.. Так вот, учтите, в подобном случае я вести беседу не буду.
- О, Господи, - устало проговорила Наталья и вышла. А Казарян аж
руками взмахнул:
- Что вы, что вы, Юрий Егорович! Меня интересуют вещи сугубо частного
характера.
- Ваше право задавать вопросы, - Юрий Егорович уже совсем успокоился:
вернулось столь привычное чувство превосходства. - Мое же - отвечать на
них или не отвечать.
Прежде чем спрашивать, Казарян решил рассмотреть собеседника. Первый
раз он так близко видел одного из руководителей партии и правительства.
Видел он его, конечно, на ретушированных портретах и издали - в
президиумах. Но так близко - впервые. Гладкие, чуть одутловатые, привыкшие
к массажу и крему, щеки, хорошо отремонтированные зубы, глубоко посаженные
карие глазки, брови грустным домиком. Голос тихий, журчащий, на низких
регистрах - к такому голосу надо прислушиваться. Вот только "провокация!"
кричал высоко, по-бабьи. А, в общем, личико малозначительное и стертое.
Вошла Наталья, поставила на столик бутылку "Джонни Уокера" и миску со
льдом.
- Чтоб разговорился.
- Спасибо, зайчонок, - привычно поблагодарил Юрий Егорович, но
вспомнил, что она его безжалостно подставила, и поправил себя: - Волчонок.
- Вассисуалий Лоханкин, - сообщила Наталья Казаряну. - Волчица ты,
тебя я презираю...
Юрий Егорович на обидную реплику не прореагировал. Да и не хотел он
более замечать эту дамочку. Его интересовал Казарян.
- Кстати, а вы - кто?
- Я - Роман Суренович Казарян. Кстати, кинорежиссер. Очень кстати.
- Я слушаю вас, Роман Суренович, - разрешил начать беседу Юрий
Егорович и откинулся в кресле, снисходительно ожидая вопросов.
Настырный Казарян не заставил себя ждать:
- Вы знаете такого - Ивана Вадимовича Курдюмова?
- Курдюмов... Курдюмов... - Юрий Егорович делал вид, что вспоминает.
- Наш консультант, кажется? Да, он мне известен.
- А род его деятельности? Что - род его деятельности? - не понял
секретарь.
- Род его деятельности известен вам?
- В общих чертах. По-моему он работал в международном отделе.
- И по-моему тоже. Но чем он в этом отделе занимался?
- К сожалению, не в моих человеческих возможностях знать: чем
конкретно занимается каждый мелкий клерк нашего учреждения.
- Занимался, - поправил Казарян. - И хватит мне лапшу на уши вешать.
- Не понял вас, - предостерегающе заметил Юрий Егорович.
- Сейчас поймешь, - пообещал Казарян, которому надоело галантерейное
общение. - Судя по покупкам, которые ты делал в Бельгии, попутно участвуя
в работе конгресса рабочих партий, ты довольно активно поклевал из ладошки
Ивана Вадимовича. Насколько мне известно, он распоряжался выдачей зеленой
наличности страждущим партийным вождям, отправляющимся за бугор.
- Я получал определенные суммы, положенные мне на законных
основаниях.
- На законных основаниях положены командировочные в размере 25
долларов в день. А ты только в Бельгии купил себе "Мерседес", который
посольство беспошлинно и бесплатно переправило в Москву, и два
бриллиантовых колье - одно жене, другое Наташке - по полторы тысячи
долларов каждое.
- Ложь! - громоподобно выкрикнул Юрий Егорович.
- Дамские цацки тебе помогал выбирать художник Борька Малков,
которому ты за несколько его картинок помог в свое время покинуть нашу
любимую родину. Ты ведь у нас коллекционер, ты вон и Наталью приучил.
Художники - народ незамысловатый, а если Борьку попрошу я, давний его
приятель, он охотно изложит всю эту историю в подробностях хоть в
официальных показаниях, хоть на страницах печати. Компрене, Юрик?
- Шантаж, - догадался Юрий Егорович.
- Ага, - подтвердил Казарян.
- Ничего не доказано. Сплетни, измышления, клевета.
- Доказать это - раз плюнуть. Борька в момент письменно подтвердит. А
уж работники посольства, демонстрируя свою лояльность российскому
правительству, такое напишут! Кроме того, кое-какие доказательства у меня
уже имеются. Помнишь, годика три назад состоялась грандиозная выставка
художников кино и театра? Помнишь, конечно. Ты ведь посетил ее в последний
день, вернее - вечер, когда уже публики не было. И не один, а с
искусствоведом. Не с тем, который в штатском, а с настоящим
искусствоведом. Искусствоведы же в штатском в данном случае несли службу -
охраняли тебя и плелись сзади. Мило беседуя, вы осмотрели выставку, а
назавтра прямо с утра к моей подружке Леночке - директору-распорядителю
этой выставки явился твой помощник со списком тридцати эскизов, которые ты
хотел бы получить в свое владение. Леночка - дама ушлая, к тому же она
несла материальную ответственность перед художниками за сохранность их
произведений, и поэтому наотрез отказалась отдавать вам что-либо. Тогда
ваш помощник посоветовал позвонить художникам и спросить их, не желают ли
они из глубочайшей симпатии к вам просто подарить эти эскизы. Леночка так
и сделала. К горькому ее разочарованию, только двое отказались. Помощник
увез двадцать восемь первоклассных экскизов, а вы прислали художникам
благодарственные письма. Предусмотрительная Леночка собрала эти письма и,
на всякий случай, хранила их у себя. Лентяй - помощник твой не мудрствовал
лукаво - набрал на компьютере типовое письмо и менял только
имена-отчества. Не письма получились - расписки. Двадцать восемь расписок
в том, что ты бесплатно обрел уникальные произведения. Письма-расписки эти
у меня. Показать?
- Эти письма доказывают лишь одно: мне преподнесли подарки и я с
благодарностью их принял.
- С письменными показаниями Леночки, заверенными тремя свидетелями,
которое тоже у меня, картинка резко меняется: это вымогательство. Ты, как
я краем уха слыхал, в числе наиболее стойких, кристально честных
марксистов-ленинцев подписал открытое письмо народам России, в котором
клятвенно заверяете эти народы, что бескорыстнее и принципиальнее
защитников их интересов, чем вы, на белом свете не существует. А мы
народам - расписочки, показания и подробные рассказы о заграничных
приключениях. То-то народы обрадуются!
- А я воспоминания опубликую, - мечтательно прервала Наталья. - Уже
название придумала: "Семь лет в койке с вождем КПСС". Хорошие бабки
заработаю.
- Спрашивайте, что вы от меня хотите, только побыстрее - я устал, -
Юрий Егорович налил порядочно виски в стакан, туда же отправил ледяной
кубик, поболтал все это и, цедя сквозь зубы, перелил дозу в себя.
- Кто принял решение, что Курдюмов должен исчезнуть?
- Решение принималось коллегиально.
- Когда?
- Пятого сентября, на последнем заседании секретариата.
- Девять дней тому назад... Постой, всех же к этому времени уже
разогнали!
- Разогнать можно толпу, - холодно заметил Юрий Егорович, - Мы -
нечто другое.
- Значит, как в славные годы, большевики ушли в подполье. Ясно, все
ясно, правильным путем идете, дорогие товарищи. А в общем-то, хрен с вами.
- Приятно мертвого льва за хвост дергать? - не выдержал, огрызнулся
Юрий Егорович.
- Ишь ты, и зубки показал, - удивился Казарян. - К сожалению, как ты
сам только что подтвердил, лев далеко не мертвый. Но, давай отложим
дискуссию о судьбах партии на потом. Чем мотивировалось это решение?
- Желание руководства сохранить денежные средства партии от
незаконной конфискации. Только и всего.
- Я полагаю, что исчезновение Курдюмова - всего лишь начальный этап
его нелегального существования. Каковы последующие этапы?
- Сохраниться и сохранить документацию, без которой господам
демократам до партийных денег не добраться. Пока не наступят лучшие
времена.
- Ты считаешь, что они наступят?
- Без сомнения, - с искренней убежденностью сказал Юрий Егорович. -
Роман Суренович, зачем вам Курдюмов?
- Вопросы задаю я, - терпеливо напомнил Казарян. - Естественно детали
операции по конспирации Курдюмова вам не известны. Но вы должны знать, кто
конкретно осуществил ее. Кто?
- Разработка и проведение этой операции поручена компетентным в этих
делах людям.
- То есть людям из КГБ?
- Вот именно.
- Бывшим или действующим?
- Вот чего не знаю, того не знаю, - на этот раз правду говорить
доставляло Юрию Егоровичу истинное удовольствие. - Ни имен их не знаю, ни
должностей. Не посвящен. Я ответил на все ваши вопросы?
- Не спеши. А кто посвящен? По всем правилам вашей партийной игры
кому-то одному из вас персонально должно быть поручено это дело.
- Поручено это начальнику административного отдела.
- Гляди ты! Стишками заговорил! - восхитился Казарян, но тут же
вернулся к своим баранам: - Он в Москве?
- Ему рекомендовано тоже исчезнуть, Роман Суренович.
- Неглупо, весьма неглупо, - оценил их предусмотрительность Казарян.
- Теперь несколько вопросов о самых последних ваших партийных акциях...
- Все, - сказал Юрий Егорович и встал. - Я сказал все, что мог и не
мог, не должен был говорить.
А Казарян вскочил. Вскочил, одной рукой сгреб лацканы секретарского
пиджака и слегка потряс его владельца, приводя в чувство.
- Тогда вопрос сугубо личного характера, - угрожающе ласково начал
он, перестав трясти, не отпуская Юрия Егоровича. Ты когда в последний раз
ездил в городском транспорте? Ни метро, в троллейбусе, в автобусе? Лет
двадцать пять - тридцать тому назад, да?
- А какое это имеет значение? - вызывающе поинтересовался Юрий
Егорович. Он не сопротивлялся. Он гордо, как Зоя Космодемьянская, стоял
перед мучителем.
- Большое, - Казарян все-таки отпустил его и вернулся на пуфик. -
Потому что скоро придется тебе привыкать к переполненному метро и забитым
автобусам. Персоналку у тебя уже отобрали, а я постараюсь, чтобы твой
личный "мерседес" конфисковали.
Юрий Егорович налил вторую порцию из бутылки с веселым сквайром на
этикетке, быстро выпил, возвратился в кресло и, закинув ногу на ногу,
спросил независимо:
- Что еще надо?
Устал Казарян от Юрия Егоровича. Надоел он ему. Противно было на него
смотреть. Изучая орнамент афганского ковра, Казарян приступил неспешно:
- Насколько мне известно, в последние полгода Госбанк прекратил
незаконные валютные выплаты на нужды ЦК. В то время, судя по весьма
достоверной информации, ваши затраты в СКВ даже увеличились. Откуда баксы,
Юрик?
- Все очень просто, Роман Суренович. Ни для кого не секрет, что мы в
последнее время весьма активно вкладывали средства во многие предприятия.
Валюта, о которой вы говорите, наша доля от доходов этих предприятий.
- От каких предприятий? Названия, имена руководителей, кто конкретно
выдавал деньги и кому.
- Все было централизованно, - Юрий Егорович глянул на свой "Ройлекс".
Было без пятнадцати три. - Поступления шли через Курдюмова от председателя
правления совместного акционерного общества "Департ" Горошкина Сергея
Сергеевича. Я сказал все. Я могу считать себя свободным?
- Считай, - разрешил Казарян.
В прихожей Наталья вытащила из стенного шкафа секретарские плащ и
шляпу. Плащ она сунула ему в руки, а шляпу надела Юрию Егоровичу сама.
Ладонью сверху хлопнула по тулье, поломав франтовскую замятость и,
открывая дверь, сказала без особых эмоций, просто констатируя:
- Слабак ты, Юра. Ромка поломал тебя, как хотел.
- Сука ты! - взвизгнул Юрий Егорович и с плащом в руках выскочил на
площадку. Уже оттуда добавил: - И блядь!
13
Что-то мешало бессознательно и сладостно существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- О, Господи, - устало проговорила Наталья и вышла. А Казарян аж
руками взмахнул:
- Что вы, что вы, Юрий Егорович! Меня интересуют вещи сугубо частного
характера.
- Ваше право задавать вопросы, - Юрий Егорович уже совсем успокоился:
вернулось столь привычное чувство превосходства. - Мое же - отвечать на
них или не отвечать.
Прежде чем спрашивать, Казарян решил рассмотреть собеседника. Первый
раз он так близко видел одного из руководителей партии и правительства.
Видел он его, конечно, на ретушированных портретах и издали - в
президиумах. Но так близко - впервые. Гладкие, чуть одутловатые, привыкшие
к массажу и крему, щеки, хорошо отремонтированные зубы, глубоко посаженные
карие глазки, брови грустным домиком. Голос тихий, журчащий, на низких
регистрах - к такому голосу надо прислушиваться. Вот только "провокация!"
кричал высоко, по-бабьи. А, в общем, личико малозначительное и стертое.
Вошла Наталья, поставила на столик бутылку "Джонни Уокера" и миску со
льдом.
- Чтоб разговорился.
- Спасибо, зайчонок, - привычно поблагодарил Юрий Егорович, но
вспомнил, что она его безжалостно подставила, и поправил себя: - Волчонок.
- Вассисуалий Лоханкин, - сообщила Наталья Казаряну. - Волчица ты,
тебя я презираю...
Юрий Егорович на обидную реплику не прореагировал. Да и не хотел он
более замечать эту дамочку. Его интересовал Казарян.
- Кстати, а вы - кто?
- Я - Роман Суренович Казарян. Кстати, кинорежиссер. Очень кстати.
- Я слушаю вас, Роман Суренович, - разрешил начать беседу Юрий
Егорович и откинулся в кресле, снисходительно ожидая вопросов.
Настырный Казарян не заставил себя ждать:
- Вы знаете такого - Ивана Вадимовича Курдюмова?
- Курдюмов... Курдюмов... - Юрий Егорович делал вид, что вспоминает.
- Наш консультант, кажется? Да, он мне известен.
- А род его деятельности? Что - род его деятельности? - не понял
секретарь.
- Род его деятельности известен вам?
- В общих чертах. По-моему он работал в международном отделе.
- И по-моему тоже. Но чем он в этом отделе занимался?
- К сожалению, не в моих человеческих возможностях знать: чем
конкретно занимается каждый мелкий клерк нашего учреждения.
- Занимался, - поправил Казарян. - И хватит мне лапшу на уши вешать.
- Не понял вас, - предостерегающе заметил Юрий Егорович.
- Сейчас поймешь, - пообещал Казарян, которому надоело галантерейное
общение. - Судя по покупкам, которые ты делал в Бельгии, попутно участвуя
в работе конгресса рабочих партий, ты довольно активно поклевал из ладошки
Ивана Вадимовича. Насколько мне известно, он распоряжался выдачей зеленой
наличности страждущим партийным вождям, отправляющимся за бугор.
- Я получал определенные суммы, положенные мне на законных
основаниях.
- На законных основаниях положены командировочные в размере 25
долларов в день. А ты только в Бельгии купил себе "Мерседес", который
посольство беспошлинно и бесплатно переправило в Москву, и два
бриллиантовых колье - одно жене, другое Наташке - по полторы тысячи
долларов каждое.
- Ложь! - громоподобно выкрикнул Юрий Егорович.
- Дамские цацки тебе помогал выбирать художник Борька Малков,
которому ты за несколько его картинок помог в свое время покинуть нашу
любимую родину. Ты ведь у нас коллекционер, ты вон и Наталью приучил.
Художники - народ незамысловатый, а если Борьку попрошу я, давний его
приятель, он охотно изложит всю эту историю в подробностях хоть в
официальных показаниях, хоть на страницах печати. Компрене, Юрик?
- Шантаж, - догадался Юрий Егорович.
- Ага, - подтвердил Казарян.
- Ничего не доказано. Сплетни, измышления, клевета.
- Доказать это - раз плюнуть. Борька в момент письменно подтвердит. А
уж работники посольства, демонстрируя свою лояльность российскому
правительству, такое напишут! Кроме того, кое-какие доказательства у меня
уже имеются. Помнишь, годика три назад состоялась грандиозная выставка
художников кино и театра? Помнишь, конечно. Ты ведь посетил ее в последний
день, вернее - вечер, когда уже публики не было. И не один, а с
искусствоведом. Не с тем, который в штатском, а с настоящим
искусствоведом. Искусствоведы же в штатском в данном случае несли службу -
охраняли тебя и плелись сзади. Мило беседуя, вы осмотрели выставку, а
назавтра прямо с утра к моей подружке Леночке - директору-распорядителю
этой выставки явился твой помощник со списком тридцати эскизов, которые ты
хотел бы получить в свое владение. Леночка - дама ушлая, к тому же она
несла материальную ответственность перед художниками за сохранность их
произведений, и поэтому наотрез отказалась отдавать вам что-либо. Тогда
ваш помощник посоветовал позвонить художникам и спросить их, не желают ли
они из глубочайшей симпатии к вам просто подарить эти эскизы. Леночка так
и сделала. К горькому ее разочарованию, только двое отказались. Помощник
увез двадцать восемь первоклассных экскизов, а вы прислали художникам
благодарственные письма. Предусмотрительная Леночка собрала эти письма и,
на всякий случай, хранила их у себя. Лентяй - помощник твой не мудрствовал
лукаво - набрал на компьютере типовое письмо и менял только
имена-отчества. Не письма получились - расписки. Двадцать восемь расписок
в том, что ты бесплатно обрел уникальные произведения. Письма-расписки эти
у меня. Показать?
- Эти письма доказывают лишь одно: мне преподнесли подарки и я с
благодарностью их принял.
- С письменными показаниями Леночки, заверенными тремя свидетелями,
которое тоже у меня, картинка резко меняется: это вымогательство. Ты, как
я краем уха слыхал, в числе наиболее стойких, кристально честных
марксистов-ленинцев подписал открытое письмо народам России, в котором
клятвенно заверяете эти народы, что бескорыстнее и принципиальнее
защитников их интересов, чем вы, на белом свете не существует. А мы
народам - расписочки, показания и подробные рассказы о заграничных
приключениях. То-то народы обрадуются!
- А я воспоминания опубликую, - мечтательно прервала Наталья. - Уже
название придумала: "Семь лет в койке с вождем КПСС". Хорошие бабки
заработаю.
- Спрашивайте, что вы от меня хотите, только побыстрее - я устал, -
Юрий Егорович налил порядочно виски в стакан, туда же отправил ледяной
кубик, поболтал все это и, цедя сквозь зубы, перелил дозу в себя.
- Кто принял решение, что Курдюмов должен исчезнуть?
- Решение принималось коллегиально.
- Когда?
- Пятого сентября, на последнем заседании секретариата.
- Девять дней тому назад... Постой, всех же к этому времени уже
разогнали!
- Разогнать можно толпу, - холодно заметил Юрий Егорович, - Мы -
нечто другое.
- Значит, как в славные годы, большевики ушли в подполье. Ясно, все
ясно, правильным путем идете, дорогие товарищи. А в общем-то, хрен с вами.
- Приятно мертвого льва за хвост дергать? - не выдержал, огрызнулся
Юрий Егорович.
- Ишь ты, и зубки показал, - удивился Казарян. - К сожалению, как ты
сам только что подтвердил, лев далеко не мертвый. Но, давай отложим
дискуссию о судьбах партии на потом. Чем мотивировалось это решение?
- Желание руководства сохранить денежные средства партии от
незаконной конфискации. Только и всего.
- Я полагаю, что исчезновение Курдюмова - всего лишь начальный этап
его нелегального существования. Каковы последующие этапы?
- Сохраниться и сохранить документацию, без которой господам
демократам до партийных денег не добраться. Пока не наступят лучшие
времена.
- Ты считаешь, что они наступят?
- Без сомнения, - с искренней убежденностью сказал Юрий Егорович. -
Роман Суренович, зачем вам Курдюмов?
- Вопросы задаю я, - терпеливо напомнил Казарян. - Естественно детали
операции по конспирации Курдюмова вам не известны. Но вы должны знать, кто
конкретно осуществил ее. Кто?
- Разработка и проведение этой операции поручена компетентным в этих
делах людям.
- То есть людям из КГБ?
- Вот именно.
- Бывшим или действующим?
- Вот чего не знаю, того не знаю, - на этот раз правду говорить
доставляло Юрию Егоровичу истинное удовольствие. - Ни имен их не знаю, ни
должностей. Не посвящен. Я ответил на все ваши вопросы?
- Не спеши. А кто посвящен? По всем правилам вашей партийной игры
кому-то одному из вас персонально должно быть поручено это дело.
- Поручено это начальнику административного отдела.
- Гляди ты! Стишками заговорил! - восхитился Казарян, но тут же
вернулся к своим баранам: - Он в Москве?
- Ему рекомендовано тоже исчезнуть, Роман Суренович.
- Неглупо, весьма неглупо, - оценил их предусмотрительность Казарян.
- Теперь несколько вопросов о самых последних ваших партийных акциях...
- Все, - сказал Юрий Егорович и встал. - Я сказал все, что мог и не
мог, не должен был говорить.
А Казарян вскочил. Вскочил, одной рукой сгреб лацканы секретарского
пиджака и слегка потряс его владельца, приводя в чувство.
- Тогда вопрос сугубо личного характера, - угрожающе ласково начал
он, перестав трясти, не отпуская Юрия Егоровича. Ты когда в последний раз
ездил в городском транспорте? Ни метро, в троллейбусе, в автобусе? Лет
двадцать пять - тридцать тому назад, да?
- А какое это имеет значение? - вызывающе поинтересовался Юрий
Егорович. Он не сопротивлялся. Он гордо, как Зоя Космодемьянская, стоял
перед мучителем.
- Большое, - Казарян все-таки отпустил его и вернулся на пуфик. -
Потому что скоро придется тебе привыкать к переполненному метро и забитым
автобусам. Персоналку у тебя уже отобрали, а я постараюсь, чтобы твой
личный "мерседес" конфисковали.
Юрий Егорович налил вторую порцию из бутылки с веселым сквайром на
этикетке, быстро выпил, возвратился в кресло и, закинув ногу на ногу,
спросил независимо:
- Что еще надо?
Устал Казарян от Юрия Егоровича. Надоел он ему. Противно было на него
смотреть. Изучая орнамент афганского ковра, Казарян приступил неспешно:
- Насколько мне известно, в последние полгода Госбанк прекратил
незаконные валютные выплаты на нужды ЦК. В то время, судя по весьма
достоверной информации, ваши затраты в СКВ даже увеличились. Откуда баксы,
Юрик?
- Все очень просто, Роман Суренович. Ни для кого не секрет, что мы в
последнее время весьма активно вкладывали средства во многие предприятия.
Валюта, о которой вы говорите, наша доля от доходов этих предприятий.
- От каких предприятий? Названия, имена руководителей, кто конкретно
выдавал деньги и кому.
- Все было централизованно, - Юрий Егорович глянул на свой "Ройлекс".
Было без пятнадцати три. - Поступления шли через Курдюмова от председателя
правления совместного акционерного общества "Департ" Горошкина Сергея
Сергеевича. Я сказал все. Я могу считать себя свободным?
- Считай, - разрешил Казарян.
В прихожей Наталья вытащила из стенного шкафа секретарские плащ и
шляпу. Плащ она сунула ему в руки, а шляпу надела Юрию Егоровичу сама.
Ладонью сверху хлопнула по тулье, поломав франтовскую замятость и,
открывая дверь, сказала без особых эмоций, просто констатируя:
- Слабак ты, Юра. Ромка поломал тебя, как хотел.
- Сука ты! - взвизгнул Юрий Егорович и с плащом в руках выскочил на
площадку. Уже оттуда добавил: - И блядь!
13
Что-то мешало бессознательно и сладостно существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47