Нелл раскрыла газету, чтобы прочитать там продолжение статьи. «Всех, кто видел что-либо подозрительное в районе Спиталфилда, Уайтчепел или Олдгейт вчера утром или в ночь с воскресенья на понедельник, просим связаться с полицией…» Нелл записала номер телефона на внутренней стороне запястья. Статья на четвертой странице была озаглавлена «Темный мир Хогарта»; она сопровождалась фотографиями того, что нарисовал убийца на стене церкви.
Нелл и сама удивилась тому, что сохранила спокойствие. Она вдруг поняла, что на протяжении всех предыдущих лет очень хотела снова поговорить с полицией. Когда общаешься с психологами, то постепенно возникает ощущение, что все происходило только у тебя в голове. Однако единственное, что на самом деле заботило девушку, это поймают ли убийцу. Полиция в Плимуте долго допрашивала ее, но Нелл ничем не могла им помочь, и уж конечно, ей никто не рассказывал о ходе следствия. Газеты один раз написали о той истории, но потом все о ней забыли – кроме психолога, работавшего с Нелл, так что все это стало ее личной проблемой, продуктом ее воображения, а не фактом реального мира. Может быть, между этими убийствами и нет никакой связи. С чего это она решила, что ей следует непременно позвонить? Возможно, полиция не проявит никакого интереса к ее истории. Однако неожиданное спокойствие очень много значило для Нелл. Она всегда знала, что это произойдет снова, и хуже всего было то, что она и понятия не имела, где и когда.
Глава 22
Во вторник утром в участке Вайн-стрит царил полнейший хаос. Часть сотрудников временно переселили в общий кабинет следователей в Спиталфилде, но Макриди принял решение, что базовый офис останется на привычном месте, откуда суперинтендант и раздавал приказы направо и налево, а также в центр. Брайони не знала, где ей положено находиться, поэтому ждала подходящей возможности перехватить Макриди и кое-что у него уточнить.
В десять часов, заметив, что стенографистка выходит из его кабинета, инспектор Уильямс постучала в дверь.
– Я занят, – тут же отозвался босс. – Кто там?
– Это я, сэр.
Дверь распахнулась, и Макриди появился на пороге – без пиджака, и с таким суровым выражением лица, от которого у Брайони всегда пробегал холодок по спине.
– Вам лучше? Заходите. Садитесь.
Он резко захлопнул дверь, пропустив ее вперед.
– Мне кое-что нужно уточнить, сэр.
– Да, пожалуйста. Мне очень жаль, что вы оказались в подобной ситуации, Уильямс. Пожалуй, это не подходящее дело для молодой женщины. Но кто же мог заранее это предвидеть? Вот что, я решил, что будет гораздо лучше, если вы займетесь каким-нибудь другим расследованием, где ваши блестящие способности можно будет использовать полнее…
– Нет.
– Простите?
– Сэр, я, конечно, новичок, но работаю не менее усердно, чем остальные. Я уже обнаружила несколько перспективных нитей и найду еще. Но я чувствую, что меня постоянно исключают из игры и отодвигают в сторону.
– Напротив, Уильямс. Мы совершенно напрасно взяли вас с собой вчера, для вас это явно оказалось слишком сильным впечатлением.
– Как вы можете судить за других, сэр? Мне стало плохо, ну и что тут такого. И позвольте вам заметить, что если бы вы или Латем не были со мной так грубы и не разворачивались бы ко мне все время спиной, возможно, это не стало бы для вас таким шоком.
Макриди выглядел озадаченным.
Оба немного помолчали, и в это время кто-то постучал в дверь.
– Я занят! – рявкнул Макриди, и шаги потихоньку удалились. Суперинтендант приподнял бровь и искоса посмотрел на Брайони.
– Это еще вопрос, кто из нас грубиян, инспектор Уильямс. Ну и ну! У вас есть еще какие-то претензии?
– Нет, сэр. А теперь, что касается расследования. Мне необходим ордер для изучения документов в Ученом Совете колледжа. Я убеждена, что Грег Кендрик видел тогда именно Мэтью Квина, но чтобы проверить это предположение, мне нужно ваше письменное разрешение на проведение дополнительного расследования.
Снова повисла пауза.
– Вообще-то предоставление излишней инициативы младшему члену команды в серьезном деле противоречит моим правилам, – заговорил наконец Макриди. – Но я позволю вам разрабатывать это направление при условии, что вы будете ежедневно докладывать мне о достигнутых результатах. Однако если ваше стремление к независимости превысит разумные пределы, вас отстранят от дела без лишних слов. Это ясно?
– Да, сэр.
– И вот еще что. Помимо этого вы будете заниматься только опросами свидетелей в соответствии со списком, полученным от меня или инспектора Пелгрейва. Вы не будете больше посещать место преступления. Это тоже ясно?
Брайони на минуту задумалась.
– Это ясно, инспектор Уильямс?
– Да, сэр.
Она встала, чтобы уйти.
– Да, совсем забыл спросить. Как вы себя чувствуете?
– Благодарю вас, сэр. Прекрасно.
– Мне и правда очень жаль, что так получилось. Приношу извинения от своего имени и от имени Латема.
До самого вечера Брайони вновь и вновь прокручивала в голове весь этот разговор, испытывая поочередно приступы раздражения и возмущения. В середине дня, вернувшись из Уайтчепел, Пелгрейв вручил ей ордер, но сопроводил это ледяным молчанием.
Документы за предыдущие десять лет хранились в колледже в здании Ученого Совета, в похожей на пещеру комнате на восьмом этаже, заполненной длинными рядами металлических стеллажей. Совершенно потерявшись среди огромного количества коричневато-бурых папок, расставленных по непонятному ей принципу, Брайони попыталась обратиться за помощью к сотрудникам, но, похоже, никто из них толком не знал всю структуру хранения документов. Пообщавшись около часа с приветливой, но не слишком сообразительной секретаршей, которая работала здесь временно и делала все в два раза дольше, чем сама Брайони, инспектор пришла к выводу, что папки расставлены не в хронологическом или алфавитном порядке. Поэтому она решила начать поиски с одного конца стеллажа и просто двигаться вдоль него, пока не удастся уловить закономерность.
В конце концов, именно этого и хотел Макриди, подумала Брайони: сделать из нее блистательного клерка, специалиста по архивам. Она сняла с полки кипу папок, положила ее на стол-козлы и начала бегло просматривать первый лист в каждой папке. Еще час ушел на то, чтобы понять: документы были рассортированы по годам и расставлены по цифровой кодировке, согласно универсальной системе идентификации, так что если она хотела найти личное дело Квина, следовало сперва определить его индивидуальный номер. Результаты экзаменов были расставлены по предметам и также структурированы по номерам, но поскольку студенты не всегда получали степени в тот год, который формально был для этого отведен, последовательность номеров могла быть сдвинута в пределах двух-трех лет. Если повезет, в личном деле Квина должна сохраниться его фотография.
Еще два с половиной часа Брайони посвятила поиску папок с результатами экзаменов по анатомии за 1967 год, а затем отыскала учетный листок Мэтью Квина, хранившийся в отдельной папке, поскольку ему не была присвоена степень. Слово «Исключен» было написано от руки – крупно, поперек колонки, где должны были стоять результаты экзамена, но ни комментариев, ни каких-либо подробностей в деле не было. Чтобы найти докладную записку старшего преподавателя, понадобится еще один день. Хорошо, что теперь, по крайней мере, она знала идентификационный номер Квина.
Большинство студентов-медиков учились в колледже четыре года, но Брайони начала с личных дел тех, кто поступил в 1963 году, снимая их с полки по двенадцать папок за один прием – больше просто не помещалось на скромном столике. Как раз, когда она стала набирать скорость и уверенность, в поле зрения замаячила секретарша.
– Я ухожу, – сказала она. – Уже половина шестого. Вы хотите задержаться дольше?
– А можно?
– Если вы останетесь после шести, то свяжитесь со службой безопасности, они в это время ставят помещения на охрану. И еще вам придется вызвать одного из охранников, чтобы он показал вам, как выйти из здания. Лифты тоже будут отключены – говорят, это правило противопожарной безопасности, – так что вам придется спускаться по черной лестнице.
«Кошмар, – подумала Брайони. – Такие сложности! Ну, что же, завтра будет новый день».
И вот что, пожалуй, на обратном пути надо бы заглянуть на Вайн-стрит, узнать все новости.
Когда инспектор Уильямс прибыла в офис, там уже все было готово к шестичасовому совещанию у Макриди. Фотографии с места убийства в Гришем-колледже перенесены на заднюю стену, вместо них появилась большая карта Спиталфилда, на которой отмечены места двух новых убийств, а рядом развешаны новые фотографии.
Конечно, Брайони следовало сообразить, что совещание непременно состоится. Но почему ей никто не сказал об этом? И тут до нее дошло: должно быть, несмотря на все разговоры и обещания, ее все-таки исключили из группы, работающей по делу, а ордер на изучение документов Ученого Совета был всего лишь подачкой, способом занять ее чем-нибудь бесполезным и убрать с глаз долой. Теперь придется пройти через унижение присутствия на совещании – сидеть у дальней стены, зажатой со всех сторон младшими офицерами, которых только сегодня подключили к технической работе. И это в то время как Пелгрейв и Латем стоят рядом с Макриди у стола, развернувшись лицом к остальным.
– Думаю, всем известно, – начал Макриди, – что я предпочитаю сводить состав группы к минимуму. Однако сегодня мне пришлось подключить новых сотрудников, потому что данное расследование быстро развивается в нескольких направлениях, и если мы хотим не потерять темп, то должны работать в тесном сотрудничестве, изучая одновременно три разных района города.
Впрочем, вчерашние убийства являются объектом наиболее пристального внимания. Во-первых, время. Предварительные результаты аутопсии показывают, что преподобного Барроуса убили самое раннее в пять тридцать утра, когда еще было темно. Однако Барроус не взял с собой фонарь, а тропинка от его дома до церкви не освещена. Принимая все это в расчет, можно предположить, что более вероятное время смерти – между шестью тридцатью и семью тридцатью утра.
Телефонный звонок с информацией для Кэролайн Стэйнес поступил в редакцию «Ивнинг стандард» в восемь сорок пять, то есть в то время, раньше которого она просто не могла появиться на работе. В восемь сорок пять ее там еще не было. Когда, двадцатью минутами позже, мисс Стэйнес пришла, ей передали записку мистера Леонарда Мейера, ее непосредственного начальника, с указанием взять такси. Известно, что именно позвонивший особо указал, что мисс Стэйнес следует взять такси, поскольку в таком случае она доберется в два раза быстрее, и предложил оплатить ее поездку. Это не совсем обычная практика, но мистер Мейер ничего не заподозрил. Очень жаль, потому что существует большая вероятность того, что жертву завлекли на место убийства именно с помощью такси.
Около часа назад мы нашли такси, которое угнали на Апполд-стрит, позади вестибюля станции метро «Ливерпуль-стрит». Водителя – мистера Эдварда Гордона – попросту вырубили. Его тоже допросили, но таксист не смог дать описание нападавшего, который приблизился со спины, когда он возвращался из туалета на заправке, на углу Апполд-стрит и Сан-стрит.
Макриди развернул вторую, тоже очень большую карту рядом с той, на которой были отмечены места убийств, и деревянной указкой показал нужный перекресток.
– Сотрудник заправки, который наполнял бак машины мистера Гордона, клянется, что ничего не видел. Туалет расположен с противоположной стороны здания, с площади его не видно. Оплата бензина обычно производится по безналичному расчету, а поскольку Гордон уже подписал чек, сотрудник заправки, наполнив бак, вернулся на свое место в конторе и не смотрел, кто именно садится за руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52