Суд к этому времени должен быть уже на замке. Я вернулся в Новый Орлеан и зарегистрировался в отеле «Омни».
Мой номер находился рядом с шахтой воздуховода, но цена жилья была умеренной, а парковка — вообще бесплатной. Поднявшись в номер, я сразу же позвонил Петрич. Я не думал, что она всё ещё торчит на службе, но мне очень хотелось лично подкрепить электронную просьбу прислать копии снимков небезызвестного кролика. Я предполагал оставить послание на её автоответчике, но оказалось, что она засиделась на работе.
— Где вы, Алекс? В чём дело?
— В Новом Орлеане.
— В Новом Орлеане? Вам удалось напасть на какой-нибудь след?
Сам не знаю почему, но мне не хотелось рассказывать ей о Вермильоне или о кролике в застеклённом шкафу. Моё настроение очень походило на настроение Лиз, не желавшей до наступления третьего месяца сообщать кому-либо о своей беременности. Она считала, что, рассказав об этом, бросит вызов судьбе и может тем самым навредить плоду.
— Не исключено, — ответил я. — Если из этого что-то получится, я сразу дам вам знать.
— Да, пожалуйста, сделайте это, — сказала она и обещала, до того как уйдёт с работы, отсканировать фото кролика и отправить мне снимки.
Я пошёл в ближайшую закусочную и поел, постаравшись не нанести большой урон своему бюджету. После этого немного прошёлся по Французскому кварталу, закончив прогулку на улице Бурбонов. Улица кишела людьми, а в воздухе витал накопившийся за десятилетия душок виски и, простите, блевотины. Я оказался рядом с каким-то клубом. Доносившаяся из-за дверей музыка звучала столь притягательно, что я решил заглянуть и в это заведение. Пусть все валится к дьяволу! Бутылка пива мне не повредит.
Блюз. Какой-то парень сгорбился над микрофоном, и вся его поза была воплощением безутешного горя. «Моё сердце стучит словно молот, а глаза наполняются влагой».
Казалось, эта музыка и слова должны были как нельзя лучше соответствовать моему настроению и тем самым облегчать страдания. Но этого не случилось. Я сидел пил, и со мной ровным счётом ничего не происходило. Музыку я не чувствовал. Более того, я даже не ощущал вкуса пива. Вытерпев минут десять, я выскочил на улицу.
Вернувшись в отель, я долго не мог уснуть, а когда наконец это удалось, увидел сон. Это был настоящий кошмар. Мне грезилось, что всё, к чему я ни прикасался, мгновенно исчезало.
* * *
Утром я глотнул бесплатного кофе в вестибюле отеля, включил ноутбук и влез в электронный счёт Лиз. Прежде чем выйти на её счёт, пришлось перепробовать пять местных номеров, и пока сервер нашёл связь, прошло добрых двадцать минут. Паролем доступа служила дата рождения наших близнецов — 010497. Набирая цифры, я похолодел, замерев на секунду.
Затем я отправился на свою страницу и открыл файл, который Петрич приложила к своему письму. В нижней части экрана возникла синяя полоса, а затем… пожалуйста! Даже в двухмерном изображении кролик производил сильнейшее впечатление. Я не ошибся, он был идентичен фигурке, находившейся в шкафу кабинета Андертона. На фотографии виднелась прикреплённая к кролику бирка. На квадратной картонке значилось: «Департамент пол. графства Энн Эрандел, склад хранения вещественных доказательств». Под этими словами стояла подпись (Сержант Дэвид Эбеннджер) и дата (1 июня 2003 года).
В девять часов утра, когда открылся доступ (за дополнительную плату, естественно) в «Деловой зал» для гостей, я напечатал несколько копий фотографий кролика.
Я собирался дать один экземпляр адвокату Лестеру Фладу в надежде, что тот сможет представить фото в суде в качестве доказательства и добиться решения, предписывающего «Судебно-медицинскому учреждению Серного порта» предоставить интересующую меня информацию.
Когда я, покончив с делами, собрался уходить, мне вдруг пришла мысль послать электронное письмо Джуди Джонс из ФБР. Не исключено, что Бюро сможет мне помочь. На составление послания о том, что я накопал за это время и каким образом наткнулся на фигурку кролика, идентичную той, которую обнаружил в комнате пропавших детей, ушло двадцать минут.
Закончив, я перечитал своё сочинение, и оно мне не понравилось. Я точно знал (через дело сестёр Габлер и мальчиков Сандлинг), что между убийством близнецов Рамирес и похищением моих детей существует прямая связь. Я знал, что «анонимный сигнал» был фиктивным и человек, считавшийся убийцей мальчиков Рамирес, на самом деле их не убивал. Я не сомневался в том, что моих сыновей похитил мерзавец, который сделал фигурку кролика, выставленную в психлечебнице Серного порта. Но на бумаге мои соображения, как я ни старался, выглядели… не слишком убедительными.
Тем не менее я отправил последний, исправленный и дополненный вариант, понимая, что должного впечатления на агента Джонс он не произведёт. Девицы из шоу-бизнеса? Магия? Двойное убийство, давным-давно, к общему удовлетворению, раскрытое? Маленький бумажный кролик не сможет служить для Федерального бюро убедительным доказательством моих теорий.
Усевшись в машину, я взглянул на карту. Округ Плакемин находился на полуострове, разделённом надвое рекой Миссисипи. Здание суда в Пуант-а-ля-Хаш располагалось на правом берегу. Я хотел первым делом направиться туда, чтобы найти ходатайство об освобождении Чарли Вермильона. Мне уже доводилось изучать судебные документы, и я знал, что это унылая, требующая много времени работа. На поиски нужного мне решения суда мог уйти не один день. Но поскольку до встречи с адвокатом у меня оставалось несколько часов, я мог немедленно приступить к возне с бумагами.
Путеводитель подтвердил слова парнишки из библиотеки Серного порта. Через реку ходили паромы, и я поехал к тому, который связывал Бель Шасс с городком Далькур.
В путеводителе также говорилось, что зданию суда в Пуант-а-ля-Хаш более ста лет и оно выдержало множество ураганов. Оставалось лишь надеяться, что этот реликт оборудован кондиционерами.
На путь до Бель-Шасса ушло менее часа, и мне сопутствовала удача, поскольку я прибыл к причалу за пять минут до отплытия. Все машины на борту парома оказались пикапами. Река в этом месте была очень широкой, и русло изобиловало водоворотами. Мощные машины развернули судно носом против течения, и оно неторопливо двинулось к далёкому берегу.
Дома на западном берегу были более старыми и выглядели гораздо элегантнее, чем их собратья на берегу восточном, но в остальном поездка ничем не отличалась от вчерашней. В небольших городишках красовались знаки, ограничивающие скорость чуть ли не одной милей в час. Тянущаяся вдоль берега дамба закрывала вид на реку. Повсюду виднелись цитрусовые рощи. И ничего более.
Через двадцать четыре минуты я прибыл в Пуант-а-ля-Хаш. Найти здание суда было не трудно, поскольку оно оказалось самым большим строением во всём округе Плакемин. Но выяснилось, что от реликта, увы, остался лишь обгорелый остов, окружённый жёлтой пластиковой лентой, которую обычно натягивают на месте преступления. Часть ленты валялась на земле, запутавшись в разного рода мусоре. Рядом с бывшим судом высились скелеты громадных дубов, чем-то похожие на демонов. Их узловатые стволы и кривые ветви стали от огня совсем чёрными.
На обочине дороги притулился трейлер строителей, на котором было написано: ОБЩЕСТВЕННЫЕ РАБОТЫ ОКРУГА ПЛАКЕМИН. Я постучал в дверь, вызвав с того света краснорожего парня в видавшей виды строительной каске.
Он осмотрел меня с ног до головы, словно я прибыл с иной планеты, и буркнул:
— Слушаю?
— Что случилось с судом? — спросил я.
— Сгорел, — ответил он с идиотской ухмылкой.
— Когда это произошло?
— Двенадцатого января две тысячи третьего года.
— Какая жалость.
Вид уничтоженного огнём старинного здания действовал на меня угнетающе. Где же теперь хранятся архивы? Удалось ли спасти их от огня?
— Жутко жалко, — согласилась Каска. — Стоял здесь больше ста лет. Выдержал бог знает сколько ураганов. Верой и правдой служил гражданам Соединённых Штатов Америки. А ведь «Бетси» явилась сюда со скоростью сто сорок миль в час и выплеснула на нас чуть ли не полреки. Множество людей спасалось от потопа в здании суда. На верхних этажах. Стоял сто лет, и вот… — он щёлкнул пальцами, — все. Исчез.
— А новый суд есть?
Но парень, оказывается, ещё не окончил своей речи.
— Природа не смогла разрушить это здание, а человек — сумел.
— Значит, был поджог?
— Точно, — ответил он, сопровождая слова уверенным кивком. — И данный факт был установлен не кем иным, как Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Нашли следы горючей жидкости. То ещё дельце.
Поджог.
— Но почему?
— В файлах хранятся сто лет истории, — ответил он, покачивая головой. — Или хранились. Говорят, кому-то захотелось, чтобы старые отчёты пропали навеки, а дела забылись.
— Все документы должны быть и на электронных носителях.
— Для дел последних лет это, может, и так, — рассмеялся он. — Но за предыдущие девяносто пять годков или что-то в этом духе… нет, сэр. Те отчёты тю-тю навсегда.
«Возможно, мне всё-таки удастся найти имя адвоката Вермильона», — подумал я. Дело было сравнительно недавним и могло попасть в рамки «последних лет».
— Однако если вы спросите меня, — сказала Каска, — то я имею свою теорию насчёт поджога.
— И в чём же она заключается?
— Пять лет они из кожи вон лезли, чтобы перевести суд в более подходящее место. Но общественность, чтоб она сдохла, каждый раз проваливала идею. Голосовала против. Думаю, что теперь-то крючкотворы точно переедут, — со смехом закончил он.
— Но почему они так хотели отсюда убраться?
— Адвокаты, судьи, судебные репортёры и прочая судебная шушера много лет мечтали перебраться на восточный берег в Бель-Шасс. А от Бель-Шасса рукой подать до Нового Орлеана. Не нужно мучиться на паромах и всё такое. Ходят слухи, что адвокаты с трудом соглашались оторвать задницу от стула, чтобы защищать здесь своих клиентов. А кто, скажите, готов тратить бабки, чтобы приехать сюда и проиграть матч? Нет, сэр, это — Луизиана.
— Здание собираются восстанавливать?
— Не думаю.
— Ну и где же теперь проходят судебные разбирательства?
— Во временном помещении, — ответил он. — А если точнее, то в нескольких трейлерах.
— И где же они? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Здесь ничего нет, и поэтому я ещё крепче верю, что они наконец добились того, чего так давно хотели. Им и в голову не пришло открыть здесь временное здание. Все судебные трейлеры, — фыркнул он, — торчат в Бель-Шассе. — Это, как вы понимаете, более подходящее место, временное, естественно.
Глава 30
Я нашёл временное помещение суда в Бель-Шассе, им оказались полдюжины трейлеров на парковке заброшенного торгового центра. На каждом трейлере было обозначено его предназначение: «Транспортный суд», «Суд по делам несовершеннолетних» и так далее. Когда я нашёл трейлер с архивами, судебный клерк — седовласая дама с ясными карими глазами, сообщила, что мне не повезло — все документы, связанные с «Судебно-медицинским учреждением Серного порта», погибли в огне.
— Мне сказали, что имеются компьютерные версии документов. По крайней мере за несколько лет. Мне надо всего лишь узнать имя адвоката, занимавшегося определённым делом.
— Электронный архив предполагалось создать, — насмешливо сказала дама. — Это даже начали делать, но система почему-то не заработала. Сейчас разрабатывается новая версия, а джентльмена, который проектировал первую, привлекли к суду.
— Понимаю…
— На электронных носителях мы храним документы всего за четыре месяца. Но вы, возможно, сумеете найти отчёт об интересующем вас деле в газетах. «Пенинсула газетт», издающаяся в Бель-Шассе, регулярно публикует материалы суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Мой номер находился рядом с шахтой воздуховода, но цена жилья была умеренной, а парковка — вообще бесплатной. Поднявшись в номер, я сразу же позвонил Петрич. Я не думал, что она всё ещё торчит на службе, но мне очень хотелось лично подкрепить электронную просьбу прислать копии снимков небезызвестного кролика. Я предполагал оставить послание на её автоответчике, но оказалось, что она засиделась на работе.
— Где вы, Алекс? В чём дело?
— В Новом Орлеане.
— В Новом Орлеане? Вам удалось напасть на какой-нибудь след?
Сам не знаю почему, но мне не хотелось рассказывать ей о Вермильоне или о кролике в застеклённом шкафу. Моё настроение очень походило на настроение Лиз, не желавшей до наступления третьего месяца сообщать кому-либо о своей беременности. Она считала, что, рассказав об этом, бросит вызов судьбе и может тем самым навредить плоду.
— Не исключено, — ответил я. — Если из этого что-то получится, я сразу дам вам знать.
— Да, пожалуйста, сделайте это, — сказала она и обещала, до того как уйдёт с работы, отсканировать фото кролика и отправить мне снимки.
Я пошёл в ближайшую закусочную и поел, постаравшись не нанести большой урон своему бюджету. После этого немного прошёлся по Французскому кварталу, закончив прогулку на улице Бурбонов. Улица кишела людьми, а в воздухе витал накопившийся за десятилетия душок виски и, простите, блевотины. Я оказался рядом с каким-то клубом. Доносившаяся из-за дверей музыка звучала столь притягательно, что я решил заглянуть и в это заведение. Пусть все валится к дьяволу! Бутылка пива мне не повредит.
Блюз. Какой-то парень сгорбился над микрофоном, и вся его поза была воплощением безутешного горя. «Моё сердце стучит словно молот, а глаза наполняются влагой».
Казалось, эта музыка и слова должны были как нельзя лучше соответствовать моему настроению и тем самым облегчать страдания. Но этого не случилось. Я сидел пил, и со мной ровным счётом ничего не происходило. Музыку я не чувствовал. Более того, я даже не ощущал вкуса пива. Вытерпев минут десять, я выскочил на улицу.
Вернувшись в отель, я долго не мог уснуть, а когда наконец это удалось, увидел сон. Это был настоящий кошмар. Мне грезилось, что всё, к чему я ни прикасался, мгновенно исчезало.
* * *
Утром я глотнул бесплатного кофе в вестибюле отеля, включил ноутбук и влез в электронный счёт Лиз. Прежде чем выйти на её счёт, пришлось перепробовать пять местных номеров, и пока сервер нашёл связь, прошло добрых двадцать минут. Паролем доступа служила дата рождения наших близнецов — 010497. Набирая цифры, я похолодел, замерев на секунду.
Затем я отправился на свою страницу и открыл файл, который Петрич приложила к своему письму. В нижней части экрана возникла синяя полоса, а затем… пожалуйста! Даже в двухмерном изображении кролик производил сильнейшее впечатление. Я не ошибся, он был идентичен фигурке, находившейся в шкафу кабинета Андертона. На фотографии виднелась прикреплённая к кролику бирка. На квадратной картонке значилось: «Департамент пол. графства Энн Эрандел, склад хранения вещественных доказательств». Под этими словами стояла подпись (Сержант Дэвид Эбеннджер) и дата (1 июня 2003 года).
В девять часов утра, когда открылся доступ (за дополнительную плату, естественно) в «Деловой зал» для гостей, я напечатал несколько копий фотографий кролика.
Я собирался дать один экземпляр адвокату Лестеру Фладу в надежде, что тот сможет представить фото в суде в качестве доказательства и добиться решения, предписывающего «Судебно-медицинскому учреждению Серного порта» предоставить интересующую меня информацию.
Когда я, покончив с делами, собрался уходить, мне вдруг пришла мысль послать электронное письмо Джуди Джонс из ФБР. Не исключено, что Бюро сможет мне помочь. На составление послания о том, что я накопал за это время и каким образом наткнулся на фигурку кролика, идентичную той, которую обнаружил в комнате пропавших детей, ушло двадцать минут.
Закончив, я перечитал своё сочинение, и оно мне не понравилось. Я точно знал (через дело сестёр Габлер и мальчиков Сандлинг), что между убийством близнецов Рамирес и похищением моих детей существует прямая связь. Я знал, что «анонимный сигнал» был фиктивным и человек, считавшийся убийцей мальчиков Рамирес, на самом деле их не убивал. Я не сомневался в том, что моих сыновей похитил мерзавец, который сделал фигурку кролика, выставленную в психлечебнице Серного порта. Но на бумаге мои соображения, как я ни старался, выглядели… не слишком убедительными.
Тем не менее я отправил последний, исправленный и дополненный вариант, понимая, что должного впечатления на агента Джонс он не произведёт. Девицы из шоу-бизнеса? Магия? Двойное убийство, давным-давно, к общему удовлетворению, раскрытое? Маленький бумажный кролик не сможет служить для Федерального бюро убедительным доказательством моих теорий.
Усевшись в машину, я взглянул на карту. Округ Плакемин находился на полуострове, разделённом надвое рекой Миссисипи. Здание суда в Пуант-а-ля-Хаш располагалось на правом берегу. Я хотел первым делом направиться туда, чтобы найти ходатайство об освобождении Чарли Вермильона. Мне уже доводилось изучать судебные документы, и я знал, что это унылая, требующая много времени работа. На поиски нужного мне решения суда мог уйти не один день. Но поскольку до встречи с адвокатом у меня оставалось несколько часов, я мог немедленно приступить к возне с бумагами.
Путеводитель подтвердил слова парнишки из библиотеки Серного порта. Через реку ходили паромы, и я поехал к тому, который связывал Бель Шасс с городком Далькур.
В путеводителе также говорилось, что зданию суда в Пуант-а-ля-Хаш более ста лет и оно выдержало множество ураганов. Оставалось лишь надеяться, что этот реликт оборудован кондиционерами.
На путь до Бель-Шасса ушло менее часа, и мне сопутствовала удача, поскольку я прибыл к причалу за пять минут до отплытия. Все машины на борту парома оказались пикапами. Река в этом месте была очень широкой, и русло изобиловало водоворотами. Мощные машины развернули судно носом против течения, и оно неторопливо двинулось к далёкому берегу.
Дома на западном берегу были более старыми и выглядели гораздо элегантнее, чем их собратья на берегу восточном, но в остальном поездка ничем не отличалась от вчерашней. В небольших городишках красовались знаки, ограничивающие скорость чуть ли не одной милей в час. Тянущаяся вдоль берега дамба закрывала вид на реку. Повсюду виднелись цитрусовые рощи. И ничего более.
Через двадцать четыре минуты я прибыл в Пуант-а-ля-Хаш. Найти здание суда было не трудно, поскольку оно оказалось самым большим строением во всём округе Плакемин. Но выяснилось, что от реликта, увы, остался лишь обгорелый остов, окружённый жёлтой пластиковой лентой, которую обычно натягивают на месте преступления. Часть ленты валялась на земле, запутавшись в разного рода мусоре. Рядом с бывшим судом высились скелеты громадных дубов, чем-то похожие на демонов. Их узловатые стволы и кривые ветви стали от огня совсем чёрными.
На обочине дороги притулился трейлер строителей, на котором было написано: ОБЩЕСТВЕННЫЕ РАБОТЫ ОКРУГА ПЛАКЕМИН. Я постучал в дверь, вызвав с того света краснорожего парня в видавшей виды строительной каске.
Он осмотрел меня с ног до головы, словно я прибыл с иной планеты, и буркнул:
— Слушаю?
— Что случилось с судом? — спросил я.
— Сгорел, — ответил он с идиотской ухмылкой.
— Когда это произошло?
— Двенадцатого января две тысячи третьего года.
— Какая жалость.
Вид уничтоженного огнём старинного здания действовал на меня угнетающе. Где же теперь хранятся архивы? Удалось ли спасти их от огня?
— Жутко жалко, — согласилась Каска. — Стоял здесь больше ста лет. Выдержал бог знает сколько ураганов. Верой и правдой служил гражданам Соединённых Штатов Америки. А ведь «Бетси» явилась сюда со скоростью сто сорок миль в час и выплеснула на нас чуть ли не полреки. Множество людей спасалось от потопа в здании суда. На верхних этажах. Стоял сто лет, и вот… — он щёлкнул пальцами, — все. Исчез.
— А новый суд есть?
Но парень, оказывается, ещё не окончил своей речи.
— Природа не смогла разрушить это здание, а человек — сумел.
— Значит, был поджог?
— Точно, — ответил он, сопровождая слова уверенным кивком. — И данный факт был установлен не кем иным, как Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Нашли следы горючей жидкости. То ещё дельце.
Поджог.
— Но почему?
— В файлах хранятся сто лет истории, — ответил он, покачивая головой. — Или хранились. Говорят, кому-то захотелось, чтобы старые отчёты пропали навеки, а дела забылись.
— Все документы должны быть и на электронных носителях.
— Для дел последних лет это, может, и так, — рассмеялся он. — Но за предыдущие девяносто пять годков или что-то в этом духе… нет, сэр. Те отчёты тю-тю навсегда.
«Возможно, мне всё-таки удастся найти имя адвоката Вермильона», — подумал я. Дело было сравнительно недавним и могло попасть в рамки «последних лет».
— Однако если вы спросите меня, — сказала Каска, — то я имею свою теорию насчёт поджога.
— И в чём же она заключается?
— Пять лет они из кожи вон лезли, чтобы перевести суд в более подходящее место. Но общественность, чтоб она сдохла, каждый раз проваливала идею. Голосовала против. Думаю, что теперь-то крючкотворы точно переедут, — со смехом закончил он.
— Но почему они так хотели отсюда убраться?
— Адвокаты, судьи, судебные репортёры и прочая судебная шушера много лет мечтали перебраться на восточный берег в Бель-Шасс. А от Бель-Шасса рукой подать до Нового Орлеана. Не нужно мучиться на паромах и всё такое. Ходят слухи, что адвокаты с трудом соглашались оторвать задницу от стула, чтобы защищать здесь своих клиентов. А кто, скажите, готов тратить бабки, чтобы приехать сюда и проиграть матч? Нет, сэр, это — Луизиана.
— Здание собираются восстанавливать?
— Не думаю.
— Ну и где же теперь проходят судебные разбирательства?
— Во временном помещении, — ответил он. — А если точнее, то в нескольких трейлерах.
— И где же они? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Здесь ничего нет, и поэтому я ещё крепче верю, что они наконец добились того, чего так давно хотели. Им и в голову не пришло открыть здесь временное здание. Все судебные трейлеры, — фыркнул он, — торчат в Бель-Шассе. — Это, как вы понимаете, более подходящее место, временное, естественно.
Глава 30
Я нашёл временное помещение суда в Бель-Шассе, им оказались полдюжины трейлеров на парковке заброшенного торгового центра. На каждом трейлере было обозначено его предназначение: «Транспортный суд», «Суд по делам несовершеннолетних» и так далее. Когда я нашёл трейлер с архивами, судебный клерк — седовласая дама с ясными карими глазами, сообщила, что мне не повезло — все документы, связанные с «Судебно-медицинским учреждением Серного порта», погибли в огне.
— Мне сказали, что имеются компьютерные версии документов. По крайней мере за несколько лет. Мне надо всего лишь узнать имя адвоката, занимавшегося определённым делом.
— Электронный архив предполагалось создать, — насмешливо сказала дама. — Это даже начали делать, но система почему-то не заработала. Сейчас разрабатывается новая версия, а джентльмена, который проектировал первую, привлекли к суду.
— Понимаю…
— На электронных носителях мы храним документы всего за четыре месяца. Но вы, возможно, сумеете найти отчёт об интересующем вас деле в газетах. «Пенинсула газетт», издающаяся в Бель-Шассе, регулярно публикует материалы суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71