Небрежно кивнув Олегу и не выпуская изо рта сигареты, Алексей лихо,
почти на месте, развернул "мерседес", в считанные мгновенья набрал
предельно допустимую скорость, включил магнитофон, из стереодинамиков
которого полилась довольно терпимая музыка, и только после этого
осведомился:
- В кабак? К девочкам? Или как?
- Или как! - усмехнулся Олег. - Домой. Чертовски устал, поверь на
слово, Леша.
- Домой, так домой, - не стал спорить Саенко. - Даже невооруженным
глазом видно, что перетрудился ты, Олег Николаевич, изрядно, и, как
догадываюсь, в основном с гамбургскими фрейлинами. Как они там в смысле
секса? Поделись свежими впечатлениями... Никаких впечатлений? Так и знал:
эти немочки ничего не умеют. То ли дело швейцарки французского
происхождения, которые бросаются телефонами. Вот это темперамент! Я
правильно вычислил твою любимую женщину?.. А я все о блондинке-негритянке
мечтаю. Попадались тебе такие? Не юли, Олег Николаевич! Как-то засек я
тебя в "Днепре" с рыжеватенькой африканочкой. Ничего девочка, впечатляет.
Только ножки на три с минусом - чуть потолще спичек. Но ноги для меня не
принципиально. Так может передашь по акту?.. Переводчица "Интуриста",
говоришь, да еще Машей зовут? Отзываю свое предложение. Хоть и черная, а
все ровно наша - совковая, значит техники никакой... Рекламная пауза. Есть
сахар, пиловочник, цветные колготки, компьютеры по двести тридцать штук за
штуку. Компьютеры тайваньские, поэтому цена щадящая... Сколько надо,
столько будет. Что еще интересует?.. Перпетуум мобиле? Нет проблем,
сделаем...

3
В квартире было чисто прибрано, на тахте лежала стопка
свежевыстиранного и выглаженного белья, полотенец, рубашек, на журнальном
столике - пачка газет, полученных за последнюю неделю.
Соседка-пенсионерка, которой Олег оставлял ключи от квартиры, когда уезжал
в командировки, оказывала ему такие услуги за умеренную плату.
Олег открыл окна в комнате, крытой лоджии, на кухне - в квартире
стоял затхлый воздух, наполнил водой и поставил на газовую плиту чайник,
завел будильник, закурил, уселся за телефон.
Позвонил в Ялту матери, доложил о благополучном прибытии, хорошем
самочувствии, что не совсем соответствовало действительности, а также о
том, что выполнил заказ - привез из Гамбурга набор игл для акупунктуры,
которой занимается приятель и коллега Галины Павловны - Эдуард
Александрович; стетофонендоскоп и манометр для самой Галины Павловны,
шерстяные чулки для Дарьи Павловны - сестры матери и тетки Олега. Галина
Павловна поблагодарила сына за внимание, но тут же отчитала за то, что он
не приехал, как обещал, на юбилей Эдуарда Александровича, чем обидел его и
должен в ближайшее время загладить свою вину - приехать к ним хотя бы на
пару дней. Судя по тому, что она уже не отделяла себя от своего
шестидесятипятилетнего друга, надо было полагать, что у Олега появился
отчим. Эту новость он воспринял без особого восторга, мать могла найти
мужа помоложе, но и без огорчения - Эдуард Александрович был порядочным
человеком и хорошим врачом. А затем Галина Павловна озадачила сына:
попросила встретить внучку ее соседки Клеопатры Самсоновны - Зиночку,
которая приедет в Киев завтра утренним поездом.
- Зиночка, очень умная и толковая девушка, - уточнила Галина
Павловна. - Она твоя коллега - юрист, но только начинающий. У нее какое-то
сложное дело в арбитраже. Очевидно, ей понадобится твой совет, а возможно
и помощь. Удели ей внимание. Но учти, Зиночка воспитана Клеопатрой
Самсоновной в строгих правилах, и если ей придется переночевать у тебя,
будь джентльменом. Ты понимаешь, о чем я?
Олег давно понял маму. Все ее молодые приятельницы, с которыми она
приезжала, а теперь вот уже без сопровождения присылала в Киев, были
милыми, толковыми, все придерживались строгих правил. Непонятно было
только почему они, обладающие столь высокими достоинствами, оставались в
девицах, хотя не считали для себя зазорным ночевать в квартире далеко не
старого холостяка, подчас как бы ненароком показываться тому же холостяку
в кокетливом неглиже, притворно-стыдливо ахать при этом и тут же бросать
на него отнюдь не смущенные взгляды. Некоторые были и в самом деле
миловидные, даже хорошенькие, но все они с благословения Галины Павловны
предлагали ему нешуточную игру в жениха и невесту, а он, однажды
обжегшись, чурался таких игр. Его стоицизм объяснялся еще и тем, что в
одну из своих последних поездок в качестве интуристовского гида он
встретил в вагоне-ресторане международного поезда подругу детских и
юношеских лет, с которой не виделся со дня своего отъезда из Берна и
которая, как вскоре выяснилось, приобрела за эти годы дурную манеру
запускать в обидчиков телефонные аппараты...
Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не
больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в
командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину
Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским
родственникам.
Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед
отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое
две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить
аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега
причитается пятьдесят "зеленых". Как же не содрать с делового человека
свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться "зелеными", если
Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный "жигуль" к его
дому.
Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода
Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше
- на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора.
Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался
причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с
тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских
переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с
него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но
он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной
деятельности десять миллионов долларов.
- Это шутка? - спросил Шерстюк.
- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами
не пропадет.
- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться
судостроительный директор.
- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим
пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.
- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться
Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.
- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с
альтмановским контрактом передам завтра по факсу.
- Четыре - это все, что у меня есть.
Договорились о пяти.
На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали
положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же
позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в
Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце
месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое
обещание.
Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под
которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась
старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая
вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было
сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем
плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой
операции, но все как-то не находил времени.
Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное
соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе.
Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые
могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.
Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных
слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в
составе "ограниченного контингента" советских войск в Афганистане.
Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на
журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались
сумерки, сел в кресло, углубился в документы.
Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и
перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного
комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того,
что компания "Скиф-Холдинг" взяла на себя финансирование всех работ,
поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась
заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками,
поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за
ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со
стороны заказчика - производственное объединение "Транзистр" оказалось как
бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк
безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение
обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков
реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это
возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить
справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря,
компанию "Скиф-Холдинг" крупно подставили и начинать сражение с Закалюком
с таких позиций будет архитрудно...
Закрыв красную папку, Олег подошел к бару, взял початую бутылку
коньяку, в холодильнике отыскал начавший уже желтеть плавленый сырок,
кисть винограда из последней переданной матерью с оказией посылки и не
столько поужинал, сколько выпил, чтобы заглушить давно уже не посещавшую
его тоску. Он не хотел встречаться с Леонидом не только потому, что роман
с младшей кузиной у него продолжался и после ее замужества, что не было ни
для кого секретом, но еще и потому, что в свое время инженер Закалюк был
причастен к истории, с которой начались все беды Олега Савицкого...
Выкурив очередную сигарету и прихватив с собой всю пачку, пошел в
крытую лоджию, открыл пошире окно и, не снимая свитера, чтобы не застудить
все еще ломившее плечо, лег на топчан, укрылся одеялом, и воспоминания не
заставили себя ждать...
Возвращение семнадцатилетнего парня в родной город, о котором у него
сохранились лишь отрывочные воспоминания детства. Двухэтажный особняк
семейства Савицких, на улице Листопада, построенный дедом - дорожным
мастером Егором Матвеевичем и перестроенный затем на свой лад дядей Петром
Егоровичем - инженером-строителем, ко времени приезда швейцарского
племянника, ставшего мэром Сосновска. Приветливая, прячущаяся в обвислых
желтоватых усах улыбка старого путейца. "А ну, кажись, наследник. Вроде бы
на Николая похож. Но крепость тела чувствуется моя. Значит в мужских делах
сбоя не будет... Чего краснеешь, глаза тупишь, как девица на выданьи? За
Савицкими робость никогда не значилась. Какой же из тебя - стеснительного
- продолжатель нашего рода получится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41