Милицейские машины понемногу разъезжались, увезя с места взрыва все,
что их заинтересовало, и уже два хмурых слесаря, вызванных директором,
нетерпеливо посматривали на милиционеров у порога, - дескать, хватит щепки
собирать, пора и дверь ремонтировать.
Прямо в проеме двери на стремянке стоял молодой человек в потертых
джинсах и сером свитере: он рассматривал какую-то козявку на потолке.
Сергей сообразил, что это остатки поврежденной взрывом фотокамеры, и что
скорее всего банк фотографировал всех входящих.
Сергей протиснулся вдоль стремянки и вошел внутрь.
Пять или шесть ступенек покрытой ковром лестницы вели в широкий холл.
Наверху лестницы стоял стол для охраны, два стула и шикарный кожаный
диван, на котором, вероятно, располагались посетители в ожидании
пропусков. Сейчас на диване сидел охранник банка. По случаю ночной смены
он выглядел не очень презентабельно, - в старых тренировочных штанах и
фуфайке с надписью "Motorola-90". Рядом с охранником сидел один из
оперативников. Сергей поманил охранника пальцем и завел в первый
попавшийся кабинет с глухо задернутыми шторами и молчащими компьютерами на
белых столах.
Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки
банку с пивом и показал охраннику.
- Видишь? - сказал Тихомиров.
- Ну, пиво.
- Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у
крыльца.
- Ничего я не видел, - сказал охранник.
- Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?
- Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот,
из посольской будки, смотрит.
- А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как
остановилась машина?
- Я пошел открывать, - во, задницей о стол ушибло.
- Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?
- Не-а.
- А я вот кое-что слышал.
Охранник исподлобья уставился на мента.
- Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.
- Ну?
- А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься
самовольно от вверенной тебе территории, - что он с тобой сделает?
Тихомиров схватил охранника за шиворот.
- Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое
понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя
в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в
изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.
Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.
- Я правда ничего не видел, - закричал охранник, - сдохну, если вру!
- Когда ты вернулся в банк?
- В 4:30.
- Стояла эта банка у подъезда?
- Не.
- А если бы стояла, ты бы поднял?
- Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, - одно слово.
- Кто обычно первым приезжает в банк?
- Директор. Шакуров.
- С охраной?
- С водителем. Плевал он на охрану. У него Сазан есть.
Подумал и добавил:
- Теперь, наверно, будет ездить с охраной.
- А если бы Шакуров приехал первый, он что, стал бы трогать эту
банку?
- Ну, а если б водитель поднял, а Шакуров бы рядом стоял, - сказал
неуверенно охранник, - какая разница?
Разница вообще-то была небольшая.
- А может, и не стали бы ее трогать, - задумчиво сказал охранник, -
может, Сазана бы позвали.

После этого содержательного разговора Сергей поднялся на второй этаж
по белой, как лист финской бумаги, лестнице, и прошел через пустой еще
предбанник в кабинет Шакурова.
Кабинет был невелик - с пластиковыми столами и белыми пупырчатыми
стенами. На стенах висели картины, сильно напоминающие изображение в
телевизоре со сбитой настройкой. Из-за шкафа в закутке выглядывало рыло
ксерокса, а сбоку от директора стоял открытый, но не включенный ноутбук.
Шакуров пил кофе и говорил по телефону. Речь шла о некоем разрешении
антимонопольного комитета на приобретение более тридцати процентов акций
какой-то компании. Компания производила мягкие игрушки по японской
лицензии. Банкир говорил вполне связно. Лицо его было цвета парадной
лестницы. Перед Шакуровым лежала бумага с печатью и подписью, и
непотушенная сигарета "Кент" уже выжгла на бумаге основательную дырку.
Шакуров сигареты не замечал.
Кончив говорить, банкир досадливо отставил чашку с кофе, махнул рукой
и, поднявшись, пересек комнату. Он забрался за ксерокс, достал початую
бутылку светло-коричневого коньяка и два пластмассовых стаканчика. Один
стаканчик он выпил сам, другой протянул милиционеру:
- Вот, - сказал банкир, - праздновали вчера. Держите.
- На работе не пью.
- Ах да. Конечно, для вас это работа, а для меня, знаете, не совсем
обычное происшествие.
- Это как сказать. По-моему, деловым людям уже пора привыкнуть к
таким вещам. Это уже часть их работы. Два месяца назад на Пятницкой был,
например, очень похожий взрыв. Концерн "Таира".
Тут банкир наконец заметил сигарету и с досадой ее раздавил. Потом
вынул новую, зажег, спохватился и предложил пачку Сергею. Сергей сигарету
взял.
Банкир курил нервно, часто стряхивая пепел, и в конце концов опять
раздавил сигарету и принялся за коньяк. Это был довольно красивый молодой
человек с круглым, как лист лопуха, лицом, припухлыми чувственными губами
и неожиданно твердым подбородком. Костюм его был безукоризненно свеж: еще
на улице, когда банкира водили к трупу, Сергей заметил, что тот очень
старался не испачкаться о своего изодранного бухгалтера. И не испачкался.
Сергей сел в удобное вертящееся кресло, располагавшееся напротив
директорского стола, положил ногу на ногу и спросил:
- Вы подозреваете кого-нибудь в устройстве этого взрыва?
- Ума не приложу.
- Вы получали в последнее время угрозы, предупреждения? С вас
требовали денег?
- Нет.
- Сколько вы платите Сазану? Тридцать процентов? Пятнадцать?
- Какому Сазану?
- Вашему приятелю, который приезжал только что.
- Я? - в голосе Александра Шакурова зазвенела насмешка. - Помилуйте,
с чего вы взяли? Я честный российский предприниматель и плачу семьдесят
процентов налогов. Если я буду платить еще целых тридцать процентов
бандитам, мне не на что будет давать взятки, которые я раздаю ежедневно,
из любви к трудящейся бюрократии, как говорят аналитики из пивнушек.
Сергей сильно сомневался, что банкир платит семьдесят процентов, но
решил не заострять на этом внимания и спросил:
- И отчего же Сазан принимает в вас такое горячее участие?
- Помилуйте, - сказал банкир, - мы старые приятели. Сидели за одной
партой и учились в одном МАДИ.
- Значит, - с насмешкой спросил милиционер, - между вашей фирмой и
вашим приятелем царят не обычные деловые отношения. А, скажем так, близкие
и сердечные связи. И Сазан посвящен в дела фирмы куда лучше, чем это
водится с обычными рекетирами, - а вы - вы, может быть, лучше посвящены в
его дела?
Банкир встревожился.
- Я вовсе не это хотел сказать.
- Вы никогда ничего не платили Валерию Нестеренко?
- Фирма Валерия несколько раз осуществляла аудиторскую проверку нашей
компании. Могу вас заверить, что это делалось на самом высоком уровне. У
Валерия работают первоклассные специалисты, и мы платили им
соответственно.
- И когда же была последняя проверка?
- Месяц назад.
- Надеюсь, ее результаты никак не отразились на вашей сердечной
дружбе с Нестеренко?
- Не понимаю, о чем вы.
- О том, что если бы вы попытались скрыть от Сазана часть доходов
банка, и первоклассные аудиторы Сазана обнаружили бы это, вам бы сильно
влетело.
- Не влетело же, - тупо сказал банкир.
Сергей усмехнулся. Рука банкира задрожала, и он опрокинул
пластмассовый стаканчик.
- Не поите коньяком компьютер, - сказал Сергей.
Банкир махнул рукой.
- А скажите, Александр Ефимович, кто бы, в случае вашей смерти, сидел
бы сейчас за этим столом?
- Вероятно, мой заместитель - Лещенко.
- Он давно у вас?
- Недели три.
- Тоже приятель Сазана?
Банкир молчал.
- Или, может быть, он отбывал срок вместе с Сазаном?
По страшно побелевшему лицу банкира Сергей вдруг понял, что угодил в
точку. Сергей укоризненно покачал головой и сказал:
- Как же так, Александр Ефимович! Месяц назад Сазан перетряхивает
вашу фирму, через неделю навязывает своего человека, сегодня у подъезда
взрывается бомба, - и вы бежите за Сазаном, как гусенок за мамой?
Хорошенькая секретарша просунула головку за дверь и спросила:
- Мюльхаймер просит подтвердить, придете ли вы сегодня на ужин?
- Да, - сказал банкир.
Секретарша затворила дверь. Банкир задумчиво глядел на милиционера.
Было заметно, что он впервые заподозрил, что перед ним человек, а не
диктофон. Было также ясно, что он не расположен беседовать ни с человеком,
ни с диктофоном.
- Значит, - сказал Сергей, - угроз вы не получали и разногласий с
Сазаном не имели?
- Нет.
- Происшедшее очень потрясло вас?
- Конечно. Ведь обычно первым являлся сюда я.
- Что вас задержало сегодня?
- Пробка. Пробка на Киевском шоссе, километрах в двух от окружной.
- В чем было дело?
- Ремонтировали мост через окружную. Они сгоняли машины через съезд
на окружную, а потом милиционер разводил потоки.
- И когда начался ремонт?
- Сегодня. Я ничего о нем не знал. Я сидел в машине и злился, как еж
в бутылке.
- Вы часто ездите по Киевскому шоссе?
- Да, я построил дом в Соколове.
- Вы осмотрительный и методичный человек. Неужели вы или ваша охрана
не видели щитов, предупреждающих о начале ремонта?
- Что вы хотите сказать?
- Посудите сами, Александр Ефимович. Когда у дверей банкиров
взрываются бомбы, они обычно имеют достаточно точное представление, кто
подложил эти бомбы. Вы утверждаете, что происшедшее явилось для вас
большой неожиданностью. Я вам верю. Почему? Потому, что, если бы вам
кто-нибудь угрожал, дело бы решилось не бомбой, а перестрелкой между
угрожавшим и людьми вашего дорогого, то есть дорогостоящего друга по
кличке Сазан. Примем как рабочую гипотезу ваше же утверждение о том, что
вам никто не угрожал. В таком случае остается только две правдоподобных
версии. Первая: был убит именно тот человек, которого хотели убить. В
таком случае пробка на дороге - это всего лишь попытка обеспечить себе
алиби, не очень, впрочем, основательное. Ведь пробка была вызвана не
аварией, а ремонтом. А предупреждения о ремонте вы или ваши охранники
должны были заметить заранее. Но это всего лишь предположение. И, если оно
несправедливо, остается вторая версия. Вы сами сказал мне, что Валерий
Нестеренко - ваш школьный приятель и что в вашей фирме он значит очень
многое. На ключевых постах вашей фирмы - люди, рекомендованные
Нестеренкой. Это значит, что в случае вашей смерти Нестеренко получил бы
полный контроль над фирмой.
Банкир побелел еще больше.
- Вот такие две версии первым делом приходят на ум. Какая из них вам
кажется правильной?
Банкир молчал, и глаза его от тоски были большие, как блюдца.
- Я понимаю, Александр Ефимович, - вам кажется, будто Сазан сделает
исключение для своего школьного приятеля. Вы ошибаетесь: сазаны не делают
исключений. Я понимаю, что все охранники вашей фирмы - от Сазана, и вам
страшно думать, что бомбу подложил, вероятно, один из людей, который
сейчас караулит у входа.
Банкир молчал.
- Кстати, у вас над дверью висела телекамера. Как я понял, вы делаете
снимки всех посетителей банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33