– Не даром говорится: пьяному и море по колено.
– А лужа – по уши, – добавил Егор Захарович и сразу перевел разговор на другое: – Хотел раньше тебе сказать, но Кеша со своей бедой помешал. В общем, пока ты беседовал с Богданом Куделькиным, я тут через плетень в огороде перекинулся словцом с Михаилом Ергиным.
– Это кто такой?
– Работник Гусяновых, пенсионер. Жена его Руфина, тоже пенсионерка, совмещает в «Белом доме» должности поварихи и горничной. Семен Максимович из Кузнецка их привез.
– И что этот Ергин поведал?
– Кажется, Гусяновы не знают о гибели своего сына.
– Интересно… Почему же они себя так странно ведут?
– Загадка. Меня такое обстоятельство тоже крайне заинтересовало, однако Михаил ничего вразумительного на мой вопрос не ответил. Говорит, в пятницу вечером краем уха слышал, как хозяин отчитывал нетрезвого сына за пьянку. Володька обиделся и в сердцах заявил отцу: «Не твое, батя, собачье дело – решать вопросы, в которых ты разбираешься, как баран в Библии. Выкладывай наличные бабки и не раздувай ноздри. Без тебя сообразим, кто и как решит твою проблему».
– Что за «проблема»? – спросил Голубев.
– Этого Михаил не знает. В какое время и куда Володька исчез из дома, ему тоже неизвестно.
– Как бы мне самому поговорить с Ергиным?
– Никак ты с ним не поговоришь. Семен Максимович строго наказал всем домочадцам до его приезда на люди не выходить, никого в дом не впускать и, как он выразился, не распространять никакой информации. Это Михаил мне по-соседски с глазу на глаз передал.
– Куда Гусянов уехал?
– Никто не знает.
– Даже Анна Сергеевна?
– Хозяйка, по словам Михаила, вообще живет затворницей. Либо смотрит бесконечные серии по телевизору, либо про любовь да про убийства читает книги, которые хозяин привозит ей большими связками.
– Еще что Ергин рассказал?
– Ничего. Опасался, как бы нашу беседу не подсмотрела хозяйка. К тому же, как я понял, большего он и не знает.
Слава задумался. После недолгих размышлений спросил:
– Вы не отдали Упадышеву патрон, который он выпросил у свата Одинеки?
– Совсем про него забыл, – сунув руку в карман, смущенно ответил Егор Захарович.
– Можно, я заберу его?
– Какой разговор…
Стандартные заводские патроны Куделькина и Кафтанчикова были одной серии «Байкал», оба заряжены дробью второго номера и внешне ничем не отличались. Чтобы не перепутать их, Слава на картонной гильзе патрона, принесенного Кешей, коротко написал: «Сват».
В надежде, что Гусянов рано или поздно в эти сутки вернется домой, Голубев решил вторично заночевать у Егора Захаровича. Ночью в «Белом доме» не светилось ни одно окно. Оттуда не доносилось никаких звуков, даже собака Баскервилей молчала. Надежда Славы оказалась напрасной. Семен Максимович в Раздольном так и не появился.
Глава XI
В кабинете следователя было накурено – хоть топор вешай.
– Между прочим, когда в комнате курят, то форточку открывают, – шутливо сказал Голубев, усаживаясь напротив сидевшего за своим столом Лимакина.
Следователь вытряхнул из пепельницы в мусорную корзину окурки, распахнул одну створку окна и лишь после этого ответил:
– Борис Медников только что ушел к прокурору с заключением медэкспертизы. Посидели, поговорили…
– Что там, в заключении? – нетерпеливо спросил Слава.
– Весь заряд дроби попал в сердце потерпевшего. Иными словами, Вован Гусянов отправился в мир иной без мучений. Тем более, что находился он в сильной степени алкогольного опьянения. Судя по отметинам на венах рук, пробовал колоться наркотиками. Вот, пожалуй, и все.
– Не очень густо.
– Большего и ожидать было нечего. Ты какую информацию в Раздольном собрал?
Голубев улыбнулся:
– Я, Петя, как в театре трагикомедии воскресенье провел. Пойдем к Бирюкову. Там расскажу, чтобы дважды не повторяться.
– Пошли, – поднимаясь, сказал Лимакин.
– Возьми на всякий случай материалы расследования с собой.
– Они у прокурора.
Сидевший в прокурорском кабинете у приставного столика судмедэксперт встретил Голубева улыбкой:
– Отдохнул, как на Канарах?
– По мнению знающих людей, нары – не Канары, – присаживаясь рядом с ним, тоже улыбнулся Слава и посмотрел на Бирюкова. – Скучали, Игнатьич, без меня?
– Некогда было скучать, – Бирюков похлопал ладонью по стопке лежавшей перед ним бумаги. – Вот сколько Петр уже напахал.
– Что в этой «пахоте» интересного?
– Есть кое-что, но сначала докладывай свою информацию.
Голубев подробно рассказал о проделанной им оперативной работе. В завершение добавил:
– Взятые у Куделькина и Кафтанчикова охотничьи патроны вместе с дробинками, «позаимствованными» у Егора Захаровича, передал Тимохиной для экспертизы. Лена пообещала без задержки определить химический состав дроби и провести ее идентификацию с дробью, извлеченной из раны потерпевшего, и с обнаруженной в земле на месте происшествия.
– Сегодня утром в конторе «Светлого пути» побывал? – спросил Бирюков.
– Разумеется. Там, кроме тощего главбуха и учетчицы Замотаевой, смахивающей по комплекции на мадам Грицацуеву из фильма «Двенадцать стульев», никого не было. С их слов, Семен Максимович Гусянов в пятницу никуда уезжать из Раздольного не собирался. Куда его унесло и когда вернется, не знают.
– А вообще часто он из села отлучается?
– Говорят, постоянно то в Кузнецк, то в Новосибирск на своем джипе гоняет. Иногда по двое, а то и более суток неизвестно где проводит.
– Как же он акционерным обществом руководит?
– Наскоками. По-моему, это общество нужно Гусянову лишь для того, чтобы на короткой ноге общаться с руководством района. В основном же Семен Максимович по самую макушку влез в частный бизнес и азартно сколачивает большие деньжищи.
– Чем объясняешь странный отъезд Семена Максимовича из Раздольного?
– Ничем, Антон Игнатьич, объяснить не могу. Если, скажем, он каким-то образом узнал о гибели сына, то, логически рассуждая, должен бы сразу примчаться в морг, в милицию или в прокуратуру. Гусянов же рванул в неизвестном для нас направлении. Отсюда напрашивается вывод, что Семен Максимович либо в чем-то заблуждается, либо какой-то злодей направил его по ложному следу.
– Может, он свои следы заметает… – высказал предположение Лимакин.
– Какие? – повернувшись к следователю, спросил Слава. – Неужели думаешь, что Капелька заказал убийство собственного сына, а после случившегося испугался разоблачения?
– Этот сын не только проматывал отцовские деньги, но еще и хамил своему бате. Родительское терпение небеспредельно. Могло и лопнуть.
– Конечно, такая версия возможна, – после недолгого раздумья согласился Голубев. – Однако лично я склонен к тому, что Вован по пьянке учинил на лугах банальнейшую «разборку» с каким-то строптивым охотником.
– Кто, по-твоему, из раздоленских охотников способен на кровавую строптивость? – спросил Бирюков.
– В беседах со мною все были покладистыми и, кажется, даже откровенными. Во всяком случае, не заискивали и не увиливали в сторону от конкретных вопросов. Признаться, у меня давно крутится мыслишка, что «строптивец» пока еще не попал в круг нашего зрения.
– Тогда нам очень долго его искать придется, – вновь заговорил следователь. – Давай вначале порассуждаем о тех, кто оказался в круге. И начнем с деда Егора Ванина. Согласен?
Слава отрицательно повел головой:
– Нет. Сначала расскажите, что узнали в мое отсутствие, а потом уж будем рассуждать.
Бирюков поправил лежавшие перед ним бумаги:
– Узнали мы не так много, но кое-какие предварительные выводы уже сделать можно. Так, химический состав моторного масла, обнаруженного на луговой дороге и у таверны, оказался одинаковым. Следовательно, Владимир Гусянов приехал на луга с другом, которого называл Крупой, и в его машине.
– И этому другу Лиза Удалая перевязывала руку? – уточнил Голубев.
– Видимо.
– Значит, этот преподобный Крупа стрелял из пистолета!
– Нет, Слава. Судя по отпечаткам пальцев, из «Макарова» стрелял Гусянов. Других отпечатков на пистолете нет.
– Странно… Почему же тогда у Крупы пальцы на правой руке, по словам Лизы, как в мясорубке побывали?
– Скорее всего, он хотел подхватить с земли пистолет, выпавший из руки Гусянова, и с близкого расстояния получил по пальцам заряд дроби. Второй выстрел из ружья ведь был по пистолету, лежавшему на земле.
– А чья кровь осталась на траве?
– Вероятно, Крупы. Ни по группе, ни по резус-фактору она не сходится с гусяновской.
– Смотри, какое остроумное решение принял охотник-дуэлянт! Он же после Вована мог запросто завалить и Крупу. Однако не сделал второго трупа, а только лишил противника возможности сопротивляться. Видать, смекалистый мужик, а?..
– Потому я и завел речь о старике Ванине, – сказал следователь. – Егор Захарович – умудренный жизнью человек. Фронтовик, бывший снайпер. Реакция у него должна быть отменная…
Голубев закрутил головой:
– Не туда гребешь, Петя!
– Дослушай мою мысль до конца. Фермер Куделькин попросил Егора Захаровича присмотреть за сеном. Свата кузнеца старик спровадил от озера миром. Буквально следом у стога появился Гусянов с Крупой. Дед Егор попытался и с ним поступить так же, как с предыдущим охотником, но не тут-то было…
– Такого и не могло быть.
– Почему?
– Вован к деду Егору относился с уважением и не забузил бы с ним.
– С пьяных глаз в сумерках он мог просто не узнать старика.
– Свежо предание, да верится с трудом. У Егора Захаровича столь впечатляющая фигура с белой бородой, что не узнать его просто невозможно даже по пьяни. К тому же, если бы дед Егор принимал участие в «дуэли», то как бы он в пистолетно-ружейной перепалке услышал удар пули об сухую березу? Мы же по его подсказке нашли эту пульку. Кстати, она из какого пистолета?
– Из «Макарова», обнаруженного на месте происшествия.
– Ну, вот! Чем возразишь?
Лимакин пожал плечами:
– Пока возразить нечем.
– Значит, оставим Егора Захаровича в покое?
– Давай пока оставим.
Голубев повернулся к Бирюкову:
– Надо бы, Антон Игнатьич, через уголовный розыск Кузнецка поискать владельца пистолета.
– Уже нашли. Сегодня утром по факсу пришел ответ на наш запрос, – сказал Бирюков и заглянул в одну из бумаг. – Судя по номеру, обнаруженный нами пистолет принадлежал убитому в прошлом году Валерию Александровичу Падунскому.
– Так это же бывший муж Лизы Удалой! – воскликнул Слава. – Какую информацию о нем сообщают?
– Интересную. Был одним из богатейших предпринимателей Кузнецка. Возраст на момент гибели – тридцать пять лет. Имел два высших образования: экономическое и журналистское. Отличный спортсмен. Неоднократный чемпион Кузбасса по вольной борьбе и мастер спорта по стрельбе из боевого пистолета. Без промаха стрелял с обеих рук.
– Как говорится, по-македонски?
– Да, редкая способность. Бизнес начинал в период алкогольного дефицита. Цистерну технического спирта превратил в «самопальную» водку и на том сколотил хороший капитал. Когда алкогольная проблема исчезла, переключился на наркотики. Стал крестным отцом наркомафии Кузбасса и прилегающих районов других областей. Застрелен в собственном «Мерседесе». Убийство явно заказное, однако ни заказчик, ни исполнитель до сих пор не установлены.
– Любопытно, каким образом пистолет крутого воротилы попал в руки к Вовану Гусянову?
Бирюков улыбнулся:
– Это, Славочка, вопрос на засыпку. Поскольку ты парень любопытный, то придется самому найти на него ответ.
– Догадываюсь, предстоит командировка в Кузнецк?
– По всей вероятности.
– Надо согласовать с моим начальством.
– Согласуем.
– Спасибо, ребятки, за компанию, – поднимаясь, сказал Борис Медников. – Вас не переслушаешь.
– Посиди, Боря, – предложил Бирюков.
– Не хочу. Сыщики плетут версии от фонаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28