— Вы уж на нас не сердитесь, — сказали они мне вслед.
Щелкнул замок. Я вышел в прохладную, тихую, безгрешную ночь.
17
Зимой мне пришлось бы коротать остаток ночи в аэропорту или на вокзале. Сейчас же было достаточно зарослей кустов с чистой травкой или скамейки в лесопарке. Когда умираешь от желания спать, проблемы людей, страдающих бессонницей, кажутся надуманными. Только я зашел в кусты, ломая ветви, как услышал звук автомобильного мотора. Любопытство заставило меня остановиться и обернуться. У железной двери стояла машина. Свет ее фар слепил мне глаза и не позволял рассмотреть, что за экипаж причалил к борделю. Но как только фары погасли, я с чувством рискованно испытанной судьбы увидел милицейский «уазик», ставший для меня в последнее время неким пугалом. Из машины вышел человек в форме, приблизился к двери и трижды надавил на кнопку звонка. Вспыхнула скрытая лампа, щелкнул электрозамок. Но милиционер не спешил зайти внутрь. Дверь открылась, на порог вышла хозяйка. Зябко поеживаясь, она поправила на плечах спортивную курточку. Я услышал тихую речь:
— Привет, Юрок. Заходи! Давно тебя не видела.
— Клиенты есть?
— Всего один. Нет работы сегодня.
Что за рожа?
— Да вроде нормальный мальчик.
— Нормальные мальчики спят в своих кроватках, а не в чужих. Веди, проверим…
Они скрылись за дверью. Я стоял как столб с табличкой «Кабель высокого напряжения». Хотелось встать на четвереньки перед вырытой ямкой и долго трясти над ней головой, чтобы очистить мозги от наваждения. Я мог найти в себе силы поверить в то, что опять по счастливой случайности избежал встречи с милицией. Но вот только никому, ни одному человеку на земле не расскажу об этом, иначе непременно стану в его глазах отъявленным лжецом. Судьба оберегает меня? Или…
Опять это «или»! Я боялся задумываться о том, что у заботливой судьбы могла быть альтернатива. Кто он, мой ангел-хранитель? Я даже повеселел и с удвоенной энергией стал ломать кусты, проделывая ' себе путь в какие-то глухие парковые дебри. Так жить можно, когда чувствуешь на правом плече легкую тяжесть всемогущего защитника и прикосновение нежного крыла к своей щеке.
…Мне казалось, что я закрыл и тотчас открыл глаза. Сияло солнце. На ветках деревьев дрались воробьи. Я покрутил головой по сторонам. М-да, такое впечатление, что я лежу посреди центральной площади. Со всех сторон лучами пересекаются пешеходные дорожки, по ним туда-сюда ходят люди. На меня внимания никто не обращает. А ночью мне казалось, что я забрался в самые дебри.
Встал, стряхнул с головы можжевеловые иголки, взглянул на свои помятые слаксы, пощупал бумажник в кармане. Порядок! Готов к труду и обороне.
Сполоснуть бы лицо в фонтане да выпить чашечку кофе с бутербродом, тогда я буду совсем как огурчик. Я вышел на тротуар и свернул туда, куда направлялась основная масса людей. Утром люди всегда идут туда, где бурлит жизнь, а вечером — где не бурлит. Через несколько минут я оказался на остановке автобуса. Под пластиковым навесом смуглолицый юноша точил друг о дружку огромные ножи. Рядом раскалилась до малинового цвета спираль гриля. На шампуре пузырились и обливались жиром бронзовые кусочки мяса.
Очень скоро я хватал эти кусочки зубами вприкуску с пружинистой ноздреватой лепешкой. Подошел автобус, издававший звонкие булькающие звуки, будто это была подводная лодка, только что вынырнувшая из морских глубин. Народ ринулся штурмовать двери, которые открылись лишь после нескольких ударов ногами. К остановке подбежала девушка в бежевом костюме, наивно полагая, что сможет уехать этим автобусом. Да это же лягушонок! Бедолага с опаской приблизилась к двери, из проема которой торчали спины и оценила свои силы и отступила.
Я не мог отказать себе в удовольствии поболтать с ней.
— Привет, — сказал я, отправляя в задницы людей, нерешительно поставила изящную туфельку на нижнюю ступеньку, но правильно рот самый жирный кусочек свинины. — Не влезла? Может, дать денег на такси?
Лягушонок убедительно сделала вид, что не узнала меня, — округлила глазки, отступила на шаг и с гордым видом отвернулась. Я обошел девушку и снова очутился в поле ее зрения.
— Слушай, умираю от любопытства! А почему без денег-то? Это только сегодня ночью или всегда?
— Что вам надо? — строго спросила девушка, стараясь выдавить из своих глаз молнии. — Я вас не знаю!
— Первый раз встречаюсь с проявлением такого выразительного бескорыстия, — признался я.
Разговора у нас не получилось. Полный диссонанс! Ночью лягушонок атаковал меня своим вниманием, а я держал глухую оборону, сейчас все наоборот. Остановив проходящую легковушку взмахом руки, девушка села в машину и отчалила. Я помахал ей рукой. Бывают же чудеса на свете!
По мере того как я приближался к аэропорту, мысли о судьбе моей непутевой Ирины вытесняли все остальные. Какие я получу распоряжения? Куда мне будет приказано приехать? На второй этаж аэропорта я поднялся, уже пропитанный тревогой и волнением, как грозовая туча электричеством.
Кафе пустовало, и воздух в нем был настолько прозрачным, что от дверей я без труда видел дальнюю торцевую стену. Бармен с внешностью водопроводчика провел меня к компьютеру. Я волновался и два раза подряд ввел неправильный пароль. Наконец на экран выгрузилось новое сообщение от Человека: «Через Пятигорск поедешь до Нальчика, оттуда на Беслан. Как только проедешь реку Черек, сворачивай в сторону заповедника и гони до поселка Эден. В почтовом отделении попросишь соединить с телефоном 8-10-380-48-97-44-52 и скажешь: „Я на месте“. Свой телефон не отключай, будь все время на связи. Большой тебе привет от Ирины! Человек».
Я долго буравил экран глазами. Вот тебе и гаражный кооператив на краю Минвод! Надо ехать в Нальчик, а оттуда в сторону Беслана, а потом еще до поселка Эден. Похоже, что и это еще не конечный пункт. Ни хрена себе ближний свет!.. Беслан, Беслан… Что-то очень знакомое… Ах да! Там же находится аэропорт Владикавказа, из которого я вылетал каких-то три дня назад! Вот же какое совпадение — убийца заманивает меня в те же места где я совсем недавно был. И опять я начинаю задумываться о том, случайное ли это совпадение?
— Распечатайте, пожалуйста, письмо, — попросил я «водопроводчика».
На память лучше не полагаться. Если маршрут запомнить легко, то номер телефона лучше записать. И еще: надо срочно купить подробную карту региона. Река Черек. Поселок Эден… Нет, не слышал я о такой реке и таком поселке. Водопроводчик принес мне лист с напечатанным на нем текстом и счет. Я еще раз пробежался глазами по посланию убийцы. На экране монитора слова всегда выглядят не так, как на бумаге. Кажется, что экран выхолащивает из слов их глубинную сущность, и они не передают настроения автора. А вот на бумаге письмо убийцы кажется более жестким; его стиль лаконичен, в нем мне привиделись скрытая агрессия и раздражение. Может быть, у него что-то не получается? Может, Ирина сбежала?.. Я замер на лестнице, вглядываясь в мелкие черные буковки, будто вытягивал из них некую закодированную, скрытую информацию. А почему бы и нет? Почему я до сих пор уверен, что Ирина по-прежнему в заложницах у негодяя? Когда я позвоню по номеру, который он мне указал, я не только скажу, что прибыл на место, я потребую убедительных доказательств, что Ирина по-прежнему с ним, что она жива и невредима.
Продавщица газетного киоска кинула мне колоду игральных карт.
— Вы меня не поняли, — сказал я. — Мне нужна географическая карта.
— Так выражайтесь яснее!
Я был рассеян. Забыл взять сдачу несмотря на то, что мне вслед кричали и продавщица, и покупатели. Вышел из аэропорта, перепрыгнул через барьер кустов, огораживающих сквер, сел на свободную скамейку и развернул карту Центрального Кавказа. Вот река Черек, вот дорога в заповедник. А вот и поселок Эден… А это что?
Мой палец замер на витиеватых контурах ледников и горных хребтов. Мать честная! Хребет Крум-кол! А на его южном склоне голубой каплей обозначен ледник Джанлак, на котором я совсем недавно работал. Если бы не хребет, то от поселка Эден до места трагедии — рукой подать. Уж не к Джанлаку ли притягивает меня убийца?
Это открытие заставило меня крепко задуматься. Кажется, впереди забрезжил свет. Во мне укреплялась уверенность в том, что взятие Ирины в заложницы — это отголосок джанлакского эха, моей работы на леднике. Но чем я могу быть полезен убийце в месте, похожем на ад? В том месте, где с чудовищным треском трутся друг о друга гигантские ледяные глыбы, где в одночасье образуются бездонные трещины и вырастают сахарные скалы, где беспрерывное движение многотонных масс мокрого снега и колотого льда не оставляет никаких шансов на жизнь тому безумцу, который попытается оседлать это мерзлое чудовище!
Я совершал поистине титанические усилия, выдавливая из своего мозга крупицы воспоминаний о спасательных работах на леднике. Не совершил ли я там какого-нибудь грешка, за который теперь буду расплачиваться? Не произошло ли там некоего странного и двусмысленного случая, последствием которого и стали последние события?
Нет, ничего подобного память моя не выдала. Я и мои товарищи, работавшие на леднике, подчинялись только совести. Она была нашим начальником. Мы спали в продуваемых всеми ветрами палатках и ветхих приютах, скрючившись в сырых спальниках. Еду готовили на костре. Работали от рассвета до заката, до изнеможения махали лопатами, ломами и кирками, дробя и перетаскивая тонны льда и снега. Лелеяли робкую надежду на то, что кто-то еще остался жив, кто-то сумел спастись в скальной нише или пещере. Так что хочет от меня убийца, присылающий мне электронные письма?
А чего тянуть осла за уши? — подумал я и снова направился в здание аэропорта. Сейчас я выясню, в каком населенном пункте дожидается моего звонка убийца, а потом останется приехать туда, узнать адрес дома и номер квартиры.
Неужели он все-таки прокололся? Неужели потерял осторожность и допустил ошибку, которая позволит мне застать его врасплох? Я переписал номер телефона на бумажку и протянул ее телефонистке. — Соедините, пожалуйста!
Телефонистка приняла заказ и через минуту пригласила зайти в кабинку. Я мысленно перекрестился, прежде чем поднять трубку. Что сказать? Попросить позвать… ну, скажем, Петра Петровича. Сделать вид, что ошибся номером. Я хочу услышать голос убийцы.
Длинные гудки. Один, второй, третий… Щелчок, шорох и — монотонный неживой женский голос:
— Выбачаюсь, але я зараз не можу розмовляты з вами…
Это автоответчик! Я опустил трубку и вышел из кабины. Почему на украинском языке? Здесь, на Кавказе, логичнее было бы оставить сообщение на осетинском, кабардинском или балкарском языках.
— Скажите, а в какой город я позвонил? — спросил я, склонившись перед окошком телефонистки.
Женщина оторвала взгляд от дисплея и посмотрела на меня так, будто я выразился нецензурными словами.
— Вы куда-то звоните и не знаете, в какой именно город! В Одессу вы звонили, молодой человек! — мягче добавила она, испугавшись выражения моего лица. — Знаете хоть такой город?
Такой город я знаю. И еще, к сожалению, я знаю о том, что убийца вовсе не прокололся. Он все-таки калач тертый, и на мякине его не проведешь. Придумал ловко. Многие современные телефоны оборудованы функцией дистанционного опроса. Включаешь автоответчик на своем телефоне и уезжаешь хоть на край света. Оттуда звонишь себе домой и прослушиваешь все записанные на автоответчик сообщения. И совсем не обязательно, что этот автоответчик должен принадлежать убийце. Дальнему родственнику, знакомому, другу детства — да мало ли!
Недосягаем пока убийца! Никак мне не схватить его за ухо!
18
Последнее письмо отличалось от прежнего одной немаловажной деталью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41