Девушка сразу взяла инициативу в свои руки.
– Мне необходимо поговорить с тобой. Я думаю, нам надо кое-что обсудить.
Он взглянул на часы:
– У меня нет времени.
– Есть, – ответила Брайони. – Сегодня утром я проверила расписание, в твоем ничего нет, кроме беседы с Кендриком, назначенной на вторую половину дня.
– Планы изменились. Я должен ехать в Уайтчепел.
– В таком случае я попрошу Донну пойти со мной на встречу с Кендриком, хорошо?
– Ничего не получится. Она работает под прикрытием, забыла? Я проведу беседу с ним на обратном пути. Могу захватить с собой одного из констеблей из участка Уайтчепел, если потребуется.
– Нет, ты не сделаешь этого. – Брайони подавила желание закричать. Она отчетливо произносила каждое слово, выдерживая интервалы между ними.
Когда Стив встал, Брайони шагнула и преградила ему путь к двери.
– Именно об этом мы и должны поговорить. Меня уже тошнит от твоих попыток отстранить меня от расследования дела.
Стив сел на стул и запустил пальцы в шевелюру.
– О боже! Теперь вспышка раздражения!
– Совершенно верно. Я собираюсь устроить отличную, полноценную, громкую вспышку раздражения, а тебе придется сидеть и слушать.
На свет появилась пачка сигарет. Стив чиркнул спичкой, сложил руки лодочкой перед лицом, чтобы прикурить, затем резким движением кисти погасил спичку и бросил ее в мусорную корзину справа от Брайони, после чего яростно затянулся.
– Дай мне сигарету, – попросила она.
– Ты же не куришь.
– Ты сам говорил, что это лишь вопрос времени. Похоже, мое время пришло. – Она взяла одну сигарету из протянутой пачки и внимательно рассмотрела ее. – Это действительно помогает разобраться с проблемами?
Он пожал плечами.
– Чего я не понимаю, – продолжила Брайони, – так это почему мы не можем просто работать вместе. Это меня буквально ставит в тупик. И пожалуйста, не уклоняйся от разговора. Почему ты возражал против моего присутствия завтра на допросе Олдроида? Просто из вредности или есть другая причина?
– Послушай, Брайони, успокойся. Дело и так сложное, не хватает нам еще твоих комплексов. Объясняю: Олдройд может замкнуться, если увидит женщину на допросе, потому что масоны помешаны на сохранении тайн в исключительно мужской среде. Вот и все.
– Правда? Я думаю, дело в том, что это ты не хочешь работать с женщиной. По крайней мере, когда дело касается уголовного расследования. Ты считаешь, мы находимся здесь, чтобы заваривать кофе и печатать на машинке.
– Хватит! Между прочим, это я только что заваривал кофе. Ты пытаешься сказать, что я – мужская шовинистская свинья или что-то в этом роде?
– Да.
– Боже. До чего же ты нервная и озлобленная. Даже не знаю, стоит ли тебе объяснять. Боюсь, ты все равно не поймешь.
– А ты попробуй.
Стив встал, взял один из стульев, высоко поднял его над столом и с грохотом опустил на пол перед Брайони.
– Садись. Не могу говорить, когда ты вот так надо мной застыла. Ты действительно собираешься курить эту сигарету или нет?
– Чуть позже. Сначала я хочу услышать твои объяснения.
– У Макриди есть теория, что женщина в качестве инспектора полиции может быть полезна на допросах. Если мы правильно обучим ее. Я не согласен с ним. Женщины могут быть отличными констеблями, особенно для работы под прикрытием, как это делает Донна. Но настоящая следовательская работа – это все равно что охота на хищника. Сперва нужно найти его следы. Затем преследовать преступника. А потом выбрать момент для прыжка – быстрого, стремительного. Это мужская работа.
– Ясно, – отрезала Брайони. – Ты не послал бы женщину охотиться на льва.
– Верно. И еще я убежден: этот парень по-настоящему опасен.
– Ну, а я иначе смотрю на это. Ты просто боишься, что я могу выслеживать добычу лучше тебя. Это ты у нас нервный и озлобленный.
Стив пристально посмотрел на нее:
– Брайони, не становись стервой.
– Я всего лишь повторила твои слова.
Она встала и прошла к своему столу. На пару минут в комнате повисло тягостное молчание. Девушка разглядывала сигарету.
– Дашь прикурить?
Он вздохнул и вытащил из кармана спички.
– Хотя бы положи ее в рот. Невозможно закурить сигарету, если просто держишь ее в руке. Когда я поднесу огонь, вдохни. Готова?
Она кивнула. Спичка вспыхнула, Брайони вдохнула дым и так отчаянно закашлялась, что на глазах выступили слезы.
– Вижу, ты не слишком способная ученица, – заметил Стив.
Глава 28
День выдался пасмурным, и «Висячие Сады» показались ей более скромными, чем в прошлый раз. Цветы в корзинах выглядели уже не такими роскошными и многочисленными в унисон с меняющейся погодой. Брайони специально явилась в паб на десять минут раньше назначенного срока в надежде опередить Стива и начать разговор с Кендриком без него. Судя по всему, парень сильно обеспокоен, и ей хотелось помочь ему обрести уверенность в себе. Брайони была убеждена, что Кендрик рассказал не все.
– Мы можем присесть вон там. – Он указал на открытую дверь, которая вела в комнату отдыха. – В саду.
«Садом» оказался мощенный кирпичом внутренний двор, по обеим сторонам которого стояли десятки корзин с цветами.
– Конец сезона, – пояснил Кендрик. – Я занимаюсь осенними посадками. Извините за беспорядок. Ваш коллега скоро подойдет, как думаете?
– Через несколько минут.
– Стакан лимонада?
Пока он ходил за напитками, Брайони прогулялась по двору, разглядывая корзины, и спугнула каких-то мелких птичек, клевавших что-то в земле. Интересно, какую часть только что посаженных семян им удается вытащить и съесть? Гора отцветших и переросших гераней громоздилась в углу, от нее шел сильный запах. Вокруг жужжали пчелы. На какую-то долю секунды в сознании Брайони необыкновенно четко возник образ женщины с перерезанным горлом.
Вернулся Кендрик с подносом в руках. Он принес кувшин, три стакана и блюдечко с ломтиками лимона. Поставив поднос на землю, он наполнил один стакан и протянул его Брайони.
– Должно быть, тогда для вас было настоящим шоком найти труп, – заметила она.
Кендрик внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять, куда она клонит.
– Почему только тогда? Не думаю, что к этому можно привыкнуть. Знаете, когда я смотрю на полицейских, которые чуть не каждый день бывают на местах преступлений, то всегда думаю, не снятся ли им кошмары. – Кендрик уставился на содержимое своего стакана. – С тех пор все изменилось. Я потерял удовольствие от своей работы. Теперь все цветы напоминают мне о смерти. Цветы и могилы. Они неизбежно связаны друг с другом, не правда ли? Наверное, надо уходить отсюда. Я уже был одно время свободным художником. Знаю кое-кого в рекламном бизнесе, так что смогу зацепиться. Говорят, что цветы сегодня становятся все более выгодным коммерческим продуктом. Не то чтобы я собирался разбогатеть. Просто мне нужны перемены.
– Неужели вы покоритесь обстоятельствам!
Зазвенел колокольчик на входной двери, и вскоре один из работников паба провел во двор Стива. Он принял у Кендрика стакан лимонада и осушил его двумя большими глотками.
– Спасибо. – Латем театрально вздохнул. – Я чуть не умер от жажды.
Брайони отметила про себя, что Кендрик снова напрягся, хотя уже начал расслабляться. Если бы только она могла провести весь разговор сама, превратив его в обычную, непринужденную беседу, выстроив доверительные отношения, ведь первый шаг она уже сделала. Но теперь появился Стив, энергично шелестевший бумагами, действующий всем на нервы демонстративным кашлем курильщика, приготовивший формальный список вопросов. Он начал прямо с них, словно ему и в голову не приходило, что у Брайони может быть свой список.
– Мистер Кендрик, когда мы в прошлый раз беседовали с вами, вы заявили, что подозревали мужчину, искавшего как-то раз Сабину Мельес здесь, в пабе. Человека, которого она знала еще в Америке. По вашим словам, вы подумали, что они могли говорить друг с другом по-испански. Я проработал это направление, но нам не удалось найти нечто определенное. Поэтому давайте подумаем еще. Были у нее друзья в Лондоне, которые приехали из Пуэрто-Рико?
– Я таких не знаю. Я видел здесь только брата Сабины. Во всяком случае, он единственный, о ком я знаю.
– Похоже, мисс Мельес боялась того человека. Она сказала – вот здесь у меня записано – «он тот еще тип». Не припоминаете, больше она ничего про него не рассказывала?
– Я же вам сказал. Мне даже это было трудно из нее вытянуть. Сабина вообще не хотела о нем говорить.
Стив минуту помолчал, потом вынул из папки портрет Квина, нарисованный специалистами по установлению личности, и протянул его Кендрику.
– Вы узнаете этого человека, мистер Кендрик?
– Нет. Не припоминаю. А должен?
– Его зовут Мэтью Квин. Это имя вам знакомо?
Кендрик покачал головой, и Стив выразительно покосился на Брайони, словно подчеркивая: вот, сама видишь.
Необходимо было срочно спасать положение. Она подалась вперед и взглянула в глаза Кендрику.
– Если вы уйдете отсюда, то будете скучать по этому месту?
– В определенном смысле. Но я и так уже не прихожу сюда по вечерам. Чувствую здесь себя очень неуютно. Все изменилось.
– Что вы имеете в виду?
– Стало холодно. Это всегда был очень дружелюбный и уютный местный паб. Здесь было много постоянных посетителей, они создавали особую атмосферу. Большинство из них больше не приходят сюда. Сейчас… сейчас паб стал обыкновенной забегаловкой. Сюда заходят всякие деловые типы в костюмах. Не те люди, с которыми можно поболтать, если, конечно, вы не собираетесь обсуждать цены на рынке недвижимости.
– Вы могли бы сказать, что Сабина Мельес была одним из завсегдатаев?
– Да.
– Она когда-нибудь рассказывала о своем прошлом? В прошлый раз вы упомянули мужчину, с которым она встречалась, – вы еще подозревали его, – того, что жил в коммуне в Америке. Это был единственный случай, когда она говорила о коммуне?
– Нет, дайте подумать. Она рассказывала несколько историй. Коммуна эта находилась где-то возле Хайт-Эшбери в Калифорнии. Она называла ее Хэшбери. Я так понимаю, этим они и жили. Мы все ужасно смеялись, когда она описывала, как они, обкурившись до бесчувствия, стучались в двери чужих домов или просто заходили внутрь и заявляли: «Эй, приятель, катись-ка ты».
– Она тоже считала это смешным?
– Трудно сказать. Сабина любила вызывать у людей эмоции – веселье, любопытство, удивление, – но обычно она посередине истории вдруг внезапно останавливалась и меняла тему, словно опасаясь о чем-то проговориться.
– Стало быть, она боялась чего-то, связанного с коммуной.
– Я же говорил вам: она боялась того типа, который появился здесь. Я бы даже сказал: она была до смерти перепугана. Возможно, оглядываясь назад, я могу догадаться, что Сабина и до его прихода жила в страхе. Она вообще была девушка нервная и эмоционально неустойчивая, то полна энтузиазма по какому-то поводу, то мгновенно теряет интерес. Если честно, я считал это латиноамериканским темпераментом. Но можно взглянуть на ситуацию и с другой точки зрения. Сабина постоянно чего-то боялась. Не доверяла людям, с которыми работала. Может, у нее паранойя начиналась.
– Вы не вспомните, называла ли она имена кого-то из членов коммуны?
Кендрик ответил не сразу. Он замер и уставился в пустой стакан, который все еще держал в руке.
– Нет. Только один раз она сказала: дела в коммуне пошли плохо, когда там появились какие-то новые люди. Они, судя по всему, кочевали с места на место, странствовали по всему миру или что-то вроде того, но, очевидно, передвигались недостаточно быстро, с точки зрения Сабины. Конечно, как и у всех других групп хиппи, тусовавшихся вокруг Хэшбери, у них не было никакой конечной цели маршрута.
Брайони целиком сосредоточилась на беседе, избегая взгляда Стива.
– Она боялась кого-то из этих кочевников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52