– Ну что ж, – с легким вздохом сказала Мэри, – вот и славно.
Филип Даррант снова засмеялся, горько скривив губы.
– Ну, Полли, ты меня уморишь!
Это имя, которым называл Мэри Даррант только ее муж, до смешного не соответствовало ее монументальной наружности. Мэри взглянула на мужа с некоторым удивлением:
– И чем же я тебя так позабавила?
– Своим благостным тоном. Ни дать ни взять патронесса на благотворительном базаре, снисходительно взирающая на шедевры провинциального рукоделия.
– Но это действительно очень хорошо! – недоуменно проговорила Мэри. – А то ведь все считают, что в нашей семье убийца! Не станешь же ты утверждать, что тебя это совсем не задевало.
– Ну, не совсем в нашей.
– Какая разница! Вспомни, сколько было тревог, как неловко мы себя чувствовали! А все эти любопытные! Просто дрожат от нетерпения в ожидании сенсаций. Как я их ненавидела!
– Но держалась ты отменно. Бывало, как смеришь всех своим ледяным взглядом… Осаживала так, что им совестно становилось. Удивительно, как ты умеешь скрывать свои чувства.
– Мне было ужасно противно. Просто отвратительно. Но когда он умер, все кончилось. А теперь – теперь, я думаю, снова начнут ворошить прошлое. Так утомительно!
– Да, – задумчиво проговорил Филип Даррант. Он передернулся, по лицу едва заметно прошла гримаса боли. Мэри тотчас бросилась к нему:
– Что, снова спазмы? Подожди! Дай я поправлю подушку. Ну вот. Так удобнее?
– Тебе бы быть сиделкой.
– Ну уж нет! Не хочу ни за кем ухаживать. Только за тобой, – просто сказала она.
Какие глубокие чувства угадывались за этими скупыми словами!
Зазвонил телефон, Мэри подошла, сняла трубку.
– Алло… Да.., слушаю… А, это ты… Это Микки, – сказала она Филипу. – Да.., да, мы знаем. Папа звонил… Да, конечно… Да… Да… Раз юристы не сомневаются, говорит Филип, значит, так оно и есть… Но, Микки, честное слово, я не понимаю, отчего ты так нервничаешь… Не думай, не настолько уж я тупа… Микки, послушай, по-моему… Алло!.. Алло?.. Дал отбой… – Она в сердцах положила трубку. – Правда, Филип, я не могу понять Микки.
– Что он говорит?
– Ну, он очень взвинчен. Говорит, что я тупая, не представляю последствий. Говорит, теперь такое начнется… Но почему? Мне не понятно.
– Кажется, он струсил, – задумчиво проговорил Филип.
– Почему?
– Видишь ли, он прав. Последствия не заставят себя ждать.
Мэри немного встревожилась.
– В том смысле, что снова заговорят об этом деле? Конечно, я рада, что с Жако сняли обвинения, но ужасно, если опять начнутся пересуды.
– Не просто пересуды, а нечто посерьезнее.
Мэри вопросительно на него посмотрела.
– Полиция тоже вмешается.
– Полиция?! – удивилась Мэри. – С какой стати?
– А ты подумай, душечка.
Мэри подплыла к нему, села рядом.
– У них на руках снова оказывается нераскрытое преступление, понимаешь? – сказал Филип.
– Да не будут они суетиться – столько времени прошло!
– Боюсь, дорогая, ты выдаешь желаемое за действительное.
– Неужели они захотят ворошить прошлое? Они же показали себя полными идиотами, арестовав Жако.
– Они-то, может, и не хотят, но придется. Это их долг.
– Ох, Филип, надеюсь, ты ошибаешься. Поговорят-поговорят и угомонятся.
– И мы снова заживем спокойно, – насмешливо закончил Филип.
– А почему бы нет?
Он покачал головой:
– Не так все просто… Твой отец прав. Нам надо собраться и поговорить. И вызвать Маршалла. Тут он тоже прав.
– Ты хочешь.., ехать в «Солнечный мыс»?
– Да.
– Но это немыслимо.
– Почему?
– Потому что неосуществимо. Ты не можешь передвигаться и…
– Могу, – раздраженно возразил Филип. – Чувствую себя вполне бодрым, никакой слабости. Только ноги вот подвели. Я мог бы добраться до Тимбукту, мне бы подходящий транспорт.
– Нет, уверена, поездка в «Солнечный мыс» пойдет тебе во вред. Ворошить это ужасное дело…
– А мне-то что.
– И я себе не представляю, как можно оставить дом. Только и слышишь о кражах да грабежах, особенно по ночам.
– Попросим кого-нибудь присмотреть, пока нас не будет.
– Легко сказать! А кого просить-то?!
– Да хоть эту старушку, миссис.., ну как ее там.., которая каждый день сюда приходит. Хватит придумывать всякие отговорки, Полли. Просто ты сама не хочешь ехать, вот и все.
– Нет, я хочу.
– Поедем ненадолго, – примирительно сказал Филип. – Но ехать, по-моему, надо обязательно. В такой момент семья должна действовать сплоченно. Нужно договориться, как себя вести.

Колгари приехал в Драймут, остановился в гостинице, рано пообедал здесь же в ресторане и поднялся к себе в номер. Он никак не мог прийти в себя после визита в «Солнечный мыс». Он, конечно, понимал, что испытание ему предстоит тяжкое, и собрал всю свою силу воли, чтобы выдержать его достойно. Как он и предвидел, Аргайлам пришлось пережить мучительные минуты, они были потрясены. Но разве такой реакции он от них ожидал! Он бросился на кровать, закурил сигарету, снова и снова мысленно возвращаясь в «Солнечный мыс».
Перед ним, как живое, стояло лицо Эстер, каким он его запомнил, когда она его провожала. С каким презрением она отвергла его попытку заговорить о справедливости! Как она сказала? «Не столь важно, виновен ли он. Важно, что мы все невиновны». И еще: «Что вы с нами сделали? Неужели не понимаете?» Что же он такого сделал? Непостижимо.
А остальные? Эта женщина, которую они называют Кирсти… Почему Кирсти? Ведь это шотландское имя. А она не шотландка, а датчанка или, может быть, норвежка… Почему она так враждебно с ним разговаривала, будто он в чем-то виноват?
Лео Аргайл тоже какой-то странный – замкнутый, отрешенный. Естественная реакция, казалось бы: «Слава Богу, сын невиновен!» Так ничего подобного!
И эта девушка, секретарь Лео. Держалась дружелюбно, старалась помочь. Но тоже вела себя после его сообщения как-то странно. Артуру вспомнилось, как она опустилась на колени у кресла Лео Аргайла. Будто.., будто испытывала жалость к нему, хотела утешить. А в чем, собственно, утешить? В том, что его сын не убийца? И, конечно.., конечно, ощущение такое, что она для него не просто секретарь, пусть даже с многолетним стажем… Что все это значит? Почему они…
На столике у кровати зазвонил телефон. Артур снял трубку.
– Алло?
– Доктор Колгари? Тут вас спрашивают.
– Меня?
Артур был удивлен. Вроде бы он никому не говорил, что заночует в Драймуте.
– Кто?
Пауза, потом снова голос портье:
– Мистер Аргайл.
– О, передайте ему… – Артур Колгари чуть не сказал, что сейчас спустится в холл, но вдруг сообразил: если Лео Аргайл последовал за ним в Драймут и даже разыскал его гостиницу, значит, дело у него такое, которое неудобно обсуждать на людях.
– Пожалуйста, попросите его подняться ко мне в номер.
Артур встал с постели и принялся расхаживать туда-сюда, пока не раздался стук в дверь.
– Входите, мистер Аргайл… – сказал Артур, отворяя дверь. – Я… – Он осекся, увидев вошедшего. Это был не Лео Аргайл. Это был загорелый молодой человек с красивым, но недобрым лицом. Такие высокомерные желчные лица бывают у неудачников…
– Принимайте нежданного гостя, – проговорил молодой человек. – Думали, что это мой отец? Я Майкл Аргайл.
– Входите. – Артур затворил за ним дверь. – Как вы узнали, что я здесь? – спросил он, протягивая молодому человеку портсигар.
Майкл Аргайл взял сигарету и сказал с коротким неприятным смешком:
– Проще простого! Дай, думаю, обзвоню крупные гостиницы, может, вы ночуете в Драймуте. Попал со второго раза.
– Зачем вам понадобилось со мной встречаться?
– Хотел взглянуть, что вы за птица… – с расстановкой проговорил Майкл Аргайл.
Он окинул Колгари оценивающим взглядом: чуть сутулые плечи, седеющие волосы, тонкое нервное лицо.
– Стало быть, вы из тех героев, кто покоряет Антарктику. Вид у вас не слишком цветущий.
Артур Колгари едва заметно улыбнулся.
– Наружность порой обманчива, – сказал он. – Сил у меня достаточно. Ведь требуется не только физическое здоровье. Есть и другие, не менее важные качества: выносливость, терпение, специальные знания.
– Сколько вам лет? Сорок пять?
– Тридцать восемь.
– А выгладите старше.
– Да.., вероятно. – Внезапная печаль кольнула ему сердце, когда он смотрел на этого вызывающе молодого, сильного парня. – Зачем вам понадобилось видеть меня? – снова отрывисто спросил он.
Майкл Аргайл нахмурился:
– Неужели непонятно? Мне стало известно то, что вы сообщили. О моем покойном брате.
Колгари промолчал.
– Не поздновато ли для бедняги? – продолжил тогда Майкл Аргайл.
– Да. Слишком поздно.., для него, – тихо проговорил Артур Колгари.
– А почему скрывали? Что там еще за сотрясение какое-то? Что за бредни?
Колгари терпеливо все рассказал. К собственному удивлению, он обнаружил, что грубый, почти оскорбительный тон молодого человека придает ему уверенности. Этому юнцу, по крайней мере, не безразлично, что сталось с его братом.
– Значит, суть в том, что у Жако алиби. Вы уверены, что точно вспомнили время?
– Абсолютно уверен, – твердо сказал Артур Колгари.
– Но почему? Вы, ученые, – порядочные растяпы. Где, когда – обычно такие мелочи вас не волнуют.
Слова молодого человека позабавили Артура Колгари.
– Наверное, в вашем представлении ученый – эдакий рассеянный профессор изящной словесности, который надевает разные носки, забывает, какое сегодня число и где он находится? Мой юный друг, научная работа требует предельной точности в определении количественных и временных показателей, безошибочности расчетов. Уверяю вас, я не мог ошибиться. Я подобрал вашего брата примерно около семи и высадил его в Драймуте в тридцать пять минут восьмого.
– Может быть, ваши часы врали. Или врали часы, которые были у вас в машине.
– И те и другие показывали одно и то же время.
– Жако мог заморочить вам голову. На это он был мастер.
– Ничего подобного. Почему вы стараетесь внушить мне, что я ошибся? – проговорил Артур, начиная раздражаться. – Мне было нелегко убедить официальные власти, что они осудили невинного человека. Но этого я ожидал. Но никак не ожидал, что так трудно будет убедить его собственную семью.
– Значит, вы уже поняли это?
– Да, понял. И это, по-моему, весьма странно.
Микки бросил на него цепкий взгляд.
– Так, значит, вам никто не поверил?
– Да, мне так показалось…
– Вам не показалось. Именно так оно и есть. И если вдуматься, тут нет ничего странного.
– Почему? Ваша матушка убита, в ее смерти обвиняют вашего брата и сажают в тюрьму. И теперь выясняется, что он невиновен. Вы должны испытывать облегчение, благодарность. Это же ваш брат.
– Он мне не брат. А она – не мать.
– Как?
– Разве вам не сказали? Мы все приемные. Старшую «сестру» Мэри удочерили в Нью-Йорке. Остальных – во время войны. Моя, как вы выразились, «матушка» не могла иметь детей. Вот и создала себе эту очаровательную семейку. Мэри, я. Тина, Эстер, Жако. Прекрасный, удобный дом, беззаветная материнская любовь… Со временем она даже забыла, что мы ей не родные. Но с Жако ей здорово не повезло, хотя он тоже стал ее «дорогим сыночком».
– Я и не подозревал об этом.
– Поэтому нечего взывать к моим родственным чувствам – «ваша матушка», «ваш брат»! Жако был мерзавец!
– Но не убийца, – твердо сказал Артур. Микки кивнул.
– Значит, вы стоите на своем. Ладно, предположим, Жако ни при чем. Тогда кто ее убил? Вам и в голову не пришло подумать об этом… Подумайте хоть сейчас… Может, тогда поймете, что вы натворили.
Он круто повернулся и вышел.
Глава 4
– Я вам так признателен, мистер Маршалл, что вы согласились еще раз встретиться со мной, – говорил Артур извиняющимся тоном.
– Не стоит благодарности.
– Вам ведь известно, что я побывал в «Солнечном мысе», повидался с семьей Джека Аргайла?
– Да, конечно.
– Полагаю, вам было бы интересно узнать об этом подробнее?
– Весьма интересно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32