* * *
- Вот они! - воскликнул Анхел, высовываясь из раскрытой двери автобуса. Непослушные волосы трепал ветерок. Левой рукой Анхел крепко держал канистру с дизельным топливом. За рулем автобуса сидел старый Флако.
Меньше чем в миле впереди них медленно двигался под уклон черный «кенворт» с заглохшим двигателем.
- С какой стороны у них топливный бак? - прокричал Флако, стараясь перекрыть дребезжание старого автобуса.
- Со стороны водителя! - отозвался Анхел. От ветра у него слезились глаза. Вытерев лицо рукавом рубашки, он глубоко вздохнул. По собственному горькому опыту он знал, что дозаправить грузовик на ходу будет очень и очень непросто. Впрочем, целый ряд обстоятельств сейчас в его пользу. Во-первых, топливный бак грузовика расположен гораздо удобнее, чем в легковом автомобиле, рядом с ним есть даже специальная площадка, на которую вполне может встать человек. Во-вторых, за рулем - не сумасбродный и издерганный Мелвил, а Софи, способная держать ситуацию под контролем. И в-третьих, грузовик ползет на очень маленькой скорости, что существенно облегчает заправку на ходу.
- Подъеззай к ним со стороны бака и дерзы автобус вровень с грузовиком! - прокричал Анхел.
Флако кивнул, и в считанные секунды автобус поравнялся с черным «кенвортом». Флако старался держать его так, чтобы топливный бак оказался как можно ближе к Анхелу. Старик взглянул на спидометр - стрелка показывала тридцать пять миль в час. Он уже хотел перевести взгляд на дорогу, но тут заметил, как стрелка поползла вверх.
Схватив микрофон, Флако закричал:
- Софи! Лукас! Вы слышите меня?! Отзовитесь! Прием!
В ответ раздались лишь помехи и отголоски чужих разговоров.
- Софи! Отзовитесь!
Обернувшись к дяде, Анхел прокричал:
- Оставь, дядя! У них зе нет электрицества! А знацит, и рация не работает!
- Боже всемилостивый... - пробормотал старик, отодвигая в сторону ставший ненужным микрофон и с тревогой глядя на спидометр, стрелка которого уже перевалила за отметку сорок миль в час и продолжала ползти все выше. Крепко вцепившись в руль, Флако старался удержать автобус вровень с грузовиком.
Для Анхела наступило время решительных действий. Раздвинув до упора дверь автобуса, он подтащил к самому краю канистру с дизельным топливом. Порывистый ветер норовил сбить его с ног.
Протянув руку, Анхел крепко схватился за металлический поручень грузовика и, сделав широкий шаг, опустил правую ногу на площадку рядом с топливным баком «Черной Марии». Стараясь удержать равновесие, Анхел так и застыл в этом положении - одна нога на ступеньках автобуса, а другая на топливной площадке грузовика.
«Кенворт» шел под уклон, медленно набирая скорость.
Внезапно раздался голос Софи:
- Анхел! Грузовик не слушается руля! Ты слышишь меня?!
Взглянув в сторону кабины, Анхел увидел побагровевшее лицо Софи с красными слезящимися глазами.
- Я понял! Дерзитесь! - прокричал он.
Тут грузовик попал колесом в дорожную выбоину, и его повело в сторону. Расставив ноги, Анхел изо всех сил старался удержать равновесие, прижимая к себе локтем канистру с топливом. Флако вовремя сориентировался, и очень скоро автобус поравнялся с вильнувшим в сторону грузовиком.
Крепко держась за поручень, Анхел перепрыгнул на площадку. Наклонившись, он тут же обнаружил отверстие бака, из которого все еще торчал обломок заправочного пистолета. Одним движением Анхел вытащил обломок и отбросил его далеко в сторону.
Тем временем вышедший из-под контроля грузовик продолжал набирать скорость, которая уже превысила пятьдесят миль в час.
В эту секунду Анхел ясно понял, что чем дольше он будет выжидать удобный момент, тем меньше у него останется шансов на успешную заправку. Кроме того, силы Флако тоже были не беспредельны. Анхел хорошо понимал, Что для него самого единственным спасением было бы возвращение в автобус.
Однако ему даже в голову не приходило бросить эту затею. За короткое время Софи и Лукас стали ему очень дороги. Анхел испытывал к ним обоим глубокую душевную привязанность и искреннюю благодарность за их дружеское расположение к обезображенному от рождения мексиканскому пареньку. Таких настоящих друзей у него никогда не было. И вот теперь они находились в смертельной опасности! Нет, Анхел ни за что на свете не оставит их в беде!
Вставив в отверстие топливного бака наконечник воронки, Анхел стал заливать из канистры дизельное топливо.
Тем временем старый Флако, сидевший за рулем автобуса, начал паниковать. Стрелка спидометра вплотную подошла к отметке шестьдесят пять миль в час. В салоне автобуса попадали все вещи, по полу катались кастрюли и сковородки. Алтарь почти полностью развалился, свечи закатились под сиденья, фотографии веером сыпались на пол. Казалось, весь старенький автобус трещал по швам, грозя в любую минуту развалиться на части. Было удивительно, как эта старая развалина вообще могла набрать такую скорость и при этом не взлететь на воздух! За всю свою прежнюю службу автобус ни разу не двигался со скоростью выше пятидесяти миль в час. Хорошо еще, что несколько лет назад Флако поставил новый, более мощный двигатель. Тогда он продал всех своих кур, чтобы расплатиться за него. При покупке нового двигателя его честно предупредили, что на высокой скорости старый автобус может не выдержать перегрузок, но старому Флако тогда и в голову не могло прийти, что когда-нибудь ему на самом деле придется изо всех сил гнать свой автобус по скоростной трассе.
- Анхел! Возвращайся в автобус! - прокричал старик, но его хриплый голос потонул в реве и шуме двигателя.
Флако не на шутку встревожился. Собственно говоря, ради чего он подвергает жизнь своего любимого племянника такой смертельной опасности? Больше всего на свете ему сейчас хотелось поменяться с мальчиком местами. Времени на размышление не оставалось, надо было действовать.
Грузовик вел себя как закусившая удила лошадь.
Глядя через лобовое стекло, старик видел, как грузовик, не слушаясь руля, с заглохшим двигателем, катился под уклон со скоростью не меньше семидесяти миль в час. Жалобно повизгивали покрышки, стальная кабина погромыхивала и конвульсивно вздрагивала, прицеп беспомощно болтался позади, виляя из стороны в сторону, хотя Софи изо всех сил старалась удерживать тяжелую машину.
Флако понял, что это - предельно высокая скорость для его автобуса.
- Сынок! - в отчаянии позвал он.
И в этот момент он увидел нечто неожиданное. За спиной Анхела появилась еще одна человеческая фигура.
Это был Лукас Хайд. Его руки были забинтованы, голова повязана платком, глаза слезились от ветра. Он вылез из кабины с пассажирской стороны и медленно пробирался к Анхелу.
Внезапно старика пронзила страшная мысль! Что, если его мальчик, его Анхел, окажется слишком близко от Лукаса и, не дай Бог, коснется его?
С обочины в воздух с неожиданным шумом поднялась стая ворон, спугнутая грохотом тяжелого грузовика. Флако решил, что это дурное предзнаменование.
- Сынок! Мальчик мой! Анхел!
Крики старика потонули в шуме и грохоте. Автобус, не выдержав безумной гонки, начал постепенно отставать от мчавшегося все быстрее черного «кенворта». И тут Флако заметил, как сильным порывом ветра Анхела чуть не сшибло с заправочной площадки грузовика. И случилось самое страшное...
Флако не успел и глазом моргнуть, как произошло то, чего он больше всего боялся! В его сознании мелькнули строки из Откровения: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них».
- Не прикасайся к нему! Не бери его руку! - кричал в бессильном отчаянии старик. - Не касайся его руки, Анхел!
Но все произошло так быстро, что Флако просто был не в силах что-то изменить и тем более предотвратить.
В последнюю секунду Лукас успел протянуть руку падавшему Анхелу и, крепко держа руку парнишки, втащить его на заправочную площадку рядом с топливным баком.
Глядя на удалявшийся грузовик, старик был уверен, что уже никогда в жизни не увидит снова своего племянника...
19. Падение
Замочная скважина. Ну конечно! Через замочную скважину должно быть все видно...
Стараясь действовать бесшумно, она подъехала на своей инвалидной коляске вплотную к двери и прислушалась. За массивной дубовой дверью кто-то двигался. До ее слуха доносились приглушенные звуки, словно там занимались приготовлением обеда. Позвякивал фарфор, из крана в раковину текла вода. Слышно было, как кто-то точил ножи, потом что-то резал, шинковал...
Единственная проблема заключалась в том, что все эти звуки доносились из... спальни ее отца!
После безвременной кончины жены, случившейся почти год назад, Морис Дега впал в глубочайшую депрессию, став добровольным затворником в собственной спальне. Он выходил из нее всего два раза в неделю, только для целительства. Ванесса была полностью на попечении слуг. Они умывали ее, одевали и раздевали. кормили, усаживали в инвалидное кресло и вынимали оттуда, когда это было необходимо. Маленькая Ванесса страшно тревожилась за отца. Врачи говорили, что он страдает глубочайшей меланхолией, которая со временем должна пройти, но Ванесса всерьез опасалась, что меланхолия доведет отца до безумия. Опершись о подлокотник, она припала ухом к двери. Там что-то капало, потом послышалось позвякивание столовых приборов, звон хрустальных бокалов.
Замочная скважина...
Решившись наконец, она наклонилась и заглянула в нее.
Сначала она ничего не могла различить. Отверстие для ключа было очень маленьким, к тому же уже вечерело, и в комнате царил полумрак. Прищурившись, она вдруг увидела отца, занятого разделкой кошачьих тушек.
Во рту у Ванессы сразу пересохло. Вытаращив глаза, она смотрела, как ее отец, святой человек, разделывал кошачьи тушки на сосновой скамье, стоявшей в его спальне. Ванесса невольно сосчитала несчастных животных - шесть маленьких головок были аккуратно расставлены в ряд. В раскрытых пастях виднелись розовые язычки, глаза широко распахнуты в предсмертной муке. Кровь стекала в стоявшую на полу широкую чашу. Морис был целиком поглощен исполнением какого-то ритуала - макал кончики пальцев в кошачью кровь, подносил их ко рту и...
Ванесса чуть не задохнулась!
Нет, она не испытала ни отвращения, ни стыда или смущения. Не почувствовала ни гнева, ни ненависти... Нет, больше всего ее пугала, почти до смерти, неожиданная странная музыка. Поначалу нестройная, диссонирующая, она постепенно превращалась в чудную гармонию. Волнующе пели скрипки, контрапунктом вторили флейты, басовитый голос фагота служил им опорой.
Для Ванессы настало время преображения.
Она сердцем приняла отца, каким он был в тот момент, когда тайно служил черную мессу в полумраке спальни. Во всех его движениях было что-то завораживающее, словно Ванесса смотрела на балет с музыкальным сопровождением. Широкие плечи Мориса обтягивала черная сутана. С неподражаемой грацией он зажег черные свечи и поднес пламя к пучку сухих трав. Потом сделал жест, которому было суждено остаться в памяти Ванессы на всю жизнь.
Предки Мориса были бельгийцами, добрыми католиками. В положенный срок Ванессу окрестили и до восьми лет она регулярно посещала воскресные мессы. Потом Морис обрел иных богов, но детские годы, проведенные Ванессой в католической вере, еще долго оставались в ее памяти. Вот и сейчас, когда она молча наблюдала за ритуальными действиями своего отца, на нее нахлынули детские впечатления.
Морис продолжал ритуал - обмакнул кончики пальцев правой руки в чашу с кровью. Потом тряхнул рукой вниз и коснулся ею лба. Поначалу этот жест показался Ванессе знакомым, но уже через секунду она вдруг поняла, что это было извращенное, как бы перевернутое крестное знамение...
Чудная музыка звучала все громче в ее ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47