Соломон Барсак взбунтовался и фильм досняли другие ребята. - Шеф печально вздохнул. - Надеюсь, ты не в обиде за гонорар?
- Досняли?! Разе работа с объектом № 1 завершена? - Сол ехидно изобразил удивление. - По контракту осталось пять дней - не верится... Идете с опережением графика.
- Ну осталось кое-что, - шеф досадно поморщился. - Ты, наверно, в курсе: голубки засели в своем "родовом гнезде", планируя пожениться, как только уладятся все формальности с разводом маэстро. Что и говорить перемена в биографии господина Артемьева весьма впечатляющая: нищий лабух из дикой страны попадает прямиком в европейские аристократы. К тому же Дикси - не из последнего десятка и влюблена по уши. Ловко он охмурил нашу красавицу... Судя по всему, - шеф доверительно понизил голос, - как я сумел убедиться из кинодокументов, у россиян могучий сексуальный потенциал. Непаханая целина. Раньше весь пар шел в идеологию и "военку", а теперь нате, разрешили - вперед! Куда там американским секс-символам!
- Но ведь они действительно... Как бы это сформулировать, шеф, для твоих ушей поделикатнее, - любят друг друга. Именно так, как здесь талдычил все время этот сипатый толстозадый Руфино. Любят по-настоящему.
- Это как раз было бы великолепно. Прямо по сценарию. Завершить фильм торжеством великого чувства, стирающего все границы, в частности, социальные, государственные, мировоззренческие... Если Артемьев так прост и романтичен, как тебе кажется, он простит прекрасную Мессалину... Любовь преодолеет и это препятствие, что означает полное духовное возрождение грешницы и нравственное торжество героя... Прямо Лев Толстой... Если, повторяю, маэстро - не плут.
- Он настоящий влюбленный. Я сам видел.
- Ну что, что ты такое видел, Сол? Как ловкий парень, прикидываясь простаком, играя в этакого дурашливого героя, прибрал к рукам сердце развращенной, пресыщенной мужским вниманием женщины?
- Нет... это просто невозможно, - он не лицемерил... Такое всегда заметно.
- Если бы было заметно, то брачным авантюристам пришлось бы менять профессию. Не делай скоропалительных выводов, Сол. Я знаю - у тебя мягкое сердце... Руфино - человек без сантиментов, именно поэтому я посылаю его в Вальдбрунн, чтобы разведать подлинное положение вещей.
- Понимаю, он возьмет русского на понт, показав ему кое-какие факты из биографии невесты и проследит реакцию...
- Да, это проще всего. Расчет или истинное чувство в такой ситуации обязательно обнаружат себя.
- Ты бы не возражал, Заза, передать миссию Руфино мне? Я завтра же буду у Дикси и постараюсь все разузнать. Что называется, из первых рук, деликатно.
- Деликатность здесь неуместна, дорогой. Впрочем, отправляйся. Тебе удастся слегка притормозить напор Руфино, чтобы он не зашел уж слишком далеко.
- "Группа слежения" будет там? Я не должен выполнять прежние обязанности как оператор?
- Ну, прихвати на всякий случай свои игрушки. Тебе же без них скучно. Признайся, Сол, ты верно и в постель ложишься с камерой, как этот русский со скрипкой?
- Бывает. Если нет лучшей кандидатуры.
Хозяева собрались покинуть Вальдбрунн до весны. С утра Дикси сообщила Рудольфу о намерении устроить прощальный ужин.
- Только, будьте добры, сделайте все как тогда - как в тот день, когда мы впервые уселись за этот королевский стол - цветы, свечи и приборы визави - по самому длинному маршруту.
Они предполагали чинно поужинать тет-а-тет, навестить Башню и накрепко запереться в своей спальне, вспоминая первую проведенную здесь ночь и стараясь не думать о том, что на следующий день "мерседес-бенц" вернет их в Вену...
А к обеду в поместье заявились гости.
От одного имени Соломона Барсака, сообщенного по внутреннему телефону начальником охраны, у Дикси потемнело в глазах. Ей захотелось немедля забаррикадировать подступы к дому, выкатить старинную пушку, стоящую у входа над горкой арбузоподобных ядер, сказаться больной, отказать в визите... Но она распорядилась: "Впустить". Соломон Барсак и прибывший с ним Руффо Хоган! Понятно, откуда залетели эти птички.
- Что за люди? - удивился Майкл решению Дикси принять гостей. До этого момента она клялась, что их уединение ненарушаемо никем - ни деловыми партнерами, ни друзьями. - Про Сола ты, помнится, говорила много хорошего.
- Да, он мой давний знакомый и оператор самой лучшей ленты. С другим не встречалась, только слышала имя. Известный теоретик кино. По-видимому, речь пойдет о каких-то контрактах.
Но вот они появились в гостиной, светски раскланиваясь и шумно восхищаясь имением, и у Дикси сжалось горло, а сердце, почуяв неладное, заметалось подобно попавшему в западню зверьку. После короткой официальной части Сол намекнул, что хотел бы поговорить с "баронессой" наедине. Дикси отвела его в комнату Клавдии, где все сияло после кропотливой реставрации.
- Декорации отменные, отменные... Я бы снял в них что-нибудь романтическое. Мюзикл в стиле "Шербурских зонтиков" или "Звуков Музыки".
- Сол, сегодня двадцать девятое октября. Ты приехал поставить точку в этой истории? - Прямо спросила Дикси, надеясь ещё на спасение.
- Мне очень бы хотелось, чтобы вышло именно так. Поэтому я здесь. Но Руфино играет на другую команду... Я действительно вышел из игры, Дикси. И они поклялись мне, что оставили тебя в покое... Это была неправда. - Сол внимательно изучал свои ладони, стараясь выложить все самое страшное. Здесь "работали" другие люди. У них есть все про вас с Артемьевым...
Дикси закрыла глаза, не желая верить услышанному и думая лишь о том, что лучше бы ей вовсе не рождаться на свет. Сол тронул её плечо:
- Если Артемьев серьезно любит тебя, он простит... Они, то есть фирма, хотят завершить все прощением. Триумф победившей Великой любви. Но для этого они решили хорошенько испытать вас на прочность: сразить твоего музыканта неопровержимыми фактами. Шеф, судя, конечно, по себе, решил, что Артемьев авантюрист, торопящийся заграбастать тебя, а в придачу - весь Вальдбрунн...
Дикси не слушала. Теперь, когда это случилось - компромисс, заключенный с совестью, все же всплыл на свет, грозя уничтожить расцветшее счастье, она поняла, что давно ждала беды. Считала дни, вздрагивая от каждого телефонного звонка. Жестокие кредиторы явились к должнице в последние часы истекающего срока. Она без сил опустилась на диван.
- Я должна была рассказать ему все... Боже, почему ложь вырастает на самом гиблом месте... Я вывернула наизнанку всю свою душу - всю... Пропустила только историю с этим проклятым контрактом...
- Давай, детка, ещё не поздно. Умоляю, - чем скорее ты сделаешь это, тем лучше... Ведь Руфино может опередить тебя... - Сол встряхнул Дикси за плечи. - Смелее, действуй, я позову сюда Майкла. Только не надо бояться: он сильно любит тебя и сумеет понять.
Ожидание показалось Дикси вечностью. Она застыла с закрытыми глазами, моля прощения у кого-то всезнающего. Верующей она так и не стала, но все же обращалась к Нему: "Прости и помилуй меня, Господи... Прости и оставь его мне. Оставь мне моего Микки.."
- Я видел пленки, Дикси. - Майкл неслышно вошел и сел в кресло у окна - напротив нее, но не рядом - раздавленный, униженный, чужой. - Руфино Хоган рассказал мне о твоем контракте.
- Единственное, что я скрыла от тебя. У меня не хватило мужества говорить про то, что стало для меня невозможным, отвратительным, гадким... Завтра конец... У меня были трудные времена и я полагала, что не делаю ничего плохого. Позволила снимать за деньги то, что и так делала для порно-студии... Мы развлекались с Чаком...
- Я видел пленки про нас.
- Они поклялись, что отменили слежку!
- Я должен поверить, что тебя убедили мерзавцы?
- Они представили доказательства, убрали Сола... Да, я поверила. Мне так хотелось в это верить...
- Бедная, наивная, обманутая девочка... А знаешь, что шептал мне этот тип с толстыми ляжками, - что ты специально "продала" фирме нашу историю, разыграв страстную любовь. За рекламу, так необходимую в твоей профессии. И в надежде на то, что я навсегда покину эти места, оставив тебе Вальдбрунн...
- Майкл! Гадость, гадость - это же мерзко! Ты поверил?
- Нет. Конечно, нет - ведь я ещё жив. Поверив, я бы умер на месте - от разрыва сердца или отравления души...
Дикси все ещё сжимала ладони, сомкнутые для молитвы. Но аудиенция с Всевышним завершилась. Центром Вселенной для неё сейчас был Майкл. Дикси понимала, что должна рухнуть перед ним на колени, умолять простить её, выпрашивать жалость и хоть какое-то сострадание. Но не могла шелохнуться.
- Что теперь будет? - прошептала одними губами.
- Не знаю. Все изменилось, Дикси... Одна фальшивая нота может испортить прекрасную музыку. Здесь целая какофония... Глумливые "петухи", разрушившие гармонию.
Майкл не обвинял. Дикси физически ощущала боль, превозмогая которую, он говорил с ней.
- Я упоминал, кажется, что не считаю себя фотогеничным. Особенно без брюк и со скрипкой. Это трудно забыть, Дикси. Даже если поверить, что сенсационный фильм не появится в кинотеатрах... Ты выглядела очень убедительно... Я бы отдал тебе приз за лучшую женскую роль. Подвенечное платье, свечи, горящие фанатическим блеском глаза... И в постели...
- Это тоже у них есть?
- Все. У них есть абсолютно все.
- Мы расстаемся? - Дикси удивилась, что смогла выговорить эти слова.
- Выходит, так, - Майкл подошел и сняв с шеи шарф, который всегда носил на груди, набросил на её плечо. Он вышел, засунув руки в карманы и что-то насвистывая. Дикси не узнала мелодию. Как жестоко иногда мстит судьба за самую малость, пустяк! Дикси ещё могла бы что-то изменить, если бы тогда, давным-давно, внимательней относилась к урокам музыки.
В комнату ворвался Сол и сделал то, что должна была сделать перед Майклом Дикси - рухнул перед ней на колени.
- Детка, детка, его нельзя упускать! Он заперся у себя в комнате. Такой способен на все! - Сол сжимал её бессильно лежащие на коленях руки. Нужен шок. Поверь мне: клин клином вышибают. Ну встряхнись же! Это твой единственный шанс! Постой на Башне, просто сделай вид, что решила покончить счеты с жизнью... И подожди, я приведу его и он вынесет тебя на руках!
- Нет, Сол. Это уже было. Такое не повторяется. Башня отыграла свое. Я уезжаю.
Решение пришло к Дикси внезапно. Ее охватило острое желание нестись в автомобиле по темной дороге неведомо куда. Куда глаза глядят. Подальше отсюда.
- Эх, ты, совсем расклеилась! - Сол подхватил с её плеча шарф, до боли сжал руку и строго сказал: "Через пять минут стой наверху. Жди!".
Соломон меньше всего хотел встретиться с Руфино. Этот гаденыш успел показать кассету Майклу, хотя поклялся миротворцу Барсаку, что предоставит возможность сделать первый ход Дикси. И, конечно, соврал.
Артемьев, насмотревшись "клипов", объяснился с Дикси. Видимо, очень круто. Теперь, запершись в своей комнате, она собирала вещи и строчила прощальное письмо. Дикси рвалась уехать, а, возможно, задумала и что-то похуже. Музыкант тоже не из породы "ковбоев" и может натворить глупостей. Остановить их способен только проверенный ход - хорошенькая, запатентованная мелодрамами, встряска. Как профессионал, Сол знал силу деталей, особенно таких символических, как этот шарфик. Поднявшись на Башню, он привязал его к металлическому парапету - легкий шелк призывно взметнулся в порыве сырого ветра.
Через минуту Сол ломился в комнату Майкла.
- Господин Артемьев, умоляю, выслушайте. Я виновник этой затеи с контрактом. Но меня провели. Нас всех подставили.
Артемьев распахнул дверь, не пропуская гостя в комнату.
- Клянусь своей жизнью, Дикси была уверена, что слежка отменена, что вы в безопасности! Она любит вас, Майкл... Я так боюсь за нее. Она поднялась на Башню... - Сол понял, что плачет, заметив холод в глазах Майкла. Оглядев комнату, Артемьев быстро достал из ящика и положил на стол какие-то листы, подхватил скрипку и рванулся к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60