На выходе из кассы девушка упаковала мою фасоль, супы в пакетиках и сардины в большую картонную коробку. Я хотел было прикупить баночку лосося, но вовремя вспомнил о содержимом холодильника, стоявшего позади моей хижины. Выходя из магазина я заприметил знакомые длинные загорелые ноги. Мимо прошествовала Лорка. Отпадные телеса с корзинкой в руке. Я подошел к витрине и увидел, как загорелые ноги несут отпадные телеса к кафе "Синяя луна". Ни "мерседеса", ни "бьюика" нигде не было. Бросив покупки в машину, я возвратился к ресторации.
"Синяя луна" была украшена пестрыми красно-белыми шторами на окнах. Вдоль противоположной стены тянулся ряд дощатых кабинок, заляпанных потеками смолы. Заказы принимала девица в таком же заляпанном переднике, после чего передавала их на кухню сквозь дырку в задней стене. Лорка сидела за столиком, устремив взор на входную дверь, поэтому начала улыбаться задолго до того, как я успел покрыть половину разделявшего нас расстояния.
- Вы одна? - осведомился я.
- Конечно. Присаживайтесь. Мальчики пошли за какими-то тяжелыми вещами. У вас есть курево?
Я сел и угостил её сигаретой.
Лорка принялась старательно вертеть и разминать её, словно собралась покурить последний раз в жизни. Наконец она прикурила, вскинула голову и отправила колечко дыма в подарок ленивому и неповоротливому вентилятору на потолке.
- Спасибо, - поблагодарила меня Лорка. - Приходится осторожничать. Норри не любит, когда я курю. Вы меня не заложите?
- Не говорите глупостей. Насколько я слышал, Норри не одобряет и возлияний.
- Это для него вроде игры. "Не смотри на вино, хоть и красное оно".
- "Ибо в конце концов оно превратится в зеленого змия" Так, кажется говорится.
- Вы что, тоже проповедник, мистер Куперман?
- Нет. Зовите меня Бенни. Просто помню это изречение.
- Вы очень забавный, - она заказала себе кофе, я последовал её примеру. Лорка бросила в свою чашку маленькую пилюлю, и кофе тихонько зашипел.
- Лорка, а кто... Что это вообще за имя такое - Лорка?
- Был такой испанский писатель, вот предки и нарекли меня. Сама-то я его никогда не читала. И мать, и отец занимались политикой и претендовали на тонкий художественный вкус. Я решила держаться подальше от всего этого. Росла в доме, где все сидели на полу, слушали Баха и пили чай без молока и сахара. У папы был единственный костюм - тот, в котором он читал лекции. Моя сестра, Морин, говорит, что предки когда-то были хиппи, но, наверное, это было ещё до того, как появились первые ростки "детей-цветов". Хиппи не носят пристежных воротничков. Я впервые увидела настоящую кровать, только когда покинула отчий дом.
- Хорошо, хорошо, извините меня, Лорка. Я не собирался выведывать вашу подноготную. Как, по вашему, долго ли вы пробудете в парке?
Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше. Эта жизнь среди деревьев не по мне. Я люблю природу, и все такое, но предпочитаю познавать её по книжкам, в которых нет комаров и мошек, - она посмотрела мне в глаза, дабы придать своему высказыванию доходчивости. - Понимаете, я люблю Норри, но у меня есть свои слабости, которых он не одобряет. Например, курение. Сам-то он живет ради своих сигар, но ему можно: он особенный, а всем остальным следует бросить курить, или сделать вид, что бросили, потому что мы - не он. В Штатах мне проще втихаря потакать своим слабостям. Для Норри нет мелочей, он все воспринимает на полном серьезе.
- Разве это справедливо?
- Ничего, со временем привыкаешь. Уж такой он человек. Не похожий ни на кого другого.
Мне тоже принесли кофе, и я отпил глоток. Мы сидели и разглядывали друг друга. Ей бы не помешало побольше выходить в свет в обществе молодых людей.
- Может быть, вам не следует все время сидеть взаперти? Вы с кем-нибудь общаетесь в этой хижине?
- Не следует? Вы шутите. Норри закупорил нас так, что я иногда чувствую себя минеральной водой. Единственный наш гость - проводник индеец.
- Эней Дюфон?
- Вот именно. Позавчера он приходил к Норри. Приятно было увидеть новое лицо. Такие индейцы мне по душе. Они с Норри давно знакомы. Он... Лорка вдруг перекрыла кран, и поток сведений иссяк. Должно быть, я выказал неутомимую жажду знаний. Я решил зайти с другого бока и спросил:
- Вам нравится Европа? - вопрос был достаточно невинный и вполне мог снова открыть шлюз. - Испания! Что за чудная страна!
- Ой, да пошла она.
- Пальма. Средиземное море. Чудесный портовый городок.
- Я там просидела целый месяц на борту яхты. Норри обещал, что мне понравится, а оказалось, это сраный остров. Господи! Я тогда едва не бросила его. - Она даже не стала взмахивать рукой. Самооценка Лорки упала до такого низкого уровня, когда человек уже не верит, что его слушают. Во всяком случае, мне так казалось. Лорка склонила голову набок, наверное, увидела, как кто-то входит в кафе. Она вытащила из моей пачки ещё одну сигарету. - Это на потом, - сообщила Лорка и встала. Я оглянулся и увидел Спенса. На улице стояла машина. Я рассмотрел сквозь брешь между шторами ещё несколько физиономий с начертанным на них нетерпением.
- До встречи, - сказала Лорка, собирая свои драгоценные пожитки.
- До встречи, - откликнулся я и проводил её глазами.
Обратный путь в усадьбу занял меньше времени, хотя сначала я ещё раз заглянул в магазин, потому что забыл сделать кое-какие покупки. Надо было вложить деньги в обувную промышленность. Мне сейчас пригодились бы сапоги. В общем и целом я был удовлетворен прожитым днем. До Слоновьего озера я добрался, когда солнце уже заходило, и девушка в купальнике покинула мостки. Я увидел её на причале, она загорала, распластавшись подобно медвежьей шкуре. Совсем как Алин Барбур.
Подъезжая к сточной трубе, я увидел "хонду" Джоан с поднятой задней дверцей. Я остановился позади неё и заглушил мотор. Как и следовало ожидать, Джоан стояла посреди лужи, вода захлестывала её резиновые сапоги. Джоан пыталась достать со дна пружину от кровати. Сняв ботинки и носки, я закатал штанины. Надо было и вовсе избавиться от порток: не прошло и двух минут, как они промокли насквозь и пропитались грязью. Рэй Торнтон не запретил мне залезать в лужи, чтобы помочь даме, вот я и залез. По крайней мере, отсюда была хорошо видна дорога и все машины, едущие в усадьбу или от нее.
- Вы испортите брюки, Бенни.
- Ничего, переживу. Вы обнаружили, в чем загвоздка?
- В этих проклятых бобрах, вот в чем. Я уже вам говорила: они строят свою запруду быстрее, чем я ломаю её.
На Джоан была выцветшая серая майка, заправленная в грязные белые шорты. Загорелые ноги её почернели от грязи. Прежде мне не доводилось видеть построенных бобрами плотин. Как, впрочем, и самих бобров, разве что на пятицентовой монете. Я знал, что они возводят запруды, со страху отгрызают себе яйца и считаются промысловым зверем едва ли не во всем мире. Но этим мои познания исчерпывались. Зато мои мускулы вполне могли пригодиться.
От Джоан воняло, потому что она копалась в вонючей норе. Спустя несколько минут точно так же завоняло и от меня. В туристских путеводителях почему-то никогда не пишут, как жутко разит от нетронутой человеком природы. Увязая в грязи, я подошел к Джоан, которая стояла у края залитой водой дороги. Бревна покрывала тридцатисантиметровая толща бурой воды. Судя по направлению и завихрению потока, пружина торчала у самого жерла сливной трубы. Ее укрепили там, чтобы бобры не перегородили трубу плотиной.
- Под водой ещё две таких пружины, - сообщила мне Джоан. - Но они прижаты ко дну топляком и грязью. Если вы поможете мне сдвинуть их, мы опять поставим все три. Надеюсь, это задержит бобров, и они не возведут свою запруду раньше, чем понизится уровень воды.
Я отошел подальше от края дороги, сунул руки в грязь и принялся нашаривать пружину. Я чувствовал течение, которое деловито уносило прочь поднятую мной со дна грязь. Несколько раз я едва не упал, но в конце концов, слава богу, ухватился за пружину и стал меньше напоминать поплавок. Вместе с Джоан мы сумели вытащить пружину наверх, и теперь она была вровень с дорогой. Вместе с пружиной выплыли подточенные бобрами ветки и грязь, благоухающая гнилью и дерьмом.
- Вторая где-то здесь, - сказала Джоан, почти касаясь подбородком воды. Край её майки уже плыл по воле волн. Джоан шарила по дну, отыскивая последнюю пружину. Наконец-то она что-то нащупала и выпрямилась. Но это была вовсе не пружина. На поверхности появилась самая настоящая рука, с локтем и пальцами. Она пробыла в воде совсем недолго, и сомнений быть не могло. Джоан уставилась на раскрытую ладонь. Картина напоминала изгаженный редактором эпизод из фильма, тот самый, в котором король Артур принимал меч от владычицы озера. Только вот рука была не женская, и её не окутывал белый холст. Джоан смотрела на эту руку так, словно раздумывала, не пожать ли её (рука весьма кстати оказалась правой), потом перевела взгляд на меня. А мгновение спустя воздух наполнился звуком, гораздо более высоким, чем верещание цикад. Это был крик Джоан Харбисон.
7.
Капрал Гарри Гловер был долговязым молчаливым человеком и, подобно большинству хороших полицейских, умел слушать гораздо лучше, чем говорить. Он выгнал всех из флигеля и сунул ноги, обутые в казенные полицейские сапоги, под древний сосновый стол. Шляпу он оставил в катере, но револьвер был при нем, болтался на ремне, а записную книжку Гарри держал в руке, когда я вошел в комнату, чтобы поговорить с ним. Джоан только что покинула гостиную, пережив долгий муторный допрос, и взмахом руки показала мне, что теперь моя очередь.
Я пододвинул кухонный табурет, и Гарри поднял глаза. У него было продолговатое морщинистое лицо - весьма странно, если учесть, что Гловеру всего тридцать с небольшим. Создавалось впечатление, что его морщины подсоединены к ниточкам, которые кто-то одновременно тянет вниз. Зубы у капрала были неровные, улыбка хоть и дружелюбная, но кривая. Она явно предпочитала левый уголок рта. Длинный нос делал Гловера похожим на лиса. Воротник сорочки был расстегнут, галстук сбился набок. От сапог разило местом преступления, но мы уже привыкли к этому общему для всех духу.
- Интересно, что делает частный сыщик в Петавава-Лодж? - протяжно произнес Гловер, возвращая мне бумажник.
- То же, что и Дэвид Кипп или Ллойд Пирси. Удит рыбу. Загорает на солнышке.
- Постараюсь это запомнить. Спасибо за сведения. А теперь повторю свой вопрос. В отличие от Киппа и Пирси, вы, мистер Куперман, тут впервые. Итак, первый приезд в усадьбу. Вы здесь ровно неделю. И вдруг такое происшествие.
- Вы основываете свои выводы на весьма туманных предположениях, капрал. У вас нет никаких доказательств того, что мое присутствие здесь причиняет кому-то вред.
- Совершенно верно. Но мне приятно видеть, как вас коробит от моих вопросов. Сейчас мне глубоко плевать, зачем вы сюда приехали, но скоро это меня заинтересует, и тогда вы не отделаетесь пустым трепом.
- Что ж, это справедливо. Там, на дороге, я рассказал вам, что случилось. Сообщил, что встречался с тем человеком лишь однажды. И не имею ни малейшего понятия о том, как его запихнули в сливную трубу.
- Имя покойного - Эней Дюфон, - произнес Гловер таким тоном, будто диктовал сам себе. Он не сказал мне ничего нового: не так уж трудно было опознать в утопленнике человека, который вчера вечером советовал мне рыбачить в тенистых местах. - Что вам о нем известно?
- Ну, насколько я понимаю, он работал в усадьбе при нескольких хозяевах. Подсказывал рыболовам, где удить, чинил лодки. Но все это я знаю лишь понаслышке.
- Что еще?
- Да ничего. Слышал, что был человек по имени Траск, который не ладил с покойным.
- Вы на что-то намекаете?
- Не понимаю, о чем вы.
В прошлом апреле я сам доставал труп Траска из воды. Он чинил причал, упал с приставной лестницы и раскроил себе череп, а потом свалился в озеро и утонул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38