Соединились и обустроили стол. Смирнов разлил по первой. Рюмок здесь
не было - по стаканам. Не было и шашлыков: ковыряли, закусывая,
длинно-коричневые котлетки под зазывным названием люля-кебаб. Выпили по
второй. Полковник в отставке разливал с точностью сатуратора: в бутылке
осталась ровно половина. Смирнов опять взял бутылку, чтобы разлить по
третьей, но Игорь Дмитриевич накрыл свой стакан рукой. Улыбнулся
обаятельно и виновато:
- Можно попозже, Александр Иванович?
И взглядом проследил за тем, как Смирнов ставил бутылку на стол.
Смирнов не просто поставил ее, поставил и демонстративно отодвинул
подальше, благо стол был обширен - на шесть персон. Потом откинулся в
красном пластмассовом тонконогом креслице, вытащил портсигар, вытащил
беломорину, закрыл портсигар, положил его на стол, прикурил от зажигалки,
которую пристроил рядом с портсигаром, сделал первую заветную затяжку и
спросил:
- Следовательно, приступаем к серьезному разговору?
Назойливое сентябрьское солнышко и здесь достало: прорвалось сквозь
немытую стеклянную стену и нашло на столе самое для него привлекательное.
Портсигар сиял под солнечными лучами.
- Симпатичная какая вещица, - сказал Игорь Дмитриевич. - Серебро?
- Угу, - подтвердил догадку Смирнов.
- Большая ценность по нынешней жизни. Разрешите полюбопытствовать.
- Да Бога ради.
Игорь Дмитриевич взял портсигар в руки с осторожностью ценителя и
знатока. Повертел, погладил, открыл, закрыл и прочел надпись: "На память
об одержанной вами победе, плодами которой пользуемся все мы. А.И. от А.П.
2 сентября 1990 года", - осторожно возвратил портсигар на стол, осторожно
спросил:
- Это в связи с тем шумным делом о незаконных военизированных
формированиях и их тайных лагерях?
- Если бы шумное, то вы бы не получили август. Тихо спрятанное и
быстро прикрытое, я бы так его назвал.
- Не совсем так, Александр Иванович. Парламентские слушания, по сути
дела, заставили их отказаться от этой авантюры, поломали все их планы.
Смирнов пристроил папиросу к краю жестяного овала, в котором
обретались неаппетитные остатки люля-кебаба, чтобы высказаться
основательно:
- Вот что, Игорь Дмитриевич. Я - не демократ, не необольшевик, не
левый радикал, не правый экстремист. Я - рядовой гражданин страны, которая
ныне, слава Богу, именуется Россией. И, как гражданин, убежден, что моя
страна станет нормальной страной лишь тогда, когда любое преступление,
любое действие, нарушающее законы, будут неотвратимо наказаны.
- Насколько я помню, нескольких человек из этой банды постигло
суровое возмездие.
- Они не наказаны по закону. Они убиты. И убиты потому, что те, кого
закон и не обеспокоил, прятали концы в воду.
- А вы - суровый гражданин, - задумчиво сказал Игорь Дмитриевич.
- И учтите: прошлогодний вариант в нынешней ситуации более реален,
нежели вариант августовского путча. Сформировать и тайно обучить пару
дивизий наемников в нынешнем бардаке - раз плюнуть! Наемники - не наши
сердобольные солдатики, они народ жалеть не будут и крови не испугаются. А
уж руководители посчитаются с вами. На полную железку. Так что,
готовьтесь, серьезно готовьтесь, Игорь Дмитриевич, - посоветовал Смирнов и
- кончив дело, гулял смело, - вернул чинарик на положенное ему место - в
рот, чтобы докурить с устатку. Но беломорина - не фирменная сигарета.
Желто-коричневый остаток на картонной гильзе, как и следовало ожидать,
потух, Смирнов взял со стола зажигалку и, водрузив большой палец на ее
колесико, не зажигая, спросил у верткого собеседника весьма и весьма
недовольно: - Так вы когда-нибудь начнете говорить?
- Начну, - негромко пообещал Игорь Дмитриевич. - Сейчас.
Смирнов удовлетворенно крутанул колесико одноразовой зажигалки,
помещавшейся в серебряном, к портсигару, футляре, и глубоко затянулся
едким, густо проникотиненным дымом чинарика.
...Он успел-таки проскочить центр до часа пик. Высадив Игоря
Дмитриевича у Пушкинской площади (тот возвращался в Белый дом), Смирнов по
бульварам спустился на Кропоткинскую набережную и с нее поднялся к
Спиридоновскому дому. Ровно в половине шестого.
Сразу же, еще звонок гремел, открыл дверь Алик. Перебирая в
нетерпении ногами в шлепанцах - будто очень в сортир хотел, на выдохе
произнес темпераментное и бессмысленное:
- Ну?!
Смирнов во второй раз обстоятельно вытер ноги о внутренний половичок
(первый раз он их вытирал о внешний, у бордовой двери), повесил куртку,
поставил в угол трость и молча проследовал в кабинет, где, устроившись в
центре и не нагибаясь - нога о ногу, - скинул ботинки. С удовлетворением
понаблюдал, как весело шевелятся пальцы в носках. Пришедший вслед за ним в
кабинет Алик понаблюдал тоже. Понаблюдал-понаблюдал и не выдержал,
повторил обиженно:
- Ну?!
- Ромку и Виктора подождем. Они через двадцать минут, к шести будут.
- Какого еще Виктора? - зная какого, возмущенно закричал Алик.
- Зятька твоего бывшего, известного литератора Кузьминского, - явно
наслаждаясь, подробно пояснил Смирнов.
- Варвара оторвет башку сначала ему, а потом мне.
- Он мне нужен, Алик. Мы, все трое, в принципе люди неглупые, но мы
люди старые, и мозги наши ограничены многими подсознательными запретами,
не существующими у молодых.
- Тоже мне молодой, - по-старчески проворчал Алик. - Ему в будущем
году сорок стукнет. Пойду Варвару подготовлю.
Роман с Виктором явились одновременно и раньше положенного срока на
пять минут. Интересно, видно, что поведает им старый хрен Смирнов!
Уселись. Кинорежиссер Казарян и сценарист Кузьминский на диване,
обозреватель Спиридонов за письменным столом, а пенсионер Смирнов в
кресле. Пенсионер оглядел всех троих строгим начальническим взором и
сделал заявление:
- Предисловий и предварительных разъяснений не будет. Все станет
понятно из содержания моего с крупным нынешним начальником разговора:
- Тогда давай, излагай, - поторопил Казарян.
- Сей момент, - успокоил всех Смирнов и, вынув из нагрудного кармана
рубашки портсигар, положил его на стол. Трое завороженно следили за его
манипуляциями. А Смирнов вдруг обрел ухватки известного иллюзиониста
Акопяна: с эффектным щелчком раскрыл портсигар, за резинку, удерживающую
содержимое, извлек бархатную подстилку, а из-под нее - плоское, не тоще
двух монет, черное пластмассовое сооружение, впритирку лежавшее в
портсигаре. Из сооружения, нажал на что-то, выкинул круглую кассету
размером в среднюю пуговицу. Попросил Алика:
- В средний ящик я коробочку положил. Дай мне ее.
Алик безмолвно протянул ему коробочку. Смирнов вынул из нее еще одну
пластмассовую штучку и приспособил кассету.
- Вот эта хреновина, - он указал пальцем на сооружение, извлеченное
из портсигара, - только записывает, а эта, - он потряс штучкой из стола, -
воспроизводит. Будем слушать?

5
Магнитофонная запись:
И.Д.: Вот с чего начать - не знаю.
А.И.: Очень удобно начинать с начала.
И.Д.: Начало-то не одно, слишком много разных начал... В общем, по
порядку. Общеизвестно, что определенные здания и помещения организаций, в
большей или меньшей степени связанных с заговорщиками, были опечатаны лишь
на третий день после краха путча. А к разборке их текущей переписки и
самых свежих архивов наши комиссии приступили совсем недавно. И сразу
столкнулись с одним обстоятельством: исчезла часть документации, связанной
с подготовкой путча и, это нам известно, в копиях направленной в филиалы
этих организаций как руководство к действию...
А.И.: Долго вспоминал любимое словечко кинорежиссера Романа Казаряна.
Вспомнил - эвфемизм. Давайте без эвфемизмов, дорогой Игорь Дмитриевич.
Определенные здания и помещения - серые дома на Старой площади, отдельные
организации - наше ленинское ЦК коммунистической партии Советского Союза.
Сразу же ответ: займитесь филиалами, как вы элегантно и опять же
эвфемистически величаете обкомы. Цековские бумажки - всякие там
обоснования, рекомендации, инструкции и директивы местные боссы сохранили
наверняка. Для собственной отмазки.
И.Д.: Вы меня перебили.
А.И.: Миль пардон.
И.Д.: Здесь мы, безусловно, концы найдем. И действуя именно так, как
вы сейчас, правда, несколько запоздало советуете. Но это лишь часть пропаж
и часть не самая существенная. Исчезла ключевая документация по финансовым
вопросам, которые касаются в первую очередь международных контактов по
поводу валютного обеспечения партии...
А.И.: Пресловутое золото партии? Там вам будет тяжелее. Здесь адресат
- не ваши филиалы, здесь адресат - солидные банки, свято хранящие тайну
вкладов.
И.Д.: Вы опять перебили меня...
А.И.: У нас же диалог?
И.Д.: Диалог потом. Сперва подробная информация. Документация эта
хранилась в секретном сейфе, шифр которого был известен считанным
единицам. Так вот, одна, простите за тавтологию, единица исчезла
бесследно. Человек этот числился консультантом, была такая в ЦК
сравнительно скромная должность, но роль его в финансовых делах
определяюща: прямые связи с Минфином, с Внешторгом, неофициальное, но
безусловно значительное в банковских и коммерческих - как государственных,
так и частнопредпринимательских - кругах влияние. По сути дела, все
международные финансовые операции партии осуществлялись им. Даже если
допустить гипотетический случай, что вдруг, по мановению волшебной
палочки, документация окажется у нас в руках, то документация эта без его
пояснений - черный ящик.
А.И.: Как говорится, доставьте его живым или мертвым. Но вам он нужен
только живым. Дохлое дело. Скорее всего он уже за бугром. Отщипнем малую
толику от спрятанного, и живи - не хочу, где-нибудь у теплого иностранного
моря.
И.Д.: Не думаю. Чтобы отщипнуть, надо открыто объявиться. В этом
случае мы вправе считать его уголовным преступником и требовать его
выдачи. И его выдадут нам, будьте уверенны.
А.И.: У вас есть доказательства, любые - прямые, косвенные, - что
документы похитил именно он?
И.Д.: Серьезных, убедительных - нет.
А.И.: Все равно, подключайте милицию, ГеБе и - частым неводом.
Мероприятие, конечно, примитивное, но чаще всего приносящее плоды.
И.Д.: На каком основании? Только по подозрению?
А.И.: Ага.
И.Д.: Законно ли это?
А.И.: Вполне, если другая обертка. Допустим, розыск пропавшего без
вести. У него жена, дети, естественно, имеются?
И.Д.: Он холостяк.
А.И.: Сколько же ему лет?
И.Д.: Сорок два.
А.И.: Педераст что ли?
И.Д.: Право, не знаю...
А.И.: А надо бы знать. Все равно, ничего лучше частого гребня не
придумаешь.
И.Д.: Мы не хотим подключать официальные органы, Александр Иванович.
А.И.: Боитесь, что там существуют его информаторы?
И.Д.: Боимся.
А.И.: А подключать к этому делу меня - не боитесь?
И.Д.: Нет. Прошлогодняя ваша акция вполне удостоверяет вашу
лояльность по отношению к российским властям. Кроме того, я двадцать лет
знаю Алика Спиридонова...
А.И.: И его рекомендации для вас вне сомнений. Тогда более подробные
сведения о фигуранте. Личность, ближайшее окружение, прямые связи...
И.Д.: Вы согласились заняться этим делом?
А.И.: Нет еще.
И.Д.: Тогда со сведениями повременим. Вы не обиделись?
А.И.: Вы вправе так поступать. Но тогда должны ответить мне на
несколько технических вопросов, которые определят мое согласие или
несогласие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47