- Аудиенция окончена, - сказала вдруг Марина. Тема встал. Аудиенция окончена. В последний раз он слышал это дурацкое выражение в паспортном столе, от молодой толстой паспортистки в сиреневой мохеровой кофте. Марина ничего подобного никогда раньше не говорила. - Неужели ты не можешь хоть раз в жизни обойтись без этих женских штучек? - спросил он, в свою очередь. Марина открыла рот. - Не хочу, - сказала она после паузы так громко, что проходившие мимо нее двое молодых людей с коктейлями в руках одновременно обернулись. - Не хочу. Отвали. Тема уже спускался по лестнице. Он услышал ее последнее слово и улыбнулся про себя. Он еще раз быстро прокрутил в голове видеозапись состоявшегося разговора, разочарованно поморщился и выкинул пленку в мусорную корзину. Однако стоило ему сесть за стойку, как мемориальная машинка снова забросала его охапками комиксов про Марину: Разговор с Мариной, Другая Марина, Марина Рисует Контролера, Марина Дома, Марина и Педерасты, Марина и Сумасшедшая Овца, Марина на Пляже, Марина и Духовная Гигиена, Сны Марины, Марина и Пьяный Консул. Ему самому страшно захотелось выпить. Прямо перед ним, на той стороне стойки стояла бутылка финской водки. Бармен, отвернувшись, разговаривал по телефону. Ближайшие соседи сидели к Теме спиной. Он вскочил и отправился искать свою новую знакомую. На танцполе в клубящемся дыме, в толпе, пропитанной густым бесконечным бассо остинато, Тема увидел танцующую Кореянку Хо, расчлененную ослепительными вспышками стробоскопа, наугад раскроенную лазерными лучами. Временами она двигалась так, будто ее одолевали приступы полиомиелита. Приглядевшись, Тема заметил, что она танцует, не вынимая наушников из ушей. Он зашел в туалет. В туалете было просторно и прохладно. Мальчик в золотой рубашке тихо мочился в дальнем углу. Длинная полоса зеркал над рукомойниками отражала длинный ряд кабинок. Однообразно гудел вентилятор. Тема чувствовал себя обескураженным, наполненным неразборчивой мешаниной мыслей и чувств. Он придержал подбородком свисавшие рукава завязанной на поясе рубашки и сосредоточенно вытащил из ширинки на бледный голубоватый свет мятый, меланхолически мягкий кусочек тела, поразительно непохожий на те, празднично разрисованные, длинные, твердые пластмассовые устройства, при помощи которых он пытался некоторое время назад вписаться в социальную систему. Вопросительный волос на краю писсуара предполагал озадаченную паузу перед началом следующего предложения. Вот она:
Тема застегнул молнию и подошел к зеркалу. Он открыл кран. За спиной у себя он увидел вдумчиво отразившегося высокого роста, атлетического телосложения мужчину в черном костюме. - Слушай, пацан, - сказал мужчина деловито, - если я тебя еще один-единственный раз рядом с этой девушкой увижу, я тебя пополам разорву. Понял? Тема не ответил. Вопрос не укладывался у него в голове. Он подумал, что мужчина его с кем-то перепутал и дружелюбно, извиняя ошибку, улыбнулся. - Ты понял или нет? - переспросил мужчина с выражением раздраженной озабоченности на темном лице. - С какой именно девушкой? - спросил Тема, оборачиваясь. - И кто вы, вообще-то, такой? Мужчина - один из телохранителей Харина - недовольно помолчал. Они стояли теперь друг напротив друга, лицом к лицу на расстоянии метра, Тема на голову ниже своего собеседника и килограммов на пятьдесят легче. В тишине слышно было, как холодная вода хлещет из крана, наполняя Тему до краев омерзительным ознобом. - Слушай, ты, клоун, - с нарочитой приветливостью сказал телохранитель, ты ведь знаешь, с какой девушкой, правда? - Нет, - сказал Тема, понимая, что по всем правилам он, вместо того, чтобы осторожно объясняться, должен был бы, не раздумывая долго, хотя бы один раз попытаться засветить недоброжелательному незнакомцу по физиономии. - Я пришел сюда с одной девушкой, а встретился здесь с другой. - Меня не интересует, с кем ты сюда пришел, - сказал телохранитель. - Ты отлично знаешь, ублюдок недоразвитый, про кого я говорю. Беременная девушка. Ты понял меня, или нет? Телохранитель оглянулся и Тема увидел, что вокруг, отчужденно наблюдая, молча стоят несколько человек. Один из них, коренастый мускулистый парень в черной майке, курил и с дружеским любопытством поглядывал на Тему. Телохранитель шмыгнул носом и провел отлично поставленную серию ударов: в лицо, в живот, снова в лицо, по печени, в грудь, слева в лицо, в солнечное сплетение. Тема даже руки поднять не успел. Телохранитель бил резко, но несильно, рассчитывая удары так, чтобы Тема, по возможности, не потерял сознания. Кафельные стены опрокинулись и потолок соскользнул в сторону. Мимо лица промелькнули чьи-то черные ботинки и Тема ткнулся физиономией в мокрые белые квадраты. На мгновение он ощутил себя в незнакомой, скомпонованной из отдельных неотчетливых фрагментов, реальности, в пространстве без объема и перспективы, в мире без тяжести. В следующую секунду он почувствовал, что ему нечем дышать. Он скорчился на полу, напрягаясь, чтобы глотнуть воздуха. Парень в черной майке одобрительно посмотрел на телохранителя и скрылся в кабинке. Мало-помалу Тема пришел в себя. Телохранитель пнул его носком ботинка в спину. - Ну, - сказал он и наклонился, - ты думаешь, я в этом вашем сортире пидорском до утра торчать собираюсь? - Он схватил Тему за волосы и оторвал его от пола. - Я жду, - он отпустил Тему, - ты будешь отвечать, или нет? - А, - сказал Тема. - Что "а"? - спросил телохранитель. Он снова наклонился, расставил ноги, сжал кулак и согнул руку, демонстративно целясь Теме в лицо. - Что "а", козел?! Что "а"?!! Я спрашиваю, ты понял меня, или нет?! Это было очень трудно сделать, однако Тема в последнюю секунду сумел сообразить, что сейчас его лицо будет разбито, как секундомер молотком, вдребезги. - Понял, - сказал он, как мог. - Не слышу, - сказал телохранитель. - Понял, - повторил Тема. - Ну, вот, наконец, - брезгливо сказал телохранитель. Он выпрямился, отряхнул брюки, одернул пиджак, посмотрел на себя в зеркало, поправил узкий черный галстук и пригладил тщательно зачесанные волосы. Оторвавшись от зеркала, он оглянулся, плюнул на Тему, перешагнул через него и вышел из туалета. - Чистая работа, - сказал кто-то. - Обычный боксер, - ответил другой голос, - таких, теоретически, резать надо сразу, без разговоров. Время, - секунда, две, двадцать секунд, две минуты, десять, одиннадцать, двадцать, двадцать с половиной минут, полчаса, еще полчаса, час, - прошло постепенно. Тема ходил по кабинету Антона с маринованным огурцом в руке. Поначалу нижняя челюсть у него не хотела открываться настолько, чтобы еда могла пролезать в рот, но потом за ухом что-то громко щелкнуло и челюсть задвигалась как раньше. Кроме того, у него еще иногда двоилось в глазах, болела грудь и во рту было так горько, что ему приходилось постоянно отплевываться и полоскать рот. Синяков на лице у него, как это ни странно, не было, однако нос распух и нижняя губа кровоточила изнутри. Зубы все, по счастью, остались на своих местах, и ни один из них даже как будто бы не шатался. - Мне пистолет нужен, - сказал Тема, подводя итоги дня. - у тебя есть пистолет? - Зачем? - спросил Антон. Вера сидела рядом с ним на тахте и смотрела на экран. - Это что? - поинтересовалась она, указывая пальцем. - Десять тысяч только на представительские расходы? Машинальным жестом, одновременно роясь в разложенных на столе документах, Антон отвел ее руку от экрана. - Ты давно дрался в последний раз? - спросил Тема тоном опытного полемиста. - Неделю назад, - сказал Антон. - С кем? - С нотариусом. - И кто кого? - Ничья, - ответил Антон печально. Он открыл нижний ящик стола, покопался, вынул из ящика пистолет, хотел кинуть его Теме, но потом передумал и положил пистолет на край стола. Тема взял пистолет. С пистолетом в руке он молча походил по кабинету и неожиданно выстрелил. Вера вскрикнула от неожиданности. Антон закончил печатать и обернулся. Слева от книжного шкафа он увидел в стене небольшую аккуратную дырку, вокруг которой все еще расплывалось облачко штукатурки. В комнате вкусно запахло порохом. - Он что, заряжен? - спросил Тема, недоуменно разглядывая пистолет. Потом он подошел к стене и внимательно осмотрел отверстие, дунул в него, отмахнулся от вылетевшей пыли и сунул в отверстие мизинец. - Теплая, сообщил он довольным голосом. Он обернулся к Антону. - Дырка, это ерунда. Он вынул палец, подошел к шкафу с другой стороны и подвинул его сантиметров на двадцать так, чтобы шкаф закрывал дырку. Антон ждал. - Ну вот, - сказал Тема и отошел в сторону. С другой стороны шкафа обнаружилась другая, точно такая же дырка. Тема оглянулся на Антона. Антон отвернулся и, нахмурившись, уставился на экран. Несколько раз попытавшись поговорить с Антоном о тонкостях большого бизнеса и потерпев решительную неудачу, Вера вызвала такси, попрощалась и уехала. - Ты веришь в Бога? - спросил Антон Тему, когда Вера ушла. - Понимаешь, - сказал Тема, - чтобы верить в Бога, мне точно нужно знать, что его не существует. А как я могу?.. - Я понял, - прервал его Антон, - я имел в виду, скорее, бессмертие. - Я ничего в этом не понимаю, - ответил Тема, подумав. - Пока ты живой, ты бессмертный, - добавил он на всякий случай. Вчера утром в спальню привезли мебель. Собранные, но не расставленные еще по местам, черные шкафы, тумбочки и полки выступали из комнатного сумрака как острова мертвых у Беклина. Антон по-прежнему спал в кабинете, около стола, и Тема расположился на огромной кровати, в которой он чувствовал себя одиноким путником, уютно замерзающим в заснеженной степи. Занавесок на окне не хватало и по потолку время от времени проезжали наискосок удлиняющиеся угловатые отсветы автомобильных фар. У соседей за стеной шло веселье и женщины смеялись так пронзительно, будто пленку с их голосами прокручивали вдвое быстрее, чем следовало. Когда он улегся, голова у него еще слегка побаливала, но вскоре прошла. Он снова вспомнил: "См.гл.2ВСПОМИНАЛсначала:"С грохотом"ТРРРРР"вылетают"включилаулыбаласьХрустят=ИТД\END". Воспоминание выпало мгновенно, как пакет сладостей из автомата, плотно упакованное в прозрачные слова, испещренные мешаниной ярких иероглифических картинок. Он пригляделся, нашел предусмотрительную стрелочку с пунктиром и, основательно повозившись, разорвал упаковку пополам. Все высыпалось. Марина стояла, наклонившись над хромированным тостером, и ждала, когда выскочат гренки. Ее детский профиль был, на фоне цветастой, непрерывно колышущейся занавески, нежно промыт разбавленной тенью. Она улыбалась, когда он с удовольствием посмотрел на стопку поджаристых гренок, украшенную неподвижным потеком прозрачного меда. Он предусмотрительно подцепил гренком бесконечно текущую внутри самой себя медовую нить и с хрустом откусил. Он съел почти все, когда вспомнил, как голубоватая рябь озноба разбегается по коже от укуса холодной резиновой присоски и как взвизгивают пронзительные иглы энцефалографа, царапая на разлинованной бумаге свои повторяющиеся автографы. Он еще раз просмотрел эту сцену. Потом еще раз. Перед завтраком он взял из деревянной бочки, которую держал в лапах деревянный медведь, двадцать долларов, полученные Мариной за участие в модном показе. Потом какая-то незнакомая пружина неожиданно распрямилось внутри него, и он ударил ее. Удовольствие от удара: он попал точно и кровь сразу же двумя струйками вытекла у Марины из носа. Приятно ударить слабого. Ее лицо из мимолетного шедевра моментально превратилось в кровоточащий телесный сгусток. Она посмотрела на него обиженно и недоуменно, поднесла руку к лицу и отвернулась, но он успел увидеть, как слезы потекли у нее по щекам. С удовольствием, вспомнил он, с удовольствием успел увидеть, как слезы потекли у нее по щекам. А что же, интересно узнать, случилось с этой пружиной сегодня вечером в клубном туалете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Тема застегнул молнию и подошел к зеркалу. Он открыл кран. За спиной у себя он увидел вдумчиво отразившегося высокого роста, атлетического телосложения мужчину в черном костюме. - Слушай, пацан, - сказал мужчина деловито, - если я тебя еще один-единственный раз рядом с этой девушкой увижу, я тебя пополам разорву. Понял? Тема не ответил. Вопрос не укладывался у него в голове. Он подумал, что мужчина его с кем-то перепутал и дружелюбно, извиняя ошибку, улыбнулся. - Ты понял или нет? - переспросил мужчина с выражением раздраженной озабоченности на темном лице. - С какой именно девушкой? - спросил Тема, оборачиваясь. - И кто вы, вообще-то, такой? Мужчина - один из телохранителей Харина - недовольно помолчал. Они стояли теперь друг напротив друга, лицом к лицу на расстоянии метра, Тема на голову ниже своего собеседника и килограммов на пятьдесят легче. В тишине слышно было, как холодная вода хлещет из крана, наполняя Тему до краев омерзительным ознобом. - Слушай, ты, клоун, - с нарочитой приветливостью сказал телохранитель, ты ведь знаешь, с какой девушкой, правда? - Нет, - сказал Тема, понимая, что по всем правилам он, вместо того, чтобы осторожно объясняться, должен был бы, не раздумывая долго, хотя бы один раз попытаться засветить недоброжелательному незнакомцу по физиономии. - Я пришел сюда с одной девушкой, а встретился здесь с другой. - Меня не интересует, с кем ты сюда пришел, - сказал телохранитель. - Ты отлично знаешь, ублюдок недоразвитый, про кого я говорю. Беременная девушка. Ты понял меня, или нет? Телохранитель оглянулся и Тема увидел, что вокруг, отчужденно наблюдая, молча стоят несколько человек. Один из них, коренастый мускулистый парень в черной майке, курил и с дружеским любопытством поглядывал на Тему. Телохранитель шмыгнул носом и провел отлично поставленную серию ударов: в лицо, в живот, снова в лицо, по печени, в грудь, слева в лицо, в солнечное сплетение. Тема даже руки поднять не успел. Телохранитель бил резко, но несильно, рассчитывая удары так, чтобы Тема, по возможности, не потерял сознания. Кафельные стены опрокинулись и потолок соскользнул в сторону. Мимо лица промелькнули чьи-то черные ботинки и Тема ткнулся физиономией в мокрые белые квадраты. На мгновение он ощутил себя в незнакомой, скомпонованной из отдельных неотчетливых фрагментов, реальности, в пространстве без объема и перспективы, в мире без тяжести. В следующую секунду он почувствовал, что ему нечем дышать. Он скорчился на полу, напрягаясь, чтобы глотнуть воздуха. Парень в черной майке одобрительно посмотрел на телохранителя и скрылся в кабинке. Мало-помалу Тема пришел в себя. Телохранитель пнул его носком ботинка в спину. - Ну, - сказал он и наклонился, - ты думаешь, я в этом вашем сортире пидорском до утра торчать собираюсь? - Он схватил Тему за волосы и оторвал его от пола. - Я жду, - он отпустил Тему, - ты будешь отвечать, или нет? - А, - сказал Тема. - Что "а"? - спросил телохранитель. Он снова наклонился, расставил ноги, сжал кулак и согнул руку, демонстративно целясь Теме в лицо. - Что "а", козел?! Что "а"?!! Я спрашиваю, ты понял меня, или нет?! Это было очень трудно сделать, однако Тема в последнюю секунду сумел сообразить, что сейчас его лицо будет разбито, как секундомер молотком, вдребезги. - Понял, - сказал он, как мог. - Не слышу, - сказал телохранитель. - Понял, - повторил Тема. - Ну, вот, наконец, - брезгливо сказал телохранитель. Он выпрямился, отряхнул брюки, одернул пиджак, посмотрел на себя в зеркало, поправил узкий черный галстук и пригладил тщательно зачесанные волосы. Оторвавшись от зеркала, он оглянулся, плюнул на Тему, перешагнул через него и вышел из туалета. - Чистая работа, - сказал кто-то. - Обычный боксер, - ответил другой голос, - таких, теоретически, резать надо сразу, без разговоров. Время, - секунда, две, двадцать секунд, две минуты, десять, одиннадцать, двадцать, двадцать с половиной минут, полчаса, еще полчаса, час, - прошло постепенно. Тема ходил по кабинету Антона с маринованным огурцом в руке. Поначалу нижняя челюсть у него не хотела открываться настолько, чтобы еда могла пролезать в рот, но потом за ухом что-то громко щелкнуло и челюсть задвигалась как раньше. Кроме того, у него еще иногда двоилось в глазах, болела грудь и во рту было так горько, что ему приходилось постоянно отплевываться и полоскать рот. Синяков на лице у него, как это ни странно, не было, однако нос распух и нижняя губа кровоточила изнутри. Зубы все, по счастью, остались на своих местах, и ни один из них даже как будто бы не шатался. - Мне пистолет нужен, - сказал Тема, подводя итоги дня. - у тебя есть пистолет? - Зачем? - спросил Антон. Вера сидела рядом с ним на тахте и смотрела на экран. - Это что? - поинтересовалась она, указывая пальцем. - Десять тысяч только на представительские расходы? Машинальным жестом, одновременно роясь в разложенных на столе документах, Антон отвел ее руку от экрана. - Ты давно дрался в последний раз? - спросил Тема тоном опытного полемиста. - Неделю назад, - сказал Антон. - С кем? - С нотариусом. - И кто кого? - Ничья, - ответил Антон печально. Он открыл нижний ящик стола, покопался, вынул из ящика пистолет, хотел кинуть его Теме, но потом передумал и положил пистолет на край стола. Тема взял пистолет. С пистолетом в руке он молча походил по кабинету и неожиданно выстрелил. Вера вскрикнула от неожиданности. Антон закончил печатать и обернулся. Слева от книжного шкафа он увидел в стене небольшую аккуратную дырку, вокруг которой все еще расплывалось облачко штукатурки. В комнате вкусно запахло порохом. - Он что, заряжен? - спросил Тема, недоуменно разглядывая пистолет. Потом он подошел к стене и внимательно осмотрел отверстие, дунул в него, отмахнулся от вылетевшей пыли и сунул в отверстие мизинец. - Теплая, сообщил он довольным голосом. Он обернулся к Антону. - Дырка, это ерунда. Он вынул палец, подошел к шкафу с другой стороны и подвинул его сантиметров на двадцать так, чтобы шкаф закрывал дырку. Антон ждал. - Ну вот, - сказал Тема и отошел в сторону. С другой стороны шкафа обнаружилась другая, точно такая же дырка. Тема оглянулся на Антона. Антон отвернулся и, нахмурившись, уставился на экран. Несколько раз попытавшись поговорить с Антоном о тонкостях большого бизнеса и потерпев решительную неудачу, Вера вызвала такси, попрощалась и уехала. - Ты веришь в Бога? - спросил Антон Тему, когда Вера ушла. - Понимаешь, - сказал Тема, - чтобы верить в Бога, мне точно нужно знать, что его не существует. А как я могу?.. - Я понял, - прервал его Антон, - я имел в виду, скорее, бессмертие. - Я ничего в этом не понимаю, - ответил Тема, подумав. - Пока ты живой, ты бессмертный, - добавил он на всякий случай. Вчера утром в спальню привезли мебель. Собранные, но не расставленные еще по местам, черные шкафы, тумбочки и полки выступали из комнатного сумрака как острова мертвых у Беклина. Антон по-прежнему спал в кабинете, около стола, и Тема расположился на огромной кровати, в которой он чувствовал себя одиноким путником, уютно замерзающим в заснеженной степи. Занавесок на окне не хватало и по потолку время от времени проезжали наискосок удлиняющиеся угловатые отсветы автомобильных фар. У соседей за стеной шло веселье и женщины смеялись так пронзительно, будто пленку с их голосами прокручивали вдвое быстрее, чем следовало. Когда он улегся, голова у него еще слегка побаливала, но вскоре прошла. Он снова вспомнил: "См.гл.2ВСПОМИНАЛсначала:"С грохотом"ТРРРРР"вылетают"включилаулыбаласьХрустят=ИТД\END". Воспоминание выпало мгновенно, как пакет сладостей из автомата, плотно упакованное в прозрачные слова, испещренные мешаниной ярких иероглифических картинок. Он пригляделся, нашел предусмотрительную стрелочку с пунктиром и, основательно повозившись, разорвал упаковку пополам. Все высыпалось. Марина стояла, наклонившись над хромированным тостером, и ждала, когда выскочат гренки. Ее детский профиль был, на фоне цветастой, непрерывно колышущейся занавески, нежно промыт разбавленной тенью. Она улыбалась, когда он с удовольствием посмотрел на стопку поджаристых гренок, украшенную неподвижным потеком прозрачного меда. Он предусмотрительно подцепил гренком бесконечно текущую внутри самой себя медовую нить и с хрустом откусил. Он съел почти все, когда вспомнил, как голубоватая рябь озноба разбегается по коже от укуса холодной резиновой присоски и как взвизгивают пронзительные иглы энцефалографа, царапая на разлинованной бумаге свои повторяющиеся автографы. Он еще раз просмотрел эту сцену. Потом еще раз. Перед завтраком он взял из деревянной бочки, которую держал в лапах деревянный медведь, двадцать долларов, полученные Мариной за участие в модном показе. Потом какая-то незнакомая пружина неожиданно распрямилось внутри него, и он ударил ее. Удовольствие от удара: он попал точно и кровь сразу же двумя струйками вытекла у Марины из носа. Приятно ударить слабого. Ее лицо из мимолетного шедевра моментально превратилось в кровоточащий телесный сгусток. Она посмотрела на него обиженно и недоуменно, поднесла руку к лицу и отвернулась, но он успел увидеть, как слезы потекли у нее по щекам. С удовольствием, вспомнил он, с удовольствием успел увидеть, как слезы потекли у нее по щекам. А что же, интересно узнать, случилось с этой пружиной сегодня вечером в клубном туалете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39