Пользуется большим авторитетом в семье, к слову ее прислушиваются. Во время войны была заместителем директора на военном заводе, производившем мины. Награждена орденом Отечественной войны второй степени... Дочки: Татьяна - актриса, закончила институт в Москве. Замужем, но, видимо, в каких-то неладах с мужем. Имеет ребенка, девочку лет пяти. Молчалива, сдержанна, имеет привычку потирать лоб ладонью так, как это делают люди, которые легко устают... Или которым трудно сосредоточиться на одном предмете. Ольга - невеста некоего майора Шарипова. Молодая девушка, студентка медицинского института. Очень красивый, талантливый человек и со временем будет выдающимся врачом или научным деятелем.
- Сразу уж и деятелем, - сказал Коваль. - Дальше.
- Владимир Владимирович Неслюдов. Аспирант-востоковед. Сын академика Неслюдова. Добродушный толстый человек. Большой знаток своего дела. Вероятно, аполитичен. Здоровья среднего. Во всяком случае, когда чихает, сдерживает чих так, как это делают только люди, перенесшие тяжелое заболевание легких. Или необыкновенно стеснительные. Любит детей. Муж Татьяны Ноздриной - Волынский Евгений Ильич. Видел его только два раза. Хирург. Крупный специалист в своей области. Вероятно, относится к числу людей, которые были особенно ущемлены в сталинские времена. Приехал по приглашению Министерства здравоохранения, но в основном, возможно, к жене... Это все, что мне известно.
- Немного. Где остановился Волынский?
- Точно не знаю. По-моему, в гостинице.
- Как к нему относится Ноздрин Николай Иванович?
- Не знаю.
- Был ли прежде Евгений Волынский знаком с Владимиром Неслюдовым?
- Не знаю.
- Долго ли здесь пробудет Волынский?
- Не знаю.
- Хорошо. Сдайте личное оружие дежурному. Вы арестованы на пятнадцать суток с исполнением служебных обязанностей.
Шарипов стоял молча, неподвижно, ощущая, как у него отвердевают скулы, становятся чужими, деревянными.
- Вот так, - жестко сказал Коваль. - У меня к вам больше нет вопросов.
- Вы обещали сообщить мне, - с трудом выталкивая слова, спросил Шарипов, - чем вызван этот допрос.
- Я обещал это до того, как вел его. Отвечать арестованному на такие вопросы я не обязан...
Г л а в а д в а д ц а т ь ч е т в е р т а я, о главном
принципе, который необходимо знать каждому человеку, - главном
принципе устройства автоматического оружия
Если из сложных идей, означаемых
именами "человек" и "лошадь",
устранив те особенности, которыми они
различаются, удержать только то, в
чем они сходятся образовать из этого
новую, особо сложную идею и дать ей
имя "животное", то получится более
общий термин...
Д. Л о к к
Стол Ведина был накрыт измазанной маслом и поцарапанной во многих местах серой клеенкой с синим узором - такими иногда накрывают кухонные столики. На клеенке лежали части пистолета, шомполы, протирки, металлические банки с маслом и щелочью, надфили, напильники, ключи, отвертки и плоскогубцы разных видов и назначений.
- Кольт, - сказал Ведин. - Армейского образца. Сорок пятого калибра по нашему счету одиннадцать и сорок три сотых миллиметра. Если такая штука попадает в голову, - он показал Шарипову пулю, тупую и толстую, как большой палец, - череп разлетается на части. Не очень остроумная и довольно тяжеловесная машина.
- А что с ним случилось?
- Отказывает выбрасыватель.
- Чей он?
- Полковника Емельянова. Именной. Вот старик и дорожит им.
Шарипов неприметно улыбнулся. Ничем нельзя было доставить Ведину такого удовольствия, как тем, чтобы принести ему неисправное оружие, особенно сложной, мало распространенной системы. Тогда на его служебном столе расстилалась эта клеенка с инструментами, а в случае необходимости к подоконнику привинчивались тисочки. Если не случалось продолжительное время такой работы, то Ведин занимался тем, что разбирал и чистил оружие. "Мне тогда легче думается", - говорил Василий.
"Во всей Советской Армии это, пожалуй, единственный случай, - подумал Шарипов, - когда начальник чистит личное оружие подчиненного". Часто случалось так, что Ведин предлагал Шарипову: "Давай почистим пистолеты", а затем брал его пистолет, с удовольствием разбирал его, чистил и смазывал.
- Какая ему разница - работает выбрасыватель или нет, - подразнивая Ведина, сказал Шарипов. - Не говоря уже о том, что из этого пистолета вообще, наверное, никогда не стреляли, у нас на вооружении он не состоит. Да и зачем пистолет полковнику Емельянову? Командиру радиолокационной части?
- А ты внеси предложение Министерству обороны - лишить командиров радиолокационных частей личного оружия... Что же касается кольта, то из него в свое время все-таки стреляли. Если бы я получил такой пистолет на экспертизу, я бы написал, что из него произведено не менее пятисот выстрелов. Посмотри, какой прогар. А ведь это все - результат детонации капсюлей...
- Странно, - сказал вдруг Шарипов. - Вот у американцев кольт. В других странах другие системы. Десятки разных систем. А ведь мир стремится, так сказать, к единству. И должен был бы принять одну систему, которая показала себя как самая лучшая... Ты согласен с моей мыслью?
- Нет, - возразил Ведин, продолжая подтачивать крохотным надфилем какую-то деталь. - Конечно, системы оружия - это не государственные системы. Но и в государственных системах не играет решающей роли, скажем, две палаты в Верховном Совете или одна. Можно было сделать и три. Важно, чтоб избирали самых достойных и чтоб избранные голосовали не за то, что им подсунули, а по совести, по знанию, по вере... Что же касается автоматических пистолетов, то, действительно, перед всяким конструктором стоит прежде всего одна основная задача, и при этом даже не очень сложная... Но решить ее можно тысячей способов. И знаешь какая задача?
- Чтобы пистолет стрелял?
- Нет, - улыбнулся Ведин и серьезно продолжал: - Ты не найдешь этого ни в одной книге по автоматическому оружию... Но если я когда-нибудь напишу свою книгу, то вначале будут такие слова: "Все дело в том, чтобы затвор начал отодвигаться лишь после того, как пуля покинет ствол". И вот оказывается, что в решении этой задачи могут быть идеи, удивительные по своей оригинальности, может даже проявляться, я бы сказал, характер конструкторов...
Он надел на шток пружину и привычными пальцами проверил степень ее упругости.
- В бельгийском браунинге затвор не имеет никакого сцепления со стволом, но пока он под давлением пороховых газов, а затем по инерции вместе с гильзой начнет отходить назад, пуля успеет покинуть ствол... В кольте этот вопрос решается за счет отдачи ствола с коротким ходом. Ствол при выстреле отодвигается на несколько миллиметров назад вместе с затвором, а затем эта серьга, - он показал, - удерживает его, снижает, а затвор дальше отодвигается один. В немецком маузере запирание ствола производится защелкой, вращающейся в вертикальной плоскости. В японском намбу сцепление ствола с затвором осуществляется при помощи защелки-рычага. В пистолете бергман при движении затвора сцепление его со стволом нарушается самопроизвольно. В манлихере наоборот: ствол движется не назад, а вперед, за счет силы трения пули, и заряжение производится таким путем, что ствол надвигается на неподвижный патрон... Еще интереснее сэвэдж, где затвор удерживается давлением пули на боевую грань нарезов. Как ты понимаешь, это давление стремится повернуть ствол, а он уже заклинивает затвор до момента вылета пули...
- А как в парабеллуме? - заинтересовался Шарипов.
- В парабеллуме запирание осуществляется рычажным сцеплением затвора со стволом. Но, между прочим, парабеллум - это условное название. По-латыни оно означает - "готовься к войне". Фактически же этот пистолет носит имя своих конструкторов Борхардта - Люгера - немецкого рабочего и инженера...
Ведин улыбнулся задумчиво.
- Мне как-то никогда не попадались биографии этих конструкторов... А любопытно было бы узнать, кто они такие и как работали... Знаешь, я думаю, что они, как, очевидно, и все другие конструкторы автоматического оружия, готовя эскизы, чертежи, опытные образцы и даже испытывая убойную силу, никогда не задумывались над тем, что их изобретение предназначено для убийства. Они просто решали техническую задачу... Ты понимаешь меня?
- Понимаю.
Ведин продолжал работу. Они молчали, но оба думали об одном и том же. Об ожидании. Значительная часть их работы, а следовательно и жизни, состояла в ожидании. Сведений от работников, получивших их задания. Результатов допросов. Сообщений дешифровальщиков и всевозможных экспертов. Промахов, которые неминуемо должны были допустить воры, забравшиеся в чужой дом. Генерал Коваль говорил, что искусство чекиста на три четверти состоит в умении выжидать. "Выжидать - это не значит бездействовать", говорил Коваль. Во всяком случае, прежде говорил.
Но как трудно все-таки постоянно жить в напряженном ожидании. Как взведенный курок. И при этом ходить в театр, играть на бильярде, чинить оружие знакомых офицеров.
Точными, красивыми движениями Ведин собрал пистолет. Шарипов взял его в руки, вынул обойму и, убедившись, что она пуста, взвел курок.
- А пистолет ты все-таки положи, - недовольно предложил Ведин. Конечно, это игрушка... Но довольно опасная. Я не знаю статистики, но случайных убийств, наверное, немногим меньше, чем умышленных. - Он подвинул кольт поближе к себе. - Да, так вот и я говорю, - продолжал он, возвращаясь к прежнему тону, - что, несомненно, со временем будут найдены еще какие-то решения этой задачи. Конструкторы сумеют придумать, как сделать так, чтобы затвор начал отодвигаться лишь в тот момент, когда пуля покинет канал ствола еще каким-то новым способом... Хотя в наше время пистолет является только символом силы. А настоящее оружие, как ты говорил, имеет совсем другой вид, да, пожалуй, и другое назначение...
"Да, - думал Шарипов, - совсем другой вид и другое назначение. И оно нацелено на нас, это настоящее оружие. На всех. На стариков и на еще не родившихся детей. И пока это так, я не уйду из армии. Если потребуется, стану рядовым солдатом, но не уйду..."
Он вспомнил, как генерал Коваль вчера утром пригласил его к себе и, не предлагая сесть, глядя в стол, сказал:
- Я погорячился. Я не должен был на вас кричать. Это не поможет... если я прежде не сумел... Не сумел объяснить вам... В общем прошу вас не подавать рапорта о переводе... Или увольнении...
- Я и не собирался подавать такого рапорта, - ответил Шарипов.
- Ну что ж. Хоть это вы поняли... Ну и... арест отменяется... - Он поднял голову и резко, непримиримо добавил: - Вы свободны...
- Но почему он так переменился? - неожиданно спросил Шарипов.
- Не знаю, - ответил Ведин, ничуть не удивляясь его вопросу. - Может быть, старость? - Он складывал свои напильники и отвертки в определенном, одному ему известном порядке. - Прежде, бывало, докладываешь что-нибудь старику и предлагаешь свои меры. Не успеешь закончить, а он уже не только все понял, но выдвигает свою версию, иной раз такую неожиданную и интересную, что только диву даешься. Да ты сам знаешь... А теперь иначе. Он выслушает тебя до конца, а затем скажет: "Нет, так ничего не получится". Ты ему говоришь, что другого способа нет, что в материалах следствия имеются такие-то и такие-то документы, и в общем повторяешь все сначала, только подробнее. Он снова выслушает, снова не согласится, а затем спросит: "Так что же вы все-таки предлагаете?" Снова расскажешь и видишь, что он с самого начала возражал не потому, что думал иначе, а потому, что не успел разобраться. "Что ж, - скажет, - хорошо, так и попробуем..." Но наутро вызовет и как ни в чем не бывало предложит все переделать. И снова видишь перед собою прежнего Степана Кирилловича. Но теперь ему нужны сутки на то, что прежде он решал в пять минут.
- Но зато, - сказал Шарипов, - раньше, как бы ни подгоняли из Москвы, он всегда требовал - не торопитесь, поспешайте медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54