Не могла же я все время ходить черно-синей, измазанной в какой-то гадости? Вот что я думаю об этих проклятых грузовиках.
— Пожалуй, ты права. А почему Джек и Дотти уходят? Джек устроился на другую работу?
Ну, это трудно назвать работой.
— А как следует назвать?
— Он думает открыть ночной клуб где-то в Коннектикуте. Вблизи шоссе. Станет туда заманивать водителей грузовиков. В клубе у него будут ресторан и бар, танцы и варьете. Джек и Дотти тоже намерены выступать.
— Дотти всегда была партнершей Джека?
— Конечно.
— Я слышала, раньше его партнершей была Анита.
— Нет, у тебя неправильная информация.
— Давно Джек работает в «Кресенте»?
— Что-то около года.
— Он никогда не уходил из школы, чтобы заниматься танцами на стороне? С Анитой, например?
— Откуда у тебя такая информация?
— Из одного ненадежного источника.
— Правильно, что ненадежного. Джек никогда не уходил, преподавал все время только здесь. Знаешь, раз уж мы заговорили об Аните, я не удивлюсь, если, выяснится, что ее убил водитель грузовика.
— Почему все думают, что убийство Аниты — преступление на сексуальной почве?
— Ты шутишь? Ты где провела всю жизнь? В девяти случаях из десяти — это секс.
— В каких девяти случаях из десяти?
— В любых, абсолютно в любых! Боже мой, Хэстер, неужели ты сама не замечала? Ну а сейчас мне надо сосчитать деньги...
— Ладно, я не собираюсь тебя задерживать. Хочу только посоветовать...
-Да?
— Следующий раз, прежде чем назначить свидание, попроси, чтобы тебе показали водительское удостоверение.
— Ты шутишь? Ха-ха!
Я снова прошла в приемную. Леон была занята беседой с посетителями. Я двинулась по коридору, заглядывая в маленькие смотровые окошечки студий. Студия, в которой вела занятия Дотти, была пуста; по всей видимости, ее работа по пятницам начиналась позднее. В одной из комнат я увидела Джека Уол-стона. Он демонстрировал группе женщин основные на румбы. Занятие ему определенно не нравилось.
Когда я вернулась в приемную, Леон, сидела одна. Я подошла ближе.
— Леон...
— О, Хэстер... Разве у вас сейчас нет урока?
— Мистер Кипп неважно себя почувствовал и ушел раньше. Наверное, похмелье.
— О подобных случаях вы должны немедленно сообщать мне. Вы могли бы помогать другому преподавателю во время групповых занятий.
— Извините, Леон, но мне нужно поговорить с вами. Не о работе.
Несколько мгновений она молчала. Ее глаза настороженно смотрели на меня. Наконец, она сказала:
— О чем вы хотите поговорить со мной?
— Думаю, вы знаете.
— Знаю?
— Чем вы ударили меня, Леон? Честно говоря, красться сзади за бедной девушкой... Что бы сказал мистер Белл о таком нецивилизованном поведении?
— Хорошо, — произнесла она, — но сегодня у меня занятой день...
— Почему бы нам не побеседовать за ленчем?
— Обычно я обхожусь без ленча... — Внезапно она умолкла. Ее взгляд был направлен за мою спину, и, обернувшись, я увидела, что ее так заинтересовало. Я сразу же повернула голову обратно. По коридору шли полицейские Боллинг и Хэнкинс. Возле приемной они перешли на бег, чтобы успеть к стоявшему с открытыми дверцами лифту. Я почувствовала немалое облегчение, когда кабина лифта двинулась вниз. Леон тоже не огорчилась, что полицейские не нанесли ей визит. Это обстоятельство, однако, я решила пока с ней не обсуждать.
Я сказала:
— Леон, постарайтесь сегодня выкроить немного времени для совместного ленча. Уверена, если мистер Белл узнает о вашем неэтичном поведении...
...Хорошо.
Итак, мы договорились встретиться.
Глава 13
Время ленча было достаточно поздним, и в маленьком ресторанчике на Пятьдесят шестой улице, неподалеку от Мэдисон-сквер, посетителей почти не было. Леон объяснила официанту, что есть ей не хочется и попросила принести лишь коктейль «Дюбоннэ». Мне тоже мысль о пище не казалась особенно заманчивой, тем не менее я заказала стакан молока и сандвич. Для достижения поставленных целей понадобятся, полагала я, не только умственная энергия, но и физические силы.
Когда официант удалился, Леон сказала:
— Для чего вы нанялись на работу в школу?
— Это имеет значение?
— Хэстер Фрост — ваше настоящее имя?
— Леон, я не собираюсь отвечать ни на один из ваших вопросов. У меня есть характер, и, если надо, я пойду на все. Можете называть меня как угодно, но если вы не расскажете правду, клянусь, я поделюсь своей информацией с мистером Беллом. Информацией о вас, Леон.
— Вы полагаете, его заинтересуют ваши сплетни?
— Уверена. Ведь он собирается жениться на вас.
Ее глаза за сверхмодными очками сделались шире. Удивление Леон было подлинным. Похоже, Белл не успел еще рассказать ей о разговоре со мной. Может, ему не представилось удобного случая или он вообще не собирался посвящать ее в подобные дела. Так или иначе, у меня появилась возможность применить к ней шоковые методы, и я своего шанса не упустила.
— Мне все известно, Леон, начиная с предложения, которое он вам сделал накануне Нового года по телефону. Я знаю даже, что вы предпочитаете не ждать оставшиеся несколько недель и хотели бы оформить свои отношения с ним уже сейчас.
— Боже мой! — воскликнула она. — Откуда вам все известно? Ведь никто не знает...
— Дайте мне досказать, Леон...
— Вы не из полиции? Нет, конечно, вы не преминули бы сообщить об этом.
— Прежде чем мы продолжим о вас, скажу несколько слов о себе. Мое положение намного луже вашего. Именно поэтому я веду себя не так, как подобает добропорядочной леди. А теперь о главном: прошлым вечером именно вы, а не кто другой, оглушили меня ударом по голове. И с единственной целью, чтобы я вас не видела.
— У вас нет доказательств. Вы просто блефуете.
— Вы не желали, чтобы я видела вас, потому что нашли кое-что в квартире Аниты — магнитофонные пленки, спрятанные в основании лампы. Но вы забрали не все, вам это известно, Леон.
В другой лампе тоже находились пленки. Они у меня.Воинственный дух моей собеседницы испарился буквально за одну секунду. Больше она не была похожа на сдержанную, хладнокровную, высокооплачиваемую секретаршу. Передо мной сидела до смерти напуганная молодая женщина, выжидательно смотревшая на меня.
— Леон, — сказала я, — мне нужны ваши пленки.
— У меня их нет. Я их сожгла.
— Неужели?
— Да, — негромким злым голосом ответила она. — Думаете, я храню эти мерзкие вещи как сувенир? Вы знаете, что там было записано. Анита Фаррел была шантажисткой. Ужасной, отвратительной женщиной... Я даже не прослушала их все. Собрала в кучу и сожгла.
— Вы слушали, очевидно, до тех пор, пока не отыскали интересующую вас. И только потом сожгли?
— Именно.
— Вам не следовало этого делать — сжигать пленки. Возможно, Аниту убил кто-нибудь из ее жертв...
— Думаете, меня интересует, кто убил Аниту? Думаете, я хочу, чтобы этого человека поймали и наказали?
Она умолкла. К столику подошел официант с нашим заказом. Поставив фужер и стакан с молоком, он удалился заканчивать свой ленч, прерванный нашим появлением. Леон отпила половину фужера одним глотком.
— Лучше бы я заказала двойное мартини, — заметила она.
— Я попрошу...
— Нет, благодарю, Хэстер... или как там ваше имя.
— Зовите меня Хэстер.
— Вы или пытаетесь выяснить, кто убил Аниту, или... — Она сделала паузу и посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Или просто хотите заставить меня поверить в это. Анита шантажировала вас?
На этот вопрос я не ответила.
— Нет, конечно, вы этого не признаете. Но поверьте мне, Хэстер, в тех записях, которые я прослушала, прежде чем сжечь их, на вас нет даже намека. Я сожгла эти грязные, мерзкие пленки и советую вам поступить так же. Тогда все жертвы Аниты будут в безопасности. Свободными. Ни один из этих людей никогда не совершал преступления.
— Один из них совершил. Человек, которого звали Стабби. Вы никогда не встречали его? Не слышали о нем во время вашей совместной жизни с Анитой?
— Стабби? Я даже не припоминаю такого имени.
— Он...
— Пожалуйста, не говорите мне, что он натворил. Я не желаю ничего знать. Если он действительно преступник, то это исключение. Почти все жертвы Аниты — мужчины, сами себя поставившие в дурацкое положение.
— Единственное исключение из этого правила, Леон, — это Стабби и вы.
— Вы не сомневаетесь, что Анита шантажировала и меня?
— Конечно. Какой иначе был бы для вас смысл похищать пленки?
— Боюсь, мне придется обо всем рассказать.
— Боюсь, что да, Леон.
— Иначе вы пойдете к Оливеру Беллу? - Да.
— Это ирония. Ирония судьбы. Сейчас вы все поймете. — Она глянула на часы. — Мне придется поторопиться. — Потом отрывисто сказала: — Не прерывайте меня, если в этом не будет абсолютной необходимости. Я знала Аниту уже достаточно долго... по школе, но тем не менее была удивлена, когда она предложила мне стать ее соседкой по квартире. В то время я чувствовала себя ужасно одинокой и была ей благодарна, даже польщена. Только позднее я поняла, что она использовала меня с определенными целями.
— У нас с ней сложились отличные отношения. Фактически вместе мы очень мало проводили времени, а когда Оливер и я заинтересовались друг другом, я вообще перестала ее видеть. Короче говоря, все было превосходно. Что же касается Оливера и меня, то у нас тоже все складывалось благополучно. Он сделал мне предложение — вы об этом знаете —- накануне Нового года, и мы решили обвенчаться год спустя.
Леон кисло улыбнулась:
— О нем не скажешь — торопливый человек, но так или иначе подождать имело смысл. Я была счастлива. Но вот однажды я вернулась домой раньше обычного, и именно в это время Анита прослушивала одну из своих самых отвратительных записей. Я никогда не подозревала, не догадывалась, чем она занимается. Я была шокирована, но в конце концов разобралась в ее хитроумных махинациях. Поняла даже, для чего она пригласила меня жить вместе с ней. Я играла роль своего рода телохранителя. Если кто-либо из ее клиентов-жертв начинал вести себя вызывающе, представлял для нее опасность, она всегда могла прикрыться моим скорым приходом. Я была чем-то вроде постоянно отсутствующей дуэньи.
— О, я была в ярости, узнав о ее подлых делишках. Фактически я уже шла в полицию, когда Анита взорвала свою бомбу. Она дала мне послушать одну из пленок. На ней была запись ее встречи тет-а-тет с Оливером Беллом.
— В сущности, там не было ничего компрометирующего. Не думаю, чтобы он поддался чарам Аниты. Но он отвез ее домой после работы, зашел к ней, чтобы выпить рюмочку перед сном...
Все это было до того, как мы... как мы полюбили друг друга. Ей удалось добиться от него признания, что она очаровательная женщина. По интонации можно было сделать вывод, что он чувствовал себя взволнованным и возбужденным в ее присутствии.
— Все это было как-то не по-мужски, скорее комично и жалко, чем эротично. Однако Анита справедливо заметила: стоит ей озвучить эту запись по системе местного вещания, которой оборудована школа, как Оливер станет всеобщим посмешищем. Вряд ли ему удастся тогда сохранить дело. Он умрет от позора, вы знаете его немного и можете мне поверить.
— Поэтому мне не оставалось ничего другого, как просто выехать из квартиры Аниты при первой возможности. Мне не известно, знает Оливер о существовании этой пленки или нет, я решила не унижать его, не рассказывать ему о ней. Все же думаю, он ничего не знает. Не верю, что Анита шантажировала Оливера. Независимо от последствий он не стал бы откупаться. Оливер — человек высоких моральных правил.
— Вам должно быть ясно, Хэстер, — решительным тоном продолжала Леон, — что Оливера никто не стал бы подозревать в убийстве Аниты. И эти пленки я решила заполучить отнюдь не с целью отвести от него подозрения. Да в принципе они и не представляли такой важности. Но прошлым вечером я допоздна засиделась в школе и случайно подслушала разговор полицейских по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23