Но это не было сделано и не
по вине руководства Городокского управления внутренних дел. Тем не менее
Сероштан, исполнявший в то время обязанности начальника управления,
пытался связаться по рации с руководителем засады на Городокском шоссе -
старшим оперуполномоченным Корзуном, а когда это не удалось - Корзун не
вышел на связь, лично выехал на место. Но было уже поздно. В районе
железнодорожного переезда он догнал отставшую от спецтранспорта "Волгу" с
группой прикрытия из четырех человек, которые - вот лопухи зеленые! - не
удосужились заранее связаться с железнодорожниками и позволили
длинносоставному товарняку отсечь свою машину от объекта сопровождения. А
пока пропускали товарняк, случилось то, что случилось.
- При всем том, этого можно было избежать, если бы Роман ответил на
мой вызов, - увлекшись воспоминаниями, стал грозить кому-то пальцем
Сероштан. - Но он забыл переносную рацию в "уазике", что оставил за добрую
версту от места засады, а водителя взял с собой. Такую глупость и нарочно
не придумаешь. А произошло это потому, что твой Романчик был пьян. Не
вдрызг, конечно, но, как обычно, основательно поддатый. Только случай-то
необычный был. И когда мы с Григорием Михайловичем, по прибытии на место,
растолковали этому негодяю, что он натворил, старший опер Корзун мигом
отрезвел. Тебя в госпиталь уже отправили и ты не видел, как этот мерзавец
в ногах у меня и Гриши валялся, молил спасти его от тюрьмы. Пожалели,
помогли, выручили. Думаешь отблагодарил? Держи карман шире - сто граммов
даже не поставил. Зато подводил меня потом, и не раз. А как при поддержке
тестя - твоего дяди, пусть земля ему будет пухом, в начальники угро
выбился, вообще через верхнюю губу стал разговаривать. И это еще полбеды.
Но вот с конца прошлого года наветы на меня во все инстанции рассылает.
Обиделся, понимаешь, что подсек я его на одном деле и на пенсию досрочно
отправил. А его - сукиного сына, только за одно это дело по этапу на
Колыму без суда надо было гнать...
Он испытывающе посмотрел на Олега, видимо ожидая, что тот
заинтересуется грехами свояка. Но грехи Романа не интересовали Олега. Он
был доволен, что разговорил старого прохвоста и тот, увлекшись
воспоминаниями, обмолвился о засекреченном полковнике. Теперь Олег знал,
что бывшего высокопоставленного сексота зовут Григорием Михайловичем, что
Сероштан с ним на короткой ноге - Гришей называет, а также, что этот
полковник не был профессионалом - допускал непростительные ляпы даже в
таком серьезном деле, как обеспечение продвижения спецтранспорта с грузом
особой важности. Но эти сведения еще не позволяли проявить фигуру Григория
Михайловича, определить его нынешнее положение. И Олег решился на
фронтальную атаку, уже зная, как и где прорвать оборону.
Вернувшись к своим обстоятельствам, он вновь попросил совета - как
поступить.
- Выбрось из головы, целее будет, - махнул рукой Сероштан. - Никто не
станет поднимать это дело. Сейчас не до старых дел, новые захлестывают
выше макушки. Что, не знаешь обстановку, не видишь, что вокруг творится? В
наше время тоже не райская жизнь была, но мы поводий из рук не выпускали.
А нынче додемократились до того, что криминал правит бал.
Он ухмыльнулся своему каламбуру, но затем добавил серьезно:
- Я ничем не смогу помочь тебе.
- А Григорий Михайлович сможет? - как бы невзначай спросил Олег.
- Если захочет, то вряд ли, - хмыкнул Сероштан, но тут же стер
усмешку, впился в лицо Олега глазами-буравчиками. - Ты знаком с ним?
- Тогда на Городокском шоссе познакомились.
- И он что же, представился тебе?
- Нет, - выдержал сверлящий взгляд Олег.
- Роман подсказал?
- Роман поостерегся. Вы его назвали, Владимир Антонович. Пяти минут
не прошло, как назвали. И что он лопух изрядный дали понять.
- Лопух? - Сероштан попытался выбраться из кресла, но самостоятельно
этого сделать не смог, протянул Олегу руку, не попросил - потребовал: -
"Помоги!"
Олег помог ему выбраться. По-утиному переваливаясь на широко
расставленных ногах-тумбах, Сероштан проковылял к одному из шкафов, из-за
призовой вазы извлек плоскую бутылку с отвинчивающейся пробкой, открыл,
приложился к горлышку, сделал два булькающих глотка, крякнул, вытер рот
тыльной стороной ладони.
- Лекарство от склероза. Потому не предлагаю, тебе еще рано, - пряча
бутылку, хмыкнул он.
Вернувшись к своему креслу, он уже не сел - оперся руками об его
спинку.
- Хитрый ты стал, Олег Николаевич. Хитрый и ушлый. Подсек старую щуку
на блесну. А я-то почти поверил, что ты за советом пришел.
- И за советом тоже.
- А что помимо совета требуется?
- Сведения.
- Только и всего? - иронически усмехнулся Сероштан.
- Ценные сведения, - уточнил Олег.
- Это в том смысле, что готов заплатить?
- Информация - тот же товар, а за товар надо платить.
- Интересный разговор у нас получается. Ты что же, генерала милиции
хочешь купить?
Сероштан изобразил на лице почти естественное негодование. Но Олег не
принял его гнев всерьез. Достал бумажник, извлек из него пятисотдолларовую
банкноту, положил на журнальный столик.
- Владимир Антонович, я ограничен во времени. Перейдем к существу.
- Деловой ты стал. Ох и деловой! - не сводя глаз с банкноты, изменил
тон Сероштан. Хотел еще что-то сказать, но вид новенькой банкноты мешал
сосредоточиться и он не выдержал: сгреб ее, спрятал в нагрудный карман
рубашки и только после этого ухмыльнулся.
- Что еще хочешь услышать о нашем губернаторе и своем родственнике?
Могу предложить за дополнительное вознаграждение копии любопытных
документов из прекращенного три года назад уголовного дела о спекуляции
машинами. Между прочим, дело было прекращено не без нажима со стороны
обкома, к чему твой родственник - в ту пору инструктор обкома, обе руки
приложил.
- Об этом деле вы уже рассказали, а копии меня не интересуют уже
потому, что это копии, - как можно безразличнее сказал Олег. - Но вот о
Григории Михайловиче я, пожалуй, послушаю.
Сероштан недоуменно посмотрел на него, но затем хитровато прищурился.
- И это все за пятьсот грюнов? Нашел, понимаешь, по дешевке артиста
разговорного жанра!
Торговаться не имело смысла и Олег выложил на столик еще одну
пятисотку.
- Я - весь внимание, Владимир Антонович.
- Мало что о нем знаю, - пряча вторую банкноту, как бы в раздумии,
сказал Сероштан.
- Что знаете, то и расскажите.
- Добро. Только никаких записей. Воспринимай на слух. И карманы
покажи, чтобы убедить меня в отсутствии магнитофона... Убедил. Садись...
Значит так. Фамилия его Кошарный. Возраст - пятьдесят один. Образование
неясное, но в финансах разбирается неплохо. Одно время по этой части в
обкоме партии работал. Потом его на учебу в ВПШ направили. После ВПШ года
два ошивался в ЦК. А сюда вернулся уже пятым тузом в колоде - была такая
должность в закрытых штатах обкома и комитета одновременно. Но подчинялся
он напрямую Москве. Так что - сам понимаешь. С ним обкомовские секретари
за ручку здоровались, без доклада в любое время принимали. Когда же эту
должность сократили и в обкоме неуютно стало, занялся Гриша коммерцией. И
круто занялся. Есть такое мутное коммерческое предприятие "Атлант", где он
кем-то числится. Должность со стороны неприметная, популярности Гриша
всегда избегал, но контролирует он большие деньги. Не ворочает -
контролирует. Улавливаешь разницу? А в контролерах у него ходят серьезные
хлопчики: головы откручивают запросто и в момент. Не взирая, так сказать,
на лица. Мирона Коржа помнишь?
- Младшего опера Шевченковского угро?
- Он уже майором ОБХСС был. Не без Гришиного содействия, между
прочим, в гору пошел. Но потом они что-то не поделили: то ли навар с
какого-то дела, то ли бабу, подробностей не знаю, врать не стану. Только
Мирон возомнил себя большим начальником и прицепился к Грише по
официальной части, а там было к чему прицепиться, и дернул его, понимаешь,
не посоветовавшись со мной. Двое суток держал, на психику давил. Но
психика у Гриши железная, и пришлось Мирону его отпустить. И вот не прошло
недели, как нашли Мирона с проломанной головой в подъезде его дома.
Профессионально было сработано, никаких следов. Пришлось списать на
несчастный случай. Вот такие пироги теперь Гриша печет. И твой свояк очень
хорошо знает, кого и почему он остерегается...

23
Стеклянный куб бассейна Олег покинул в половине шестого. К шести он
должен был поспеть в гостиницу. Зульфия, у которой окончился рабочий день,
обещала отвезти его на своей машине. Но заставила себя ждать. Олег уже
нетерпеливо поглядывал на часы, когда около него затормозила синяя
"таврия". Сидящая за рулем Зульфия предложила ему занять место рядом с
собой.
- Задержалась из-за вас, - сказала она, когда они отъехали от
бассейна. - Скажу откровенно: ваш визит к старому борову не понравился
мне, порядочные люди к нему не ходят. Грешным делом подумала, что хотите
приобрести абонемент в нашу сауну, где по вечерам посетителям оказывают
разнообразные услуги недозрелые девицы. Но когда-то я была о вас лучшего
мнения и, поразмыслив, осталась при нем.
- Это опрометчиво, Зульфия. Люди меняются и за более короткий срок.
- Вы не принадлежите к их числу. У вас глаза такие же, как были: не
прячутся, не бегают, не впиваются в человека. И лицо не оплыло от пьянок,
не осунулось от сексуальных излишеств.
- Зульфия, вы заставляете меня краснеть.
- Это не от влюбленности, всего лишь мое любопытство. Признаюсь,
отдельные фрагменты вашего разговора с боровом я подслушала, есть у меня
такая возможность. Мало что поняла, но то, что вы не из его шайки
сообразила. Как только вы ушли, он позвонил какому-то Грише, сообщил о
вашем визите. Что ему отвечал Гриша, я не могла слышать, но, судя по
репликам борова, ваш визит и те вопросы, что вас интересовали, не
понравились этому Грише. Даже боров обеспокоился, просил его не слишком
обижать вас.
Олегу стало не по себе. Не то чтобы испугался, но был неприятно
удивлен вероломством Сероштана.
- Я не из пугливых, - все же счел нужным заметить он.
- Не храбритесь. Здесь и не таких обламывали. На роль супердевочки и
я никогда не претендовала, хотя считала, что могу постоять за себя. Но
переоценила свои возможности и как-то пыталась скандалить по поводу тех
непотребств, что происходят в нашей сауне. По вечерам сауну арендует
какое-то коммерческое предприятие, в эти часы ее посещают очень неприятные
типы и кое-кого из наших девочек-пловчих туда завлекают. Мне посоветовали
не вмешиваться, но я не унималась. И однажды меня подкараулили в
раздевалке, закатали в ковер, приволокли в сауну и макнули в бассейн для
охлаждения распаренных тел. Но мне охлаждали только голову. Недолго
охлаждали - минуты две, однако я ухитрилась захлебнуться. Меня откачали и
предупредили, что в следующий раз откачивать не станут.
- Когда это было?
- Полгода назад. Боров еще не работал здесь. Так что не его это
проделка.
- А чья?
- Того, кому боров обязан своей нынешней должностью.
- Кошарный?
- Олег, и без того я рассказала вам больше, чем следовало.
- Зульфия, я у вас в неоплатном долгу!
- Женитесь на мне и будем в расчете, - невесело рассмеялась она. -
Шучу, конечно. Вы еще слишком молоды, чтобы жениться на бабушке, даже если
она ваша ровесница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41