
– Револьвер где? – шепнул я. – Где мой револьвер?
– Под матрацем, – пробормотал Дик. – И ради этого надо было будить?
Я хлопнул его ладонью по спине.
– Быстро вставай! Кажется, мы уже приплыли.
– Как приплыли? – возмутился Дик и вскочил так резво, что ударился головой о потолок. Раздался глухой удар. И словно в ответ до нас долетел голос Луиса:
– Доброе утро, синьора! Ваш товар доставлен в целости и сохранности! Кидайте швартовы, только не упадите в воду, здесь полно акул!
Дик сунул руку под матрац и один за другим вытащил оттуда два револьвера, спрыгнул с кровати, осторожно приблизился к иллюминатору, встал перед ним на колени и прошептал:
– Видит бог, мое терпение лопнет… Надо же, как она в тебя вцепилась!
– Я жалею, что еще в порту не посадил Луиса под замок, – произнес я, откидывая барабан и проверяя патроны. – Интуиции всегда надо доверять, этот шакал мне сразу не понравился.
Моторная лодка медленно приближалась к яхте. Элиза, держась рукой за леер, кинула моток швартовочной веревки, но та упала в воду. Луис по этому поводу пробормотал что-то насчет своего ранчо, где Элизе стоило бы потренироваться на необъезженных мустангах.
Я подошел к двери, прижал палец к губам и шепнул Дику:
– Я попробую обойтись без оружия и связать его. Если с катера начнут стрелять, тогда прикроешь.
– Хорошо, – кивнул Дик. – Не беспокойся.
Я взялся за ручку и потянул на себя. Дверь не открылась.
– Проклятие! – крикнул я и ударил по двери кулаком. – Это надо было предвидеть! Он нас запер!
– Есть! Отлично! – донесся сверху голос Луиса. Он поймал швартовы; было видно, как веревка повисла между катером и яхтой, прогнувшись до поверхности воды.
– Тяните швартовы на себя! – донесся мужской голос с катера.
– Секундочку! – отозвался Луис. – Сначала я хотел бы получить причитающееся мне вознаграждение.
– Вы хотите, чтобы мы кинули вам деньги?
– Вы правы!
– А чем вы докажете, что русский у вас на борту?
– Спуститесь в каюту и увидите… Не волнуйтесь, я все равно никуда не денусь со своим парусом от ваших пятидесяти узлов.
Я разбежался, насколько позволяла площадь каюты, и бросил свой вес на дверь. Она мягко спружинила и даже не треснула. Я кинулся на нее еще раз. Пластиковая дверь стояла словно стальная.
– Слышите? – крикнул Луис. – Это мои пассажиры буянят… Хорошенько заверните в полиэтилен, чтобы не промокли, если упадут в воду. Кидайте, я готов!
– Интересно, – произнес Дик. – За сколько эта сволочь нас продала?
Я ходил по каюте, как лев по клетке, и в моих движениях было столько сконцентрированной энергии, что Дик на всякий случай прижался к перегородке, чтобы не угодить мне под ноги.
– Эй!! – крикнул я и постучал кулаком по потолку. – Шакал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65