Эта шахта где-то в парке. "Земля Хавила, та, где золото". Книга Бытия, глава вторая.
- В хижине Дика Бернерса я видел письма, в которых шла речь о рубиновых копях. Они на время сбили меня со следа.
- Это в графстве Гастингс. Я знаю, что Дик и второй парень... как бишь его? Траск. Уэйн Траск. Они разрабатывали там какой-то участок. Но потом Траск прибрал его к рукам, обездолив Бернерса. А вскоре отечественные рубины, даже промышленные, были вытеснены с рынка.
- Когда я нашел шахту на Литтл-Краммок, то решил, что там рубины.
- Если находишь котят в собачьей конуре, это ещё не значит, что они щенки.
- То есть?
- Скажи-ка мне, Бенни, была ли в той хижине печь? Заглядывал ли ты в нее? Что ты там увидел?
- Картофелину в золе.
- Вот именно! Оно самое! Кабы ты потрудился взять её в руки, то увидел бы, что старатель использовал её как тигель.
- Чего-чего?
- Режешь картофелину пополам, проделываешь в одной половинке выемку, наполняешь её концентратом, предварительно промыв его водным раствором азотной кислоты, чтобы удалить железо, а потом скрепляешь половинки картофелины проволокой. Ах, да, забыл, в концентрат надо добавить ртути. Господи, ну и дела! Как же легко все вспоминается.
- Да, неплохо у вас получается.
- Помещаешь картофелину в печь. А спустя час или около того, если повезет, получаешь капельку чистого золота. Но не забывай, что никакое золото не сравнится ценностью с испытанием веры.
- Я это запомню. А как же Бернерс сбывал золото? Насколько я знаю, он не посещал больших городов.
- Золото ценится выше, чем рубины. Это не Библия, а просто деловой подход. У драгоценных камней есть своя история. Любой знаток скажет, где ты добыл рубин или другой самоцвет. Но попробуй проследить происхождение золотого слитка. Его даже не надо возить в Торонто. Зубной техник скупит все на корню и даст хорошую цену. Картофелинами пользовались старатели древности, но эта технология и сейчас оправдывает себя. Только не вздумай потом съесть эту картофелину, если не хочешь загнуться от ртутного отравления.
- Вы мне очень помогли.
- Ха! Вы меня удивляете, мистер Куперман. Я - глава целого духовного направления, которое насчитывает миллионы приверженцев. Миллионы людей постоянно задают мне вопросы о своих бессмертных душах. Во все наши отделения ежедневно поступают ворохи писем. А вы приходите ко мне и спрашиваете не о спасении души, а о вещах, которые можно узнать у любого первокурсника горного института.
- Да, надо полагать, это и впрямь удивительно.
- Но самое удивительное заключается в том, что мне было приятно предаться воспоминаниям. Это все равно что откупорить ствол шахты, закрытой четверть века назад. Поразительно. А теперь ступай, Бенни, тебе пора.
- Да, конечно. Спасибо за все.
- Я бы предпочел не встречаться с полицией на этой неделе. Если ты сможешь это устроить, благодарная церковь щедро воздаст тебе за заботу.
- Неужели вы ни разу в жизни не видели человека, которого нельзя купить?
С минуту Норри Пэттен задумчиво дергал себя за бороду, потом покачал головой.
- Нет, мистер Куперман. Меня это тоже поражает, но такого человека я ещё не встречал.
25.
"Мерседес" въехал на поляну и развернулся передком к дороге. Как только Уилф и Спенс вылезли из машины, подъехал ещё и "бьюик", который загородил дорогу "мерседесу". Мой старый друг Бурунчик хлопнул дверцей и присоединился к остальным, а Оззи Протро соскрёбся с заднего сиденья. Я наблюдал за этим действом из гостиной. Пэттен ушел к Лорке, разрешив мне покинуть дом и больше никогда не возвращаться. Но появление двух машин подтолкнуло меня к решению остаться.
- Ага, рыбачок! - воскликнул Уилф, который первым переступил порог. Что, ваша лодка опять выскользнула из-под зада и пошла ко дну?
- Нет, я пришел посмотреть на обломки. Не то, чтобы я не доверял вам, ребята, но закон о спасении судна и груза в нашей стране изложен очень четко.
- А на что нам дырявая лодка? Заходите.
Вошли Оззи и Бурунчик. Соображали они не быстрее, чем Уилф, и посмотрели на него в ожидании указаний. Уилф передернул плечами, сбрасывая с них бремя ответственности.
- А где мистер Эдгар? - спросил Портро.
- Ваш хозяин, мистер Пэттен, беседует с Лоркой на женской половине. Она неважно себя чувствует.
- Наверняка ничего серьезного. Воздух Пятой авеню излечит её в два счета, - с лукавой ухмылкой сказал Уилф Спенсу. Будто член семьи, я развалился в плетеном кресле у очага и поднял с пола фотоальбом. Вернувшийся Пэттен, похоже, даже не видел меня.
- Ну, как? - обратился он к Оззи. - Говорили с ним?
Оззи лучезарно улыбнулся Пэттену. У него был такой вид, словно он заранее отрепетировал эту сцену.
- Была хорошая связь, и я целых десять минут беседовал с Вэном. Горизонт чист, Норри: Вэн говорит, что, по имеющимся у него надежным сведениям, Верховный суд решит в нашу пользу!
- Но знает ли он это наверняка, Оззи? Мне нужна определенность.
- Норри, до заседания суда никакой определенности не будет. Ты знаешь, что его решения держат в строжайшей тайне вплоть до оглашения. Но Вэн говорит, что его сведения - из самого надежного источника. Он не сказал, в чем причина, но большинство членов согласно с тобой. Ты победил, Норри, ты взял верх над системой!
- Поздравляю, - по очереди произнесли Уилф и Спенс. Бурунчик заулыбался. Пэттен называл его Этаном, но Бурунчик мне нравилось больше.
- Давай не будем обольщаться, Оззи. Каким голосом говорил Вэн? Радостным, тревожным? - Он пробуравил Оззи взглядом, словно надеялся прочесть знамения, начертанные на его кишках. - Он сказал, что мы должны немедленно вернуться? Ну же, Оззи, отвечай Христа ради. Ты - мои глаза и уши. Мне нужен подробный отчет.
Оззи заморгал и вытер лысину мятым носовым платком, после чего пересказал весь свой телефонный разговор, умолчав лишь о том, громкие ли были гудки, и какими рисунками испещрены стены телефонной будки. Я не уловил в его речи ничего нового, но Пэттену такое изложение, похоже, понравилось больше. В конце концов, платил-то он. Его чуть ли не распирало от радости. Он похлопал Оззи по спине и нараспев позвал Лорку, чтобы и та вдоволь наслушалась приятных вестей. Она вошла в комнату, потирая покрасневшие глаза. Теперь вместо шорт на ней были белые мешковатые штаны из парусины, а на смену мятой белой рубахе пришла сине-белая майка. Лорка без удивления и радости окинула взглядом население гостиной, и Пэттен сообщил ей новости.
- Ты не шутишь? Мы едем домой? Ой, Норри, ты чудесный! Ну не прелесть ли? А когда отправимся? Я хоть сейчас могу приступить с сборам. Через десять минут я...
- Осади назад. Душа должна быть терпеливой, - сказал Норри и изничтожил им же надутый мыльный пузырь, изложив Лорке условия её досрочного освобождения.
- Подтверждение? Какое ещё подтверждение? Мы едем или нет? Кончай меня мучить, Норри. Если уж не сегодня, так, может, завтра с утра и поедем? Скажи прямо, когда?
Норри не понравилась его новая роль: он помог Лорке воспарить к небесам, а теперь своими руками тащил её обратно на землю. Пэттен предпринял весьма неуклюжую попытку заключить Лорку в объятия. Казалось, он никогда прежде этого не делал: их тела никак не желали сливаться воедино, руки и ноги только сталкивались и мешали друг дружке, будто части несговорчивой бумажной головоломки.
- Лорка, к пятнице все выяснится. Осталось каких-то три дня.
- Значит, перемен к лучшему нет? Ты и на прошлой неделе призывал дождаться пятницы. Стало быть, все по-старому.
- Напряги мозги, женщина. Мы поедем домой либо в пятницу, либо после того, как Вэн сообщит нам об официальном решении. Вернувшись сейчас, я могу угодить в серьезный переплет, уж ты мне поверь. Ведь ты умеешь мне верить, вот и давай.
- Хорошо, Норри, - сказала она и без сил упала на стул.
- Ну, а теперь, - обратился Пэттен к Бурунчику, - не отобедать ли нам? Не знаю, как вы, а я помираю с голоду.
Спенс скрылся в кухне, и донесшиеся оттуда звуки вскоре начали действовать на мои слюнные железы и способствовать выделению желудочного сока. Мальчики занялись кто чем: Уилф отправился взглянуть на лодки, Бурунчик растянулся во внутреннем дворике. Лорка взяла фотоальбом и тотчас заляпала белые штаны ошметками переплета. Оззи уткнулся в бумаги, вывалив их из чемоданчика на ротанговый столик. Я узнал знакомые синие обложки канадских паспортов и желтые бланки международных справок о прививках. Наступило затишье, антракт между двумя актами пьесы.
А потом в комнату вошла Алин с револьвером в руках. Я не заметил её приближения, да и все остальные наверняка тоже. Казалось, она свалилась к нам в облаке дыма, проломив крышу. Знакомый красный пуловер и линялые джинсы не сумели придать револьверу в её руках обыденный вид. Похоже, это была пушка тридцать второго калибра. В учебниках говорится, что у этих револьверов нет такой убойной силы, как у других калибров, но в ладонях Алин он казался больше, чем любой сорок пятый калибр или даже более современный револьвер, способный сдуть вас с лица Земли даже холостыми выстрелами.
- Алин! Что это значит, черт побери?
- Молись, Норри. Я не шучу.
- Опомнись, женщина!
- Сейчас ты встретишься с Джоном Мэлбеком, Норри. От прошлого не убежишь. Готова спорить, ты уже забыл бедного Джона.
Пэттен теребил пальцами спинку плетеного кресла, которая, разумеется, никак не могла защитить его. А я сидел точнехонько за спиной Пэттена. Рухнув ничком, я пополз к стене. Все остальные застыли, точно истуканы.
- Мэлбек был не в своем уме. Я не имею никакого отношения к его гибели. Мы были в Чикаго и ничего не могли сделать.
- Ты уничтожил его. Ты забрал у него и меня, и все деньги.
- Деньги я забрал у компании, а не у Джона. Если ты позволишь мне...
- Джон вложил в дело семнадцать с лишним тысяч. А что внес ты? Меньше тысячи. Но тем не менее захапал все. И ещё удивляешься, что он покончил с собой?
Лорка двинулась в ту же сторону, что и я. Ни один из нас не думал, что Пэттену удастся остановить все пули. Какая-нибудь точно пройдет навылет.
- Он доверял тебе, - продолжала Алин, для пущей убедительности потрясая револьвером. - Он был первым. Сколько миллионов людей ты кинул с тех пор? Отвечай! О себе я уж и не говорю: я была молода, но имела свободу выбора и сделала его. Я - не вещь, которую ты прикарманил, ворюга. Но твой долг Джону гораздо больше, чем мой.
Уилф смотрел и слушал, стоя за проволочной дверью. Он двигался, лишь когда Алин начинала говорить. Если Уилф войдет в комнату, он сразу же окажется в трех шагах от Алин. Но мне эти три шага казались тремя милями.
- Молись, Норри, соедини ладони и молись. Отче наш...
Уилф выскользнул из кухни. Он двигался совершенно бесшумно, но что-то вспугнуло Алин. Она оглянулась через плечо, краем глаза заметила тень, быстро подперла левую руку правой и выстрелила. Уилф сплел пальцы и ударил её по затылку двумя руками. Алин медленно опустилась на пол под грохот выстрела, от которого из окон едва не вылетели стекла. Звук затихал, превращаясь в эхо. Пэттен согнулся пополам и упал ничком. Пальцы Лорки впились мне в локоть. Уилф ударил Алин ещё раз. Оззи сидел на полу. Я не видел, как он упал. Потом он подполз к лежавшему без движения Пэттену. Я увидел, как Уилф занес руки и в третий раз ударил Алин. Тут-то я и обнаружил, что ещё могу шевелиться. А обнаружив, подбежал к Уилфу и оттащил его от распростертой на полу женщины. Помню, с какой злостью и с каким удивлением он смотрел на меня, когда размахнулся и адресовал мне очередной приготовленный для Алин подарок. Снова грянул взрыв, правда, несколько не похожий на первый. Меня словно запулили в лампу дневного света. Я очутился в комнате без теней, а голубое мерцание напоминало далекую зарницу где-нибудь над озером Литтл-Краммок. Прежде чем отрубиться, я, казалось, попал в какой-то куб и крепко приложился ко всем шести его граням, будто в короткометражке Чаплина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- В хижине Дика Бернерса я видел письма, в которых шла речь о рубиновых копях. Они на время сбили меня со следа.
- Это в графстве Гастингс. Я знаю, что Дик и второй парень... как бишь его? Траск. Уэйн Траск. Они разрабатывали там какой-то участок. Но потом Траск прибрал его к рукам, обездолив Бернерса. А вскоре отечественные рубины, даже промышленные, были вытеснены с рынка.
- Когда я нашел шахту на Литтл-Краммок, то решил, что там рубины.
- Если находишь котят в собачьей конуре, это ещё не значит, что они щенки.
- То есть?
- Скажи-ка мне, Бенни, была ли в той хижине печь? Заглядывал ли ты в нее? Что ты там увидел?
- Картофелину в золе.
- Вот именно! Оно самое! Кабы ты потрудился взять её в руки, то увидел бы, что старатель использовал её как тигель.
- Чего-чего?
- Режешь картофелину пополам, проделываешь в одной половинке выемку, наполняешь её концентратом, предварительно промыв его водным раствором азотной кислоты, чтобы удалить железо, а потом скрепляешь половинки картофелины проволокой. Ах, да, забыл, в концентрат надо добавить ртути. Господи, ну и дела! Как же легко все вспоминается.
- Да, неплохо у вас получается.
- Помещаешь картофелину в печь. А спустя час или около того, если повезет, получаешь капельку чистого золота. Но не забывай, что никакое золото не сравнится ценностью с испытанием веры.
- Я это запомню. А как же Бернерс сбывал золото? Насколько я знаю, он не посещал больших городов.
- Золото ценится выше, чем рубины. Это не Библия, а просто деловой подход. У драгоценных камней есть своя история. Любой знаток скажет, где ты добыл рубин или другой самоцвет. Но попробуй проследить происхождение золотого слитка. Его даже не надо возить в Торонто. Зубной техник скупит все на корню и даст хорошую цену. Картофелинами пользовались старатели древности, но эта технология и сейчас оправдывает себя. Только не вздумай потом съесть эту картофелину, если не хочешь загнуться от ртутного отравления.
- Вы мне очень помогли.
- Ха! Вы меня удивляете, мистер Куперман. Я - глава целого духовного направления, которое насчитывает миллионы приверженцев. Миллионы людей постоянно задают мне вопросы о своих бессмертных душах. Во все наши отделения ежедневно поступают ворохи писем. А вы приходите ко мне и спрашиваете не о спасении души, а о вещах, которые можно узнать у любого первокурсника горного института.
- Да, надо полагать, это и впрямь удивительно.
- Но самое удивительное заключается в том, что мне было приятно предаться воспоминаниям. Это все равно что откупорить ствол шахты, закрытой четверть века назад. Поразительно. А теперь ступай, Бенни, тебе пора.
- Да, конечно. Спасибо за все.
- Я бы предпочел не встречаться с полицией на этой неделе. Если ты сможешь это устроить, благодарная церковь щедро воздаст тебе за заботу.
- Неужели вы ни разу в жизни не видели человека, которого нельзя купить?
С минуту Норри Пэттен задумчиво дергал себя за бороду, потом покачал головой.
- Нет, мистер Куперман. Меня это тоже поражает, но такого человека я ещё не встречал.
25.
"Мерседес" въехал на поляну и развернулся передком к дороге. Как только Уилф и Спенс вылезли из машины, подъехал ещё и "бьюик", который загородил дорогу "мерседесу". Мой старый друг Бурунчик хлопнул дверцей и присоединился к остальным, а Оззи Протро соскрёбся с заднего сиденья. Я наблюдал за этим действом из гостиной. Пэттен ушел к Лорке, разрешив мне покинуть дом и больше никогда не возвращаться. Но появление двух машин подтолкнуло меня к решению остаться.
- Ага, рыбачок! - воскликнул Уилф, который первым переступил порог. Что, ваша лодка опять выскользнула из-под зада и пошла ко дну?
- Нет, я пришел посмотреть на обломки. Не то, чтобы я не доверял вам, ребята, но закон о спасении судна и груза в нашей стране изложен очень четко.
- А на что нам дырявая лодка? Заходите.
Вошли Оззи и Бурунчик. Соображали они не быстрее, чем Уилф, и посмотрели на него в ожидании указаний. Уилф передернул плечами, сбрасывая с них бремя ответственности.
- А где мистер Эдгар? - спросил Портро.
- Ваш хозяин, мистер Пэттен, беседует с Лоркой на женской половине. Она неважно себя чувствует.
- Наверняка ничего серьезного. Воздух Пятой авеню излечит её в два счета, - с лукавой ухмылкой сказал Уилф Спенсу. Будто член семьи, я развалился в плетеном кресле у очага и поднял с пола фотоальбом. Вернувшийся Пэттен, похоже, даже не видел меня.
- Ну, как? - обратился он к Оззи. - Говорили с ним?
Оззи лучезарно улыбнулся Пэттену. У него был такой вид, словно он заранее отрепетировал эту сцену.
- Была хорошая связь, и я целых десять минут беседовал с Вэном. Горизонт чист, Норри: Вэн говорит, что, по имеющимся у него надежным сведениям, Верховный суд решит в нашу пользу!
- Но знает ли он это наверняка, Оззи? Мне нужна определенность.
- Норри, до заседания суда никакой определенности не будет. Ты знаешь, что его решения держат в строжайшей тайне вплоть до оглашения. Но Вэн говорит, что его сведения - из самого надежного источника. Он не сказал, в чем причина, но большинство членов согласно с тобой. Ты победил, Норри, ты взял верх над системой!
- Поздравляю, - по очереди произнесли Уилф и Спенс. Бурунчик заулыбался. Пэттен называл его Этаном, но Бурунчик мне нравилось больше.
- Давай не будем обольщаться, Оззи. Каким голосом говорил Вэн? Радостным, тревожным? - Он пробуравил Оззи взглядом, словно надеялся прочесть знамения, начертанные на его кишках. - Он сказал, что мы должны немедленно вернуться? Ну же, Оззи, отвечай Христа ради. Ты - мои глаза и уши. Мне нужен подробный отчет.
Оззи заморгал и вытер лысину мятым носовым платком, после чего пересказал весь свой телефонный разговор, умолчав лишь о том, громкие ли были гудки, и какими рисунками испещрены стены телефонной будки. Я не уловил в его речи ничего нового, но Пэттену такое изложение, похоже, понравилось больше. В конце концов, платил-то он. Его чуть ли не распирало от радости. Он похлопал Оззи по спине и нараспев позвал Лорку, чтобы и та вдоволь наслушалась приятных вестей. Она вошла в комнату, потирая покрасневшие глаза. Теперь вместо шорт на ней были белые мешковатые штаны из парусины, а на смену мятой белой рубахе пришла сине-белая майка. Лорка без удивления и радости окинула взглядом население гостиной, и Пэттен сообщил ей новости.
- Ты не шутишь? Мы едем домой? Ой, Норри, ты чудесный! Ну не прелесть ли? А когда отправимся? Я хоть сейчас могу приступить с сборам. Через десять минут я...
- Осади назад. Душа должна быть терпеливой, - сказал Норри и изничтожил им же надутый мыльный пузырь, изложив Лорке условия её досрочного освобождения.
- Подтверждение? Какое ещё подтверждение? Мы едем или нет? Кончай меня мучить, Норри. Если уж не сегодня, так, может, завтра с утра и поедем? Скажи прямо, когда?
Норри не понравилась его новая роль: он помог Лорке воспарить к небесам, а теперь своими руками тащил её обратно на землю. Пэттен предпринял весьма неуклюжую попытку заключить Лорку в объятия. Казалось, он никогда прежде этого не делал: их тела никак не желали сливаться воедино, руки и ноги только сталкивались и мешали друг дружке, будто части несговорчивой бумажной головоломки.
- Лорка, к пятнице все выяснится. Осталось каких-то три дня.
- Значит, перемен к лучшему нет? Ты и на прошлой неделе призывал дождаться пятницы. Стало быть, все по-старому.
- Напряги мозги, женщина. Мы поедем домой либо в пятницу, либо после того, как Вэн сообщит нам об официальном решении. Вернувшись сейчас, я могу угодить в серьезный переплет, уж ты мне поверь. Ведь ты умеешь мне верить, вот и давай.
- Хорошо, Норри, - сказала она и без сил упала на стул.
- Ну, а теперь, - обратился Пэттен к Бурунчику, - не отобедать ли нам? Не знаю, как вы, а я помираю с голоду.
Спенс скрылся в кухне, и донесшиеся оттуда звуки вскоре начали действовать на мои слюнные железы и способствовать выделению желудочного сока. Мальчики занялись кто чем: Уилф отправился взглянуть на лодки, Бурунчик растянулся во внутреннем дворике. Лорка взяла фотоальбом и тотчас заляпала белые штаны ошметками переплета. Оззи уткнулся в бумаги, вывалив их из чемоданчика на ротанговый столик. Я узнал знакомые синие обложки канадских паспортов и желтые бланки международных справок о прививках. Наступило затишье, антракт между двумя актами пьесы.
А потом в комнату вошла Алин с револьвером в руках. Я не заметил её приближения, да и все остальные наверняка тоже. Казалось, она свалилась к нам в облаке дыма, проломив крышу. Знакомый красный пуловер и линялые джинсы не сумели придать револьверу в её руках обыденный вид. Похоже, это была пушка тридцать второго калибра. В учебниках говорится, что у этих револьверов нет такой убойной силы, как у других калибров, но в ладонях Алин он казался больше, чем любой сорок пятый калибр или даже более современный револьвер, способный сдуть вас с лица Земли даже холостыми выстрелами.
- Алин! Что это значит, черт побери?
- Молись, Норри. Я не шучу.
- Опомнись, женщина!
- Сейчас ты встретишься с Джоном Мэлбеком, Норри. От прошлого не убежишь. Готова спорить, ты уже забыл бедного Джона.
Пэттен теребил пальцами спинку плетеного кресла, которая, разумеется, никак не могла защитить его. А я сидел точнехонько за спиной Пэттена. Рухнув ничком, я пополз к стене. Все остальные застыли, точно истуканы.
- Мэлбек был не в своем уме. Я не имею никакого отношения к его гибели. Мы были в Чикаго и ничего не могли сделать.
- Ты уничтожил его. Ты забрал у него и меня, и все деньги.
- Деньги я забрал у компании, а не у Джона. Если ты позволишь мне...
- Джон вложил в дело семнадцать с лишним тысяч. А что внес ты? Меньше тысячи. Но тем не менее захапал все. И ещё удивляешься, что он покончил с собой?
Лорка двинулась в ту же сторону, что и я. Ни один из нас не думал, что Пэттену удастся остановить все пули. Какая-нибудь точно пройдет навылет.
- Он доверял тебе, - продолжала Алин, для пущей убедительности потрясая револьвером. - Он был первым. Сколько миллионов людей ты кинул с тех пор? Отвечай! О себе я уж и не говорю: я была молода, но имела свободу выбора и сделала его. Я - не вещь, которую ты прикарманил, ворюга. Но твой долг Джону гораздо больше, чем мой.
Уилф смотрел и слушал, стоя за проволочной дверью. Он двигался, лишь когда Алин начинала говорить. Если Уилф войдет в комнату, он сразу же окажется в трех шагах от Алин. Но мне эти три шага казались тремя милями.
- Молись, Норри, соедини ладони и молись. Отче наш...
Уилф выскользнул из кухни. Он двигался совершенно бесшумно, но что-то вспугнуло Алин. Она оглянулась через плечо, краем глаза заметила тень, быстро подперла левую руку правой и выстрелила. Уилф сплел пальцы и ударил её по затылку двумя руками. Алин медленно опустилась на пол под грохот выстрела, от которого из окон едва не вылетели стекла. Звук затихал, превращаясь в эхо. Пэттен согнулся пополам и упал ничком. Пальцы Лорки впились мне в локоть. Уилф ударил Алин ещё раз. Оззи сидел на полу. Я не видел, как он упал. Потом он подполз к лежавшему без движения Пэттену. Я увидел, как Уилф занес руки и в третий раз ударил Алин. Тут-то я и обнаружил, что ещё могу шевелиться. А обнаружив, подбежал к Уилфу и оттащил его от распростертой на полу женщины. Помню, с какой злостью и с каким удивлением он смотрел на меня, когда размахнулся и адресовал мне очередной приготовленный для Алин подарок. Снова грянул взрыв, правда, несколько не похожий на первый. Меня словно запулили в лампу дневного света. Я очутился в комнате без теней, а голубое мерцание напоминало далекую зарницу где-нибудь над озером Литтл-Краммок. Прежде чем отрубиться, я, казалось, попал в какой-то куб и крепко приложился ко всем шести его граням, будто в короткометражке Чаплина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38