Тем не менее ваша версия может быть принята за
основу, а заключение оставлено без внимания, но при одном непременном
условии..."
...Невысокая худенькая женщина с лицом рано повзрослевшей девочки.
Черная наброшенная на голову косынка, погасший взгляд, тихий безнадежный
голос: "Я не виню вас, Олег Николаевич, видно так судил ему Бог. Но вы не
сказали всей правды. Не мне она нужна - дочери, которая уже все понимает и
хочет знать, почему погиб ее отец..."
Дочь капитана Тысячного. Олег никогда не видел ее, но в его сны она
являлась не раз. Такая же невысокая, худенькая, как мать, с горящими
ненавистью глазами и хриплым мужским голосом. Чаще всего она ругала его, а
потом стреляла в него из автомата "калашникова", по-десантному строча
навскидку прерывистыми частыми очередями и зло цедя сквозь зубы: "Получай,
гад!" Но случалось, что она не ругала его, спрашивала тихим уставшим
голосом, почему и за что он убил ее отца. Олег рассказывал то, что ему
было позволено говорить, но запинался и краснел, как школьник, невыучивший
урока, поскольку говорил неправду. И девочка понимала это, укоризненно
качала головой...

6
В Сосновском аэропорту Олега и старшего юрисконсульта компании Елену
Аполлинарьевну - эффектную блондинку средних лет, роста и упитанности,
встречали заместитель генерального директора Шестопал - плотный, лобастый,
приторно улыбающийся мужчина в возрасте от сорока до пятидесяти, юркий
очкарик по фамилии Бут, представившийся членом профкома и редактором
многотиражки, и Роман Корзун. О Шестопале Олег имел предварительную
информацию: в прошлом плановик-производственник, затем профкомовец,
непродолжительное время занимался снабженческими делами, а с воцарения
нового генерального директора стал его заместителем. Значит, этот человек
Закалюка и пущен им как бы на разведку. Роль юркого очкарика тоже понятна
- наводить тень на плетень, а заодно давить на психику приезжих
общественной значимостью своей персоны. А вот амплуа Романа предстояло еще
выяснить: дружба дружбой, но в такой ситуации и с другом не мешает держать
ухо востро.
Олег отметил, что Роман смущен, а может быть уязвлен
второстепенностью доставшейся ему роли - он неуверенно топтался позади
Шестопала, не запротестовал, когда шустрый редактор оттеснил его
стокилограммовую фигуру и, вслед за заместителем генерального, тиснул руку
вице-президенту компании. И только после того Роман позволил себе неловко
поклониться Елене Аполлинарьевне, а Олегу отрапортовать, как на
инспекторской проверке:
- Начальник кадров объединения Корзун Роман Семенович.
За два года, что они не виделись, Роман заметно подался: располнел,
полысел, обрюзг. Олегу до боли в сердце стало жаль его - когда-то
могучего, разбитного, бесшабашного. Поставил "кейс" на тротуар, шагнул к
свояку, обхватил его грузные плечи, привлек к себе.
- Здравствуй, Рома, дорогой! Рад видеть тебя. Значит, кадрами нынче
командуешь? Нелегкий кусок хлеба. Что ж, как говорится, Бог в помощь.
А что еще скажешь при посторонних?
Но Роман уже оттаял, подхватил улыбку.
- И мы с Наташкой чертовски рады за тебя. Давно надо было кончать
бродяжничать. С твоей-то головой! Вон как круто у тебя пошло.
Вице-президент!
Последнее слово он произнес с нескрываемой гордостью за старого
товарища...
Шестопал, который уже активно любезничал с Еленой Аполлинарьевной,
удивленно-вопросительно посмотрел на Романа.
- Старые знакомые? - то ли констатируя очевидное, то ли ожидая
разъяснений, спросил он.
- Больше, чем знакомые - друзья, - опередил Романа Олег.
Хотел добавить, что они к тому же свояки, но потом решил, что такое
уточнение будет лишним.
- Позволь, я понесу, - подхватил "кейс" Олега Роман и, показывая
свободной рукой на противоположную сторону привокзальной площади, уточнил:
- Там наша машина.
Шестопал завладел дорожной сумкой Елены Аполлинарьевны и заодно ее
полной ухоженной рукой, которую спутница Олега пыталась вызволить без
обострения отношений. Пользуясь моментом, Олег хотел расспросить Романа о
его житье-бытье, причинам, по которым тот в прошлом году уволился из
милиции, не дотянув до полной пенсии за выслугу лет, но редактор-очкарик
лишил его такой возможности. Пристроившись возле Олега, он начал без
околичностей:
- Господин вице-президент, пользуясь случаем, хочу задать несколько
вопросов, что, скажу прямо, беспокоят нашу общественность.
Олег едва сдержал улыбку - правильно он вычислил этого типа.
- Слушаю вас, господин Брут.
- Моя фамилия Бут.
- Простите - господин Бут. Я готов ответить на ваши вопросы.
- Цель вашего приезда?
- Переговоры с руководством объединения.
- Речь идет о конверсии Октябрьского комплекса?
- Очевидно. Повестка дня еще не согласована.
- Но этот вопрос, насколько мне известно, уже решен на самом верху и
решен не в вашу пользу.
- Мне это неизвестно.
- Будете настаивать на перепрофилировании комплекса?
- Буду настаивать на выполнении объединением своих обязательств.
- Реконструкция Дулибского филиала уже повлекла за собой массовые
увольнения.
- Реконструкция филиала произведена вопреки проекту и без
согласования с нами. Так, что упрек не по адресу.
- Находящийся здесь представитель компании Марк Абрамович Винницкий
не оправдал ваших надежд?
- Правление компании высоко ценит компетентность и добросовестность
инженера Винницкого, и я рассчитываю на его помощь.
- Но у Марка Абрамовича нет и, по понятным причинам, не может быть
надлежащего контакта с руководством объединения.
- Контакты я беру на себя. А в причинах, которые понятны вам, но еще
не понятны мне, постараюсь разобраться.
- Вы демократ, господин Савицкий?
- Сейчас все демократы. И первый среди них король Испании.
- И все-таки?
- Цивилизованный бизнесмен, скажем так, - скупо улыбнулся Олег,
вспомнив слова Атаманчука из Минэкономики.
- Но это не политическая платформа.
- Я так не считаю.
- Вы богатый человек?
- Получаю хорошую зарплату, других доходов не имею.
- Считаете справедливым получать больше, чем квалифицированный
рабочий?
- Безусловно. Если труд руководителя не оплачивается должным образом,
на том же уровне оказывается само руководство, что печальным образом
отражается на заработках тех, о ком вы печетесь.
- Можно задам неприятный вопрос?
- Я не ощутил особой приятности от предыдущих. Задавайте, что с вами
поделаешь!
- Говорят, вы доводитесь родственником нашему генеральному.
- В настоящее время мы деловые партнеры. Но, поскольку и это
интересует вашу общественность, можете сообщить в разделе светской
хроники, если таковой имеется в многотиражке, что Леонид Максимович женат
на моей двоюродной сестре...
Обшарпанный рафик, который ожидал их на автостоянке, всем своим видом
давал понять приезжим, что принимать их будут не по первому разряду. Это
отметил Олег, но не Елена Аполлинарьевна. Сохраняя вежливую улыбку, она
ловким финтом выскользнула из полуобъятий Шестопала, пытавшегося поместить
ее подле себя, и уселась на заднем сидении рядом с Олегом.
- Нас начинают обхаживать и довольно плотно, - шепнула она.
- Не обобщайте, у меня другое ощущение, - возразил Олег.
- Противный, - надулась Елена Аполлинарьевна. - Не думала, что вы
такой противный.
То ли пыталась оправдаться, то ли обиделась - попробуй угадать.
Вот еще одна проблема: он впервые в командировке с Еленой
Аполлинарьевной, которая всего лишь несколько месяцев работает в компании.
До этого она обслуживала кооператив "Гермес", но не его председателя
"гангстера" Лешу, из-за чего им пришлось расстаться. Так утверждает Василь
Брыкайло, в задачу которого входит знать все о сотрудниках компании.
Впрочем, и на Олега эффектная, но держащаяся с достоинством коллега не
производит впечатление легкомысленной особы. Профессорская жена, неплохой
юрист-хозяйственник, Елена Аполлинарьевна знает себе цену. Не забывает и о
том, что она привлекательная женщина. Недостаток? Отнюдь. И все-таки не
мешает дать ей понять, что к вице-президенту компании следует относиться
более почтительно.
- Нас собираются поместить в загородный пансионат, где готовится
основательная пьянка, - смотрясь в зеркальце и снимая со щеки невидимую
пушинку, все тем же шепотком сообщила Елена Аполлинарьевна.
Что-то в этом роде Олег предугадывал, но и юрисконсульт оказалась на
высоте - стало быть не зря позволила Шестопалу пожимать ей ручки.
- Не нравятся мне эти транзисторы, - продолжала шептать Елена
Аполлинарьевна. - Один клейкий, как мухомор, другой назойлив, как
попрошайка, а ваш приятель, прошу прощения, будто кирпичом стукнутый.
- О чем это вы секретничаете? - с настороженной улыбкой повернулся к
помощнице Олега Шестопал.
- Выясняю вопрос, который вы задали: не еврей ли Олег Николаевич? -
мгновенно нашлась юрисконсульт.
Впрочем, это не просто находчивость, Елена Аполлинарьевна отдавала
отчет своим словам; Шестопал побагровел.
- Я не задавал такой вопрос! Вы что-то путаете, Елена Аполлинарьевна.
- Возможно, - ничуть не смутилась она, пряча зеркальце в сумку. - Но
на всякий случай, уточнила: он - украинец. А вдруг и этим заинтересуется
ваша общественность.
- Ерунда! - пришел на выручку растерявшемуся Шестопалу редактор Бут.
- В нашем объединении работают представители двадцати трех
национальностей. И такие вопросы у нас не задают даже при приеме на
работу. Не так ли, Роман Семенович? - обратился он к начальнику кадров.
- В анкетах еще предусматривается, - невпопад ответил Роман.
Олег прикусил губу, чтобы не расхохотаться - молодчина эта Леночка
Аполлинарьевна, оконфузила индюков. Но веселость погасила мысль, что
причина ее подначки вовсе не смешна - антисемитский душок он почувствовал
и в вопросах редактора.
Хорошенькую же команду подобрал себе Леня Закалюк!
На Суходольской рогатке Олег попросил остановить автобус у газетного
киоска, вышел, отыскал взглядом на противоположной стороне улицы
одноэтажный дом, отступивший в глубину палисада. Когда-то с этого дома,
нынче стиснутого со всех сторон громадами многоэтажек, начинался город, в
котором родился он - Олег Савицкий, но который так и не стал для него
родным. Город был приветлив к мальчику, а затем к подростку, ежегодно
приезжавшему сюда погостить; посвящал его в таинство средневековых улочек,
крепостных стен, площадей перед громадами соборов, церквей, очаровывал
красотой старых парков, скверов; пленял разностильем - от барокко до
модерна - домов, общественных зданий на магистральных улицах; восхищал
театрами, музеями, кондитерскими. Город был снисходителен к юноше,
вернувшемуся из чужих палестин с твердой решимостью приобщиться к его
жизни, завоевать его расположение. Только одно условие ставил город
претендентам на его внимание: быть как все и не сотрясать устои. И в этом
была мудрость города, на протяжении многих веков сохранившего свой
неповторимый облик, свои реликвии, традиции.
Семь лет Олег неукоснительно соблюдал это условие, и город благоволил
к нему: здесь юноша стал мужчиной, юристом, офицером; здесь он обрел
друзей, познал любовь. И должно быть символично, что с этого неказистого
дома под жестяной крышей, с которого когда-то начинался город, однажды на
рассвете погожего майского дня началась и карьера милицейского следователя
Олега Савицкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41