В секунду я делаю два шага. И того сто восемнадцать секунд. Две минуты на ходьбу. Пускай еще минута на любезности с Чебоксаровым. И того три минуты. Понял?
– Понял, – вытаращился Аркашка.
Я хлопнул дверью. Сейчас я опять увижу Чебоксарова. Странный он все-таки человек. Сперматозоиды, член, ночной Грозный. Странный. Если не сказать больше.
С расчетом времени я ошибся. Целых полторы минуты мне пришлось объяснять охраннику, зачем и куда я возвращаюсь. По-моему дед в маразме. Он уже успел забыть, что пять минут назад я выходил из этих дверей.
– В журнале посмотри, – напомнил я.
На втором этаже, в противоположном конце коридора мелькнула тень. Там, за туалетом я видел днем еще одну лестницу. Другой выход. Уж не Чебоксаров ли это отправился домой?
– Чебоксаров! – крикнул я в спину тени. – Чебоксаров!!!
Нет, не он. Никто не отозвался, только топот ног, будто кто-то побежал вниз по ступенькам. Я подошел к кабинету и открыл дверь.
Чебоксаров находился внутри. Он лежал спиной на своем рабочем столе и трясся. Из груди у него торчала рукоятка ножа. Это был офисный нож для резки бумаги, марки “cabinet”.
На меня напал столбняк. Несколько секунд я стоял как вкопанный, потом, наконец, преодолел тяжесть в мышцах и подбежал к несчастному.
На белой рубашке расплывалась красная клякса. Я в истерике начал суетиться, зачем-то закинул на стол свисающие ноги раненого, схватил его голову и повернул к себе.
Чебоксаров открыл глаза и посмотрел на меня. Взгляд осмысленный, чистый и ясный.
– Это… – пробормотал он.
– Что?
– Это… А…
– Кто? Ну, говори!1 – закричал я.
– Это по… – в горле у него захлюпало. Он перешел на шопот.
– Громче!! – попросил я е. – А что мне сделать? Что мне сейчас сделать?
– Скажи Сереге… Это… Потух… – из его груди послышался хрип. – Потух…
Я зачем-то вытащил нож из тела. Брызнула кровь. Чебоксаров уронил голову. На глаза упала пелена. Он действительно потух.
Я заорал. Потом выбежал в коридор и снова заорал. Именно так, орущего, в крови и с ножом в руке застал меня охранник.
5.
Майор Полупан повернул стул задом наперед, оседлал его, положил руки на спинку, опустил на предплечья квадратный подбородок и застыл в этой позе на двадцать шесть секунд.
– Отравитель, алкаш, еще и убийца, – прищурившись, сказал он.
– Я не алкаш.
– Значит, против того, что ты отравитель и убийца возражений нет?
Он опять меня поймал. Покраснеть мне не удалось, лицо и так красное, как пионерский галстук.
За окном холодной кляксой разлилась ночь. Я устал и уже тупил.
Ровно час меня допрашивал некто Ситдиков из прокуратуры, теперь к нему присоединился еще и Полупан. В том, что я убийца, у этих ребят не было никаких колебаний, хотя может, и копошился червь сомнения, но где-то глубоко, в утробе и на поверхность ему выбраться никто не давал. Тем более что это так просто, повесить на меня это дело. Просто и легко. Зачем напрягаться?
Внутренне я уже начал готовить себя к тюремному сроку. Я всегда во всем виноват. Еще со школы, даже с детсада. Планида у меня такая. Хотя, разве к этому можно подготовиться? Нельзя раскисать.
– Не надо меня ловить на слове, – постарался я сказать как можно тверже. – Просто то, что я убийца и отравитель – это абсурд. Тут и возражать не стоит.
Опять я оправдываюсь.
– Абсурд, говоришь?
– Да.
– Ну, ладно, – он достал из кармана пачку «Монте Карло» и закурил, – давай, выкладывай свою версию.
– Версию чего?
– Того, как ты оказался в кабинете у Чебоксарова с ножом в руке, – он выпустил дым прямо мне в лицо. – Хотя, нет. Вначале расскажи нам, где же ты все-таки потерял свой портфель.
Начавший было засыпать на диване Ситдиков, оживился, услышав новую информацию.
– Я портфель не терял, его у меня выхватили из рук, при этом чуть не покалечили, – завелся я. – Если вы не умеете и не хотите делать свою работу, ловить преступников, то хотя бы не валите с больной головы на здоровую.
Полупан опять выпустил мне в лицо дым. Не нарочито, без рисовки, как бы не специально, но точно в ноздри. Я едва сдержал кашель.
– Не умеем, говоришь? – устало уточнил он.
– Видимо.
Милиционер достал из кармана неровно свернутую бумажку.
– На, почитай, на что похоже?
На листке, который оказался ксерокопией, было написано, что майор Полупан изымает для следственных действий портфель, а дальше перечислялось его содержимое, точь-в-точь мои причиндалы. Внизу стояла незамысловатая подпись.
– На что похоже? – повторил он.
– На мои вещи.
– Вот именно. Сегодня в стол находок пришел человек и принес твой портфель. Все в целости и сохранности. Деньги до копейки, даже немного больше, чем ты указал. Ноутбук, и так далее. Есть еще на свете честные люди. Я оторопел.
– Как в стол находок?
– Вот так, в городской стол находок. Он у нас один. А ты говоришь, не алкаш.
Полупан повернулся к Ситдикову и указал на меня:
– Этот тип по пьяни потерял свое и казенное имущество, и чтобы не получить по шапке, имитировал ограбление. Даже заявление хотел написать.
Прокурорский работник посмотрел на меня с презрением.
– А кто его принес? – осведомился я.
– Человек. Какой-то парень.
– Он назвался?
– А это необязательно. Он ведь принес, а не забрал.
– А почему его никто не задержал?
– За что?
– Как вы не поймете? – вскричал я. – Это он и есть, грабитель. Это же ясно, как дважды два!
Пролупан затушил сигарету, снова прищурился и изменившимся голосом произнес:
– Слушай, ты, любитель абсурдов. А не кажется ли тебе, что ты несешь сейчас самый настоящий абсурд. Он что, вначале ограбил, а потом раскаялся что ли? Ты бы хоть честного человека с грязью не мешал! Он вещи твои нашел!
Логично. Я совсем запутался. Если бы не наручники, то я бы непрерывно поправлял очки.
– Вы можете верить, можете не верить, но я говорю правду, – промямлил я неубедительно. Восьмое правило дало сбой.
– Ага. Конечно, – Полупан щелкнул зажигалкой. – Твои вещи пока у меня. Ты подозреваешься в убийстве.
– Статья сто пятая, – вставил Ситдиков. – Сейчас вы пообщаетесь с майором, потом поедем в твой гостиничный номер на обыск.
Я посмотрел в его глаза цвета мертвых моллюсков, и мне открылась мглистая бездна.
– Зачем вы приехали в наш город? – перешел на казенный язык майор, – и как оказались в офисе гражданина Чебоксарова?
Я понял, что спорить, что-то доказывать, пытаться расположить этих людей к себе, улыбаться бесполезно и начал четко ясно и правдиво отвечать на часто повторяющиеся вопросы.
Все казалось нереальным. Еще неделю назад я гулял по Европе, а теперь сижу на поцарапанном стуле и в волосах у меня шелуха от семечек, которыми увлекались конвоиры.
На вопросы я отвечал автоматически, а сам думал в это время про папу. Мог ли он предположить, что, заставляя меня заниматься математикой, он втянет своего сына в такую неприятную историю. Еще мне представлялось лицо Тагамлицкого. С каким удовольствием я расквасил бы ему его длинный мясистый нос. Хотя, конечно, что я болтаю? Сроду не дрался. А в сорок лет начинать бесполезно.
– Значит, вы уже ушли, – монотонно интересовался Полупан, – потом зачем-то вернулись, и застали Чебоксарова с ножом в груди?
– Совершенно точно.
– А зачем вы вернулись?
– Я забыл папку с документами.
– С какими документами?
– Рабочими, – как можно более безразлично сказал я. Надеюсь, это правда и четвертое правило не пострадало.
– Вот вы заявили, что Спицын ждал вас за углом, в ста метрах от офиса. А почему не у дверей? Это что, заговор какой-то?
Ситдиков уже просветил меня, что у Аркаши фамилия Спицын. Да и вопросы эти он мне уже не раз задавал.
– При чем здесь заговор? Он не хотел, чтобы нас вместе видели. Дело касалось долга, а ему еще тут работать. Могло получиться, что он натравливает на свою фирму кредиторов.
– Ясно. Значит, вы со Спицыным не договаривались убить Чебоксарова?
– Нет.
– Хорошо. А кто видел, что вы выходили из офиса?
– Аркаша.
– Спицын?
– Да. И еще охранник.
– Тот, который застал вас с ножом?
– Нет, пожилой, который сидел на вахте.
– Ясно.
– Он, между прочим, когда я спускался, сделал какую-то запись у себя в журнале.
Полупан тоже сделал какую-то запись.
– Я надеюсь, вы не против, – обратился он ко мне, – если мы проведем небольшой следственный эксперимент? Пригласим сюда охранника и попросим его, вас опознать.
– А разве при следственном эксперименте не должен присутствовать мой адвокат?
Полупан достал еще одну сигарету и прикурил. Гробил он себя нещадно.
– Адвокатов обычно требуют преступники. Вы ведь ни в чем не виноваты?
– Нет.
– Тогда зачем вам адвокат? Придет охранник, скажет: «Да, он выходил». Вот и все. Вы ведь выходили? И возвращались?
– Да.
– Значит, вам адвокат не нужен.
Логично. Я согласился на следственный эксперимент.
– Хорошо, а то он человек пожилой и уже давным-давно сидит в коридоре.
Полупан вышел за дверь, увлекая за собой змейку белого дыма.
Через пять минут он вернулся с тремя мужчинами и женской оправой в руке. Один из вновь прибывших был помят, пьян, носил на носу очки с перетянутыми изолентой душками, двое остальных вид имели приличный.
– Придется третьим сесть тебе, – обратился майор к Ситдикову. – Народу никого.
Он поставил в ряд три стула. Посредине посадил меня, справа пьяного мужика, а слева Ситдикова, нацепив ему на лоб женские очки. Ситдиков щурился, мужик икал, а я чесал разбитые колени. Ни дать ни взять тройка придурков. И самый главный в ней я со своими нелепыми шортами.
Когда оставшиеся неохваченными двое парней узнали, что им придется стать понятыми, они попробовали сопротивляться.
– У нас украли бак из нержавейки, – заявили они. – Мы из-за этого сюда пришли, а не понятыми участвовать. Потом по судам затаскают.
Правда, возражали они слабо, а тому, который постарше было даже интересно присутствовать. Полупан сломил их сопротивление, напомнив о гражданском долге. Минут десять он что-то писал на больших бланках, потом вышел в коридор и приволок с собой того самого охранника.
– Вам знаком кто-нибудь из этих людей? – спросил майор.
Дед достал из кармана футляр с очками, нацепил их на нос и приблизился к нам почти вплотную. Он отнесся к порученному делу со всей ответственностью, разглядывал нас очень тщательно, похоже, даже нюхал.
– Да, знаком, – наконец, выдавил он.
– Кого из этих людей, и при каких обстоятельствах вы видели?
Дед еще раз напрягся, потом неожиданно указал на Ситдикова и сказал:
– Вот его, кажись.
Ситдиков даже вздрогнул. Полупан с досадой обхватил голову руками.
– Ну и когда вы его видели?
– Вчера, кажись.
– Он заходил к вам в здание?
– Кажись.
– Спасибо, можете идти, – разочаровано вздохнул милиционер. – И вы тоже, – обратился он к двум парням. – А тебя я сам отведу, – остановил он пьяного, попытавшегося тоже скрыться под шумок.
Когда все вышли, Ситдиков возмутился:
– Так и за решеткой не долго оказаться.
– Во-во, – многозначительно поддакнул я.
– Дед совсем в маразме, – поведал прокурор мне как другу.
– Я, когда вернулся, полчаса объяснял ему, что только что выходил. Вы его записи смотрели?
– Там пусто. Он просто делал вид, что пишет.
– Преступники явно знали, какая ненадежная в том заведении охрана.
Вернулся Полупан. Чтобы как-то сгладить неловкость после неудачного следственного эксперимента, он предложил нам выпить по стакану кофе. При появлении майора Ситдиков отбросил всякую фамильярность по отношению ко мне и снова придал лицу суровое выражение.
Для того чтобы достать и открыть банку кофе Полупан совершил пять движений. Нагнулся и выдвинул нижний ящик стола, достал банку, разогнулся, поднес банку к лицу и подцепил крышку ножом.
– Опять полупустая, – сердито пробормотал он. – Кто-то постоянно тырит у меня кофе! Не знаю что делать.
– Напиши заявление в милицию, – сострил Ситдиков и сам же рассмеялся над своей шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44