Так сказал Темный, ясно? Он хочет тебя угостить, и он это сделает, – твердо сказал Лучик.
– Господи Иисусе, сейчас, наверное, уже четыре утра, и все рестораны давно…
– Хватит, Майкл. Все решено, повторять я не буду. Возьми у девочки телефон, позвонишь ей завтра.
Я понял, что спорить бесполезно, и, сгорая от стыда, вернулся к оставленной девушке.
– Слушай, скажи, пожалуйста, еще раз, как тебя зовут? – сказал я. – Разумеется, твое имя навсегда высечено на скрижалях моего сердца, но сейчас моя память почему-то не сообщается с сердечно-сосудистой системой.
– Рэчел, – сказала она.
– Вот что, Рэчел, мой босс… то есть мой куратор, университетский куратор, – вон он сидит, видишь? – решил пригласить нас сегодня на ужин, так что мне придется поехать с ним. Умоляю тебя, Рэчел, дай мне твой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе завтра, о'кей?
На лице Рэчел отразилось легкое разочарование; но телефон мне она все-таки дала, обиженно прикусив нижнюю губу. Это было уже чересчур, и я не выдержал. Наклонившись, я поцеловал ее, и она ответила. Наш поцелуй был влажным и сладостным и длился добрых полминуты.
– Ты правда никак не можешь зайти сегодня? – спросила она наконец.
– Мне очень жаль, но нет.
– Послезавтра я на десять дней уеду в Майами, так что не затягивай со звонком, – предупредила Рэчел.
– Ты шутишь?! – оскорбился я. – Конечно, я позвоню.
– Нет, правда…
– Обязательно. Мне ужасно досадно, что я так и не попробовал твоего чая, так что я позвоню. Клянусь!
С этими словами я чмокнул ее в щеку и спрятал бумажку с телефонным номером в карман куртки.
– Как ты доберешься до дома? – спросил я. – Все-таки уже поздно.
– Ничего страшного. Я живу буквально через улицу.
Она ушла, а я почувствовал, что мое сердце разбито, не говоря уже о том, что я остался без чая, заваренного по новому способу. Нет нужды говорить, что Рэчел я так и не позвонил. Утром следующего дня в мою жизнь вошла другая девушка, а еще через день Рэчел улетела в свое Майами (на всякий случай я все же позвонил ей, но ответа не было). Когда она вернулась, меня уже не было в Штатах. Когда же я наконец снова оказался в Нью-Йорке, мне не хотелось, чтобы она видела, во что я превратился.
Бруклинский ресторан на поверку оказался грязной итальянской забегаловкой, из окон которой открывался великолепный вид на обнажившееся с отливом побережье и заброшенный грузовой причал. Я не очень хорошо знаю Бруклин, но мне показалось, что наш ресторанчик располагался где-то невдалеке от Вильямсбурга и линии надземки. Еда была отвратительной, но мне посчастливилось избежать неприятностей – в отличие от Большого Боба, который заказал омара в каком-то подозрительном белом соусе и, очевидно в качестве расплаты за грех чревоугодия, блевал весь следующий день. Но это было в розовом будущем, а в настоящем он сидел рядом со мной и рассказывал историю своей жизни, причем врал так безбожно, как не осмелился бы врать даже Скотчи. Я же пребывал в расстроенных чувствах: главным образом из-за Рэчел, хотя для уныния у меня были и другие причины. Прошедший вечер не только оказался не слишком удачным, но и нанес мощный удар по моему представлению о себе как об обаятельном Ловком Плуте . Сначала мне пришлось стрелять в беспомощного Лопату, потом меня вытащили из постели, едва я только успел заснуть, и потащили в город, где я подрался со Скотчи, а под конец меня лишили лейтенанта Наркис – женщины, которая, несомненно, обладала целым букетом как явных, так и скрытых достоинств.
В ресторане мы были единственными посетителями. Кроме нас присутствовали только один официант, повар и метрдотель по фамилии Куинн. Ни один из троих не напоминал итальянца ни лицом, ни акцентом. Улучив минутку, я закрыл глаза и снова закемарил. Большой Боб многословно и путано рассказывал Лучику о преимуществах систем центрального кондиционирования. Марли молча курил. Темный просто стоял у окна. И вдруг, к моему несказанному ужасу, он велел мне подойти.
Темный курил сигару. Мне показалось – он здорово захмелел. По крайней мере я надеялся, что он пьянее, чем я.
– Майкл, мальчик мой, иди сюда, – сказал он.
Я подошел.
– Мы ведь с тобой ни разу не разговаривали по-настоящему, не так ли?
Я покачал головой.
– Этим у нас занимается Лучик, – грустно сказал Темный.
– Да.
– Жаль. Честное слово – жаль. Мне всегда нравилось знакомиться с людьми, узнавать их. Например, я бы хотел лучше узнать всех, кто на меня работает, но, к несчастью, чем выше поднимаешься, тем меньше остается времени вникать в подробности. Приходится доверять подчиненным – больше как Рейган, чем как Картер. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я не понимал, но на всякий случай кивнул, и Темный опустил руку мне на плечо. Он был ниже меня ростом, и мне пришлось ссутулиться, чтобы наши головы были примерно на одном уровне. Рука Темного показалась мне очень тяжелой.
– Короче говоря, Майкл, сегодня ты отлично поработал, так что можешь рассчитывать на премиальные. Этот чертов Лопата совсем обнаглел! Что он о себе воображает?! По-моему, он просто спятил, псих долбаный! Вот она, его благодарность. Другое дело ты, Майкл… Ты приехал из Ирландии, из самого Белфаста. Я дал тебе работу, и ты хорошо поработал. Не беда, что иногда приходится возить кого-то мордой по столу, а иногда – возить мебель, ха-ха! Нужно начинать с самого низа, с черной работы. Зарабатывать доверие. Не волнуйся, я знаю, как идут ваши дела. Лучик мне докладывает, он мне все докладывает.
– Я так и думал, – вставил я.
– Дело в том, Майкл, что ты мне нравишься. И ты, и Скотчи… И Энди мне тоже нравился. Он встречался с Бриджит, но он ей не пара, понимаешь? Совсем не пара. Не тот тип. Что ты собой представляешь, я знаю. Ты отличный парень, и ты настоящий ирландец, но слушай меня… Ты способный парень, Майкл, и ты можешь далеко пойти. И Скотчи, и Лучик – оба так говорили. В общем, я думаю – я тебя хорошо знаю. Ты молод, а молодые – они горячие, так уж устроен мир, и я это хорошо знаю, но неприятности мне не нужны. Чтоб никаких проблем, ясно? Я справедливый человек, по крайней мере мне хочется так думать, но никаких неприятностей я просто не потерплю. Я буду поступать с вами как сын царя Соломона. «Отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» . Железный кулак – вот единственный способ. Вырезать раковую опухоль, если таковая имеется. Ты видел фильм с Джоном Уэйном, где он играет боксера?
– Кажется, нет, не видел…
– Очень хорошо, очень хорошо… Я еще не стал таким, но когда-нибудь стану. Тихая, спокойная жизнь… Рано или поздно начинает хотеться покоя. Хочется остепениться, зажить нормальной жизнью… Как я начинал – не важно. Важно, как все закончится. В этом все дело, Майкл! Строительство приносит втрое против того, что собирает Лучик. Ты понимаешь?
– Не совсем, – признался я.
Его рука сильнее надавила на мое плечо. Мне даже стало немного больно.
– Сколько тебе лет, Майкл?
– Мне? Девятнадцать. Но мне исполнится двадцать уже через…
– Так вот, Майкл, быть может, у вас, молодых, есть молодость, зато у меня есть терпение, – сказал Темный и ткнул в меня пальцем. – Я смогу продержаться дольше, чем все вы, чем любой из вас. Мистер Даффи и я – это у нас в крови, понимаешь? Ты, Боб, Скотчи, и ты Лучик – вы даже не представляете, что это такое. Для этого вы слишком молоды. Ум и хитрость не могут заменить мудрости и опыта. А чтобы набраться мудрости, нужно достаточно долго прожить, верно?
– Да. Наверное, да, – согласился я. Я был совершенно сбит с толку и к тому же начинал испытывать страх. Мне вдруг пришло в голову, что все это могло быть просто страшным розыгрышем. Что, если все было подстроено с самого начала? Что, если ребята привезли меня в этот бруклинский ресторан и притворились пьяными, чтобы дать Темному возможность разыграть свои карты? Вот сейчас он заорет что-то насчет того, что я, дескать, считаю его за идиота и что я, долбаная деревенщина, который только вчера сошел с парохода, собираюсь обмануть его, самого Темного Уайта. Тем временем Боб неслышно подойдет ко мне сзади, и в руке у него будет что-то вроде кастета…
Представив себе всю эту картину, я мигом протрезвел. Кажется, даже кровь отхлынула от моего лица. Я изо всех сил старался не дрожать, но у меня это получалась плохо. О господи! Неужели они нарочно напоили Скотчи, чтобы он за меня не вступился?
Я затравленно обернулся. Большой Боб действительно приближался ко мне сзади.
Тут меня охватила самая настоящая паника. Что происходит, в ужасе думал я. Почему?! Может быть, мне все-таки стоит попытаться спастись бегством или я уже безнадежно опоздал?
– Мне нужно в сортир, – проворчал Боб.
– И я с тобой, – весело отозвался Темный. – А потом, я думаю, мы все отправимся по домам. А то уже чертовски поздно…
Он ухмыльнулся и подмигнул мне.
– Что ни говори, у молодости есть свои преимущества, – добавил он. – Мне, например, уже не по силам не спать всю ночь.
– Вообще-то мне тоже… – начал я, но Темный уже не слушал.
– Эй, Марли, подъем! – гаркнул он через зал. – Мы уезжаем, так что иди заводи свой драндулет.
– О'кей, – отозвался Марли. (В моей повести это оказалась его первая и последняя реплика.)
Темный отправился в туалет, а я опустился за столик и перевел дух. Просто не передать, какое я испытывал облегчение. Теперь мне стало ясно, что Темный ничего особенного не замышлял и со мной не должно было случиться ничего плохого. Просто острый приступ паранойи, только и всего. Обычное дело.
И, чтобы промочить пересохшее горло, я отпил глоток вина из чьего-то стакана.
– Ты как, в порядке? – спросил Лучик.
– Я-то в порядке, а вот Темный, похоже, слегка окосел.
Лучик смерил меня внимательным взглядом.
– Я ничего не заметил, – сказал он холодно. Я, впрочем, давно понял, что Лучик никогда не критикует босса и никогда не сомневается в его словах и поступках. Это была слепая, нерассуждающая преданность. Лучик умел быть верным – этого у него не отнимешь. Ради Темного он, как когда-то Геббельс, мог бы отравить собственных детей, если бы они у него были. Я в этом отношении больше напоминал Штауфенберга , однако свои соображения я предпочитал держать при себе.
– Слушай, Лучик, как ты узнал номер того телефона-автомата? – спросил я просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Это не важно, – ответил Лучик.
Я понял, что он хочет сохранить это в тайне. Он был умен, и мне это нравилось.
– Ты ведь учился в университете, да, Лучик?
– Да.
– В каком? Что ты изучал?
– В Нью-Йоркском, – ответил он. – Я специализировался на французском языке.
– Я тоже учил французский. В школе. Tu es une, salope… Я сказал так одной гаитянке в «Си-тауне». Забавный случай – она не хотела возвращать мне деньги за… – Я замолчал. Произвести впечатление на Лучика мне не удалось, и я попробовал зайти с другой стороны. – Я это к тому, что ты человек умный, образованный. Почему ты связался с такими, как мы?
– Потому что я многим обязан Темному, – просто ответил Лучик.
– Ты хочешь сказать, что когда-то давно он спас тебе жизнь или что-то вроде того? Например, ты тонул в бассейне Христианской молодежной организации, а он тебя вытащил, и с тех пор ты хранишь ему верность. Или еще лучше – в школе ты был хилым, очкастым ботаником, а он защищал тебя от хулиганов…
Я старался говорить в шутливом тоне, но Лучик даже не улыбнулся.
– Ты мне поверишь, если я скажу, что что-то подобное имело место? – сказал он.
– Да, наверное, поверю… – пробормотал я несколько растерянно.
– Я хочу дать тебе один совет, Майкл. Не стоит недооценивать Темного или меня. Понял?
– Господи, Лучик, не сердись! Я же просто пошутил, – сказал я.
Лучик улыбнулся.
– Я тоже, – ответил он.
Чтобы сменить тему, мы заговорили о кино, и я сказал, что мне нравится Орсон Уэллс в «Третьем человеке», а Лучик сказал, что мне обязательно нужно взять в прокате «Леди из Шанхая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Господи Иисусе, сейчас, наверное, уже четыре утра, и все рестораны давно…
– Хватит, Майкл. Все решено, повторять я не буду. Возьми у девочки телефон, позвонишь ей завтра.
Я понял, что спорить бесполезно, и, сгорая от стыда, вернулся к оставленной девушке.
– Слушай, скажи, пожалуйста, еще раз, как тебя зовут? – сказал я. – Разумеется, твое имя навсегда высечено на скрижалях моего сердца, но сейчас моя память почему-то не сообщается с сердечно-сосудистой системой.
– Рэчел, – сказала она.
– Вот что, Рэчел, мой босс… то есть мой куратор, университетский куратор, – вон он сидит, видишь? – решил пригласить нас сегодня на ужин, так что мне придется поехать с ним. Умоляю тебя, Рэчел, дай мне твой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе завтра, о'кей?
На лице Рэчел отразилось легкое разочарование; но телефон мне она все-таки дала, обиженно прикусив нижнюю губу. Это было уже чересчур, и я не выдержал. Наклонившись, я поцеловал ее, и она ответила. Наш поцелуй был влажным и сладостным и длился добрых полминуты.
– Ты правда никак не можешь зайти сегодня? – спросила она наконец.
– Мне очень жаль, но нет.
– Послезавтра я на десять дней уеду в Майами, так что не затягивай со звонком, – предупредила Рэчел.
– Ты шутишь?! – оскорбился я. – Конечно, я позвоню.
– Нет, правда…
– Обязательно. Мне ужасно досадно, что я так и не попробовал твоего чая, так что я позвоню. Клянусь!
С этими словами я чмокнул ее в щеку и спрятал бумажку с телефонным номером в карман куртки.
– Как ты доберешься до дома? – спросил я. – Все-таки уже поздно.
– Ничего страшного. Я живу буквально через улицу.
Она ушла, а я почувствовал, что мое сердце разбито, не говоря уже о том, что я остался без чая, заваренного по новому способу. Нет нужды говорить, что Рэчел я так и не позвонил. Утром следующего дня в мою жизнь вошла другая девушка, а еще через день Рэчел улетела в свое Майами (на всякий случай я все же позвонил ей, но ответа не было). Когда она вернулась, меня уже не было в Штатах. Когда же я наконец снова оказался в Нью-Йорке, мне не хотелось, чтобы она видела, во что я превратился.
Бруклинский ресторан на поверку оказался грязной итальянской забегаловкой, из окон которой открывался великолепный вид на обнажившееся с отливом побережье и заброшенный грузовой причал. Я не очень хорошо знаю Бруклин, но мне показалось, что наш ресторанчик располагался где-то невдалеке от Вильямсбурга и линии надземки. Еда была отвратительной, но мне посчастливилось избежать неприятностей – в отличие от Большого Боба, который заказал омара в каком-то подозрительном белом соусе и, очевидно в качестве расплаты за грех чревоугодия, блевал весь следующий день. Но это было в розовом будущем, а в настоящем он сидел рядом со мной и рассказывал историю своей жизни, причем врал так безбожно, как не осмелился бы врать даже Скотчи. Я же пребывал в расстроенных чувствах: главным образом из-за Рэчел, хотя для уныния у меня были и другие причины. Прошедший вечер не только оказался не слишком удачным, но и нанес мощный удар по моему представлению о себе как об обаятельном Ловком Плуте . Сначала мне пришлось стрелять в беспомощного Лопату, потом меня вытащили из постели, едва я только успел заснуть, и потащили в город, где я подрался со Скотчи, а под конец меня лишили лейтенанта Наркис – женщины, которая, несомненно, обладала целым букетом как явных, так и скрытых достоинств.
В ресторане мы были единственными посетителями. Кроме нас присутствовали только один официант, повар и метрдотель по фамилии Куинн. Ни один из троих не напоминал итальянца ни лицом, ни акцентом. Улучив минутку, я закрыл глаза и снова закемарил. Большой Боб многословно и путано рассказывал Лучику о преимуществах систем центрального кондиционирования. Марли молча курил. Темный просто стоял у окна. И вдруг, к моему несказанному ужасу, он велел мне подойти.
Темный курил сигару. Мне показалось – он здорово захмелел. По крайней мере я надеялся, что он пьянее, чем я.
– Майкл, мальчик мой, иди сюда, – сказал он.
Я подошел.
– Мы ведь с тобой ни разу не разговаривали по-настоящему, не так ли?
Я покачал головой.
– Этим у нас занимается Лучик, – грустно сказал Темный.
– Да.
– Жаль. Честное слово – жаль. Мне всегда нравилось знакомиться с людьми, узнавать их. Например, я бы хотел лучше узнать всех, кто на меня работает, но, к несчастью, чем выше поднимаешься, тем меньше остается времени вникать в подробности. Приходится доверять подчиненным – больше как Рейган, чем как Картер. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я не понимал, но на всякий случай кивнул, и Темный опустил руку мне на плечо. Он был ниже меня ростом, и мне пришлось ссутулиться, чтобы наши головы были примерно на одном уровне. Рука Темного показалась мне очень тяжелой.
– Короче говоря, Майкл, сегодня ты отлично поработал, так что можешь рассчитывать на премиальные. Этот чертов Лопата совсем обнаглел! Что он о себе воображает?! По-моему, он просто спятил, псих долбаный! Вот она, его благодарность. Другое дело ты, Майкл… Ты приехал из Ирландии, из самого Белфаста. Я дал тебе работу, и ты хорошо поработал. Не беда, что иногда приходится возить кого-то мордой по столу, а иногда – возить мебель, ха-ха! Нужно начинать с самого низа, с черной работы. Зарабатывать доверие. Не волнуйся, я знаю, как идут ваши дела. Лучик мне докладывает, он мне все докладывает.
– Я так и думал, – вставил я.
– Дело в том, Майкл, что ты мне нравишься. И ты, и Скотчи… И Энди мне тоже нравился. Он встречался с Бриджит, но он ей не пара, понимаешь? Совсем не пара. Не тот тип. Что ты собой представляешь, я знаю. Ты отличный парень, и ты настоящий ирландец, но слушай меня… Ты способный парень, Майкл, и ты можешь далеко пойти. И Скотчи, и Лучик – оба так говорили. В общем, я думаю – я тебя хорошо знаю. Ты молод, а молодые – они горячие, так уж устроен мир, и я это хорошо знаю, но неприятности мне не нужны. Чтоб никаких проблем, ясно? Я справедливый человек, по крайней мере мне хочется так думать, но никаких неприятностей я просто не потерплю. Я буду поступать с вами как сын царя Соломона. «Отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» . Железный кулак – вот единственный способ. Вырезать раковую опухоль, если таковая имеется. Ты видел фильм с Джоном Уэйном, где он играет боксера?
– Кажется, нет, не видел…
– Очень хорошо, очень хорошо… Я еще не стал таким, но когда-нибудь стану. Тихая, спокойная жизнь… Рано или поздно начинает хотеться покоя. Хочется остепениться, зажить нормальной жизнью… Как я начинал – не важно. Важно, как все закончится. В этом все дело, Майкл! Строительство приносит втрое против того, что собирает Лучик. Ты понимаешь?
– Не совсем, – признался я.
Его рука сильнее надавила на мое плечо. Мне даже стало немного больно.
– Сколько тебе лет, Майкл?
– Мне? Девятнадцать. Но мне исполнится двадцать уже через…
– Так вот, Майкл, быть может, у вас, молодых, есть молодость, зато у меня есть терпение, – сказал Темный и ткнул в меня пальцем. – Я смогу продержаться дольше, чем все вы, чем любой из вас. Мистер Даффи и я – это у нас в крови, понимаешь? Ты, Боб, Скотчи, и ты Лучик – вы даже не представляете, что это такое. Для этого вы слишком молоды. Ум и хитрость не могут заменить мудрости и опыта. А чтобы набраться мудрости, нужно достаточно долго прожить, верно?
– Да. Наверное, да, – согласился я. Я был совершенно сбит с толку и к тому же начинал испытывать страх. Мне вдруг пришло в голову, что все это могло быть просто страшным розыгрышем. Что, если все было подстроено с самого начала? Что, если ребята привезли меня в этот бруклинский ресторан и притворились пьяными, чтобы дать Темному возможность разыграть свои карты? Вот сейчас он заорет что-то насчет того, что я, дескать, считаю его за идиота и что я, долбаная деревенщина, который только вчера сошел с парохода, собираюсь обмануть его, самого Темного Уайта. Тем временем Боб неслышно подойдет ко мне сзади, и в руке у него будет что-то вроде кастета…
Представив себе всю эту картину, я мигом протрезвел. Кажется, даже кровь отхлынула от моего лица. Я изо всех сил старался не дрожать, но у меня это получалась плохо. О господи! Неужели они нарочно напоили Скотчи, чтобы он за меня не вступился?
Я затравленно обернулся. Большой Боб действительно приближался ко мне сзади.
Тут меня охватила самая настоящая паника. Что происходит, в ужасе думал я. Почему?! Может быть, мне все-таки стоит попытаться спастись бегством или я уже безнадежно опоздал?
– Мне нужно в сортир, – проворчал Боб.
– И я с тобой, – весело отозвался Темный. – А потом, я думаю, мы все отправимся по домам. А то уже чертовски поздно…
Он ухмыльнулся и подмигнул мне.
– Что ни говори, у молодости есть свои преимущества, – добавил он. – Мне, например, уже не по силам не спать всю ночь.
– Вообще-то мне тоже… – начал я, но Темный уже не слушал.
– Эй, Марли, подъем! – гаркнул он через зал. – Мы уезжаем, так что иди заводи свой драндулет.
– О'кей, – отозвался Марли. (В моей повести это оказалась его первая и последняя реплика.)
Темный отправился в туалет, а я опустился за столик и перевел дух. Просто не передать, какое я испытывал облегчение. Теперь мне стало ясно, что Темный ничего особенного не замышлял и со мной не должно было случиться ничего плохого. Просто острый приступ паранойи, только и всего. Обычное дело.
И, чтобы промочить пересохшее горло, я отпил глоток вина из чьего-то стакана.
– Ты как, в порядке? – спросил Лучик.
– Я-то в порядке, а вот Темный, похоже, слегка окосел.
Лучик смерил меня внимательным взглядом.
– Я ничего не заметил, – сказал он холодно. Я, впрочем, давно понял, что Лучик никогда не критикует босса и никогда не сомневается в его словах и поступках. Это была слепая, нерассуждающая преданность. Лучик умел быть верным – этого у него не отнимешь. Ради Темного он, как когда-то Геббельс, мог бы отравить собственных детей, если бы они у него были. Я в этом отношении больше напоминал Штауфенберга , однако свои соображения я предпочитал держать при себе.
– Слушай, Лучик, как ты узнал номер того телефона-автомата? – спросил я просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Это не важно, – ответил Лучик.
Я понял, что он хочет сохранить это в тайне. Он был умен, и мне это нравилось.
– Ты ведь учился в университете, да, Лучик?
– Да.
– В каком? Что ты изучал?
– В Нью-Йоркском, – ответил он. – Я специализировался на французском языке.
– Я тоже учил французский. В школе. Tu es une, salope… Я сказал так одной гаитянке в «Си-тауне». Забавный случай – она не хотела возвращать мне деньги за… – Я замолчал. Произвести впечатление на Лучика мне не удалось, и я попробовал зайти с другой стороны. – Я это к тому, что ты человек умный, образованный. Почему ты связался с такими, как мы?
– Потому что я многим обязан Темному, – просто ответил Лучик.
– Ты хочешь сказать, что когда-то давно он спас тебе жизнь или что-то вроде того? Например, ты тонул в бассейне Христианской молодежной организации, а он тебя вытащил, и с тех пор ты хранишь ему верность. Или еще лучше – в школе ты был хилым, очкастым ботаником, а он защищал тебя от хулиганов…
Я старался говорить в шутливом тоне, но Лучик даже не улыбнулся.
– Ты мне поверишь, если я скажу, что что-то подобное имело место? – сказал он.
– Да, наверное, поверю… – пробормотал я несколько растерянно.
– Я хочу дать тебе один совет, Майкл. Не стоит недооценивать Темного или меня. Понял?
– Господи, Лучик, не сердись! Я же просто пошутил, – сказал я.
Лучик улыбнулся.
– Я тоже, – ответил он.
Чтобы сменить тему, мы заговорили о кино, и я сказал, что мне нравится Орсон Уэллс в «Третьем человеке», а Лучик сказал, что мне обязательно нужно взять в прокате «Леди из Шанхая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69