Прежде чем войти, она осмотрела бункеры, в которых стояли мусорные контейнеры лаборатории. Там были два промышленных стальных ящика для отходов, которые меняли с помощью подъемных кранов и возили на специальных грузовиках. Крышки оказались очень тяжелыми. Ким с трудом удалось приподнять одну из них. Она заглянула в ящик. Содержимое, судя по всему, было нетронутым.
У входной двери Ким заколебалась, раздумывая, какое оправдание может она придумать тому, что отрывает от работы гениальных исследователей. Она смогла сообразить только, что сейчас время ленча. Кроме того, она подняла свой боевой дух тем, что ей необходимо напомнить, чтобы не оставляли грязь на лестницах.
Ким прошла через приемную и вошла в лабораторный зал. Ее ожидал очередной сюрприз. В прошлый раз она попала на праздник, теперь же шел импровизированный митинг, на котором, видимо, обсуждалось нечто важное. Никакой праздничной атмосферы, никакого веселья, словно их никогда и не было. Обстановка была торжественной, как на похоронах.
— Мне очень жаль, что я прерываю ваше собрание, — сказала Ким.
— Все в порядке, — заявил Эдвард. — Ты что-то хочешь сказать?
Ким рассказала им о происшествии с мусорными ящиками и о визите полицейского. Потом спросила, не слышали ли они или не видели чего-то необычного сегодня ночью.
Все выжидательно посмотрели друг на друга. Потом дружно отрицательно покачали головами.
— Я сплю так крепко, что меня вряд ли разбудит даже землетрясение, — заявил Курт.
— Ты сам храпишь, как хорошее землетрясение, — пошутил Дэвид. — Но ты прав, я тоже сплю очень крепко.
Ким вгляделась в лица присутствующих. Сумрачное настроение, царившее здесь в тот момент, когда она появилась, начало потихоньку рассеиваться. Потом она передала им мнение полиции, что это проделки какого-то взбесившего зверя, скорее всего медведя, но что под этой маркой вполне могут резвиться дети. Она также добавила, что город охватило волнение, близкое к групповой истерии.
— Только в Салеме любое самое пустячное событие может быть раздуто сверх всякой меры, — произнес с усмешкой Эдвард. — Этот город никогда не оправится от шока тысяча шестьсот девяносто второго года.
— Некоторые опасения вполне оправданны, — возразила Ким. — Дело сегодня утром приняло очень дурной оборот. Совсем недалеко отсюда был найден объеденный труп мужчины.
Глория побледнела как полотно.
— Это выглядит как чудовищный гротеск! — воскликнула она.
— Они установили, как именно умер этот человек? — спросил Эдвард.
— Нет, не установили, — ответила Ким. — Они послали тело в Бостон на судебно-медицинскую экспертизу. Вопрос заключается в том, умер ли он до того, как животное обгрызло его останки, или он скончался от укусов.
— В первом случае животное повинно только в трупоедстве, — констатировал Эдвард.
— Конечно, — согласилась Ким. — Но я посчитала своим долгом предупредить вас. Я знаю, что вы возвращаетесь в замок в очень поздние часы. Может быть, стоит ездить даже короткое расстояние до замка на автомобиле, пока не уляжется суматоха. И остерегайтесь групп подростков, а также бешеных животных.
— Спасибо за предупреждение, — сказал Эдвард.
— И еще одно, — добавила Ким. Она с трудом заставила себя это сказать. — В замке возникла небольшая проблема. Все входы во флигели и лестницы заляпаны грязью. Я очень прошу вас вытирать ноги.
— Нам очень стыдно, и мы просим прощения, — проговорил Франсуа. — Мы возвращаемся затемно и уходим до рассвета. Но впредь мы будем аккуратнее.
— Я в этом уверена, — заверила Ким. — Вот и все, о чем я хотела с вами поговорить. Простите еще раз, что побеспокоила.
— Ничего страшного, — ответил за всех Эдвард. Он проводил ее до выхода. — Ты тоже будь осторожна, — напутствовал он ее. — И следи за Шебой.
Проводив Ким, Эдвард вернулся к своим сотрудникам. Он по очереди посмотрел им в глаза, вид у всех был крайне озабоченный.
— Погибший человек все меняет, — произнесла Глория.
— Я согласна, — поддержала ее Элеонор. Несколько минут стояла напряженная тишина. Все обдумывали сложившееся положение. Наконец заговорил Дэвид:
— Думаю, мы столкнулись с фактами, которые заставляют нас предположить, что за некоторые происшествия в округе несем ответственность мы.
— Я все-таки думаю, сама эта идея совершенно абсурдна, — возразил Эдвард. — Она не выдерживает разумной критики.
— А как тогда объяснить то, что произошло с моей рубашкой? — спросил Курт. Он достал из шкафа футболку, которую засунул туда, когда неожиданно появилась Ким.
Рубашка была разорвана и покрыта пятнами. — Я сделал анализ пятен, — сообщил Курт. — Это кровь.
— Но это же твоя кровь, — проговорил Эдвард.
— Правильно, но все же, — настаивал Курт, — как это произошло? Я хочу сказать, что ничего не помню.
— Очень трудно также объяснить, откуда у нас на теле появляются порезы, ссадины и синяки, которые мы обнаруживаем, просыпаясь по утрам, — добавил Франсуа. — У меня в спальне весь пол усеян какими-то палками, сучьями и листьями.
— Видимо, мы сомнамбулы или кто-то в этом роде, — заключил Дэвид. — Я понимаю, что нам не хочется признаваться в этом даже самим себе.
— Ну, положим, я не сомнамбула, — заявил Эдвард. Он гневно взглянул на своих собеседников. — Я не вполне уверен, что это не изощренная шутка кого-то из вас. После того, что вы тут вытворяли…
— Это не шутка, — возразил Курт, сворачивая свою рваную рубашку.
— Мы не наблюдали ничего подобного у экспериментальных животных, получающих препарат. Мы даже не могли предположить по их поведению, что возможна такая сомнамбулическая реакция, — воинственно заявил Эдвард. — Все, что вы говорите, не имеет научного смысла. Должны были быть какие-то признаки. Именно для этого и выполняются опыты на животных.
— Я согласна, — поддержала его Элеонор. — Я не нахожу в своей комнате никакой грязи, и на мне нет порезов, ссадин или синяков.
— Я не страдаю галлюцинациями, однако у меня на теле есть и ссадины, и порезы, — сказал Дэвид. Он поднял руки и показал повреждения на коже кистей. — Курт правильно говорит, это не шутки.
— У меня тоже нет порезов, но я каждое утро просыпаюсь с грязными руками, — подлила масла в огонь Глория. — А что творится с моими ногтями! Они все поломаны.
— Что-то здесь не так, несмотря на благоприятные результаты опытов на животных, — настаивал Дэвид. — Я понимаю, что никто не захочет признать очевидное, но я смогу! Это результат приема «ультра».
На щеках Эдварда обозначились желваки, руки сжались в кулаки.
— Мне самому потребовалось целых два дня, чтобы признаться себе, что со мной происходит что-то неладное, — продолжил Дэвид. — Но теперь мне совершенно ясно: по ночам я гуляю по улице, а утром ничего об этом не помню. Я не помню, что я делал, и что со мной происходило, я только вижу, что, просыпаясь по утрам, я весь покрыт грязью. Уверяю вас, со мной в жизни никогда ничего подобного не случалось.
— Ты хочешь сказать, что это вовсе не животное терроризирует всю округу? — робко поинтересовалась Глория.
— Будьте взрослыми людьми, — жалобно произнес Эдвард. — Не давайте разыгрываться своему воображению.
— Я хочу сказать только, что по ночам я где-то брожу, а утром совершенно не помню, что я делал и где был.
Всю группу захлестнула волна страха. До исследователей дошла неприятная реальность сложившегося положения. Однако сразу стало заметно, что среди сотрудников произошел раскол. Эдвард и Элеонор больше опасались за судьбу нового лекарства, другие члены группы — за свое здоровье.
— Нам надо трезво обдумать создавшееся положение, — заключил Эдвард.
— Несомненно, — согласился Дэвид.
— Лекарство показало себя с наилучшей стороны, — продолжал Эдвард. — Мы прекрасно отреагировали на его прием, мы не можем сказать ничего плохого о его воздействии на нас. Мы можем твердо утверждать, что это соединение является естественным веществом или очень близко по структуре к таковому. Видимо, оно исходно присутствует в ткани головного мозга. Обезьяны не проявили ни малейшей склонности к сомнамбулизму во время приема препарата. Лично мне очень нравится мое самочувствие с тех пор, как я стал получать «ультра».
Все немедленно согласились с этим.
— Больше того, я искренне думаю, что именно благодаря «ультра» мы сохранили способность логично рассуждать, несмотря на тяжелую ситуацию, — продолжал Эдвард.
— Возможно, ты прав, — согласилась Глория. — Всего несколько минут назад я была просто вне себя от беспокойства, а теперь настолько взяла себя в руки, что способна спокойно оценить положение.
— Об этом-то я и говорю, — обрадовался Эдвард. — Это совершенно фантастическое лекарство.
— Однако проблема остается, — настаивал Дэвид. — Если мы действительно начали страдать сомнамбулизмом, это означает, что у лекарства есть побочное действие, которого мы, возможно, не могли предвидеть. Во всяком случае, препарат оказывает на наш мозг совершенно уникальное воздействие.
— Я сейчас принесу сделанные мной радиоавтографы головного мозга, — предложил Франсуа. Он спустился в свое уединенное помещение и, быстро вернувшись, разложил на столе сканограммы мозга обезьян, которые получали меченный радиоактивными изотопами «ультра», — Хочу показать всем вам то, что мне удалось обнаружить сегодня утром. У меня еще не было времени хорошенько обдумать полученные результаты, и, наверное, я бы ничего не заметил, если бы компьютер не нарисовал такую вот картину на основе цифровых данных. Если внимательно присмотреться к этим изображениям, то можно заметить, что до определенного момента концентрация «ультра» в заднем и среднем мозге, а также в лимбической системе медленно возрастает по мере продолжения введения препарата. Но по достижении определенного уровня концентрация начинает резко возрастать, зависимость теряет линейный характер.
Все склонились над фотографиями.
— Может быть, перегиб кривой наблюдается в том месте, где концентрация «ультра», став критической, блокирует ферментативную систему, которая метаболизирует препарат, — предположила Глория.
— Думаю, что ты права, — согласился с ней Франсуа.
— Все это означает, что нам надо посмотреть ключи к таблице, где зашифрованы дозы, которые получает каждый из нас, — решила Глория.
Все посмотрели на Эдварда.
— Это звучит разумно, — согласился тот.
Он подошел к своему столу, отпер ящик и достал оттуда маленький ящичек, в котором находились карточки с закодированными номерами доз.
Сразу стало ясно, что наибольшую дозу получает Курт, на втором месте после него находится Дэвид. На другом конце шкалы находились получавшие самые низкие дозы Элеонор и Эдвард.
После долгой дискуссии, в ходе которой каждый приводил свои «за» и «против», им удалось прийти к рациональному объяснению того, что произошло. Исследователи сделали вывод, что, достигнув определенной концентрации в головном мозге, «ультра» блокирует нормальный обмен се-ротонина в ткани мозга и вызывает снижение его концентрации, что и служит причиной нарушения фазовой структуры сна и выгоняет их по ночам на улицу.
Глория предположила, что, когда концентрация «ультра» становится еще выше, то есть когда кривая накопления лекарства резко устремляется вверх, оно начинает блокировать передачу импульсации с нижележащих, рептилианских отделов головного мозга на вышележащие, так сказать, человеческие отделы. Сон, как и другие вегетативные функции, регулируется у человека этим низшим мозгом пресмыкающихся, где в наибольшей степени происходит накопление «ультра».
Несколько минут группа обдумывала эту гипотезу. Несмотря на то, что эмоциональная атмосфера несколько улучшилась, высказанная возможность снова вызвала у ученых тревогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70