Я укрепил подвесной мотор. В лодке по-прежнему было почти сухо. Бросив ранец на берегу, я ступил на борт корабля. Одна из латок начала пропускать воду. Я прижал к ней палец и сделался похожим на того голландского мальчишку, сестра которого кричала: "Так ты только расширишь дыру!"
Я завел мотор. По моим расчетам, мне удастся добраться до устья реки, прежде чем я сяду в лужу. Ха! Иногда мне случается найти подходящее словцо! Я направился к фарватеру, ничего плохого не происходило. Дырка под моей ладонью немного дрожала из-за мотора. Я медленно следовал излучинам реки. Здоровенный американский журавль сорвался с места и взлетел в облаке серо-синего пуха, едва не наградив меня инфарктом. Я чувствовал себя путешественником по Африке, который всматривается в берега реки, гадая, сползут ли лежащие там бревна в воду и превратятся ли в крокодилов. Все вокруг было неподвижно. Неподалеку от того места, откуда взмыл журавль, я заметил дохлого оленя; он плавал в воде и был совершенно не похож на Бемби. Открытия, которые я делал в северных лесах, перестали мне нравиться.
Я добрался до устья реки, плюнул в воду на счастье и чуть-чуть поддал газу. Может, я и чувствовал себя храбрецом, но все равно держался поближе к берегу, медленно продвигаясь вперед в сотне футов от суши. Еще одна пробоина начала пропускать воду, сначала совсем чуть-чуть, но вскоре вода забила фонтаном, и мне пришлось затыкать дыру другой рукой. Я попытался снова замазать её, но мокрая смола утратила вязкость и не прилипала. К тому же, надо было орудовать румпелем. В конце концов я убрал руку с пробоины. Черт с ней.
Медленно, но верно я продвигался вперед и, добравшись до песчаной косы в начале длинного прямого участка, улыбнулся, потому что увидел Второй остров. Он стал моим талисманом, указующим перстом, нацеленным в небо. По мере приближения остров делался все больше. Моя ладонь уже устала давать отпор озерной воде, затыкавшая другую дырку пятка - тоже. Я обходил остров, когда забил ещё один фонтан. Передвинувшись, чтобы заткнуть его другой ногой, я снял пятку с первой пробоины. И вода начала поступать в лодку оптом и в розницу. Я дал полный газ, и нос лодки задрался кверху. Пробоины в носовой части перестали пропускать воду, но пропускная способность дыр, расположенных рядом со мной, увеличилась вдвое.
Напротив усадьбы Вудворда мотор заглох. Оглянувшись, я понял, почему: его почти полностью покрыла вода. Я и впрямь тонул, преодолев три четверти пути до дома. Надо было держаться берега, я принял правильное решение. Но отказался от него, когда увидел остров, и теперь напоминал скаковую лошадь, которая почуяла свою конюшню. Борта почти скрылись под водой озера Биг-Краммок. Баки с воздухом в носу и корпусе лодки лишь придавали моему облику нелепости. О движении нечего было и думать, я мог только бултыхаться в воде и вспоминать слова нашего инструктора в лагере: "Один может потопить всех. Никто не имеет права покинуть тонущую лодку, даже крысы". Вот я и бултыхался.
Я не слышал, как завелся другой мотор. Я уловил звук, лишь когда он раздался совсем рядом, но был слишком погружен в размышления о своих бедах и в воду и даже не посмотрел, кто спешит мне на выручку. Мотор заурчал на низких оборотах, на борт моей лодки легла рука, и я, подняв глаза, увидел бородатое лицо своего спасителя Норберта Пэттена.
- Ну и ну! - в один голос воскликнули мы, и Пэттен добавил: - Спасен из пучины!
Я обрадовался встрече, даже несмотря на грязную повязку на его правой руке.
- У тебя есть буксирный трос? - спросил Пэттен, перекрикивая стрекот мотора на холостых оборотах. У него была точно такая же дюралевая лодка, но с более мощным мотором, способным одним могучим рывком выдернуть все мои затычки. Я бросил Пэттену моток мокрой веревки.
- Я поплыву с ветерком, так что, пожалуй, тебе лучше пересесть ко мне, Бенни, - сказал он, привязывая конец к скобе на носу.
- А кто заплатит за спасение? - жалобно спросил я. - Лодка-то не моя.
Похоже, он так и не понял, что я пытаюсь шутить, чтобы сохранить ясность мысли. Я пожал плечами и влез в его лодку. Пэттен подал мне руку, и я рухнул на сачки и банки с наживкой. Когда я поднялся, он уже включил передачу и направил лодку к знакомому причалу.
- Кто выпустил вас из больницы? - спросил я.
- Я пробыл там всего два часа. Ты сделал почти все, что надо, им почти не осталось работы. К счастью, та крышка не была отравлена, Бенни. Но я снова твой должник.
- Вы только что поквитались со мной. - Я начал испытывать странные ощущения, меня прошиб холодный пот. Не была отравлена? Черт возьми.
- Что с тобой стряслось? - спросил Пэттен, привязав к причалу обе лодки. - Эта посудина совсем утратила плавучесть.
Оказывается, моим спасителем был большой шутник, даже не подозревавший об этом. За шахматной доской он не блистал юмором.
Вдруг я почувствовал, что разваливаюсь на части. Началось с озноба, потом мой желудок захотел переварить миндалины. Увидев, что я промок до нитки, Пэттен бросил мне грубошерстную фуфайку и взмахом руки велел отправляться в дом. Я поднялся на парадное крыльцо, оставляя за собой лужи, и остановился, потому что не хотел портить Пэттену пол, но хозяин схватил меня под руку и затащил в свое жилище.
Спустя двадцать минут, облачившись в сухую одежду - наверное, хозяйскую, - я пытался остановить возвратно-поступательное движение своей челюсти, которая хлопала, как новая мухобойка. Если не считать Лорки, в доме, кроме Пэттена, никого больше не было. Лорка только что искупалась в озере и вошла в комнату в халате. Увидев жалкое существо, с которого текла вода, она принесла полотенце, ещё сладко пахнущее шампунем, и принялась стаскивать с меня мокрую одежду. Правда, это оказалось не так-то просто. Поскольку о жизни и смерти речь не шла, Лорка решила соблюсти приличия. Она попыталась растереть мои посиневшие стопы. Кожа у меня сделалась серой от грязи и холода. Пальцы рук и ног покрылись морщинками, по которым текла вода, плоть моя приобрела мертвенно-бледный оттенок. Я видел свое лицо в зеркале, но черты расплывались. Поскольку на голове у меня был сделанный из майки тюрбан, я изрядно смахивал на Гунгу Дина.
Лорка сварила кофе и укутала меня одеялом. Пэттен наблюдал за нами, будто режиссер.
- Разведи огонь, Лорка. Как самочувствие, приятель?
Я едва не выворотил себе зуб, попытавшись улыбнуться в знак того, что пошел на поправку. Лорка сложила березовые поленья, смяла позавчерашнюю газету и развела огонь напротив моей кушетки. Усевшись на другой её конец, Пэттен принялся разглядывать меня, будто горящий бикфордов шнур. Решив, что я уже успокоился и могу говорить, он засыпал меня вопросами.
- Что там стряслось?
Я покачал головой с таким видом, будто и сам ничего не знаю, и ответил, прихлебывая кофе и чувствуя головокружение:
- Лодка течет.
- Течет? Черт возьми, да она как решето. Что и кому ты хочешь доказать? - Он подался вперед, как спортивный судья, высматривающий нарушение правил. - Я должен знать, что творится на этом озере. В случай я не верю.
- Кто-то на северном берегу понаделал мне дырок в днище, - ответил я. - У меня несколько иные представления о честной игре. Я выправил корпус и залепил дыры сосновой смолой.
- Ага, вот почему от вас разит дезинфекцией, - вставила Лорка.
- Однажды я видел, как это делают в кино, - сказал я. Из-за дрожи моя речь сделалась похожей на лепет британского школьника. Лорка забрала у меня опустевшую кружку и удалилась на кухню.
- Недюжинная смекалка. Кого-нибудь подозреваешь?
- Нет, но, возможно, это имеет какое-то отношение к вам.
- Да, - процедил Пэттен. - Я и сам собирался заговорить об этом. Только в больнице до меня дошло, что ты с самого начала знал, кто я такой. В какую игру ты играешь, Бенни? Я знаю, что ты на моей стороне, но кто тебе платит? Тебя прислал Вэн? Пи-Джей? Какая у тебя легенда?
- Извините, мистер Пэттен, но это не моя тайна, - я неловко поежился в одеяле. Должно быть, это неплохо смотрелось со стороны: крыса утопленница. Нахлебавшийся воды Синдбад.
- Не твоя тайна? Это ещё что за речь? Не забывай, кто я, Бенни. Одно мое слово, и через минуту тебя тут не будет. Я не потерплю никаких тайн, уразумей это. От меня ничего не скроешь. - Пэттен раскраснелся, выпученные глаза без век сверкали в глубоких глазницах. Кабы в этот миг грянул гром, я бы вскочил и бросился наутек. Лицо Пэттена сделалось безумным, как во время телевизионного выступления. Он выглядел будто одержимый.
- Извините, мистер Пэттен, но я не могу раскрывать чужих тайн, повторил я в надежде, что со второго раза до него дойдет.
- Нам предстоит серьезный разговорчик, приятель, - произнес он, и каждое его слово буквально сочилось ядом.
- Хорошо, - ответил я. - Хорошо. Люблю поболтать.
- Они дважды на меня покушались, а теперь метят в тебя. Они знают, что ты здесь, в этом все дело.
- Не валите все в одну кучу. - Пэттен немного успокоился и принялся дергать правой рукой пальцы левой. - Мы знаем лишь, что произошло три события. И здесь есть трое парней, имеющих на вас зуб, я так думаю. Нельзя забывать и об Энее, индейском проводнике. Он тоже был замешан и умер не от старости. У меня нет ответов, я просто хочу правильно поставить вопросы.
- Знаешь, я бы хотел услышать немало ответов на вопросы, связанные с тобой. Мне лгали, меня водили за нос. Охрана ни к черту, конспирация козе под хвост.
- Там ей и место. Расслабьтесь, а то вы уже заразились моей дрожью.
- Куперман, я остаюсь во главе всего дела. Командовать должен один человек, понятно? Помазанник божий - я, а не ты. Запомни это.
Я пообещал, что запомню.
Шум в кухне нарастал. Мгновение спустя Лорка принесла мне горячего овощного супу. Консервированного, точь-в-точь как мамин. Суп был вкусный, и я похвалил его. Моя одежда была развешана на спинках стульев перед камином. Пэттен сидел в круге яркого света, огонь сворачивал бересту в свитки, лизал поленья, его сполохи отражались в очках Пэттена. Лорка уселась на приступочку слева от камина, подложила под голову подушку и принялась расчесывать мокрые волосы, которые блестели в свете очага. Судя по движениям, Лорка подозревала, что я прозвал её Отпадными телесами.
- На плите есть ещё кофе, - сказала она.
- Спасибо, - ответил Пэттен, не поднимая глаз. Спустя несколько минут он снова заговорил, как будто его прервали посреди длинной оправдательной речи: - Знаешь, Бенни, я всегда знал, что у меня есть враги. Силы тьмы изначально были против меня. Я огляделся вокруг и не видел ни одного друга, а за каждой людской улыбкой маячил острый нож. Господи, я был готов ко всему. Но только не к появлению внутренних врагов, приятель, не к тому, что пригрею на груди змею. Вэн Вудворд оказался лучшим другом, какого только может иметь человек. Мы познакомились здесь, в этой самой хижине. Это он раскрыл мне глаза на огромный мир, доказал, что я могу выйти в свет и отряхнуть со стоп здешнюю пыль. Ну, а что теперь? Теперь я и в нем не уверен. Теперь я даже не знаю, на кого можно положиться.
У него был такой вид, словно он только что узнал о крахе своего дела и прибытии налогового инспектора. Я извинился и отправился на поиски ванной комнаты. Она оказалась точь-в-точь такой же, как в городе. Должно быть, в здешних местах такая обыкновенная ванная стоила целое состояние. Заперев дверь, я обшарил домашнюю аптечку и обнаружил разнообразные дорогостоящие мази для чувствительной кожи, средства от бессонницы, поноса и нежелательной плодовитости. Лорка была большой любительницей диковинных шампуней и средств для укрепления волос. Я обнюхал три флакона, прежде чем отыскал тайный погребок с "бурбоном". Лорка хранила этот запас не в своей спальне, и это было мудро. У всех на виду - что в несгораемом шкафу. Да ещё ярлычок, который наверняка отпугнет любого нормального мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38