- Ну, а мальчишкой, в школе, ты не влюблялся в учительницу литературы или английского языка?
- Да я же тебе сказал! - грубо засмеялся Слава. - В шестом классе директриса школы меня к себе в кабинет затащила и словно с ума сошла давай меня лизать со всех сторон и в рот хватать все что у меня торчит!
- А ты?
- Еле вырвался от дуры. Мне ж тринадцать лет было.
- Ну, а второй раз?
- Да такая же слякоть, что во второй, что в пятый! Я после этих штук блюю хлеще, чем от свекольной самогонки! Мы что, так до утра и будем стоять здесь?
Он неожиданно дернулся, ударившись спиной о дверцу.
- Слушай, Альф, а ты сам - не пидор? Я ведь в натуре тебе роже разворочу. Я боксом занимался.
- Нет. Не бойся. - засмеялся Комаровский - Я не гомосека. Нам с тобой сейчас надо одно дело провернуть, чтобы было на что покушать. И не смей звать меня Альфом. Так меня зовут только самые близкие.
- Ага! - и он презрительно хмыкнул.
- Что "ага"?
- А где были твои близкие, когда из тебя чучело сделали? Брось! Я так понимаю, что тебя в своем доме муж застал со своей женой. Я знаю, в этом поселке такое уже было один раз. Это ж старый фокус - вот так потаскуна чучелом делать. Наехали на тебя. Про балы-маскарады ты своему дедушке расскажи.
Вот и вывод: парень оказался далеко не глуп. В добрую ли это сторону следовало оценивать, или в дурную, Альфред Викторович ещё не мог сказать.
- Хорошо. - произнес он решительно. - Выпил, согрелся, музыку послушал - вылазь из машины и будь здоров.
- Как прикажешь. Удачи. - просто ответил Слава, выбрался из салона и спросил, не закрыв дверцы. - Только кто за твоим шмотьем пойдет?
- За каким шмотьем? - разозлился Альфред Викторович.
- За костюмом, ботинками, штанами! Ты ж голый в грязном комбинезоне сидишь, а шмоточки-то, дубленка, сапоги клевые и шапка меховая там небось остались?
- Подожди-ка, голубчик?! - сразу насторожился Комаровский. - А откуда ты знаешь про мою дубленку и меховую шапку?! Откуда у тебя такая информация?! Ты кто такой?!
- Я ж вас видел вчера вечером, Альфред Викторович. - успокаивающе улыбнулся Славик. - Когда вы в магазине шампанское брали, а я и к машине вашей, и к вам пригляделся. Машина - старая дрянь, а костюмчик у вас и дубленка - люкс. Шапка - боярская, можно сказать. Жалко ведь барахлишка?
- Не твое дело. - буркнул Альфред Викторович.
- Как хотите. А то могу и помочь.
- В каком плане?
- Ну, схожу от вашего имени, потребую имущество взад!
Собственно говоря, таков план у Альфреда Викторовича минуту назад и намечался, но теперь парнишка казался ему подозрительным и ненадежным.
- Тебе морду набьют.
- Мне? За что? Мне не набьют, в худшем случае с лестницы спустят. А вы мне за мои труды свою меховую шапку подарите. Она мне очень понравилась.
Альфред Викторович ненадолго задумался. То что парень в конечном счете оказался импотентом, мелким воришкой и дешевеньким вымогателем, его даже устраивало. Если поначалу у Альфреда Викторовича и мелькнула мысль пригласить Славика к себе в компаньоны на занятия совместным бизнесом, (сверкнула было такая идея: парень понравился и кое в чем подходил в напарники) то теперь он от этой мысли отказался. Но принять его разовые услуги, (за шапку) - это казалось выгодным делом. Своих вещей, понятно, было жалко, а возвращать их собственными усилиями , зная взрывной характер Чуракова, казалось мероприятием в высшей степени рискованным. Тем более, что неизвестно какие хитроумные резоны привела мужу в свое оправдание Нина. Могла заявить, что поначалу была накачена шампанским, изнасилована, а уж потом (когда "все теперь одно, хоть удовольствие получить!") не сопротивлялась. Всяко могла объяснить супругу это происшествие испуганная жена, лишь бы самой вывернуться с минимумом потерь. И в любых её версиях первым виноватым будет назван Альфред Викторович. А он ничего общего с семьей Чураковых более иметь не желал - невоспитанные , грубые хамы. Двухлетняя дружба - кончилась.
- Шапку я тебе не дам. У меня там в костюме кое-какие деньги лежат. Сто рублей получишь. - принял решение Комаровский.
- Тоже хорошо. - не стал торговаться Слава. - Сходим на разведку?
Предложение было разумным и, не пользуясь из соображений осторожности автомобилем, они оставили машину у пруда и пошли к вилле Чураковых.
Слякотный весенний рассвет уже начал заниматься, в роще противными голосами каркали вороны и, с точки зрения Альфреда Викторовича, вокруг разливалась такая удручающая весенняя тоска, при которой никакое дело хорошим результатом кончится не могло. Лучше всего - сесть в машину, вернуться в Москву на Трубную площадь, забиться в убогую квартирку, прогреться под горячим душем, сытно покушать, проспаться, а уж потом дела, авось, как-нибудь уладятся.
Они молча углубились в поселок и уже издалека, приглядевшись, Альфред Викторович определил, что дом Чураковых стоял темен, тих, без признаков жизни во всех трех этажах. Чтобы семейный скандал такого масштаба закончился всего за час - в этом Альфред Викторович усомнился. Бизнесмен Чураков был лютым собственником и очень оскорбился, разумеется, что его личным имуществом - женой - воспользовался человек хоть и знакомый, но посторонний. Вопрос не в любви и не в степени ревности натуры бизнесмена , а именно в брезгливости Чуракова, которую Альфред Викторович в нем сразу вычислил. Он - Чураков - конечно же должен был жену хорошенечко поколотить, может быть даже до небольшой крови, чтобы ею смыть позор. Потом следовало подвергнуть жену изгнанию. Затем, в пику изменнице - завести себе шлюху на неделю, другую. Ну а уж в заключение , уровняв таким образом взаимные измены, Чураковы должны были помириться.
Они были женаты около трех лет и по сведениям Альфреда Викторовича Нина не изменяла своему супругу ни разу. Со своей стороны Чураков чувственными увлечениями на стороне - не увлекался, групповых посещений саун избегал, на курорты без жены не ездил. Если и случались "забеги налево", то были они случайны, чаще всего связывались с интересами бизнеса, проходили в скучном стиле, без продолжения и, как правило, носили оплачиваемый характер - в той или иной форме. Другими словами, Чураковы представляли из себя стандартную, типичную до убогости семью молодого русского бизнесмена: все в порядке, все респектабельно, без пошлости, которую могут себе позволить те вульгарные, но разбогатевшие босяки, каковых именуют "новыми русскими". Чураковы - шли иным, достойным путем. До сегодняшней скандальной минуты, разумеется.
Но вилла бизнесмена стояла тихой и темной. Получалось - уехали выяснять отношения на Московскую квартиру? Или - того хуже: Чураков вычислил, что меркантильный Альфред Викторович вернется за своим барахлишком, а сейчас сам Чураков и Нина сидят за шторами окон с ружьями в руках и собираются пальнуть в Альфреда Викторовича, едва он ступит - вор вором - на чужую территорию?
Они остановились около забора, прислушались к тишине и Альфред Викторович сказал.
- Поди, толкнись в двери. По моему в доме никого нет.
- М-да? - двусмысленно спросил Спава и хохотнул.
- В чем дело?
- В том. Грабеж получается.
- Я тебя не прошу в дом лезть! - осерчал Альфред Викторович. Толкнись в дверь, сработает сигнализация, или зажжется свет в окнах, ты дуй сюда, а я сам пойду за вещами.
- А если там никого нет?
- Все равно пойду, - рассердился Альфред Викторович. - Это же мои вещи! Костюм от Версачи и туфли лакированные! В чемодане летний костюм, документы, часы золотые на тумбочке!
- Ваши часы?
- А то чьи же?! - вконец рассердился Комаровский. - Ты что думаешь, я тебя на воровство пригласил?!
- Да всякое бывает, - заметил Слава и эта реплика Альфреду Викторовичу крайне не понравилась.
Альфред Викторович не стал объяснять молодому несмышленышу, что кроме всего прочего, все его шикарные и дорогие наряды составляют профессиональную одежду, вроде бы как скафандр космонавта, без которого он не может свершать свои героические полеты.
- Ладно, я пошел.
Слава легко перепрыгнул через забор и, ничего не таясь, двинулся под навес крыльца. Через секунду Альфред Викторович услышал трель звонка в глубине дома, а ещё через десяток секунд Слава принялся громко и напористо стучать в двери кулаками, словно приметил над крышей дома языки занимавшегося пожара.
- Тише ты! - свистящим шепотом выдавил из себя Альфред Викторович и Слава вернулся назад, весело сообщив.
- В хате хозяев нема!
- Сам вижу...
- Но дверь - открыта.
- Как открыта?!
- Просто открыта! - глупо засмеялся Слава. - Подгоняй машину и вывози из дому все, что там есть!
- А если там засада? - засомневался Альфред Викторович.
- Ага. Тогда в брюхо картечью выстрелят. Только я-то в чужой пустой дом идти не собираюсь. Желаю успехов!
Альфред Викторович сдержался с большим трудом, чтоб не дать парню подзатыльник, но ограничился лишь сварливым заявлением.
- А в машину мою залез?
- Это разница. - убежденно заявил Слва. - Одно дело магнитофон из авто спереть, другое - в такую купеческую виллу забраться. Тут на тебя потом повесят, будто ты сейф с драгоценностями уволок. Увольте.
- Какой сейф? - опешил Альфред Викторович.
- В такой вилле должен быть сейф. - решительно подвел черту Слава.
Если бы на данный момент у Альфреда Викторовича не то чтоб была достаточная сумма на покупку хорошей одежды, (взамен утерянной) а хотя бы надежда таковые деньги в ближайшие дни раздобыть - он бы не колеблясь вернулся в автомобиль и уехал отсюда навсегда. Но денег не было, получение нужных сумм в ближайшее время не просматривалось, в рабочем комбинезоне, надетом на голое тело было холодно, ноги промокли, нагловатый мальчишка раздражал, приходилось рисковать.
- Стой здесь, трус. - сказал Альфред Викторович, перевалился через забор и, сделав два десятка шагов, добрался до крыльца.
Толкнул двери, разом оказавшись в темном и теплом холле, где пахло чем-то приятным. Но кроме того, Альфред Викторович неведомым органом сразу почувствовал, что вилла - безлюдна, никого в ней нет, поскольку если в доме присутствует хоть один человек, пусть он спит, или пьян или мечтает на диване, глядя в потолок, - в таком доме всегда ощущается присутствие жизни: что-то сопит, что-то хрипит, что-то дышит, в коридорах веют сквозняки, в подполе скребутся мыши.
Вилла Чураковых стояла без этих теплых признаков жизни. Альфред Викторович настолько поверил своему ощущению, что громко крикнул.
- Федор! Чураков! Выходи, я тебе морду набью!
Естественно - ему никто не ответил.
Альфред Викторович включил в холле свет, шумно поднялся на второй этаж и тут же ступил в спальню. Здесь царил полный и даже можно сказать вызывающий разгром. Костюм его, Альфреда Викторовича, был демонстративно выброшен из шкафа и растоптан, чемодан валялся у стены раскрытым, выпотрошенным, коробки с туфлями разбросаны. А его роскошная меховая шапка лежала на подушке - лежала приколотая громадным столовым ножом, будто кто-то хотел показать, что, по сути дела, желал вонзить тесак именно в череп Альфреда Викторовича, да по неумелости промахнулся и пронзил лишь шапку. Да, Чураков выместил свой гнев на вещах, так и не добравшись до жены...
Сердце Альфреда Викторовича все эти бессмысленные действия глубоко оскорбили. Ну ладно - плюнули в душу, но чужое имущество-то зачем портить?
Альфред Викторович аккуратно уложил в чемодан все свои вещи, ощущая страстное желание заглянуть в столик при трюмо, пошарить по шкафчикам, посетить кабинет и там тоже провести тщательную ревизию лишних, ненужных хозяевам или забытых по рассеянности ценностей. Ведь больше с Чураковыми он никогда не возобновит контактов! Почему бы и не прихватить на память какой ни какой сувенир?
Приходится признать, что такими мелкими хищениями Альфред Викторович в последние годы не пренебрегал, хотя по настоящему специализировался в том, что вполне легально, по доброму согласию помогал богатым вдовушкам, дамам-одиночкам или растяпам-разводкам облегчаться от лишнего барахла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- Да я же тебе сказал! - грубо засмеялся Слава. - В шестом классе директриса школы меня к себе в кабинет затащила и словно с ума сошла давай меня лизать со всех сторон и в рот хватать все что у меня торчит!
- А ты?
- Еле вырвался от дуры. Мне ж тринадцать лет было.
- Ну, а второй раз?
- Да такая же слякоть, что во второй, что в пятый! Я после этих штук блюю хлеще, чем от свекольной самогонки! Мы что, так до утра и будем стоять здесь?
Он неожиданно дернулся, ударившись спиной о дверцу.
- Слушай, Альф, а ты сам - не пидор? Я ведь в натуре тебе роже разворочу. Я боксом занимался.
- Нет. Не бойся. - засмеялся Комаровский - Я не гомосека. Нам с тобой сейчас надо одно дело провернуть, чтобы было на что покушать. И не смей звать меня Альфом. Так меня зовут только самые близкие.
- Ага! - и он презрительно хмыкнул.
- Что "ага"?
- А где были твои близкие, когда из тебя чучело сделали? Брось! Я так понимаю, что тебя в своем доме муж застал со своей женой. Я знаю, в этом поселке такое уже было один раз. Это ж старый фокус - вот так потаскуна чучелом делать. Наехали на тебя. Про балы-маскарады ты своему дедушке расскажи.
Вот и вывод: парень оказался далеко не глуп. В добрую ли это сторону следовало оценивать, или в дурную, Альфред Викторович ещё не мог сказать.
- Хорошо. - произнес он решительно. - Выпил, согрелся, музыку послушал - вылазь из машины и будь здоров.
- Как прикажешь. Удачи. - просто ответил Слава, выбрался из салона и спросил, не закрыв дверцы. - Только кто за твоим шмотьем пойдет?
- За каким шмотьем? - разозлился Альфред Викторович.
- За костюмом, ботинками, штанами! Ты ж голый в грязном комбинезоне сидишь, а шмоточки-то, дубленка, сапоги клевые и шапка меховая там небось остались?
- Подожди-ка, голубчик?! - сразу насторожился Комаровский. - А откуда ты знаешь про мою дубленку и меховую шапку?! Откуда у тебя такая информация?! Ты кто такой?!
- Я ж вас видел вчера вечером, Альфред Викторович. - успокаивающе улыбнулся Славик. - Когда вы в магазине шампанское брали, а я и к машине вашей, и к вам пригляделся. Машина - старая дрянь, а костюмчик у вас и дубленка - люкс. Шапка - боярская, можно сказать. Жалко ведь барахлишка?
- Не твое дело. - буркнул Альфред Викторович.
- Как хотите. А то могу и помочь.
- В каком плане?
- Ну, схожу от вашего имени, потребую имущество взад!
Собственно говоря, таков план у Альфреда Викторовича минуту назад и намечался, но теперь парнишка казался ему подозрительным и ненадежным.
- Тебе морду набьют.
- Мне? За что? Мне не набьют, в худшем случае с лестницы спустят. А вы мне за мои труды свою меховую шапку подарите. Она мне очень понравилась.
Альфред Викторович ненадолго задумался. То что парень в конечном счете оказался импотентом, мелким воришкой и дешевеньким вымогателем, его даже устраивало. Если поначалу у Альфреда Викторовича и мелькнула мысль пригласить Славика к себе в компаньоны на занятия совместным бизнесом, (сверкнула было такая идея: парень понравился и кое в чем подходил в напарники) то теперь он от этой мысли отказался. Но принять его разовые услуги, (за шапку) - это казалось выгодным делом. Своих вещей, понятно, было жалко, а возвращать их собственными усилиями , зная взрывной характер Чуракова, казалось мероприятием в высшей степени рискованным. Тем более, что неизвестно какие хитроумные резоны привела мужу в свое оправдание Нина. Могла заявить, что поначалу была накачена шампанским, изнасилована, а уж потом (когда "все теперь одно, хоть удовольствие получить!") не сопротивлялась. Всяко могла объяснить супругу это происшествие испуганная жена, лишь бы самой вывернуться с минимумом потерь. И в любых её версиях первым виноватым будет назван Альфред Викторович. А он ничего общего с семьей Чураковых более иметь не желал - невоспитанные , грубые хамы. Двухлетняя дружба - кончилась.
- Шапку я тебе не дам. У меня там в костюме кое-какие деньги лежат. Сто рублей получишь. - принял решение Комаровский.
- Тоже хорошо. - не стал торговаться Слава. - Сходим на разведку?
Предложение было разумным и, не пользуясь из соображений осторожности автомобилем, они оставили машину у пруда и пошли к вилле Чураковых.
Слякотный весенний рассвет уже начал заниматься, в роще противными голосами каркали вороны и, с точки зрения Альфреда Викторовича, вокруг разливалась такая удручающая весенняя тоска, при которой никакое дело хорошим результатом кончится не могло. Лучше всего - сесть в машину, вернуться в Москву на Трубную площадь, забиться в убогую квартирку, прогреться под горячим душем, сытно покушать, проспаться, а уж потом дела, авось, как-нибудь уладятся.
Они молча углубились в поселок и уже издалека, приглядевшись, Альфред Викторович определил, что дом Чураковых стоял темен, тих, без признаков жизни во всех трех этажах. Чтобы семейный скандал такого масштаба закончился всего за час - в этом Альфред Викторович усомнился. Бизнесмен Чураков был лютым собственником и очень оскорбился, разумеется, что его личным имуществом - женой - воспользовался человек хоть и знакомый, но посторонний. Вопрос не в любви и не в степени ревности натуры бизнесмена , а именно в брезгливости Чуракова, которую Альфред Викторович в нем сразу вычислил. Он - Чураков - конечно же должен был жену хорошенечко поколотить, может быть даже до небольшой крови, чтобы ею смыть позор. Потом следовало подвергнуть жену изгнанию. Затем, в пику изменнице - завести себе шлюху на неделю, другую. Ну а уж в заключение , уровняв таким образом взаимные измены, Чураковы должны были помириться.
Они были женаты около трех лет и по сведениям Альфреда Викторовича Нина не изменяла своему супругу ни разу. Со своей стороны Чураков чувственными увлечениями на стороне - не увлекался, групповых посещений саун избегал, на курорты без жены не ездил. Если и случались "забеги налево", то были они случайны, чаще всего связывались с интересами бизнеса, проходили в скучном стиле, без продолжения и, как правило, носили оплачиваемый характер - в той или иной форме. Другими словами, Чураковы представляли из себя стандартную, типичную до убогости семью молодого русского бизнесмена: все в порядке, все респектабельно, без пошлости, которую могут себе позволить те вульгарные, но разбогатевшие босяки, каковых именуют "новыми русскими". Чураковы - шли иным, достойным путем. До сегодняшней скандальной минуты, разумеется.
Но вилла бизнесмена стояла тихой и темной. Получалось - уехали выяснять отношения на Московскую квартиру? Или - того хуже: Чураков вычислил, что меркантильный Альфред Викторович вернется за своим барахлишком, а сейчас сам Чураков и Нина сидят за шторами окон с ружьями в руках и собираются пальнуть в Альфреда Викторовича, едва он ступит - вор вором - на чужую территорию?
Они остановились около забора, прислушались к тишине и Альфред Викторович сказал.
- Поди, толкнись в двери. По моему в доме никого нет.
- М-да? - двусмысленно спросил Спава и хохотнул.
- В чем дело?
- В том. Грабеж получается.
- Я тебя не прошу в дом лезть! - осерчал Альфред Викторович. Толкнись в дверь, сработает сигнализация, или зажжется свет в окнах, ты дуй сюда, а я сам пойду за вещами.
- А если там никого нет?
- Все равно пойду, - рассердился Альфред Викторович. - Это же мои вещи! Костюм от Версачи и туфли лакированные! В чемодане летний костюм, документы, часы золотые на тумбочке!
- Ваши часы?
- А то чьи же?! - вконец рассердился Комаровский. - Ты что думаешь, я тебя на воровство пригласил?!
- Да всякое бывает, - заметил Слава и эта реплика Альфреду Викторовичу крайне не понравилась.
Альфред Викторович не стал объяснять молодому несмышленышу, что кроме всего прочего, все его шикарные и дорогие наряды составляют профессиональную одежду, вроде бы как скафандр космонавта, без которого он не может свершать свои героические полеты.
- Ладно, я пошел.
Слава легко перепрыгнул через забор и, ничего не таясь, двинулся под навес крыльца. Через секунду Альфред Викторович услышал трель звонка в глубине дома, а ещё через десяток секунд Слава принялся громко и напористо стучать в двери кулаками, словно приметил над крышей дома языки занимавшегося пожара.
- Тише ты! - свистящим шепотом выдавил из себя Альфред Викторович и Слава вернулся назад, весело сообщив.
- В хате хозяев нема!
- Сам вижу...
- Но дверь - открыта.
- Как открыта?!
- Просто открыта! - глупо засмеялся Слава. - Подгоняй машину и вывози из дому все, что там есть!
- А если там засада? - засомневался Альфред Викторович.
- Ага. Тогда в брюхо картечью выстрелят. Только я-то в чужой пустой дом идти не собираюсь. Желаю успехов!
Альфред Викторович сдержался с большим трудом, чтоб не дать парню подзатыльник, но ограничился лишь сварливым заявлением.
- А в машину мою залез?
- Это разница. - убежденно заявил Слва. - Одно дело магнитофон из авто спереть, другое - в такую купеческую виллу забраться. Тут на тебя потом повесят, будто ты сейф с драгоценностями уволок. Увольте.
- Какой сейф? - опешил Альфред Викторович.
- В такой вилле должен быть сейф. - решительно подвел черту Слава.
Если бы на данный момент у Альфреда Викторовича не то чтоб была достаточная сумма на покупку хорошей одежды, (взамен утерянной) а хотя бы надежда таковые деньги в ближайшие дни раздобыть - он бы не колеблясь вернулся в автомобиль и уехал отсюда навсегда. Но денег не было, получение нужных сумм в ближайшее время не просматривалось, в рабочем комбинезоне, надетом на голое тело было холодно, ноги промокли, нагловатый мальчишка раздражал, приходилось рисковать.
- Стой здесь, трус. - сказал Альфред Викторович, перевалился через забор и, сделав два десятка шагов, добрался до крыльца.
Толкнул двери, разом оказавшись в темном и теплом холле, где пахло чем-то приятным. Но кроме того, Альфред Викторович неведомым органом сразу почувствовал, что вилла - безлюдна, никого в ней нет, поскольку если в доме присутствует хоть один человек, пусть он спит, или пьян или мечтает на диване, глядя в потолок, - в таком доме всегда ощущается присутствие жизни: что-то сопит, что-то хрипит, что-то дышит, в коридорах веют сквозняки, в подполе скребутся мыши.
Вилла Чураковых стояла без этих теплых признаков жизни. Альфред Викторович настолько поверил своему ощущению, что громко крикнул.
- Федор! Чураков! Выходи, я тебе морду набью!
Естественно - ему никто не ответил.
Альфред Викторович включил в холле свет, шумно поднялся на второй этаж и тут же ступил в спальню. Здесь царил полный и даже можно сказать вызывающий разгром. Костюм его, Альфреда Викторовича, был демонстративно выброшен из шкафа и растоптан, чемодан валялся у стены раскрытым, выпотрошенным, коробки с туфлями разбросаны. А его роскошная меховая шапка лежала на подушке - лежала приколотая громадным столовым ножом, будто кто-то хотел показать, что, по сути дела, желал вонзить тесак именно в череп Альфреда Викторовича, да по неумелости промахнулся и пронзил лишь шапку. Да, Чураков выместил свой гнев на вещах, так и не добравшись до жены...
Сердце Альфреда Викторовича все эти бессмысленные действия глубоко оскорбили. Ну ладно - плюнули в душу, но чужое имущество-то зачем портить?
Альфред Викторович аккуратно уложил в чемодан все свои вещи, ощущая страстное желание заглянуть в столик при трюмо, пошарить по шкафчикам, посетить кабинет и там тоже провести тщательную ревизию лишних, ненужных хозяевам или забытых по рассеянности ценностей. Ведь больше с Чураковыми он никогда не возобновит контактов! Почему бы и не прихватить на память какой ни какой сувенир?
Приходится признать, что такими мелкими хищениями Альфред Викторович в последние годы не пренебрегал, хотя по настоящему специализировался в том, что вполне легально, по доброму согласию помогал богатым вдовушкам, дамам-одиночкам или растяпам-разводкам облегчаться от лишнего барахла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38