Твой заместитель работал на меня! Он же и сдал мне твою падчерицу. Ты бы мог ее выкупить, у тебя есть деньги, и больше, чем три миллиона баксов. Но ты даже ради нее пожалел их, а послал ко мне киллера, вынудив его идти двойным убийством! Только ради того, чтобы заставить работать на себя человека, ты отдаешь приказ Карельскому убить его собственную жену и отставного следователя прокуратуры, которого только что принял на службу. Андрей Викторович не замедлил это сделать. Следователь стал жертвой твоей мнительности, это уже потом ты подставил его под Астафьева. Это же надо, ты убил человека за то, что тот только удивился запрошенной с тебя сумме выкупа. Испугался, что он начнет копать по старой памяти? Да ничего бы он не раскопал, и ты знал об этом. Но убил, так спокойнее! И чего ты, в конце концов, добился? Твоя падчерица, очень хорошая и, что очень странно, не испорченная твоим воспитанием, у меня, твой Астафьев у меня, Карельский кинул тебя после того, как ты убрал убийц его жены.
— Это ложь! Я не приказывал их убить!
— Конечно! Как же иначе? Карельский сам их подорвал. Или Астафьев. Но не в этом дело. Ты остался один, Хованского я не считаю, это баба! Что? Принесло тебе золото счастье?
— Послушай, Сулема! Все, что ты говорил, признаю, правда! Но видит бог, если бы не ваши с братом пьянки в поезде, то и ты, и он получили бы свои доли по прибытии. Я испугался, что вы засветитесь сами и меня засветите. Поэтому и принял такое решение, о чем потом, поверь, жалел!
— Пожалел волк овцу! Ну, ладно, мы с братом загуляли бы! А Филипп? Он был спокоен и послушен. Где он?
— Не знаю! Он вышел, не доезжая Москвы, больше я его не видел и ничего о нем не слышал!
— А сам ты не в Рязани вместе с Филиппом вышел, где вас уже ждали? И чей труп был найден недалеко от города у реки, в кустах? Не Филиппа ли?
— С чего ты это взял?
— Не забывай, Жилин, я пас тебя столько лет! Все про тебя узнал и могу напомнить то, что ты и сам уже забыл! У меня после твоего подлого удара разум просветлел, и память стала очень хорошей, все мелочи запоминала. С тобой иначе нельзя было! Иначе ты сумел бы выкрутиться. Теперь не сумеешь!
— Подожди! Давай договоримся! Я признаюсь, золото помутило мой рассудок. Хочешь верь, хочешь — нет, но я потом жалел о содеянном, клянусь всем святым! Давай договоримся! Я отдам тебе деньги! Все три миллиона, сегодня же переброшу на любой счет на Западе, здесь, в России, сам понимаешь, я хранить такие суммы не мог. Все будет чисто, только назови страну, банк и счет! Но отпусти Вику, прошу тебя! И забудем друг друга, я уеду из этой страны навсегда! Три миллиона, Сулема! Я готов платить! А хочешь, наличными, я подниму сумму. Или драгоценностями, камнями? А, Сулема?
— Ты просишь о падчерице, а как же твой наемник? Ты же заставил его работать на себя силой подстроенных тобой же обстоятельств?
— Черт с ним! Можешь делать с ним, что захочешь! Он мог уйти, но ему, видишь ли, приглянулась Вика, и он решил поиграть в благородство, хотя видел только ее фотографию. Так что мне до него дела нет! Отдай только Вику!
При последних словах женщина с неподдельным удивлением посмотрела на Егора, тот сделал вид, что пропустил ее взгляд.
— Ну ладно, Дмитрий Сергеевич! Я подумаю пару суток, но тебе придется заплатить и проценты.
— Сколько?
— Этого я еще не решил, надо подсчитать. Все! Разговор окончен! Жди звонка. Я думаю.
Хоза отключил трубку.
В комнате наступила тягостная тишина, только было слышно, как случайно залетевшая пчела, отчаянно жужжа, пыталась найти выход из этого проклятого места.
Глава 6
Сулема повернулся к женщине:
— Вот такие дела, Виктория Дмитриевна. Ваш отчим — преступник, и на его совести не одна загубленная жизнь, как, в принципе, и на моей, я был его главным исполнителем. И в благодарность за беззаветное служение получил от него нож. Он предал всех, кто был верен ему. И уничтожил, как ему казалось, всех свидетелей его преступлений. Я сказал ему, что в твоем похищении, Вика, замешан Карельский. Но это неправда! Тебя, девонька, заманил в сети и сдал нам твой собственный муж, Эдуард Геннадьевич Хованский!
— Эдуард?
— Да! Именно Эдуард! Он, как и Карельский, давно сотрудничали с нами. Вспомни то раннее воскресное утро. Как ты была удивлена, что муж пригласил тебя в лес, якобы для того чтобы преподнести тебе сюрприз. Помнишь?
— Да! — совсем тихо ответила Вика.
— Вот он и преподнес! Расчет был сделан на то, что ты не сможешь отказать своему мужу. Он тебя вызвал, а сам спокойно, обеспечив алиби, уехал по Окружной дороге домой, а на второй день уже принимал у себя, на вашей супружеской постели проституток!
— Вы выкрали меня, чтобы отец заплатил вам выкуп? — не хотела слушать дальше о муже Вика.
— Я бы взял только свою долю, но Жилин убил моего брата, он, как ты уже знаешь, пытался убить и меня. Аллах не дал мне умереть, потому что это было бы несправедливо. За кровь надо платить кровью врага. А кто заставил бы заплатить за брата, если бы я умер? Никто! Вот и выжил я! Чтобы отомстить. Но какой шакал твой отчим? Он денег пожалел, прислав вот его, — Хоза кивнул на Астафьева, — и от него же легко отказался. Этот наемник, оказывается, из-за любви по фотографии за тобой пошел! По собственной инициативе!
— А если и так? — вдруг спросил Егор. — Тебя что-то в этом смущает, бандит?
— Ты смотри, заговорил, я его тут защищаю, оправдываю, а он?
— Ты о себе побеспокойся лучше! Я в защите таких подонков не нуждаюсь, а женщину, если ты мужчина, отпусти! Тем более тебе готовы отдать все, что ты захочешь!
И вновь Вика, теперь, когда первая волна боли от предательства прошла, уже с неким восхищением посмотрела на этого мужественного человека, который, сам обреченный на смерть, пытался, как мог, защитить ее. Неужели он в самом деле что-то испытывает к ней? И только поэтому пришел за ней? Но ее размышления прервал Сулема, продолжавший рассуждать:
— Ты сильный мужчина, офицер, я не отказываюсь от своих слов, и сильного противника у нас принято уважать, поэтому я не обращаю внимания на твои реплики. Но неужели ты думаешь, что, если бы миссия твоя удалась и ты привел к Жилину его падчерицу, он отпустил бы тебя? Отблагодарил? Да черта с два, как у вас говорят! Он приказал бы немедленно тебя убрать! Таков весь Жилин!
Немного промолчав, Хоза обратился к женщине:
— Тебе, Вика, предстоит подписать ряд документов. После чего я отпущу тебя!
— Что за документы?
— Ты их увидишь! Хотя чего скрывать? Это завещание на все имущество и капиталы, которые должны будут перейти в твое пользование после смерти отчима Вишнякова Дмитрия Петровича, в пользу своего супруга Эдуарда Геннадьевича Хованского. Так, по-моему, в этих тонкостях не разбираюсь. Всего несколько подписей, и ты свободна!
— Но завещание начнет действовать не только после смерти отца, но и после моей смерти? Значит, вам нет никакого резона оставлять меня в живых после того, как я выполню ваше требование и подпишу завещание…
— Я сказал, Вика, ты будешь жить, ограниченно, конечно, но ты так всегда жила, а дела все передашь мужу! Какой в этом случае смысл уничтожать тебя? Чтобы навести лишние подозрения? Когда дело касается таких сумм, которые крутятся в фирме, у ментов особое внимание. Нет, убивать тебя нет никакой выгоды. Наоборот, можно только погубить все дело.
— Я ничего здесь подписывать не буду! — вдруг заупрямилась Виктория.
— А где будешь?
— В Москве, когда рядом со мной будет этот человек, — она кивнула на Астафьева.
«Хороший ход, — подумал Егор, — но… бесполезный. Как бесполезна и вся эта возня. Не тебе, Хозяин, ставить точку в этом деле. Не тебе!»
Между тем Сулейманов повысил голос:
— Нет, Вика, твои условия для меня неприемлемы, и не тебе что-либо выставлять! Все ты подпишешь здесь, поняла? И завтра же утром, когда твоему защитнику начнут резать горло, как барану! Тогда ты все подпишешь! А он умрет! В любом случае! Так сохрани свою жизнь и красоту, женщина! Не заставляй меня прибегать к услугам Палача, я не хочу, чтобы перед тем, как добиться своего, чему он большой мастер, ты стала никому не нужным инвалидом! А чтобы вы могли в первый и последний раз между собой пообщаться, — Хоза как-то с намеком ухмыльнулся, — я решил поместить вас вместе в подвал, в котором твой спаситель уже провел ночь и обжил его. Воды и хлеба вам дадут, ну а зрелища доставите друг другу сами! Встретимся утром! Уведите его, перед спуском наемника развяжите, дайте сигарет! Перед смертью узнику, как я слышал, не отказывают в самом необходимом!
Астафьева взяли под руки два молодца из личной охраны Сулемы, но Егор выдернул локти:
— Лапы уберите, сам пришел, сам и уйду!
Охрана оглянулась на Хозяина, не наказать ли строптивого клиента?
Хоза только махнул рукой, мол, пусть идет сам!
Вскоре Егор и Вика оказались в темном подвале, правда, из трещины в потолке падало немного света, его было явно недостаточно, но и это хоть что-то.
— Осторожно, Вика! Постойте на месте, закрыв глаза, так вы быстрее адаптируетесь к темноте, а потом все будет видно, проверено лично!
Женщина послушно закрыла глаза. Егор стоял рядом, касался ее плеча и боялся пошевелиться!
Галкин после разговора в доме Сулейманова передал по связи:
— Надеюсь, всем все ясно теперь? Акция утром, в момент казни. До этого времени наблюдение за постами караула! Тебе, Буш, быть в готовности снять пулеметный расчет с крыши. Начало действия против внешнего охранения нам с тобой, Краснов, в 7.00!
— Понял, командир! Значит, ждем еще сутки?
— Да! Другого выхода нет! Буш, ты все слышал?
— Так точно! Я готов хоть сейчас удавить этих абреков!
— Ждать, Буш!
— Да понял я, командир!
— Возможно, я внесу кое-какие коррективы, есть одна мысль, а пока до утра, конец связи! В 6.50 я вызову вас!
— Конец связи! — продублировали команду офицеры.
Егор, получив от телохранителей целую пачку «Примы», курил на своем, ставшем уже привычным, месте у стены.
Вот он и увидел Вику! И понял, что любит ее! Это понимание пришло внезапно, там, в доме Хозяина или Сулемы, черт его разберет, когда она бросила на него взгляд, узнав, что Астафьев пришел сюда, чтобы спасти ее. И сейчас у холодной каменной стены тепло наполняло его душу, нежность искала выход, и Егор готов был отдать ее этой женщине. Волнующееся в груди сердце также принадлежало теперь Вике! Но он не для нее! Возраст! И осознание этого рождало печаль. Но он был благодарен ей уже за то, что в конце концов испытал то, чего многим не удается испытать за всю жизнь — любовь с первого взгляда. Оказывается, и такое бывает, чему он раньше не верил.
Бросив обжигающий пальцы окурок, прикурил новую сигарету. Это заметила женщина:
— Вы волнуетесь? Хотя о чем я спрашиваю?
Егор вместо ответа поднял с пола соломинку, подошел к месту, где сверху падал слабый луч света, подозвал жестом к себе Вику.
Та подошла.
Егор написал на песке:
«Нас слушают бандиты, говорим только о личном и… еще не все у нас потеряно, Вика!»
Женщина прочитала, удивленно кивнула.
Астафьев стер надпись.
— Вы спрашиваете, волнуюсь ли я? Не знаю! Страха не испытываю, точно, ибо вся моя прошедшая жизнь, за исключением нескольких последних лет, была сопряжена со смертельным риском. Приходилось попадать и в подобные ситуации!
— И вы находили выход из них?
— Как видите, но тогда я действовал не один, — на этой последней фразе Егор крепко сжал женщине руку, указав головой вверх, — тогда, как, впрочем, и всегда, хоть один человек, но прикрывал меня. Сейчас прикрытия нет!
— Значит, нет и выхода? — спросила Вика, так же, как недавно Егор, написав на песке короткое:
«Я все поняла!»
— Скорее всего, да! Сколько можно играть со смертью? Когда-то она должна была подловить меня! Вот и подловила!
— Скажите, Егор, вас послал отчим?
— По большому счету, да! Так было задумано с самого начала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Это ложь! Я не приказывал их убить!
— Конечно! Как же иначе? Карельский сам их подорвал. Или Астафьев. Но не в этом дело. Ты остался один, Хованского я не считаю, это баба! Что? Принесло тебе золото счастье?
— Послушай, Сулема! Все, что ты говорил, признаю, правда! Но видит бог, если бы не ваши с братом пьянки в поезде, то и ты, и он получили бы свои доли по прибытии. Я испугался, что вы засветитесь сами и меня засветите. Поэтому и принял такое решение, о чем потом, поверь, жалел!
— Пожалел волк овцу! Ну, ладно, мы с братом загуляли бы! А Филипп? Он был спокоен и послушен. Где он?
— Не знаю! Он вышел, не доезжая Москвы, больше я его не видел и ничего о нем не слышал!
— А сам ты не в Рязани вместе с Филиппом вышел, где вас уже ждали? И чей труп был найден недалеко от города у реки, в кустах? Не Филиппа ли?
— С чего ты это взял?
— Не забывай, Жилин, я пас тебя столько лет! Все про тебя узнал и могу напомнить то, что ты и сам уже забыл! У меня после твоего подлого удара разум просветлел, и память стала очень хорошей, все мелочи запоминала. С тобой иначе нельзя было! Иначе ты сумел бы выкрутиться. Теперь не сумеешь!
— Подожди! Давай договоримся! Я признаюсь, золото помутило мой рассудок. Хочешь верь, хочешь — нет, но я потом жалел о содеянном, клянусь всем святым! Давай договоримся! Я отдам тебе деньги! Все три миллиона, сегодня же переброшу на любой счет на Западе, здесь, в России, сам понимаешь, я хранить такие суммы не мог. Все будет чисто, только назови страну, банк и счет! Но отпусти Вику, прошу тебя! И забудем друг друга, я уеду из этой страны навсегда! Три миллиона, Сулема! Я готов платить! А хочешь, наличными, я подниму сумму. Или драгоценностями, камнями? А, Сулема?
— Ты просишь о падчерице, а как же твой наемник? Ты же заставил его работать на себя силой подстроенных тобой же обстоятельств?
— Черт с ним! Можешь делать с ним, что захочешь! Он мог уйти, но ему, видишь ли, приглянулась Вика, и он решил поиграть в благородство, хотя видел только ее фотографию. Так что мне до него дела нет! Отдай только Вику!
При последних словах женщина с неподдельным удивлением посмотрела на Егора, тот сделал вид, что пропустил ее взгляд.
— Ну ладно, Дмитрий Сергеевич! Я подумаю пару суток, но тебе придется заплатить и проценты.
— Сколько?
— Этого я еще не решил, надо подсчитать. Все! Разговор окончен! Жди звонка. Я думаю.
Хоза отключил трубку.
В комнате наступила тягостная тишина, только было слышно, как случайно залетевшая пчела, отчаянно жужжа, пыталась найти выход из этого проклятого места.
Глава 6
Сулема повернулся к женщине:
— Вот такие дела, Виктория Дмитриевна. Ваш отчим — преступник, и на его совести не одна загубленная жизнь, как, в принципе, и на моей, я был его главным исполнителем. И в благодарность за беззаветное служение получил от него нож. Он предал всех, кто был верен ему. И уничтожил, как ему казалось, всех свидетелей его преступлений. Я сказал ему, что в твоем похищении, Вика, замешан Карельский. Но это неправда! Тебя, девонька, заманил в сети и сдал нам твой собственный муж, Эдуард Геннадьевич Хованский!
— Эдуард?
— Да! Именно Эдуард! Он, как и Карельский, давно сотрудничали с нами. Вспомни то раннее воскресное утро. Как ты была удивлена, что муж пригласил тебя в лес, якобы для того чтобы преподнести тебе сюрприз. Помнишь?
— Да! — совсем тихо ответила Вика.
— Вот он и преподнес! Расчет был сделан на то, что ты не сможешь отказать своему мужу. Он тебя вызвал, а сам спокойно, обеспечив алиби, уехал по Окружной дороге домой, а на второй день уже принимал у себя, на вашей супружеской постели проституток!
— Вы выкрали меня, чтобы отец заплатил вам выкуп? — не хотела слушать дальше о муже Вика.
— Я бы взял только свою долю, но Жилин убил моего брата, он, как ты уже знаешь, пытался убить и меня. Аллах не дал мне умереть, потому что это было бы несправедливо. За кровь надо платить кровью врага. А кто заставил бы заплатить за брата, если бы я умер? Никто! Вот и выжил я! Чтобы отомстить. Но какой шакал твой отчим? Он денег пожалел, прислав вот его, — Хоза кивнул на Астафьева, — и от него же легко отказался. Этот наемник, оказывается, из-за любви по фотографии за тобой пошел! По собственной инициативе!
— А если и так? — вдруг спросил Егор. — Тебя что-то в этом смущает, бандит?
— Ты смотри, заговорил, я его тут защищаю, оправдываю, а он?
— Ты о себе побеспокойся лучше! Я в защите таких подонков не нуждаюсь, а женщину, если ты мужчина, отпусти! Тем более тебе готовы отдать все, что ты захочешь!
И вновь Вика, теперь, когда первая волна боли от предательства прошла, уже с неким восхищением посмотрела на этого мужественного человека, который, сам обреченный на смерть, пытался, как мог, защитить ее. Неужели он в самом деле что-то испытывает к ней? И только поэтому пришел за ней? Но ее размышления прервал Сулема, продолжавший рассуждать:
— Ты сильный мужчина, офицер, я не отказываюсь от своих слов, и сильного противника у нас принято уважать, поэтому я не обращаю внимания на твои реплики. Но неужели ты думаешь, что, если бы миссия твоя удалась и ты привел к Жилину его падчерицу, он отпустил бы тебя? Отблагодарил? Да черта с два, как у вас говорят! Он приказал бы немедленно тебя убрать! Таков весь Жилин!
Немного промолчав, Хоза обратился к женщине:
— Тебе, Вика, предстоит подписать ряд документов. После чего я отпущу тебя!
— Что за документы?
— Ты их увидишь! Хотя чего скрывать? Это завещание на все имущество и капиталы, которые должны будут перейти в твое пользование после смерти отчима Вишнякова Дмитрия Петровича, в пользу своего супруга Эдуарда Геннадьевича Хованского. Так, по-моему, в этих тонкостях не разбираюсь. Всего несколько подписей, и ты свободна!
— Но завещание начнет действовать не только после смерти отца, но и после моей смерти? Значит, вам нет никакого резона оставлять меня в живых после того, как я выполню ваше требование и подпишу завещание…
— Я сказал, Вика, ты будешь жить, ограниченно, конечно, но ты так всегда жила, а дела все передашь мужу! Какой в этом случае смысл уничтожать тебя? Чтобы навести лишние подозрения? Когда дело касается таких сумм, которые крутятся в фирме, у ментов особое внимание. Нет, убивать тебя нет никакой выгоды. Наоборот, можно только погубить все дело.
— Я ничего здесь подписывать не буду! — вдруг заупрямилась Виктория.
— А где будешь?
— В Москве, когда рядом со мной будет этот человек, — она кивнула на Астафьева.
«Хороший ход, — подумал Егор, — но… бесполезный. Как бесполезна и вся эта возня. Не тебе, Хозяин, ставить точку в этом деле. Не тебе!»
Между тем Сулейманов повысил голос:
— Нет, Вика, твои условия для меня неприемлемы, и не тебе что-либо выставлять! Все ты подпишешь здесь, поняла? И завтра же утром, когда твоему защитнику начнут резать горло, как барану! Тогда ты все подпишешь! А он умрет! В любом случае! Так сохрани свою жизнь и красоту, женщина! Не заставляй меня прибегать к услугам Палача, я не хочу, чтобы перед тем, как добиться своего, чему он большой мастер, ты стала никому не нужным инвалидом! А чтобы вы могли в первый и последний раз между собой пообщаться, — Хоза как-то с намеком ухмыльнулся, — я решил поместить вас вместе в подвал, в котором твой спаситель уже провел ночь и обжил его. Воды и хлеба вам дадут, ну а зрелища доставите друг другу сами! Встретимся утром! Уведите его, перед спуском наемника развяжите, дайте сигарет! Перед смертью узнику, как я слышал, не отказывают в самом необходимом!
Астафьева взяли под руки два молодца из личной охраны Сулемы, но Егор выдернул локти:
— Лапы уберите, сам пришел, сам и уйду!
Охрана оглянулась на Хозяина, не наказать ли строптивого клиента?
Хоза только махнул рукой, мол, пусть идет сам!
Вскоре Егор и Вика оказались в темном подвале, правда, из трещины в потолке падало немного света, его было явно недостаточно, но и это хоть что-то.
— Осторожно, Вика! Постойте на месте, закрыв глаза, так вы быстрее адаптируетесь к темноте, а потом все будет видно, проверено лично!
Женщина послушно закрыла глаза. Егор стоял рядом, касался ее плеча и боялся пошевелиться!
Галкин после разговора в доме Сулейманова передал по связи:
— Надеюсь, всем все ясно теперь? Акция утром, в момент казни. До этого времени наблюдение за постами караула! Тебе, Буш, быть в готовности снять пулеметный расчет с крыши. Начало действия против внешнего охранения нам с тобой, Краснов, в 7.00!
— Понял, командир! Значит, ждем еще сутки?
— Да! Другого выхода нет! Буш, ты все слышал?
— Так точно! Я готов хоть сейчас удавить этих абреков!
— Ждать, Буш!
— Да понял я, командир!
— Возможно, я внесу кое-какие коррективы, есть одна мысль, а пока до утра, конец связи! В 6.50 я вызову вас!
— Конец связи! — продублировали команду офицеры.
Егор, получив от телохранителей целую пачку «Примы», курил на своем, ставшем уже привычным, месте у стены.
Вот он и увидел Вику! И понял, что любит ее! Это понимание пришло внезапно, там, в доме Хозяина или Сулемы, черт его разберет, когда она бросила на него взгляд, узнав, что Астафьев пришел сюда, чтобы спасти ее. И сейчас у холодной каменной стены тепло наполняло его душу, нежность искала выход, и Егор готов был отдать ее этой женщине. Волнующееся в груди сердце также принадлежало теперь Вике! Но он не для нее! Возраст! И осознание этого рождало печаль. Но он был благодарен ей уже за то, что в конце концов испытал то, чего многим не удается испытать за всю жизнь — любовь с первого взгляда. Оказывается, и такое бывает, чему он раньше не верил.
Бросив обжигающий пальцы окурок, прикурил новую сигарету. Это заметила женщина:
— Вы волнуетесь? Хотя о чем я спрашиваю?
Егор вместо ответа поднял с пола соломинку, подошел к месту, где сверху падал слабый луч света, подозвал жестом к себе Вику.
Та подошла.
Егор написал на песке:
«Нас слушают бандиты, говорим только о личном и… еще не все у нас потеряно, Вика!»
Женщина прочитала, удивленно кивнула.
Астафьев стер надпись.
— Вы спрашиваете, волнуюсь ли я? Не знаю! Страха не испытываю, точно, ибо вся моя прошедшая жизнь, за исключением нескольких последних лет, была сопряжена со смертельным риском. Приходилось попадать и в подобные ситуации!
— И вы находили выход из них?
— Как видите, но тогда я действовал не один, — на этой последней фразе Егор крепко сжал женщине руку, указав головой вверх, — тогда, как, впрочем, и всегда, хоть один человек, но прикрывал меня. Сейчас прикрытия нет!
— Значит, нет и выхода? — спросила Вика, так же, как недавно Егор, написав на песке короткое:
«Я все поняла!»
— Скорее всего, да! Сколько можно играть со смертью? Когда-то она должна была подловить меня! Вот и подловила!
— Скажите, Егор, вас послал отчим?
— По большому счету, да! Так было задумано с самого начала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51