Чтобы жених Глории позволил ему еще раз осмотреть ее жилище, нужно поговорить с ним лично. Ведь они уже искали и ничего не нашли. Кроме того, Рикардо больше на него не работает, а к тому же Англада адвокат и теперь сможет привести с десяток подкрепленных законом причин, по которым им теперь не стоит вмешиваться в это дело.
Чтобы убить время, Купидо посидел в кафе, почитал газеты и прогулялся. В городе тоже стояла сушь. Сады и газоны были желтыми. Акации, раньше времени потерявшие листья, заострили свои колючки и пригнулись ближе к земле, чтобы задержать испарение драгоценной влаги.
В половине второго детектив снова направился к многоэтажке. На дверной звонок никто не отвечал, и он решил подождать в холле, усевшись в одно из широких кресел, стоявших в глубине. В четыре часа Англады все еще не было, но и ожидание не оказалось слишком скучным – Купидо наблюдал за людьми: вот спешит человек с портфелем «Самсонит», в двубортном костюме и ботинках «Янко»; проститутка, которую у двери уже ждет такси; ее клиенты, входящие с загадочным и недоверчивым выражением лица; девушка, возвращающаяся с пробежки; горничные, идущие наводить порядок в квартирах; опрятные и разодетые старики, не удивляющиеся уже ничему вокруг.
Купидо понял, что Англада не придет обедать домой, а поест в каком-нибудь ресторане быстрого обслуживания. И детектив тут же ощутил растущее чувство голода. У него был хороший аппетит, и он ел больше с тех пор, как бросил курить. Сыщик даже набрал около килограмма веса, но это было не страшно, потому что он всегда был худым, и лишний килограмм никто не заметит. В баре на другой стороне улицы, откуда он мог продолжать наблюдение за входной дверью, Рикардо попросил бутерброд с ветчиной и большой бокал пива. Затем выпил кофе и немного помедлил, прежде чем возвращаться в холл. Без четверти пять он уже снова сидел в кресле.
Наконец Купидо увидел, как Англада приближается с портфелем в руке. Детектив поспешно встал и поднялся по лестнице до второго этажа, прежде чем тот его заметил. Когда адвокат вышел из лифта, ища ключи от квартиры, он вдруг столкнулся с сыщиком – он ожидал его, прислонившись спиной к стене с усталым выражением лица, какое бывает у человека, который провел много времени на одном месте в одном положении.
– Вы здесь? – спросил адвокат, не скрывая удивления.
– Я хочу вас кое о чем попросить.
Англада недоверчиво посмотрел на него, как банкир посмотрел бы на попрошайку, подошедшего к нему на углу.
– Да? – сказал он, не делая попытки открыть дверь.
– Мы можем поговорить внутри?
Купидо увидел, что его просьба не пришлась Англаде по душе, но отказать тот не осмелился.
– Узнали что-то новое?
– Нет. Поэтому и приехал к вам. Ничего нового нет, но я все еще думаю, что в дневнике есть факты, которые могли бы прояснить некоторые вещи.
Англада вздохнул, поднял руки и положил их на спинку стула.
– Вы что, продолжаете расследование?
– Да.
– И кто вас теперь нанял? – спросил адвокат. В его глазах читалась ревность, заостренная временем, прошедшим со смерти Глории, и безрезультатностью всех его хлопот.
– Никто, – ответил детектив. Он не знал, как объяснить свое поведение доступно. Но сделал усилие, чтобы выглядеть убедительным. – Мне не удается забыть об этом деле. Кроме того, я не могу примириться с тем, что оно не разрешено.
– А я было подумал, что вы пришли просить у меня еще денег, – улыбнулся Англада. – Но тотчас же вспомнил вашу манеру работать, и мне уже не кажется странным, что вы хотите продолжать ее за свой счет. Вы не адвокат. Вы хороший детектив, но адвоката бы из вас не вышло.
Купидо не перебивал его. Для того, о чем он собирался попросить, ему нужно было, чтобы Англада находился в благодушном настроении.
– Лучше бы вы забыли обо всем этом раз и навсегда, – продолжал тот. – У меня больше причин, чем у вас, помнить Глорию, и каждый день я пытаюсь забыть ее. Ее убил какой-то маньяк. Последующие убийства подтверждают, что тут нет никаких личных мотивов.
– Мне бы хотелось снова поискать дневник, – сказал Купидо.
Англада отрицательно покачал головой:
– Пустая трата времени. Мы тщательно все обыскали, не пропустили ни щели. Дневника нет ни дома, ни в студии.
– Позвольте мне попытаться еще раз. Только один. Что вам стоит? Вы должны сделать это для нее, – сказал Рикардо. Он чувствовал себя почти нелепо, произнеся последние мелодраматические слова, но знал, что адвокату будет очень трудно что-либо им противопоставить.
– Вы откопали что-то новое? Почему вы так уверены, что дневник спрятан в доме?
– Нет, – соврал сыщик. Он уже не имел перед женихом Глории никаких обязательств.
– Я не могу дать вам ключи, – сказал Маркос, снова отрицательно качая головой, и добавил: – У меня их нет. Два дня назад мне пришло письмо из адвокатской конторы в Бреде. Написано по всем правилам, вежливым тоном, письмо от коллеги к коллеге. Эти странные родственники Глории, живущие там, уже начали оформлять документы на наследство. Кажется, они спешат. До того, как все не прояснится, никто не имеет права туда входить. Квартира и студия останутся закрытыми. Они у меня ключей не просили, но я сам отправил их с ответным письмом.
Он развел руками, словно показывая, что они пустые и чистые, ничего в них нет, но Купидо не знал, верить ли словам адвоката. Сделать дубликат ключей – проще простого. Он не представлял себе, чтобы Англада так спокойно отказался от того, чем владела Глория, – от каких-нибудь драгоценностей, картин, личных писем и общих вещей, которые наполняют совместную жизнь. Он посмотрел на стены квартиры: там хватало места для новых картин. Купидо почувствовал, что в убранстве жилья произошло какое-то изменение, но не понял какое. Та же расстановка мебели в гостиной, та же чистота на кухне, такое же рациональное использование пространства.
Он встал, и Англада проводил его до двери.
– Сообщите мне, если узнаете что-то еще.
– Конечно, – ответил детектив.
Квартира Арменголя была на полпути к галерее. Купидо не надеялся чего-либо добиться этим визитом, но ведь и потеряет немного; в любом случае стоит попытаться.
Он два раза нажал на звонок и прождал больше минуты. Внутри было тихо, поэтому Рикардо механически нажал кнопку еще раз, а потом повернулся, чтобы идти к лестнице, не слишком разочарованный. И тут услышал приглушенные шаги, приближавшиеся к двери. Он поднял голову к глазку, зная, что Арменголь сейчас на него смотрит, и подождал, пока тот откроет дверь. Он был одет в голубой махровый халат, слишком яркий для первых дней ноября, теплых и таких сухих; волосы всклокочены, будто он только что спал, хотя из глубины квартиры слышался говор телевизора.
– Проходите, – сказал Арменголь, делая шаг в сторону.
Детектив прошел в маленькую гостиную, из которой виднелась кухня в полтора метра шириной. Сорок или пятьдесят квадратных метров жилья – вот и все, что позволяло жалованье, после вычета из него в начале месяца установленной суммы на содержание двоих детей.
Квартира оставалась грязной и неубранной: какая-то одежда на спинке стула, две пустые бутылки из-под пива на столе, пепельницы, полные окурков, докуренных до самого фильтра; пол, казалось, не подметался вообще, и на мебели лежал слой пыли, накапливающейся из-за неаккуратности хозяина.
– Садитесь, – сказал Арменголь, показав свои желтые, как зерна кукурузы, зубы. – У меня есть пиво, хотите?
– Да, спасибо.
Пока тот открывал холодильник, Купидо наблюдал за ним сзади: халат явно давно не стирали; тапочки и черные носки, доходившие ему до икр, позволяли видеть полоску тощих белых ног, почти безволосых. Либо Глория перед тем, как отправиться с ним в постель, плохо его рассмотрела, либо он просто так опустился за этот год одиночества, что превратился совсем в другого человека, постаревшего и печального. Дома он носил черные носки, из-за чего производил впечатление человека нечистоплотного, но в то же время его было жалко. «Так недолго и заболеть. Выпивка, сигареты и одиночество сжигают его, и в результате он растает как свеча», – подумал Купидо, глядя внутрь холодильника, почти пустого. Там виднелся только нарезанный хлеб, что-то темное, похожее на холодную закуску, и дюжина банок пива. Полная противоположность ощущению силы, превосходства, чистоты и ухоженности, исходившему от Англады. Два таких разных человека, разделившие в течение какого-то времени жизнь и постель с одной и той же женщиной. Нелегко понять ее, как сказала Камила, хотя это противоречие могло объясняться желанием взять от жизни как можно больше, отведать все предлагаемые ею блюда, вкус которых, соединяясь, становится лишь острее за счет их непохожести, как у устриц с лимонным соком.
– Вы забыли меня о чем-то спросить? – спросил Арменголь глухим и сиплым от табака голосом. Он стоял с двумя банками пива в руках, так и не открыв их.
– Я пришел попросить вас кое о чем.
– Не думаю, что могу помочь, – ответил тот с недоверчивым и унылым лицом.
– У вас есть ключи от квартиры Глории?
– От ее дома?
– Да.
– Почему вы хотите это знать?
– Мне нужно туда попасть.
– Почему вы не попросите у Англады?
– Я уже не работаю на него.
Арменголь посмотрел на него с удивлением, но не решился спросить причину. Он щелчком открыл банки и вручил ему одну, не предлагая стакан, жестом, который выдавал не расположение, а лишь равнодушие и усталость.
– Было совершено другое убийство, очень похожее на первое, и он думает, что все это дело рук сумасшедшего. Что нет смысла продолжать тратить его деньги.
– А вы все еще думаете, что это кто-то из ее знакомых.
– Да, – ответил Купидо твердо.
– И продолжаете искать, хотя вам никто не платит?
– Да.
Арменголь скривил губы и покачал головой, словно в первый раз согласился с Англадой, желая, чтобы все это поскорее забылось.
– И что вы надеетесь найти у нее дома?
– Дневник.
Детектив заметил, как тот насторожился, и, хотя он научился не доверять выражению лица собеседника, искорки страха и ревности, появившиеся на нем, были слишком неожиданными и отчетливыми, чтобы сомневаться в их искренности.
– Вы знали о нем? – спросил Рикардо.
– Совсем забыл, но теперь, когда вы сказали, начинаю вспоминать, что Глория иногда говорила о дневнике. Думаю, она записывала туда все важное, что с ней случалось. Вы поэтому хотите?.. – Он замолк, словно вдруг осознал, что и его личная жизнь могла быть задета в этом дневнике, и, возможно, не самым элегантным образом. Что писала Глория о нем не в то, первое время, когда он ей еще нравился, когда она побуждала его рисовать, а он делился с ней своими мечтами, а в последние недели, когда в ней неожиданно появились нетерпение и скука, а всякое желание пропало?
– Да.
Арменголь недовольно покачал головой.
– Нет, у меня никогда не было ключей от ее дома. Но, даже будь они у меня, я бы вам их не дал, – заключил он упрямо и твердо.
Они молча смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Детектив, удивленный неожиданным сопротивлением этого человека, который отреагировал на угрозу разрушения последних редутов своего личного мира или гордости с энергией, которой сыщик не предвидел.
– Вы не имеете права влезать в ее интимную жизнь, – резко заявил Арменголь. Резинка черных носков впивалась в его тощие и белесые, почти безволосые икры.
– Я стремлюсь влезть в интимную жизнь не Глории, а ее убийцы.
– Этим вы ее не вернете, – ответил тот, потом встал и добавил: – Теперь уходите. Я не могу и не хочу помогать вам.
Детектив молча подчинился. Полный сомнений, он услышал, как захлопывается дверь за его спиной.
Галерея закрылась в девять часов, но снаружи Купидо увидел, что ключи висят в шкафчике и свет еще горит, освещая несколько пейзажей. Сыщик быстро окинул взглядом выставленные работы и подумал, что от них за версту пахнет коммерцией и что Глории бы это не понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Чтобы убить время, Купидо посидел в кафе, почитал газеты и прогулялся. В городе тоже стояла сушь. Сады и газоны были желтыми. Акации, раньше времени потерявшие листья, заострили свои колючки и пригнулись ближе к земле, чтобы задержать испарение драгоценной влаги.
В половине второго детектив снова направился к многоэтажке. На дверной звонок никто не отвечал, и он решил подождать в холле, усевшись в одно из широких кресел, стоявших в глубине. В четыре часа Англады все еще не было, но и ожидание не оказалось слишком скучным – Купидо наблюдал за людьми: вот спешит человек с портфелем «Самсонит», в двубортном костюме и ботинках «Янко»; проститутка, которую у двери уже ждет такси; ее клиенты, входящие с загадочным и недоверчивым выражением лица; девушка, возвращающаяся с пробежки; горничные, идущие наводить порядок в квартирах; опрятные и разодетые старики, не удивляющиеся уже ничему вокруг.
Купидо понял, что Англада не придет обедать домой, а поест в каком-нибудь ресторане быстрого обслуживания. И детектив тут же ощутил растущее чувство голода. У него был хороший аппетит, и он ел больше с тех пор, как бросил курить. Сыщик даже набрал около килограмма веса, но это было не страшно, потому что он всегда был худым, и лишний килограмм никто не заметит. В баре на другой стороне улицы, откуда он мог продолжать наблюдение за входной дверью, Рикардо попросил бутерброд с ветчиной и большой бокал пива. Затем выпил кофе и немного помедлил, прежде чем возвращаться в холл. Без четверти пять он уже снова сидел в кресле.
Наконец Купидо увидел, как Англада приближается с портфелем в руке. Детектив поспешно встал и поднялся по лестнице до второго этажа, прежде чем тот его заметил. Когда адвокат вышел из лифта, ища ключи от квартиры, он вдруг столкнулся с сыщиком – он ожидал его, прислонившись спиной к стене с усталым выражением лица, какое бывает у человека, который провел много времени на одном месте в одном положении.
– Вы здесь? – спросил адвокат, не скрывая удивления.
– Я хочу вас кое о чем попросить.
Англада недоверчиво посмотрел на него, как банкир посмотрел бы на попрошайку, подошедшего к нему на углу.
– Да? – сказал он, не делая попытки открыть дверь.
– Мы можем поговорить внутри?
Купидо увидел, что его просьба не пришлась Англаде по душе, но отказать тот не осмелился.
– Узнали что-то новое?
– Нет. Поэтому и приехал к вам. Ничего нового нет, но я все еще думаю, что в дневнике есть факты, которые могли бы прояснить некоторые вещи.
Англада вздохнул, поднял руки и положил их на спинку стула.
– Вы что, продолжаете расследование?
– Да.
– И кто вас теперь нанял? – спросил адвокат. В его глазах читалась ревность, заостренная временем, прошедшим со смерти Глории, и безрезультатностью всех его хлопот.
– Никто, – ответил детектив. Он не знал, как объяснить свое поведение доступно. Но сделал усилие, чтобы выглядеть убедительным. – Мне не удается забыть об этом деле. Кроме того, я не могу примириться с тем, что оно не разрешено.
– А я было подумал, что вы пришли просить у меня еще денег, – улыбнулся Англада. – Но тотчас же вспомнил вашу манеру работать, и мне уже не кажется странным, что вы хотите продолжать ее за свой счет. Вы не адвокат. Вы хороший детектив, но адвоката бы из вас не вышло.
Купидо не перебивал его. Для того, о чем он собирался попросить, ему нужно было, чтобы Англада находился в благодушном настроении.
– Лучше бы вы забыли обо всем этом раз и навсегда, – продолжал тот. – У меня больше причин, чем у вас, помнить Глорию, и каждый день я пытаюсь забыть ее. Ее убил какой-то маньяк. Последующие убийства подтверждают, что тут нет никаких личных мотивов.
– Мне бы хотелось снова поискать дневник, – сказал Купидо.
Англада отрицательно покачал головой:
– Пустая трата времени. Мы тщательно все обыскали, не пропустили ни щели. Дневника нет ни дома, ни в студии.
– Позвольте мне попытаться еще раз. Только один. Что вам стоит? Вы должны сделать это для нее, – сказал Рикардо. Он чувствовал себя почти нелепо, произнеся последние мелодраматические слова, но знал, что адвокату будет очень трудно что-либо им противопоставить.
– Вы откопали что-то новое? Почему вы так уверены, что дневник спрятан в доме?
– Нет, – соврал сыщик. Он уже не имел перед женихом Глории никаких обязательств.
– Я не могу дать вам ключи, – сказал Маркос, снова отрицательно качая головой, и добавил: – У меня их нет. Два дня назад мне пришло письмо из адвокатской конторы в Бреде. Написано по всем правилам, вежливым тоном, письмо от коллеги к коллеге. Эти странные родственники Глории, живущие там, уже начали оформлять документы на наследство. Кажется, они спешат. До того, как все не прояснится, никто не имеет права туда входить. Квартира и студия останутся закрытыми. Они у меня ключей не просили, но я сам отправил их с ответным письмом.
Он развел руками, словно показывая, что они пустые и чистые, ничего в них нет, но Купидо не знал, верить ли словам адвоката. Сделать дубликат ключей – проще простого. Он не представлял себе, чтобы Англада так спокойно отказался от того, чем владела Глория, – от каких-нибудь драгоценностей, картин, личных писем и общих вещей, которые наполняют совместную жизнь. Он посмотрел на стены квартиры: там хватало места для новых картин. Купидо почувствовал, что в убранстве жилья произошло какое-то изменение, но не понял какое. Та же расстановка мебели в гостиной, та же чистота на кухне, такое же рациональное использование пространства.
Он встал, и Англада проводил его до двери.
– Сообщите мне, если узнаете что-то еще.
– Конечно, – ответил детектив.
Квартира Арменголя была на полпути к галерее. Купидо не надеялся чего-либо добиться этим визитом, но ведь и потеряет немного; в любом случае стоит попытаться.
Он два раза нажал на звонок и прождал больше минуты. Внутри было тихо, поэтому Рикардо механически нажал кнопку еще раз, а потом повернулся, чтобы идти к лестнице, не слишком разочарованный. И тут услышал приглушенные шаги, приближавшиеся к двери. Он поднял голову к глазку, зная, что Арменголь сейчас на него смотрит, и подождал, пока тот откроет дверь. Он был одет в голубой махровый халат, слишком яркий для первых дней ноября, теплых и таких сухих; волосы всклокочены, будто он только что спал, хотя из глубины квартиры слышался говор телевизора.
– Проходите, – сказал Арменголь, делая шаг в сторону.
Детектив прошел в маленькую гостиную, из которой виднелась кухня в полтора метра шириной. Сорок или пятьдесят квадратных метров жилья – вот и все, что позволяло жалованье, после вычета из него в начале месяца установленной суммы на содержание двоих детей.
Квартира оставалась грязной и неубранной: какая-то одежда на спинке стула, две пустые бутылки из-под пива на столе, пепельницы, полные окурков, докуренных до самого фильтра; пол, казалось, не подметался вообще, и на мебели лежал слой пыли, накапливающейся из-за неаккуратности хозяина.
– Садитесь, – сказал Арменголь, показав свои желтые, как зерна кукурузы, зубы. – У меня есть пиво, хотите?
– Да, спасибо.
Пока тот открывал холодильник, Купидо наблюдал за ним сзади: халат явно давно не стирали; тапочки и черные носки, доходившие ему до икр, позволяли видеть полоску тощих белых ног, почти безволосых. Либо Глория перед тем, как отправиться с ним в постель, плохо его рассмотрела, либо он просто так опустился за этот год одиночества, что превратился совсем в другого человека, постаревшего и печального. Дома он носил черные носки, из-за чего производил впечатление человека нечистоплотного, но в то же время его было жалко. «Так недолго и заболеть. Выпивка, сигареты и одиночество сжигают его, и в результате он растает как свеча», – подумал Купидо, глядя внутрь холодильника, почти пустого. Там виднелся только нарезанный хлеб, что-то темное, похожее на холодную закуску, и дюжина банок пива. Полная противоположность ощущению силы, превосходства, чистоты и ухоженности, исходившему от Англады. Два таких разных человека, разделившие в течение какого-то времени жизнь и постель с одной и той же женщиной. Нелегко понять ее, как сказала Камила, хотя это противоречие могло объясняться желанием взять от жизни как можно больше, отведать все предлагаемые ею блюда, вкус которых, соединяясь, становится лишь острее за счет их непохожести, как у устриц с лимонным соком.
– Вы забыли меня о чем-то спросить? – спросил Арменголь глухим и сиплым от табака голосом. Он стоял с двумя банками пива в руках, так и не открыв их.
– Я пришел попросить вас кое о чем.
– Не думаю, что могу помочь, – ответил тот с недоверчивым и унылым лицом.
– У вас есть ключи от квартиры Глории?
– От ее дома?
– Да.
– Почему вы хотите это знать?
– Мне нужно туда попасть.
– Почему вы не попросите у Англады?
– Я уже не работаю на него.
Арменголь посмотрел на него с удивлением, но не решился спросить причину. Он щелчком открыл банки и вручил ему одну, не предлагая стакан, жестом, который выдавал не расположение, а лишь равнодушие и усталость.
– Было совершено другое убийство, очень похожее на первое, и он думает, что все это дело рук сумасшедшего. Что нет смысла продолжать тратить его деньги.
– А вы все еще думаете, что это кто-то из ее знакомых.
– Да, – ответил Купидо твердо.
– И продолжаете искать, хотя вам никто не платит?
– Да.
Арменголь скривил губы и покачал головой, словно в первый раз согласился с Англадой, желая, чтобы все это поскорее забылось.
– И что вы надеетесь найти у нее дома?
– Дневник.
Детектив заметил, как тот насторожился, и, хотя он научился не доверять выражению лица собеседника, искорки страха и ревности, появившиеся на нем, были слишком неожиданными и отчетливыми, чтобы сомневаться в их искренности.
– Вы знали о нем? – спросил Рикардо.
– Совсем забыл, но теперь, когда вы сказали, начинаю вспоминать, что Глория иногда говорила о дневнике. Думаю, она записывала туда все важное, что с ней случалось. Вы поэтому хотите?.. – Он замолк, словно вдруг осознал, что и его личная жизнь могла быть задета в этом дневнике, и, возможно, не самым элегантным образом. Что писала Глория о нем не в то, первое время, когда он ей еще нравился, когда она побуждала его рисовать, а он делился с ней своими мечтами, а в последние недели, когда в ней неожиданно появились нетерпение и скука, а всякое желание пропало?
– Да.
Арменголь недовольно покачал головой.
– Нет, у меня никогда не было ключей от ее дома. Но, даже будь они у меня, я бы вам их не дал, – заключил он упрямо и твердо.
Они молча смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Детектив, удивленный неожиданным сопротивлением этого человека, который отреагировал на угрозу разрушения последних редутов своего личного мира или гордости с энергией, которой сыщик не предвидел.
– Вы не имеете права влезать в ее интимную жизнь, – резко заявил Арменголь. Резинка черных носков впивалась в его тощие и белесые, почти безволосые икры.
– Я стремлюсь влезть в интимную жизнь не Глории, а ее убийцы.
– Этим вы ее не вернете, – ответил тот, потом встал и добавил: – Теперь уходите. Я не могу и не хочу помогать вам.
Детектив молча подчинился. Полный сомнений, он услышал, как захлопывается дверь за его спиной.
Галерея закрылась в девять часов, но снаружи Купидо увидел, что ключи висят в шкафчике и свет еще горит, освещая несколько пейзажей. Сыщик быстро окинул взглядом выставленные работы и подумал, что от них за версту пахнет коммерцией и что Глории бы это не понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46