Он продолжил расследование одного убийства даже после того, как местный босс мафии попросил его этого не делать, что по здешним меркам случай неслыханный. Через неделю после этого муж Катерины попал в засаду и, смертельно раненный, упал на землю в одном из переулков Палермо. Так уж вышло, что отец Сигузмундо оказался рядом и отпустил ему грехи. Убийц, конечно же, не нашли.
Катерина, безутешная вдова, целый год провела в трауре, регулярно посещая церковь. Потом в одну из суббот пошла исповедоваться к отцу Сигузмундо. А когда тот вышел из исповедальни, на глазах у всех заколола его кинжалом мужа.
Полиция посадила ее в тюрьму, но это было меньшее из зол. Потому что босс мафии приговорил Катерину к смерти.
Асторре, широко раскрыв глаза, повернулся к Катерине:
– Ты действительно его заколола, тетя Катерина?
Катерина с улыбкой смотрела на него. В его взгляде читалось любопытство, но не страх.
– Ты должен понимать почему. Не потому, что он убил моего мужа. На Сицилии мужчины всегда убивали друг друга. Но отец Сигузмундо был лживым священником, убийцей в сутане. Он не имел права отпускать грехи, отправлять души в последний путь. С какой стати бог будет слушать такого человека? Поэтому мой муж не просто умер. Стараниями отца Сигузмундо ему закрылась дорога в рай, и он отправился в ад. Люди не понимают, когда надо остановиться. Есть вещи, делать которые никак нельзя. Поэтому я и убила священника.
– А как ты оказалась здесь? – спросил Асторре.
– Потому что дон Априле заинтересовался этой историей, – ответила Катерина. – И, естественно, все уладил.
Асторре повернулся к дяде.
– В городе меня уважали, – продолжил тот. – С властями удалось договориться в первую очередь. Церковь не хотела привлекать внимания к продажному священнику. Босс мафии оказался упрямцем и не пожелал отменять смертного приговора. Его нашли с перерезанным горлом на кладбище, где находилась могила мужа Катерины, а весь его клан уничтожили. К тому времени я проникся к Катерине самыми теплыми чувствами и назначил ее своей домоправительницей. И последние девять лет считаю месяцы, проведенные в Сицилии, лучшими в своей жизни.
Асторре слушал, как зачарованный. Ел оливки и выплевывал косточки.
– Так Катерина – твоя подружка? – спросил он.
– Разумеется, – ответила Катерина. – Тебе двенадцать лет, ты уже должен все понимать.
Я живу под его защитой, как его жена, и выполняю положенные жене обязанности.
Асторре показалось, что он заметил на лице дяди смущение, чего не случалось ни до, ни после.
– А почему вы не поженитесь? – спросил он.
– Я никогда не покину Сицилию. Здесь я живу, как королева, и твой дядя очень щедр ко мне.
Тут все мои друзья, родственники, сестры, братья, кузены. А твой дядя не может жить на Сицилии. Поэтому мы можем проводить вместе только один месяц.
Асторре повернулся к дону Априле:
– Дядя, но ты можешь жениться на Катерине и жить здесь. Я останусь с тобой. Я не хочу уезжать с Сицилии.
Катерина и дон Априле рассмеялись.
– Послушай меня, – заговорил дон. – Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы остановить вендетту против Катерины. Если мы поженимся, старая вражда вновь проснется. Они могут смириться с тем, что Катерина моя любовница, а не жена. Нас это тоже устраивает, мы счастливы и свободны. Опять же, мне не нужна жена, которая отказывается принимать мои решения. Так что, раз она отказывается покинуть Сицилию, я ей не муж.
– И это был бы позор. – Катерина поникла головой, из глаз потекли слезы.
Асторре ничего не понимал.
– Но почему? – спросил он. – Почему?
Дон Априле вздохнул. Затянулся сигарой, отпил анисовой.
– Ты должен понять. Отец Сигузмундо был моим братом.
Асторре помнил, что их объяснение его не убедило. Романтизм ребенка не позволял ему поверить, что двоих людей, которые любят друг друга, могло что-то остановить. И только теперь он осознал, какое тяжелое решение пришлось принимать его дяде и тете. Если бы он женился на Катерине, все родственники дона стали бы его врагами. Конечно же, они знали, что отец Сигузмундо был злодеем, но родная кровь искупала все грехи. А такой человек, как дон, не мог жениться на убийце своего брата. Катерина не могла просить о такой жертве. А если она подозревала, что дон каким-то образом причастен к убийству ее мужа? Однако они оставались рядом вопреки понятиям, впитанным с молоком матери.
Но он находился в Америке, не в Сицилии.
И на исходе ночи Асторре принял решение. Утром позвонил Николь.
– Я заеду за тобой, и мы вместе позавтракаем.
А потом заглянем к Силку в нью-йоркское отделение ФБР.
– Дело серьезное, так? – спросила Николь.
– Да. За завтраком все расскажу.
– Ты договорился о встрече? – спросила Николь.
– Нет, это твоя работа.
Часом позже они завтракали в ресторане роскошного отеля, славящегося широко расставленными столами, дабы посетители могли беседовать, не беспокоясь о том, что их подслушают.
Николь предпочитала плотный завтрак, позволяющий запастись энергией на целый рабочий день. Асторре ограничился стаканом апельсинового сока и чашечкой кофе. Вместе с корзинкой рогаликов они обошлись ему в двадцать долларов.
– Просто грабители, – с улыбкой пожаловался он Николь.
– Ты платишь за атмосферу, – Николь шутку не восприняла. – Импортную скатерть, салфетки, приборы. Так что случилось?
– Я хочу выполнить свой гражданский долг.
У меня есть информация, полученная из абсолютно надежного источника, что завтра ночью Курта Силка и его семью убьют. Я хочу его предупредить. Я хочу, чтобы он знал, что предупреждение исходит от меня. Но он спросит, кто мой осведомитель, а вот этого я ему сказать не могу.
Николь отодвинула пустую тарелку, откинулась на спинку стула.
– Откуда только берутся такие идиоты. Господи, я надеюсь, ты к этому отношения не имеешь?
– Откуда у тебя такие мысли?
– Не знаю. Может, из подсознания. А почему не обойтись анонимным звонком?
– Я хочу прославиться хорошими делами.
У меня складывается впечатление, что в последнее время меня никто не любит, – он улыбнулся.
– Я тебя люблю, – Николь наклонилась к нему. – Ладно, наша версия такова. Когда мы вошли в отель, нас остановил незнакомец и шепнул тебе о готовящемся покушении. В сером костюме, белой рубашке, темном галстуке. Среднего роста, смуглый, итальянец или испанец. В мелочах наши показания могут разниться. Я буду свидетелем, а он знает, что со мной шутки плохи.
Асторре заразительно засмеялся.
– Так тебя он боится больше, чем меня.
Николь улыбнулась.
– И я знакома с директором ФБР. Ас политических интриг должен таким быть. Я позвоню Силку и попрошу его принять нас.
Она достала из сумочки телефон и набрала номер.
– Мистер Силк, это Николь Априле. Со мной мой кузен Асторре Виола. У него есть важные сведения, которые он хочет сообщить вам. – Пауза. – Слишком поздно. Мы будем у вас в течение часа, – и она оборвала связь, не дожидаясь ответа.
Часом позже Асторре и Николь входили в кабинет Силка, просторное, угловое помещение с пуленепробиваемыми полароидными стеклами, пропускающими свет, но скрывающими все, что находилось за ними.
Силк поднялся из-за огромного стола. Перед ним стояли три кресла, обитые черной кожей. На стене за столом висела обычная школьная доска.
В одном из кресел сидел Билл Бокстон.
– Вы записываете наш разговор? – спросила Николь.
– Естественно.
– Мы записываем все, – добавил Бокстон, – даже просьбу принести кофе и пончики. Мы также записываем переговоры с теми, кого, возможно, придется отправить в тюрьму.
– А вы, однако, остряк, – в голосе Николь сквозила издевка. – Даже если вы прыгнете выше головы, меня отправить в тюрьму вам не удастся.
Лучше бы вам тратить время на что-то более полезное. Мой кузен Асторре Виола пришел сюда добровольно, чтобы сообщить важную информацию. Я здесь для того, чтобы защитить его от любых противоправных действий, которые могут последовать с вашей стороны после того, как он выполнит свой гражданский долг.
В это утро Курт Силк не был столь любезен, как прежде. Сев за стол, указал гостям на кресла.
– Хорошо. Слушаю вас.
Враждебность специального агента Асторре не смутила. Он встретился с Силком взглядом.
– Я получил информацию, что завтра на ваш дом будет совершено вооруженное нападение.
Поздней ночью. Цель нападения – убить вас по какой-то причине.
Силк не отреагировал. Замер. А вот Бокстон вскочил, оказался за спиной Асторре.
– Курт, сохраняй спокойствие, – сказал он своему шефу.
Силк поднялся. Его тело буквально вибрировало от ярости.
– Это старый мафиозный трюк. Он готовит операцию, а потом срывает ее. И думает, что я его поблагодарю. Откуда у вас появилась эта информация?
Асторре повторил версию, предложенную ему Николь.
Силк повернулся к ней:
– Вы – тому свидетель?
– Да, – кивнула Николь, – только я не слышала, что говорил тот мужчина.
– Вы арестованы, – бросил Силк Асторре.
– За что? – спросила Николь.
– За угрозы сотруднику федерального ведомства.
– Я думаю, вам лучше позвонить директору, – предложила Николь.
– Здесь решения принимаю я.
Николь взглянула на часы.
– По указу президента, – продолжил Силк, – я имею право задержать вас и вашего клиента на сорок восемь часов без судебного ордера, если сочту, что вы угрожаете национальной безопасности.
Глаза Асторре широко раскрылись.
– Это правда? Вы действительно это можете? – В голосе слышалось изумление ребенка. Такие властные полномочия произвели на него впечатление. Он повернулся к Николь и весело добавил:
– Слушай, а ведь это все больше и больше напоминает Сицилию.
– Если вы это сделаете, – ледяным тоном отчеканила Николь, – ФБР десять лет будут таскать по судам, а вас сдадут в архив. У вас есть время переправить семью в безопасное место и подготовиться к встрече с убийцами. Они не знают, что вас информировали о готовящемся нападении.
Если вы кого-нибудь захватите, то сможете их допросить. Мы говорить ничего не будем. Или предупреждать их.
Силк обдумал ее слова. Бросил на Асторре презрительный взгляд.
– По крайней мере, я уважал вашего дядю.
Асторре улыбнулся ему.
– То были другие времена и другая страна, хотя вы ничуть не изменились, с вашими секретными указами. – Ему оставалось только гадать, как отреагировал бы Силк, узнав истинную причину.
Ведь он спас его только потому, что провел вечер в компании его жены и влюбился в созданный им образ.
– Я не верю ни единому вашему слову, но мы будем действовать так, словно завтра ночью нападение должно состояться. Если ничего не случится, я посажу вас за решетку, да и вас тоже, адвокат. Но почему вы мне все это рассказали?
Асторре улыбнулся.
– Потому что вы мне нравитесь.
– Выметайтесь отсюда! – рявкнул Силк. Повернулся к Бокстону. – Пригласи сюда командира спецгруппы и попроси моего секретаря соединить меня с директором.
Еще два часа их допрашивали подчиненные Силка. Сам Силк в это время говорил с директором по каналу закрытой связи.
– Ни в коем случае не арестовывай их, – приказал директор. – Если пресса что-то прознает, нас поднимут на смех. И близко не подходи к Николь Априле, пока у нас нет фактов, которыми мы можем ее прижать. Всей информации присвой гриф «особой важности», и давай подождем завтрашней ночи. Охрана в твоем доме приведена в состояние повышенной готовности, семью уже увезли. А теперь передай трубку Биллу. Руководить операцией по нейтрализации нападения будет он.
– Сэр, это же моя работа.
– Ты будешь помогать в планировании, но ни при каких обстоятельствах тебе нельзя принимать участие в самой операции. Бюро функционирует в жестких рамках закона. К мерам силового воздействия мы можем прибегать в самом крайнем случае. Если что-то пойдет не так, подозрение может пасть на тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45