– Это из-за материи. Некачественная. Сейчас челноки везут к нам всякое фуфло, потом получаются вот такие накладки.
– Между прочим, – обиделся я. – Это чистая Франция.
– Ну, естественно, – ехидно ответил рисепшн. – Конечно, Франция. У них все – Франция. И духи от клопов и тряпки из Киргизии – все Франция.
– Слышь, – я не на шутку рассердился. – Я сам покупал этот костюм в Париже. Семьсот пятьдесят евро.
– Ну, не знаю, завтра с девяти директор нашей прачечной придет, с ним и разбирайтесь. Я не при делах.
– А что мне одеть?
– Пиджачок снимите – жарко, а брюки, если их немного приспустить, очень даже ничего, – он дернул мои штаны за пояс, потом отошел шага на три и полюбовался. Все это на полном серьезе. Аркашка опять начал хохотать.
Выяснилось, что все магазины готовой одежды уже давным-давно закрыты, Аркашка был ниже меня сантиметров на двадцать, он бы с удовольствием сгонял домой и привез мне брюки, но на мне они будут выглядеть еще комичней. Спартак предложил со склада форменные штаны коридорных, он поинтересовался моим размером, куда-то сбегал и притащил одни. Обыкновенные синие брюки, только с боков ярко желтые лампасы. Я померил, они были в пору, но вид у меня стал еще хуже. Аркашка прямо катался по полу.
– Можно закрасить лампасы маркером, – предложил догадливый рисепшн. – У меня есть фирменный перманентный маркер, называется “Cabinet”, даже водой не смывается. Я им подкрашиваю номерной знак на автомобиле. Месяц держится.
Мы с Аркашкой гордо переглянулись.
– Нет уж, – решил я. – Лучше приспустить свои брюки.
– Если там есть запас, то я минут за пятнадцать распорю и разглажу. Я раньше работал в швейном ателье.
Я снял многострадальный предмет одежды, и мы выяснили, что там есть запас сантиметра два.
– Легко, – сказал Спартак и исчез.
Мы ждали его ровно двадцать минут, все это время я рассказывал Аркашке, как придумал “Cabinet”, как разместил первый заказ на китайской фабрике и как тяжело потом стряпал для него голландскую растаможку.
Нельзя сказать, что после услуг Спартака, оказавшегося на все руки мастером, длина брюк как-то визуально изменилась, просто внизу добавилась складка, и края стали неровными.
– Там темно, – успокоил меня мой проводник. – Только носки черные надень.
Перед уходом я посмотрел на себя в большое зеркало у двери. Вид у меня был жлобский.
По пути в ресторан мы обсуждали отравление Прудникова. Я склонялся к мнению, что дедок в легком маразме, сам чего-нибудь попутал и выпил не те таблетки и не в том количестве.
Первый день в городе получился странным и неприятным, восемнадцать лет назад он проводил меня плохо и встречать по нормальному не хочет. Хотя в принципе день еще не кончился.
Мы ехали из лесопарковой зоны в самый центр, я опять ничего не узнавал. На одном из поворотов мне почудилась надпись «Междугородний телефон». Я спросил у Аркаши, он подтвердил, что это не мираж.
– Неужели тот самый междугородний? – спросил я. – Из того времени?
– Сколько себя помню, он все время тут стоит.
– Около почтамта?
– Да. А что?
– Памятное место.
– Чем?
– Все, проехали, – мне не хотелось посвящать этого парня в мои светлые воспоминания.
В ресторане я сразу выпил, причем водки. Этот исконно русский антидепрессант очень подходит для снятия стресса.
После салатов Аркашка начал себя нахваливать. Он говорил, что его хозяева последние три года делами вообще не занимались, Тихонов пьянствовал, а Чебоксаров непрерывно лечился от всяких мнимых болезней и устраивал свою так и не сложившуюся личную жизнь. Все дела на фирме вел именно он – Аркаша, его и в Москве все поставщики знают, и здесь в администрации города у него хорошие связи. Всю политику «Бумторга» разрабатывал именно он. Мало того, в его руках солидная клиентская база.
– Понимаешь, все самые крупные клиенты города завязаны на мне, – убеждал он. – Я их с рук кормил, а ты сам знаешь, как тяжело менять кормушку. Стоит мне только свистнуть, они все бросят и прибегут ко мне.
– А не боишься отношения с бывшими хозяевами испортить?
– Испорчу. Ну и что? Кто они такие? У них была солидная крыша, третий компаньон – полковник Спарыкин, толковый дядька. Уехал в Сочи. Все деньги свои вытащил, купил там дом, живет, в ус не дует, отошел от дел. У Тихонова раньше в соседях и дружках ходил нынешний губернатор, так они и с ним отношения испортили. Он их не душит, потому что порядочный, но прикрывать и вытаскивать тоже не будет. Работать они разучились. Связи потеряли. Вам забыть надо про эту контору.
– Я тебе еще раз говорю, у нас нет задачи, вкладывать деньги, открывать тут филиал. Нам нужен партнер.
– Я и не прошу денег. У меня есть кое-какие сбережения. Я сам все открою. Привлеку лучшие кадры. Дайте мне товарный кредит в размере их долга, и я все устрою. По крайней мере, обороты по вашей продукции у меня будут не меньше, чем в бывшем «Бумторге».
– Вот видишь, все-таки просишь!
– Деньгами они вам все равно ничего не отдадут. В лучшем случае получите товаром. Чтобы не таскать этот товар обратно в Москву, отдайте его мне. Я вам тут такого дилера организую, о котором можно только мечтать.
– Долг еще забрать надо.
– Я помогу, есть кое-какие соображения.
Мы долго разговаривали насчет перспектив местного рынка. Аркашка мне все больше и больше нравился, хотя бы тем, что он критиковал своих бывших работодателей беззлобно, со своеобразной иронией, изредка вставляя что-то хорошее.
– Если честно, они сделали из меня человека, – заявил он под конец. – Только мне не жалко людей, которые занимаются саморазрушением и из-за гнилых амбиций своими же руками уничтожают процветающий бизнес. Они сами топят свой «Титаник».
Я смотрел на своего собеседника с любовью, если так дальше пойдет, то мы скоро начнем обниматься, задавать известный вопрос: «Ты меня уважаешь»? и, перебивая, хвалить друг друга.
Это все водочка.
Наконец дали занавес и к хромированным шестам вышли девочки. Это нас отвлекло от работы. Девочки были что надо. У меня в голове стали появляться шальные мысли. Вообще-то я не такой, во-первых, потому что не такой, а во-вторых, потому что не имею успеха у женщин. Я их попросту боюсь. Очень-очень редко у меня появляются закидоны, но для этого нужна определенная атмосфера.
Хотя, с другой стороны, как же не возникнуть такой атмосфере, когда я в городе своей молодости, выпивший на стриптизе и совсем-совсем один, а жена и сын за тысячу километров?
Когда я вспомнил о жене, меня чуть кондрашка не хватила. Я достал сотовый и вылупился на экран, слава богу, неотвеченых звонков не было.
– Мне нужно позвонить, – сказал я Аркашке и пошел искать тишину.
Относительно тихо было на улице, за углом. Я набрал номер супруги.
– Алло, Рюсик, лапа, как раз собиралась тебе звонить. Как ты там? Справляешься?
– Все в порядке, дорогая. Уже кое-что уяснил.
– Я горжусь тобой. Ты где?
– Скоро собираюсь домой, – я подумал, что такой ответ будет самым подходящим. Его нельзя назвать правдой, но и четвертого правила моего отца он не нарушает.
– А что это там за звуки?
– Это трамваи.
– Опять ты на шумной стороне, – видимо она ничего не поняла. – Как же ты уснешь? Ты не сможешь получить полноценный отдых.
– Ночью трамваи не ходят.
– Не пользуйся кондиционером, простынешь.
– Дорогая, я хочу отключить телефон.
– Зачем?
– Многие не знают, что я в командировке и звонят по пустякам. Роуминг съедает много денег. Завтра утром включу, – это, между прочим, тоже не вранье.
– Не забывай нас.
На обратном пути я обратил внимание на сидящую за стойкой бара девушку в розовом платье. Она была настоящей красавицей и очень походила на Аню, в которую я был влюблен с первого по пятый курс. Изменив траекторию, чтобы как следует рассмотреть даму, я прогромыхал своими мослами совсем близко, но лица так и не увидел. Зато почувствовал запах парфюма. Она предпочитала стиль ретро. Даже духи у нее были из того времени. Это явление меня чрезвычайно взволновало, тем более что была надежда – девушка носила очки.
С минуту я наблюдал за предметом своих мечтаний, чтобы убедиться, что она одна, потом дернул брюки к земле и пошел искать приключений на свою хмельную голову.
Из нескольких миллионов способов знакомства с девушками мной был успешно освоен только один. Не самый лучший и не самый безопасный. Причем у этого способа было особое условие – девушка обязательно должна носить очки. Этому приему научил меня один парень, на первом курсе. Я уже не помню, как его зовут. Короче, нужно подойти к девушке со спины, наклониться к уху и четко сказать:
– Ненавижу очкариков, – естественно, ты сам должен иметь на носу очки.
Это называется знакомиться методом шока. Любая очкастая девушка комплексует по поводу своих очков. Любой из них такое высказывание будет неприятно. Первое чувство, которое возникнет в ее мозгу, будет гнев. Но, реакция у каждой разная. Кто-то просто обернется нахмурив брови, увидит на моем лице оправу и улыбнется. Кто-то замахнется, кто-то уже почти ударит, но успеет остановить руку в миллиметре от лица, а кто-то со всего размаха саданет в скулу и еще не сразу поймет, в чем дело. Самое лучшее – это когда девушка бьет по щеке. А еще лучше, когда при этом с моего лица падают очки. Подходишь к ней, говоришь волшебную фразу, она слету хрясь по щеке, а очки бах и на пол, да еще вдребезги. Все! Считай, что она твоя. Причем надолго. Потому что ты сидишь на полу, близоруко щуришься, шаришь по грязи в поисках оправы и вызываешь у нее следующие за гневом чувства жалости и вины. Ты как котенок, которого нужно приютить, да мама не велит. И она становится твоей назло маме.
Естественно лучше всего этот способ действовал в советские времена, когда не было бандитов, братков и бригад, и вся эта мразь еще не насадила нам своих порядков. В то счастливое время девушка спокойно могла ударить парня по щеке, не опасаясь, что в ответ ей сломают кастетом челюсть или отвезут в сарай и пустят по кругу.
Все мои женщины, а их у меня не богато, носили очки. А жена стала женой, потому что съездила меня по лицу сильнее всех, я даже упал. Вот такая любовь. Перед женщинами с хорошим зрением я робею.
Я подошел к девушке в розовом платье и решил, что пока не поздно, лучше вернуться. Это я так решил, а сделал наоборот. Я наклонился к ее уху и сказал:
– Ненавижу очкариков.
Она никак не отреагировала. Может, не расслышала? Музыка кругом. Вместо того чтобы уйти я повторил:
– Ненавижу очкариков.
Она повернулась. Красавица неимоверная. Глаза печальные, губы полные, уши маленькие. Длинные светлые волосы лежат на плечах. Двадцать пять лет максимум.
– Дешевый приемчик. На меня такие вещи не действуют, – произнесла она насмешливо бархатным голосом.
Я поправил очки, вначале левой рукой, потом правой и сказал:
– Извините.
Вот так. Сбой сценария и я уже не знаю, что делать.
Она осмотрела меня с головы до ног. Особое внимание уделила брюкам. Опять усмехнулась.
– Я пошел, – промямлил я и действительно пошел.
Мой друган похоже не видел моего позора, он увлеченно смотрел на девиц, готовящихся к стриптизу. Когда я опустился рядом, он предложил выпить еще по одной, а сам даже не разговаривал, продолжал смотреть на девочек.
Я же на танцовщиц не глазел, меня постоянно разворачивало на ту подругу. Несколько раз мы с ней встречались глазами. Мне показалось даже, что она улыбнулась.
Когда выключили свет, Аркашка встал и пошел поближе к столбу, чтобы лучше видеть. Предмет моих поползновений в темноте совсем потерялся, я сильно загрустил, но все же продолжал глазеть в ее сторону.
Когда все вокруг окрасилось фиолетовым, мне показалось, что девушка встала и пошла в мою сторону. Так и есть. Розовое пятно приблизилось, приобрело очертания и сказало:
– Эй, очкарик, а кто будет веселить даму?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44