- О таких вещах я позволяю себе говорить только один на один и то с
надежным клиентом. Что надо?
- В запас троечку пистолетов.
- Всю вашу команду я вооружил в прошлый раз, - перебил Воробьев. - Я
всегда опасаюсь расширения круга осведомленных и вооруженных.
- Вооруженные будут, а осведомленных - нет, - твердо пообещал Смирнов
и продолжил список: - Таких же как в прошлый раз, я подчеркиваю - таких
же, десяток переговорников, десяток закрытых фонарей помощнее, наручников
пяток, направленная дистанционная подслушка, ну, и мне вездеход пошустрее
и догонялам две машинки побыстрее. Автомобили, естественно, в прокат.
- Большие деньги, Александр Иванович, - опять напомнил Воробьев.
- Не смущает, Александр Петрович, - успокоил его Смирнов, воткнул в
малахитовую пепельницу чинарик беломорины так, чтобы тот торчал
вертикально, полюбовался на сие абстракционистское произведение и спросил:
- Когда будет исполнен заказ?
- На подслушке будет работать мой человек. Конфиденциальность -
стопроцентная гарантия. В вашем распоряжении с завтрашнего утра.
Автомобили с оформленными доверенностями - завтра к середине дня. Скажите
только на кого. Все остальное сегодня, сейчас будет отгружено в задок
вашей "Нивы". - Воробьев для порядка опять перечислил заказанное: - Три
пистолета, десять переговорников, десять спецфонарей, пять наручников.
Ничего не забыл?
- Ничего, - подтвердил Смирнов.
- Тогда я пойду отдать необходимые распоряжения и вашего Сырцова
пришлю.
Александр Петрович вышел, а Сырцов вошел, упрямо устроился в тот же
самый угол на диване и сказал так, между прочим:
- Один из картежников контактировал с Юрием Егоровичем.
- Подробнее, Жора.
- Да я вам уже докладывал их встречу. Совместный поход с
Коммунистической, помните? В иномарке и с холуями?
- Где он здесь сидит?
- Спиной к камину, греется, сволочь!
- А, может, и не сволочь. А, может, честный законопослушный
гражданин.
- Честные в "мерседесах" не ездят!
- Пора, пора, Жора, по каплям выдавливать из себя совка... Он тяжелый
такой, брыластый, с залысинами? В бежевом костюме?
- Он, скотина!
- Жора, я же сказал...
- Да по роже, по роже видно, что скотина!
- Не ори, - морщась, посоветовал Смирнов и согласительно добавил: -
Возможно, ты и прав, не личико, а, как выражались наши клиенты в старину,
братское чувырло.
- Это у кого? - входя, быстро спросил Воробьев.
- С вами поосторожней надо, - недобро сказал Смирнов. - У дверей
стояли, подслушивали?
- Подходя, в коридоре услышал, - тоже неласково поправил Воробьев.
- ...Ну, а братское чувырло - знакомец наш с Огарева...
- С Октябрьской теперь, Александр Иванович, - уточнил Сырцов.
Не садясь, Воробьев внимательно по очереди оглядел бывших ментов,
удовлетворился увиденным и монотонно информировал:
- Слухач со спецмашиной для получения задания будет у вас в восемь
утра, Коляша ждет вас с половины девятого до девяти на старом месте,
инструментарий в багажнике вашей "Нивы"...
- Ключи от машины-то у меня... - в некотором недоумении произнес
Сырцов.
- Ребят обижаете, дорогой Георгий! - почему-то обрадовался Александр
Петрович и предложил: - С делами покончили и теперь к гостям...
Трое, сомкнув поредевшие на одного человека ряды, упрямо продолжали
играть в покер. Воробьев представил их по одиночке:
- Малявко Сергей Ефремович. Бизюк Лев Михайлович. Прахов Василий
Федорович. Каждый из троих вставал и, не выпуская из левой руки умело
закрытые карты, правой жал протянутые руки Смирнова и Сырцова.
Без шеи, тяжелый брыластый и с залысинами - Прахов Василий Федорович.
Василий Федорович, Василий Федорович... Потеплело, совсем тепло, горячо!
Записочка в кармане Курдюмовской куртки: "Позвонить Вас. Фед.". Не этому
ли? Звенело уже: этому, этому, этому!
Смирнов зевнул от нервности и, чтобы не смотреть на Василия
Федоровича Прахова, стал смотреть на Александра Петровича Воробьева. Тот
воспринял этот взгляд как намек и скомандовал:
- Карты в сторону! Александр Иванович торопится!
Видимо, услышав воробьевскую команду, два кожаных богатыря распахнули
двери, вкатили в гостиную два сервировочных столика и стремительно
расставили на длиннющем египетском комоде все необходимое для обильного а
ля фуршета.
Освобожденные сервировочные столики, слегка позванивая колесиками,
уехали откуда приехали, и Воробьев возгласил:
- С устатку, для удовольствия, на посошок - прошу.
Хряпнули. Четверо с устатку и для удовольствия, пятый - на посошок, а
шестой не пил - ему еще баранку крутить. Закусили быстро и хряпнули по
второй. Выпив, Смирнов виновато глянул на непьющего Сырцова и, наливая
себе третью, последнюю, оповестил всех:
- Ну, нам пора.
Пользуясь благовидным предлогом - спешным отъездом столь милых людей,
четверо также налили себе по третьей. Все пятеро подняли рюмки до уровня
глаз, молча покивали друг другу и, как и следовало ожидать, выпили до дна.
Александр Петрович Воробьев провожал их. Втроем вышли на крыльцо.
Смирнов глубоко вдохнул в себя целебный загородный воздух, оглядел
окрестности и предложил Сырцову:
- Ты иди мотор разогревай, Жора, а я через пару минут к машине
подойду.
Сырцов ушел. Глядя в его кожаную спину, Смирнов спросил:
- Опасаться знаешь кого, Саша?
- Знаю, - уверенно заявил Воробьев. - Душегубов.
- Ну, тогда как знаешь, - поняв, что Воробьев не откроется, решил не
продолжать разговор Смирнов. - Завтра я, как штык, в восемь тридцать у
Коляши. Что же, спасибо тебе, Александр, и до свидания...
Молчали до кардиологического санатория "Подлипки". Прибавив скорости
после разворота, Сырцов спросил:
- Василий Федорович с двух концов зацеплен? Так?
- Так, Жора, так. - Смирнов сделал сладострастные потягушеньки,
напряженными мышцам бедра ощутил присутствие в кармане брюк портсигара и,
вытащив его, пристроил беломорину в угол рта. - Лет через десять хорошим
сыскарем станешь. Глаз есть!
- Я и сейчас неплох, - обиженно возразил Сырцов.
- Сейчас ты неплох, а через десять лет будешь хорош.
Не хотел открываться Смирнов, твердо решив задействовать Сырцова на
локале. Дело, понятно, хозяйское, а, его, Сырцовское, дело безусловно
телячье. Сырцов обиделся до Остоженки.
У Спиридоновского дома из "Нивы" перелез в "семерку" и уже в
отвинченное автомобильное оконце потребовал от Смирнова инструкций:
- Что у меня завтра?
- Отдохни как следует - опять же вот сюда. - Смирнов пальцем указал
место, где завтра, а точнее - сегодня утром должна находиться "семерка" с
водителем. - Оговорим твое задание на свежую голову.
Сырцов, позабыв попрощаться, рванул с места, а Смирнов, войдя в
подъезд, гулко застучал палкой по плиточному полу. Он открывал вторые
двери, когда за его спиной робко поздоровались:
- Здравствуйте, Александр Иванович!
Смирнов недолго постоял, не оборачиваясь, - ждал, когда испуг и
бледность уйдут с лица, потом повернул голову. В углу подъезда
существовала плохо просматриваемая человеческая фигура.
- Здорово, коль не шутишь, - медленно произнес Смирнов.
Фигура выдвинулась на противный свет вестибюльных неоновых палок и,
старательно показав себя, назвалась просительно:
- Я - Демидов из МУРа. Не помните, Александр Иванович?
- Помнить-то помню. - Смирнов переложил палку из правой руки в левую.
- Помню, что ты меня года два тому назад "Живым воплощением" обозвал.
Помню, помню. Только ты зачем меня так пугаешь?
- Я не пугаю, я не хотел пугать. Я просто спрятался, чтобы Жора меня
не увидел. Мне необходимо с вами один на один поговорить, Александр
Иванович.
- Говори, - предложил Смирнов.
- Стоя неловко как-то. Пойдемте во двор, если можно. На скамейку
сядем.
- Сядем на скамейку. Сядем на скамью... - бормотал про себя Смирнов,
без словесного согласия направившись во двор. - Все со временем сядем...
Демидов, напугав, стряхнул с него дневные заботы, и он увидел ночь,
московскую ночь. И переулок круто бежавший к Остоженке и на небо. И небо
без звезд, тьмой павшее на разнокалиберные переулочные дома. И желтоглазые
дома - одноглазые, трехглазые, пятиглазые - смотревшие этими глазами на
него, родного...
Демидов молча сидел рядом, не шевелясь, беззвучно дыша, - проникся
Смирновским настроением. Заметив, наконец, что Смирнов пошевелился,
откашлялся и просительно спросил:
- Можно начинать, Александр Иванович?
- Если хочешь, начинай...
- Странные вещи происходят у нас в конторе и рядом, - решительно
начал Демидов, но Смирнов задумчиво перебил:
- А можно так говорить: "вещи происходят"?
- А как же иначе? - удивился Демидов и продолжил: - Очень странные. И
крепко связанные с КГБ.
- Ты зачем мне служебные секреты раскрываешь? - лениво
поинтересовался Смирнов.
- Мне с кем-нибудь поделиться надо своими сомнениями и подозрениями.
С кем же, как не с вами?
- С живым воплощением то есть, - допер, наконец, Смирнов.
- С человеком, которого я уважаю, - твердо поправил Демидов.
- Ну, я думаю, что ты уважаешь не одного меня.
- Те люди не из нашей конторы. А из нашей конторы уважаю только вас.
- Тем более, что я уже не в вашей конторе. Говори.
Хоть так неудобно на гнутом для расслабки реечном парковом диване,
Демидов сидел будто аршин проглотил, с прямой спиной, с прямой шеей, с
ориентированным на прямоту спины и шеи затылком - торчком. Сделал губы
трубочкой, звучно втянул в себя воздух и приступил к повествованию. Точно
по газете читал:
- В последнее время говорят о самоубийстве предпринимателя Горошкина,
который в недавнем прошлом был видным партийным функционером. Наша
бригада, в составе которой находился и я, приступила к дознанию по факту
самоубийства. Была проведена первоначальная работа, давшая весьма
любопытный результат: многие нестыковки в версии о самоубийстве. Однако, в
связи с тем, что во время обыска на квартире Горошкина была обнаружена
весьма солидная сумма в валюте, группа КГБ, которая по своей инициативе
появилась на месте предполагаемого самоубийства сразу же вслед за нами,
эта группа потребовала передать дело Горошкина ей, что нашим начальством и
было сделано. Последнее, что успел сделать по этому делу я, это запросить
вдову, которая была, естественно, в горе, но лишать себя жизни в связи с
гибелью мужа не собиралась. Но, оказывается, собиралась. Милиция успела
всего лишь зафиксировать самоубийство вдовы, как вся наша бригада была
окончательно отстранена.
Я, Александр Иванович, пришел к выводу, что обе версии - версия о
самоубийстве Горошкина и версия о самоубийстве вдовы, основаны на
примитивных внешних фактах и не выдерживают серьезной критики. Я уверен,
что это убийство, замаскированное под самоубийство.
Демидов, наконец, откинулся на спинку скамьи, давая понять, что
монолог завершен. Лихо завершен, на самой высокой ноте. Смирнов даванул
мгновенного косяка на демидовский профиль: надеялся поймать в
послемонологовой расслабке неконтролируемые эмоции. Но профиль был тверд -
и только. Тогда Смирнов решил задать ничего не значащий вопрос:
- И что же ты со своей уверенностью собираешься делать?
- Вот я и хочу с вами посоветоваться.
- Валюта, - уважительно произнес Смирнов. - Тут не зацепишься
рапортом о незаконности передачи, это, действительно, их дело. Рапорт по
собственному начальству - сам понимаешь, акт если не бессмысленный, то
мало что дающий и во всяком случае чрезвычайно опасный для тебя, Демидов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47