Тема в кабинете закрывал второе, разбитое окно. Он протянул руку, взялся за продолговатую ручку жалюзи и остановился. Он почувствовал непонятную вибрацию в теле, легкий панический зуд, назойливую свербящую дрожь. Он прислушался, стараясь на таинственном языке внутреннего диалога сформулировать это неприятное ощущение. Поворачивая ручку, Тема неожиданно увидел у себя на запястье небольшой багровый след. Он удивился, что не заметил ранку раньше, тем более, что кожу на этом месте отчетливо жгло. Мало того, - на белоснежном рукаве только что купленной рубашки виднелось крошечное алое пятнышко, красная точка. Тема рассмотрел ранку повнимательнее и слизнул выступившую и уже успевшую подсохнуть с поверхности капельку крови. Ранку защипало. Внезапный озноб пробрал его. Он даже плечами передернул от набежавшего холода. Он ничего не хотел больше. Господи, вдруг громко спохватился он про себя, меня же убить могли! Он это будто всем телом подумал: убить! Его даже передернуло от моментального конвульсивного озноба. Он судорожно, с отвращением повернул пластмассовую рифленую ручку, и лезвия жалюзи нарезали на секунду синие сумерки узкой горизонтальной соломкой. Оконная рама, на которую он смотрел, показалась ему неожиданно прекрасной, как Венера Милосская, - белая, финская, блестящая, с идеально ровной, выделенной тонким бликом, гранью. Господи, обратился он к воображаемому молодому человеку, сидевшему за письменным столом где-то неподалеку, в центре Вселенной. Молодой человек оторвался от бумаг, поднял голову и строго посмотрел на Тему. Тема хотел от всей души поблагодарить молодого человека, но в этот момент что-то маленькое и твердое уперлось ему в спину пониже лопаток. Тема вспомнил прозрачные, чистые, как хорошо промытая оптика снисходительные верины глаза и ему сделалось немного не по себе. - Кончай дурака валять, - сказал он недовольно. - Где моя мобила, фраер? - донесся до него из-за спины незнакомый хриплый голос. Тема вздрогнул и застыл, не выпуская из рук рукоятку жалюзи. Он медленно повернул голову. У него за спиной стоял бритый наголо Леха Турок с пистолетом в правой, загипсованной по локоть руке. Левой рукой Леха опирался на костыль. Он был в спортивной куртке, надетой поверх толстого хирургического корсета, высокий воротник которого упирался Лехе в подбородок. Бритый череп Лехи пересекал от виска к затылку широкий, зашитый крупными стежками шрам. Левая лехина нога была скреплена специальными железными лангетками со сложным кольчатым шарниром на месте колена. - Что? - спросил Тема тупо. - Ничего, - ответил Леха, - от окна отойди, кулема. - Не отойду, - упрямо ответил Тема. - Дилетант, - сказал Леха, презрительно глядя на Тему. - Адреса правильно записать не можешь. Я что сказал? - Что? - покорно не понял Тема. - Пятнадцать! Дом пятнадцать. Понял? Почему им всем так важно, чтобы я что-то понял? - подумал Тема. - Понял, - сказал он грустно. - А это какой?! - спросил Леха. - Какой это дом?! - Какой? - переспросил Тема фальшивым заискивающим голосом, косясь на пистолет. - Вот пугало огородное! - Леха демонстративно пошевелил пистолетом и усмехнулся. - Откуда я знаю, какой? Вон дом пятнадцать напротив. Кошмар, согласись: дом перепутать. Они задумчиво помолчали. - Хорошо еще, я тебя во дворе углядел. Дай думаю, посмотрю, что это здесь за клоун такой разгуливает. Вот ведь что это такое - шестое чувство! Леха гордо покачал головой. - Интуиция! Никогда не подводила. Тема растерянно оглядел кабинет. - А это кто тогда? - спросил он, кивая на Ксению Петровну и Валентина Викторовича. - Понятия не имею, - равнодушно ответил Леха, оглядываясь по сторонам. Барыги какие-то. Леха пригляделся. - Как они только такого петуха на порог пустили, ума не приложу. Тема просительно посмотрел на Леху. В этот момент телефон у него в пластиковом мешке глухо засигналил под грудой одежды. - Давай, его сюда, - категорично сказал Леха и ловко подковыльнул поближе. Тема выкопал из сумки телефон и покорно протянул. Не опуская пистолета, Леха взял телефон в левую руку и нажал на кнопку. - Але, - сказал он, - говорите. Что? Какой президент, какой страны? Ты что, кум, белены объелся? Неожиданно позади него громко грохнул выстрел и над Лехой поднялось белое облачко известковой пыли. Леха недоверчиво скосил глаза. "Кто на проводе?" - донесся из трубки свистящий требовательный голос. Вера, появившаяся в дверях у Лехи за спиной, выстрелила еще раз и Леха, роняя телефон, клацая растяжками и стуча гипсом, повалился на пол как марионетка с отпущенными нитками. Корсет его развалился от удара на части и куски, рассыпаясь, разлетелись по сторонам. Ноги и руки его странно вывернулись, костыль медленно высвободился из пальцев и со звоном запрыгал по полу. Вера довольно дунула в ствол. Леха лежал перед ней распластавшийся, как осьминог. - Поехали, - сказала она, - потанцуем? Вчера на Васильевском новую дискотеку открыли. Там, говорят, Саддам сегодня играет. Пальба будет будь здоров. После дискотеки они поехали к Теме домой. Для Кореянки Хо Тема приготовил хорошенькую историю про Веру. Он придумал, что Вера - лесбиянка, которая влюбилась в него, когда он, переодетый девушкой, после покушения на Харина зашел съесть мороженого в подвальчик на Невском. Он украсил свой рассказ подробностями, которые Кореянке Хо несомненно понравились бы, как, например, несчастное верино замужество по расчету с контр-адмиралом в отставке и ее страдания, связанные с необходимостью регулярных гетеросексуальных контактов с капризным и прихотливым стариком, но Кореянки Хо дома не оказалось. Придя в маринину квартиру, Вера первым делом разделась догола и принялась примерять перед зеркалом свежеукраденное нижнее белье. Потом она включила телевизор, пощелкала программами и улеглась на кровати смотреть фильм про человека, который умер и мстил после смерти своим убийцам, будучи уже не человеком, а, время от времени, то собакой, то летучей мышью, то жареным поросенком, а один раз даже полным комплектом зубоврачебного оборудования. Тема отправился в душ. Включив душ в полную силу, он принялся сначала негромко напевать, намыливая бритую голову, потом что-то неразборчиво забормотал. Наскоро ополоснувшись, он вылез из ванной, схватил маринин косметический карандаш, валявшийся на стеклянной полочке под зеркалом, озабоченно огляделся, отмотал с рулона изрядную ленту туалетной бумаги, уселся на крышку унитаза, положил на колени валявшийся поблизости модный журнал и принялся покрывать туалетную бумагу аккуратными ровными строчками. Время от времени он останавливался, запрокидывал голову, что-то бормотал в потолок, прислушивался с приоткрытым ртом, щурился, вычеркивал пару слов и строчил дальше. Вера переключила программу. Сначала она наткнулась на фортепианный концерт. Полные руки пианистки бегали по блестящей клавиатуре как два лысых, ошалевших от быстрой и громкой музыки розовых тарантула. Вера посмотрела и снова надавила на резиновую кнопку пульта. Неожиданно она увидела на экране помещение офиса с причудливым кофейным пятном на стене. Она прицелилась пультом в телевизор и сделала звук погромче. На экране появился комментатор. - Содружество независимых предпринимателей, - сказал он, - объявило награду в сто тысяч долларов за любую информацию, способную привести к поимке преступника. Сейчас на экране появится номер контактного телефона, по которому вы можете в любое время суток позвонить и сообщить необходимые данные. Он замолчал, номер, однако не появился. Комментатор, словно телевизионный гипнотизер, молча и глубокомысленно смотрел перед собой. В конце концов, красные с игривой голубой каемкой цифры неожиданно выскочили поперек экрана. Вера наклонилась поближе к телевизору и переписала номер пальцем прямо на пыльную выпуклую поверхность стекла. - Позвонившие по указанному телефону могут рассчитывать на полную конфиденциальность, - спохватившись, добавил комментатор. Вера заглянула в ванную. - Что такое "конфиденциальность"? - спросила она у Темы, скрючившегося на унитазе с карандашом в руке. - Секретность, - моментально ответил Тема, не отрываясь от бумаги. - Ты уверен? - спросила Вера. - Да, - ответил Тема, нетерпеливо и озабоченно помавая в воздухе карандашом. - Спасибо, - сказала Вера и закрыла дверь. Она вернулась в комнату, оглянулась на дверь и набрала номер. Под утро Тема вышел из тулета, сворачивая на ходу длинную исписанную черными неровными буквами ленту в аккуратный рулончик. Он приготовил кофе. За окном рассвет старательно пробивался сквозь неподвижную отчетливую листву, и птицы громкими голосами безапеляционно пропагандировали каждая свое. Тема расставил на подносе кофейные чашки на скользких блюдечках, все еще всхлипывающий, налитый полированным солнцем кофейник, сахарницу с турецким орнаментом на крышке, сливки, две коробочки с печеньями, разложил ложечки и салфетки. Он полюбовался натюрмортом и взялся за витые ручки подноса. В этот момент в прихожей послышался громкий треск и короткий грохот упавшей двери. В следующую секунду, столкнувшись в дверях, в кухню протиснулись три бандита. - Здесь он, - крикнул один из них и вытащил пистолет. Тема забился в угол и заслонился руками. - Погодь, Дырявый, - донесся из комнаты хрипловатый голос. - Погодь. Не гони. Дай мне помотреть на этого гоношилу. В кухню вошел еще один бандит, на голову выше остальных. Он протиснулся поближе к Теме. - Этот?! Тема в маринином халате, надетом на голое тело беззащитно стоял в углу. Его длинные худые ноги нелепо торчали из-под стыдливо задернутой пронзительно-синей полы. Бандит вытащил пистолет и ударил Тему стволом по лбу. Тема схватился за голову и полы халата разошлись, как занавес в театре. Второй бандит молча опустил пистолет и прицелился. - Постойте, пацаны, - донесся у него из-за спины мужской голос, - у нас к нему тоже базар имеется. Он обернулся. Еще двое бандитов стояли в кухонных дверях. Они были помоложе первых, подстрижены получше и щеголяли, - один золотым кольцом в ухе, другой стальной фиксой на переднем зубе, украшенной рельефным горящим сердцем. - Этот что ли Тунгуса свалил? - глядя на Тему, недоверчиво спросил один из них. Он вытащил пистолет и, ни слова не говоря, выстрелил. Теме показалось, что он сумел увернуться от приближающейся пули, на самом деле бандит просто промахнулся, скорее всего, нарочно. - Тунгуса, - пожал плечами первый бандит, пренебрежительно оглядываясь, он Слона свалил. - Тунгус Слона мазал, - ответил второй. - Не баклань, братва - сказал первый серьезно, - наш он. Второй нахмурился было, но тут, как будто в ответ на прозвучавший выстрел, из прихожей донесся жуткий механический рев. Не сразу стало понятно, что это стрельба. Куски штукатурки, щепки, осколки кафеля полетели в разные стороны, пули с оглушительным звоном пробарабанили по стенке хододильника, по ванне и разнесли вдребезги посудный шкафчик. Тема открыл глаза. В прихожей стояла похудевшая, стройная Марина. На изгибе левой руки она держала спящего Иосифа, в левой руке у нее была последняя модель автомата Калашникова, ствол которого Марина не без труда направляла в сторону от Темы. Автомат экстатически дергался у нее в руке, грохотал, орал, выл, декламировал, извергая неостановимый апокалиптический поток огня. Щепки, осколки фарфора и стекла, сахар, брызги крови и апельсинового сока, какие-то лохмотья и мелкие предметы летели во все стороны. Через несколько секунд патроны в магазине закончились и наступила звучная, опустошающая тишина. Кухня была практически разрушена. Все шестеро неожиданных пришельцев были погребены под ее обломками. Из дымящихся пылью руин торчали щепки, фалды и лацканы, осколки стекла, чей-то вывернутый, затянутый в красную фланель локоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39